– Надо искать Орику хорошие ручки… Мы не можем его здесь оставить – двух собак на съёмной квартире держать не разрешат.
И однажды за щенком пришли незнакомцы.
– Они добрые, будут любить тебя, малыш! Я обязательно приеду навестить, прости! – обнимала его на прощание девушка.
Как же она ошиблась! Новые хозяева оказались совсем не добрыми.
И щенка не любили. Похоже, они вообще не знали, что такое любовь. И зачем им понадобился пёс? Ради удовлетворения жажды безграничной власти над слабым и беззащитным созданием?
Мужчина и женщина постоянно ругались, кричали друг на друга…
От страха Орик дрожал, даже иногда писался. Его не баловали регулярными прогулками, но за подобные «преступления» немилосердно били.
У малыша менялись молочные зубы, постоянно хотелось что-то грызть, но игрушек в доме не было, и приходилось чесать зубы о мебель, стулья, обувь…
Жестокие наказания за попорченные вещи следовали незамедлительно: били поводком по спине, морде, лапам – иногда несчастный хромал несколько дней.
Чувствуя свою никчёмность в этой семье, малыш совсем перестал слушаться: не выполнял команд, не хотел возвращаться с прогулки.
И мечтал вернуться домой, туда, где его любили и переживали за его судьбу. Он всегда знал об этом, даже на расстоянии.
И однажды летом ему повезло – новые хозяева просто «забыли» пёсика на улице…
Теперь он был свободен и мог пуститься на поиски своего настоящего дома.
Жарко! Днём Орик страдал от жажды, ночью не мог уснуть от голода.
Где найти пищу бездомному псу? По запаху пришёл к магазину, откуда люди всё время выносили сумки с едой.
Если добрый человек заметит твой жалобный взгляд, обязательно бросит кусочек булочки, пирожок или даже сосиску…
Более щедры на угощение дети – всегда дадут конфетку, пряник, кусочек колбаски. А если нечем угостить, погладят, пожалеют – ведь от малейшей ласки у любой бездомной собаки становится на душе теплее.
Вскоре пёс подружился с постоянными покупателями, знал, кого и когда ждать у входа, кого опасаться. Большая гематома на лапе ещё долго напоминала ему о злобной бабке, дыхнувшей над ним как-то водочным перегаром:
– Что разлёгся, скотина?
И сильный удар костылём.
С тех пор пёс опасался пьяных и старался держаться подальше от подобных «творений» Бога.
Место для ночлега нашёл в окрестном парке, неподалёку от павильонов с шашлыками, где всегда много объедков.
И в первый же вечер познакомился с двумя хвостатыми бедолагами.
Большая старая овчарка когда-то служила в полиции, но с возрастом потеряла рабочие качества. Тратиться на корм и лечение начальству не хотелось, повелело её застрелить. Приказ выполнен не был – некто «сжалился» над хвостатым напарником и слепую, беспомощную лохматую старушку с изувеченной в боевой операции лапой выбросил на произвол судьбы у городского парка. Хромая, с прогнувшейся спиной, без зубов, собака мучилась от голода – найти пищу себе не могла.
Большую часть времени она лежала в тени под деревом, дремала на солнце. При ней всегда находился друг – пёс-инвалид: бывший хозяин в пьяном угаре отрубил ему заднюю лапу. Пёс шустро бегал на трёх, но уставал быстро.
Кормился на помойках, рылся в урнах – просить, как Орик, не мог, испытывал дикий ужас перед людьми.
– Нет существа страшнее человека! Найти бы место, где людей нет вообще… – мечтал инвалид.
– Не повезло тебе! На свете много добрых и ласковых! Ты обязательно найдёшь такого!
Но инвалид не верил, люди в его представлении – это злые, пьяные рожи, мат и побои…
Орик же, хоть не раз получал тумаки, продолжал верить в человечество.
Друзья каждый вечер с нетерпением ждали его возвращения. Никогда не забывал Орик принести им что-нибудь съестное: кусочек булочки, косточку или даже рыбий хвост.
– Спасибо, друг мой, – урчала довольно старушка овчарка, – ты добрый малый…
Промчалось жаркое лето, наступила осень. Орик не терял надежды найти девушку.
Помнил: каждое утро она садилась в маршрутку. Пёс видел это собственными глазами из окна.
