- Не трудно, просто объект военный, не могу давать пояснений.
- Да интересно, зачем лес, поле огораживать высоченным забором? Ты военную тайну не выдавай, просто скажи, до деревни доедем, все равно узнаем, - не отставал Василий Васильевич.
- Охотугодья огораживаем, - неохотно ответил лейтенант.
- Как интересно! Раньше их не огораживали, - сказал Семен Игнатьевич.
- Давно огораживают, а теперь и вольерную охоту разрешили, - лейтенанту не нравился разговор.
- А что у Минобороны нечем солдатиков кормить, охотиться будут, чтобы пропитание добыть? - продолжал подначивать Василий Васильевич.
- Мы люди подневольные, приказ выполняем. Я не охотник, мне не нравится, когда зверье убивают, - резко сказал лейтенант.
- Поехали, папа!
Все молча сели в машину, отъехали немного, Влад сказал:
- Думал здесь хорошо, отдохну душой! Будут загонять зверя, убивать не от голода, для куража, от скуки!
- Вы все пытаетесь жизнь переделать, а она вот такая! Кто наверху, тот все может. Не рвите душу, живите. Пусть они пляшут, - сказала Настя.
- Настя права, что мы можем, только расстроились все, - сказал Семен Игнатьевич.
- Дядя Вася, я не поняла, каких животных будут убивать, за что? - спросила Аня.
- Лосей, кабанов, животных здесь много. А кто не знаю, догадываюсь только.
- Вот и домик, домище! Аля русская изба, - сказал Влад, останавливая машину, - зайдем, посмотрим!
Все вышли из автомобиля, пошли к дому.
- Большой, метров четыреста! Сроду в наших местах ничего подобного не было. За два года развернулись. Влад, подсади меня, гляну через забор.
Влад приподнял отца.
- У! Беседки, банька, строили хорошо, лес берегли! Опускай, больше ничего не видно, никого нет.
- Дядя Влад, меня поднимите, хочу посмотреть! - попросила Аня.
В это время из дома вышел здоровый молодой мужчина.
- Зачем заглядываете? - спросил он.
- Думаем в шкуры животных нарядиться, пусть охотятся на нас!
- Не шути, старик! А то так и сделаю!
- Грозный ты!
- Пошутил я! Испугались? - засмеялся мужчина. - Скучно мне.
- Хозяев нет?
- Они по пятницам прилетают, но не всегда, пару раз в месяц.
- Прилетают?
- А кто сейчас ездит на такие расстояния? Вертолетом полчаса!
- А ты ждешь, мыкаешься?
- Работа такая, у нас вахтовый метод, месяц здесь, месяц дома.
- Ты не один? Много вас?
- Я охранник, два повара, две горничных, еще местного егеря привлекают.
- Летят и вам сообщают, чтобы успели раком встать, - зло сказал Василий Васильевич.
- Осторожнее, дед! Я и врезать могу! Ладно пошутили, не только же тебе шутить. Один-один!
- Я что-то не видел вертолетной площадки, - спросил Василий Васильевич.
- Она чуть дальше. Куда едете?
- В Лукьяновку! Знаю, там пять стариков жило, а теперь еще полковник поселился. Я лосятиной их хотел подкормить, не взяли, буржуйским холуем обозвали. Совки!
- А вы буржуин? - спросила Аня.
- Началось! Ничего, вырастешь, тоже будешь буржуинов обслуживать. Мы все сейчас обслуга. Жить-то надо!
- Ты философ! - сказал Семен Игнатьевич, - как эта лакейская философия быстро прижилась! Всегда люди о справедливости мечтали!
- Надо перестать мечтать и все будет хорошо. Русскому человеку мечты не дают хорошо жить. Не думай, работай, живи! Мне хорошее место досталось, чего завидовать? Нет, вам хочется, чтобы и у меня корова сдохла!
- Твоя давно сдохла! А у стариков из деревни совесть осталась, не взяли лосятины! Они здесь жизнь прожили, уважают свою родину, лес, зверя.
- Ненависти в них много. Вечером выйду прогуляться, поговорить, тоска такая порой находит. А они выйдут из своих домов и волком смотрят. Я и с икрой к ним ходил, остается, угостить хотел, подкормить. Одна старуха особенно громко кричит, обзывается. Сколько им осталось, а все злятся на жизнь, о душе бы подумали. Мы сейчас расширяемся, армия разворачивается, охотничьи угодья большие, так и люди большие! Два генерала, зампредседателя думы, министр и режиссер очень известный. Их портреты в гостиной висят, художник приезжал сюда, они позировали. Только в одеждах не современных. Тот, который из думы в парадном мундире Николая Второго. Генералы на лошадях, под Жукова и Рокоссовского, когда они парад Победы в сорок пятом на Красной площади принимали...
- Так по ним психушка плачет!
- Поехали, дядя Влад, мне страшно, - сказала Аня.
- Не бойся меня, у меня своя такая же, я лучший отец в мире! - сказал охранник.
- Дочка знает, что вы животных убиваете? - спросила Аня.
- Шустрая ты! Я для нее жизнь хорошую создаю, хочу, чтобы в Америке жила. А ты будешь здесь в навозе, - с усмешкой ответил охранник. - Зря вы со мною ругаетесь, не я этот мир придумал. Напрямки не проедете, там солдаты с другой стороны забор ставят, идут навстречу друг другу.