И однажды, учуяв знакомый аромат духов, побежал по следу, покрутился на остановке, залез в маршрутку, притаился, спрятавшись за большой сумкой на задней площадке.
А когда народу стало меньше и места освободились, прыгнул на сиденье, устремил свой взор в окно: а там – люди куда-то бегут, дома уплывают, машины проносятся…
Если долго смотреть, рано или поздно девушка обязательно появится – так было всегда, когда собаки ждали её возвращения.
Маршрутка затормозила, и в открытую дверь вновь повеяло знакомыми духами. Пёс выскочил из машины, помчался по следу. Ещё немного, чуть-чуть – и он догонит, обнимет лапами, оближет родное лицо!
Вот и худенькая фигурка в знакомом пальто, Орик бросается на грудь:
– Здравствуй! Я вернулся!
– Пошёл отсюда! Брысь! Напугал, поганый пёс! – визжит и топает ногами незнакомая женщина.
– Обознался! – Поджав хвост, пёс испуганно кидается в сторону.
Навстречу бегут ребятишки:
– Собачка! Можно тебя погладить? Здорово ты напугал нашу училку!
– Дети! Гладить бродячих собак нельзя! – взвизгивает возмущённый педагог. – Он больной, заразный, бешеный! Да-да, бешеный!
– Нет, не заразный, не бешеный! Добрый! – кричат ребята. – Беги за нами, дружок!
И пёс устремляется за стайкой ребят.
– Есть хочешь? Возьми бутерброд!
Орик жадно хватает хлеб, сыр, колбасу и даже кусочки яблока.
– Да ты настоящий обжора! Жорик! Обжорик!
Пёс прыгает от радости: дети знают его кличку – он же Орик!
– Опять с собаками возишься! – раздаётся женский голос. – Вдруг укусит!
– Не укусит, мама! Давай возьмём его домой? – просит девчушка. – Пусть с нами живёт! Жалко его!
– Заработаешь – тогда и заводи. А мне дармоеды не нужны! Денег и на тебя-то не особо хватает! Марш домой! И руки помой! С мылом!
Каждый день Орик ждал ребятишек у школы. Рядом с ними он вновь ощущал себя щенком – хотелось резвиться, радоваться жизни!
А когда ребята разбегались по домам, пёсик понуро брёл на остановку маршрутки. Вместе с другими пассажирами садился в машину, занимал заднюю скамейку и смотрел в окно.
– Водитель! Собака зайцем едет!
– Развели псин, даже в общественном транспорте некуда деться, гоните собаку!
– Пса не обижать! – раздался голос водителя. – Он же хозяина разыскивает! Друг верный!
Орик не знал, что шофёр маршрутки взял над ним «шефство» и теперь он хотя бы на время поездки находится в полной безопасности.
Опасаясь проехать нужную остановку, пёс подходит к кабине водителя, становится на задние лапы, внимательно смотрит вперёд.
– Боишься заблудиться? Тебе вроде здесь! Выходи!
Пёс благодарно вильнул хвостом, выскочил.
– Приходи ещё – покатаю!
С тех пор каждое утро Орик неизменно ждал маршрутку на остановке, садился в машину дяди Миши и, удивляя пассажиров, разъезжал по городу, внимательно разглядывал всё происходившее за окном. Вечером с благодарностью уминал лакомый кусок, приготовленный заботливым шофёром на ужин.
– Взял бы тебя домой, – дядя Миша гладил Орика по спине, – да не могу: жена собак не любит… Видать, ты верный друг. Счастлив, должно быть, человек, у которого такая собака.
– Колбаску-то куда понёс, Жорик?! – Но пёс уже бежал к друзьям на ночлег, под тёплый бок овчарки.
Зима в тот год была суровой. В убежище под павильоном прижавшиеся друг к другу хвостатые друзья согревались, спасаясь от жестоких морозов и сквозного ветра.
Порой морозы бывали настолько сильными, что не хотелось вылезать на улицу. Зарывшись носом в шерстяной бок друга, пёс чувствовал себя комфортно, как когда-то, в далёком детстве.
Но голод побеждал, и Орик, поджимая мёрзнущие лапки, спешил на остановку. Киоски в парке закрылись – старым собакам найти еду было нелегко, и он стал единственным источником пропитания для своих друзей, ведь его подкармливали все: водитель, пассажиры, школьники…
Овчарка за зиму совсем сдала: шерсть висела клочьями, глаза гноились. Она с нетерпением ждала прихода весны: вылезет травка – витамины и лекарство, можно будет подлечиться и прожить ещё хотя бы лето.
А когда вокруг зазеленело и запели птицы, старушка выползала на солнце, прогреть старые косточки. Скоро в парке откроются киоски, и безлапый сможет находить в помойках остатки мяса.
Вот и пережили зиму!
Прошло девять месяцев с тех пор, как Алла начала искать Орика.
Однажды, решив навестить щенка в новой семье, она с ужасом узнала – малыш «потерян»… И хозяева даже не думают его искать.
Плакаты с приметами собаки девушка разместила в газетах, расклеила на столбах, в зоомагазинах и на остановках транспорта. Но поиски результата не дали – надежда найти Орика постепенно слабела.
Надвигались холода. Сможет ли пережить домашний когда-то пёс суровую зиму?
Уберегут ли его её молитвы от равнодушия и человеческой жестокости?
А когда уже казалось, что пёс потерян навсегда, увидела фотографию в газете и заметку:
«Сегодня такой пассажир катался на 123-м маршруте!
Ехала в маршрутке с улицы Композиторов до Озерков. На улице Асафьева залезает этот пассажир. С деловым видом выбрал себе место и совершенно без зазрения совести или доли смущения доехал до Озерков и там вышел».
На фото Орик, сомнений не было. Алла тут же выехала на поиски.
Водители маршрутных такси посоветовали ей обратиться к дяде Мише, но вести его оказались неутешительными – Орик не появлялся несколько дней…
– Не нравится мне этот пёс, всё время здесь вертится. Укусит кого из детей, а нам отвечать! – жаловалась директору школы учительница, так невзлюбившая Орика. – Надо бы отлов вызвать!
Близились майские праздники, и для муниципальных властей они всегда были поводом для «зачистки» города от бродячих животных. Уже в начале апреля началась традиционная жестокая и кровавая бойня.
В тот вечер, как всегда, с куском булки в зубах Орик возвращался в парк, к друзьям. Не дойдя до убежища, почуял неладное: тишина, собак не слышно. Друзей под павильоном не оказалось, зато везде – на земле, асфальте, траве – пятна свежей крови… Её запах привёл пса к дороге – здесь тела собак погрузили в машину, далее лишь следы колёс…
Воздух пропитан страданием и болью. Надо бежать отсюда – убийцы могут вернуться!
Несколько дней Орик прятался на территории заброшенной базы.
И не мог свыкнуться с мыслью: никогда более не увидит он, как радуется старая овчарка тёплому солнышку, никогда не убедит он калеку в том, что мир не так уж плох, а люди не все злые…
Не довелось встретить инвалиду доброго человека. Прожил жизнь в ужасе и принял смерть мученическую.
Нет существа страшнее человека! Найти бы место, где нет их вообще…
А как же его первый хозяин, добрая девушка, дядя Миша? Дети, которые его так любили? Вот кто защитит его! Надо бежать к ним!
Алла сразу заметила припаркованный у школы светлый микроавтобус. Многие владельцы собак в Петербурге знали, какому страшному и безжалостному извергу принадлежит эта машина. А вот и он рядом, высокий, костлявый живодёр – символ ужаса и боли…
Неужели отлов вызван на Орика? Господи, спаси и сохрани малыша!
Садист всегда ездит с напарником, значит, он где-то рядом, высматривает жертву…
– Жорик вернулся! – раздались детские возгласы.
– Жорик, иди к нам!
Навстречу бежал Орик, улыбался, вилял хвостом, сиял от счастья.
И вдруг – движение в кустах, ствол ружья и человек, прицелившийся в бегущую собаку…
– Малыш! Орик! Ко мне! – В отчаянии Алла бросилась наперерез – закрыть собой от ядовитого дротика!
Пёс развернулся, кинулся в объятия. Девушка! Его любимая! Не зря он так долго смотрел в окно!
– Тётя, это ваша собака? – окружили дети.
– Ребята! Жорик нашёлся! – Толпа школьников росла.
Крепко обхватив руками пса, Алла видела, как удалялся светлый фургон.