- Я думал пара отделений, а тут целый взвод работает! - сказал Семен Игнатьевич.
- Взвод и остался, когда дорогу строили, больше было,- подтвердил охранник.
- А где живут?
- В палатках, где еще солдатикам жить в полевых условиях!
- Обнаглели генералы, ведут себя как крепостники, армию позорят, ничего, дойдут и до них руки! - сказал Семен Игнатьевич.
До деревни оставалось ехать километра полтора, ехали молча. Потом Влад поинтересовался:
- К памятнику сначала?
- Останови машину, тут уже близко, вон его видно, - сказал Василий Васильевич.
Влад достал из багажника два венка, один отдал отцу, другой Семену Игнатьевичу. Все пошли к памятнику.
- Красивая центральная усадьба была! Речка, поля, лес! - сказал Василий Васильевич.
- И Лукьяновка наша не хуже, тоже речка, поля, лес, - ответил Семен Игнатьевич.
- А все равно тянуло, нас, пацанов, на центральную усадьбу, после школы оставались, тут же и клуб, и библиотека, а стадион школьный! - Василий Васильевич споткнулся и чуть не упал.
- Под ноги смотри, не летай в эмпиреях, здесь земля живая, не городской асфальт, а у тебя спина, - сказала Настя.
- Твоя правда! Как хочется увидеть обработанные поля, в это время озимые уже сантиметров на десять вылезли бы, зеленели!
- Мечтать не вредно! Село гибнет не только у нас, я в интернете читал в Италии, Франции, США деревни пустуют, в город все хотят. А некоторые страны зовут в деревни людей, двадцать тысяч евро платят за переезд, - сказал Семен Игнатьевич.
- Кто поедет? Что там делать! Продуктов хватает! Раньше корова летом ведро молока давала, а теперь породы такие, что зимой, что летом по три ведра молока дают. И зерна с гектара ужас сколько намолачивают. И что хорошего? Все эти эксперименты к хорошему не приведут! На вкус и молоко не то, и мясо... - поддержал друга Василий Васильевич.
- Куда идем? - Василий Васильевич шел впереди других, увидел, что навстречу идет капитан.
- Нам сказали, что взвод здесь, старшего лейтенанта видели, а тут капитан! Теперь что капитаны взводами командуют? - поинтересовался Василий Васильевич.
- Без сарказма, батя, объект важный, генералы даже проверяют. Куда направляетесь?
- К памятнику! Здесь же больше ничего нет!
- Зачем? - капитан остановился, преграждая путь.
- Чего раскомандовался? Земля народная, куда хотим, туда идем! - разозлился Василий Васильевич.
- Земля частная, вы вторглись на частную территорию, - сказал капитан.
- Назови фамилии, кто купил? По закону нельзя покупать землю, где памятники стоят, тем более героям войны! - сказал Семен Игнатьевич. - Я по образованию юрист. Можем перенести наш спор в суд!
- Памятник заброшен, чего за ним не ухаживают, он и на учете нигде не стоит, - ответил капитан, но тон сбавил.
- Двадцать семь мужиков погибли на войне из нашего колхоза, потом укрупняли, укрупняли, народ переехал в деревни поперспективнее или в город, вот и оказался памятник вне деревни. Вдовы умерли, да и дети тоже уже умерли. Мне семьдесят семь, ему семьдесят девять, в Лукьяновке пять стариков живут, им по восемьдесят, вот мы и есть живые дети тех, чьим отцам памятник поставлен, - сказал Василий Васильевич. - Когда его открывали, народу много было, музыка играла, вдовы плакали и радовались, что есть теперь, куда поклониться прийти...
- Идите, в последний раз поклонитесь, сейчас сносить будем, - сказал капитан.
- Это кто ж вам позволит?
- Батя, он ничейный, нигде не значится, а земля частная, - капитан пытался быть миролюбивым.
- Памятник сносить нельзя! Не для того строили! - сказал Семен Игнатьевич.
- Это обелиск, здесь никто не похоронен!
- Погибли они, кто под Москвой, кто в Белоруссии, кто в Польше...Мой отец пропал без вести в Германии, не знаем могилок своих отцов, сюда приезжаем поклониться...
- Я вас понимаю, но земля куплена, сейчас солдаты придут сносить..
- И нас здесь закопайте! - закричал Василий Васильевич, он подошел к памятнику, поклонился, дотронулся ладонью до земли и сказал: "Здравствуй, папа!". Поставил венок на постамент, к фигуре солдата в человеческий рост, сделанной из железобетона. В одной руке он держал автомат, а в другой каску. Бронзовая краска на фигуре местами потрескалась. Последний раз они с Владом все подкрашивали лет пять назад.
- Что не прав я? Памятник брошенный! Солдат ваш того и гляди упадет, как в бою, - сказал капитан. - Сейчас современные памятники ставят, а таких навалом, в каждой деревне. Сносить пора.
- В Европе и сносят, а ты давай здесь! Деревня погибла, обезлюдила, но мы приезжаем, из Лукьяновки старики приходят. Чем он вам помешал? - сказала Настя.
- Другого памятника у наших отцов нет! - продолжал Семен Игнатьевич. - Даже не знаем, где похоронены.
- В архив Минобороны напишите, - посоветовал капитан.