А Орик был счастлив: скулил, подпрыгивал, пытаясь облизать, расцеловать, обнять… Он знал, он чувствовал: здесь его спасение, ведь на свете добрых людей больше, чем злых!
P. S.
Орик наконец нашёл свой постоянный дом: вместе с Аллой и Маней он и сейчас живёт в Петербурге и всё так же любит смотреть в окно…
За пять минут до счастья…
Он появился внезапно: выскочил из кустов шиповника – высокий, голенастый полугодовалый щенок добермана, выше моего десятилетнего ирландца Эди сантиметров на двадцать. Одно купированное ухо безвольно висит, другое лихо устремилось вверх, и казалось, на голове у добера шляпа с пером. Любопытная мордочка: «Что это вы здесь делаете? А поиграть с вами можно?» Подлетел к Эде, тявкнул, вытянул передние лапы, присел, словно настоящий маркиз в поклоне:
– Позвольте представиться! И не могли бы вы поиграть со мной?
Нам было не до игр: бегать и даже ходить мой пёсик был уже не в состоянии – последняя стадия рака. Но мы отчаянно боролись со смертью…
На руках выносила своего любимца на улицу, забиралась с ним подальше от прохожих и «собачников» в благоухавшие кусты шиповника, которыми в то время густо зарос наш Волжский бульвар. Прижавшись к моей ноге, Эдя грелся на мягком вечернем солнышке, иногда щипал травинки, до которых способен был дотянуться, и просто любовался уходящим днём – так мало их оставалось в его жизни.
А любопытный молодой шалун приглашал побегать маленькую собачку Эдю – вероятно, принял её за щенка.
– Милый, беги к хозяину, не будет мой пёсик играть с тобой, видишь?
Доберман подошёл поближе, понюхал меня, Эдика, и любопытство на его мордочке сменилось удивлением – оказывается, в этом мире есть существа, которым совсем неинтересны столь важные щенячьи игры.
Где-то вдалеке раздался женский зов:
– Джонни! Джонни! Ко мне! Куда опять убежал, паршивец?!
Доберман, не сводя с меня глаз, дёрнулся в сторону и тут же остановился, как бы говоря: «Ну вот, меня зовут, а я ещё не разобрался, что у вас происходит…»
– Джонни! – голос раздался уже совсем рядом.
Доберман скрылся в кустах – «отметился» на зов и через мгновение вернулся. Сзади, ломая кусты, появилась тучная бабулька.
– О господи! Как же я устала бегать за этой собакой! – пожаловалась, увидев меня.
– У вас очень красивый доберман – больших размеров, высокий, но всё равно видно: маленький, любопытный ребёнок, с ним заниматься нужно, иначе он никогда вас слушаться не будет.
– Мне это надо на старости лет? – плюхнулась она на скамейку рядом со мной и, вытирая пот, продолжила: – Джонни моему внуку подарил отец, родители у него в разводе… Внук-то очень просил собаку – и вот, уже наигрался! Даже выйти с ним не желает, приходится мне за псом бегать… На поводке удержать не могу – на землю роняет. Люди его боятся, не понимают… А Джонни любопытный очень. Вот недавно у мальчишек футбольный мяч отобрал – целый час за ним бегали… Хорошо, ребята знакомые, поняли – Джонни захотел поиграть, не обиделись. Везде он нос свой суёт, как бы беды какой не вышло, хоть и обуза мне, но жаль пса…
– Джонни! Куда тебя опять понесло? Побегу – посидеть не даст! – Охая и припадая на больные ноги в синих расширенных варикозных венах, бабулька поковыляла за резвым доберманом, так похожим на мускулистую, стройную, коричневую лошадку. Красив, энергичен, жизнерадостен! Какой разительный контраст с больным, доживающим последние дни ирландцем.
Почему Бог так несправедлив к этим прекрасным, чистым душой созданиям? Почему отмерил им столь краткий век?
На следующий день Джонни опять нашёл нас в тех же кустах, на скамейке рядом с шиповником. Подошёл как к старым знакомым, приветственно виляя обрубком хвостика.
– Опять убежал, малыш? Хозяйку бы свою пожалел.
– Он сегодня со мной, – пробасил упитанный подросток лет пятнадцати, пролезая напролом через колючие кусты за собакой.