<p>
</p>
<p>
В утренней тишине квартиры вдруг заработал привычный позывной радио «Маяк». Часы мирно тикали, солнечные лучи проникали сквозь цветные занавески и причудливые солнечные зайчики заполняли комнату. Иветта Игоревна сладко потянулась и откинула одеяло. Ноги нащупали тапочки, стоявшие на привычном месте. Иветта жила в этой квартире уже 3 года. Раньше она жила в «хрущёвке», но решила переехать в новый панельный дом. С собой Иветта привезла все вещи, которые были с ней ещё с советских времён. Иветта ничего не собиралась менять. Советская мебель встала в новой квартире на прежнем месте. На окна вернулись старые занавески, хрусталь расставился на прежние полки, а книги встали на старый стеллаж. Даже в новой квартире Иветта Игоревна могла передвигаться с закрытыми глазами.</p>
<p>
Она вошла тяжёлыми шагами в ванную, где прополоскала съёмные челюсти, затем вставила их в рот. Женщина умылась тёплой водой и тщательно вытерлась полотенцем. Привычным движением она открыла шкафчик, достала крем от морщин, который, конечно, не помогал, и скорее наносился по привычке. Иветта посмотрела на себя в зеркало. Её волосы были даже не седыми, а белыми. Она всегда аккуратно закручивала их в «шишку». Кожа имела здоровый цвет, но проступили пигментные пятна на руках. И, конечно, всюду морщины. Иветта грустно вздохнула, провела тонким пальцем по морщинам, пытаясь их разгладить, но они снова принимали прежний вид. У Иветты Игоревны оставалось всё ещё острое зрение, она не носила очки. А ещё, с грустью вспомнила Иветта, к старости её глаза слегка сменили цвет с василькового на тёмно-синий. Иветта поправила халат на маленьком, худощавом теле и вышла из ванны.</p>
<p>
Старушка уверенным шагом вошла на кухню, поставила чайник и достала вафли, испечённые вчера вечером. Каждое утро она завтракала вкусным чаем с выпечкой, которую готовила сама. Она никогда не покупала печенье и пряники, всё это она могла испечь самостоятельно. И сладости никак не отражались на её весе, жаль, что в молодости всё было наоборот. Казалось, за окном наступило вполне обычное утро, старушка налила себя чаю с вафлями и с аппетитом кушала.</p>
<p>
Вот только, это утро не было обычным, но Иветта об этом ещё не знала, она мирно завтракала и слушала радио «Маяк». Когда диктор стал рассказывать о последствиях эпидемии испанки, Иветта Игоревна вдруг поняла, что не может поднять чашку с чаем, более того, она не может ничего…. И когда она это осознала, завалилась набок, как куль с мукой.</p>
<p>
Так прошёл день. Иветта видела, как медленно ползло солнце по небу. С кухонного пола ей было видно в окно небо и часть крыши соседней многоэтажки. Она лежала и не могла двигать ни одной мышцей. Сейчас старушка мечтала о смерти, но этого не происходило. Упрямое сознание не хотело покидать её, и от этого Иветте было ещё горше. Понимать, что происходит и не иметь возможности бороться! Вот, что страшно!</p>
<p>
Иветта Игоревна пыталась думать о том, что было, но не могла сосредоточиться на воспоминаниях. Ей хотелось плакать, но она не могла. Слёзы не хотели катиться, зато мочевой опорожнился. Женщина почувствовала, как под ней появилось горячее, мокрое пятно и неприятный запах. Наступила ночь, но ничего не изменилось. Никто ей не позвонил, никто не пришёл. Иветта Игоревна одинокая пенсионерка. Её дети давно уехали за рубеж, и с тех пор ни разу с ней не связались. Уже 20 лет прошло. Иветта даже не знала, живы ли они. Сын и дочь. Татьяна и Евгений. Иветте казалось, что она хорошо их воспитала, но едва открылись границы, Татьяна сразу уехала, а следом и Женя. Иветта Игоревна знала только, что они уехали в Америку. Даже города их пребывания она не знала. Вот поэтому никто не будет искать её. Соседи недолюбливают пенсионерку, и желания с ней общаться не испытывают. Социальные службы отказали ей в помощи, потому что она не инвалид и не достигла 80-ти лет. Она умрет, и никто об этом не узнает. Даже пенсию теперь Иветта Игоревна получает на карту, и поэтому не стоит ждать звонка от почтальона. Отчаяние охватило женщину.</p>
<p>
Всю ночь Иветта провела бодрствуя, и пытаясь восстановить свои двигательные функции. С первым лучом солнца её мизинец дёрнулся. Иветта Игоревна возликовала, в течении получаса она смогла двигать уже всеми пятью пальцами правой руки. Осталось дотянуться до мобильного телефона, который выпал из кармана халата при падении со стула. Иветта Игоревна сосредоточила всю свою волю на том, чтобы начать двигать рукой. Но лишь через час ей это удалось, и она дотянулась пальцами до телефона. Однако, нечего было и думать о том, чтобы набрать номер. Иветта Игоревна тщетно жала на кнопки мобильного телефона, но ничего не происходило, блокировка клавиатуры не давала даже набрать номер экстренной службы. И только ближе к вечеру старушке удалось чудом разблокировать клавиатуру, и набрать номер 112. Иветта Игоревна думала, что спасание близко, но диспетчер не понимала речи старушки, звавшей на помощь невнятными звуками. </p>
<p>
Раздражительная женщина отчитала Иветту Игоревну, назвав её «старой алкашкой, которая зря занимает линию экстренной помощи». После этого диспетчер с чувством выполненного долга, положила трубку. Возможно, у женщины, которая работала в диспетчерской «Службы Спасения», не было достаточно образования, чтобы понять, что у старушки из-за инсульта нарушена речь. Конкретно, для этой недалёкой диспетчерши со слабым школьным образованием, все звонившие с невнятной речью были просто алкоголиками. Потому что её в жизни всегда окружали алкаши, как её папаша, муж, да, похоже, что и сын. Безымянной тётке-диспетчеру стало легче, после того, как она отсчитала несчастную старушку. Из вредности диспетчер отправила жалобу участковому, надеясь, что старушку оштрафуют за «пьяный звонок» на номер «Службы Спасения».</p>
<p>
Иветта Игоревна заплакала, она и не думала, что у неё нарушена речь. Ей казалось, что она говорит вполне внятно, но это было далеко не так. Весь оставшийся день и ночь Иветта Игоревна пыталась внятно произнести слово «Помогите», но у неё плохо получалось. Буква «г» совсем не выговаривалась, так же, как и «м», в итоге получалось странное слово «поите». Иветта тихо заплакала. Она подумала, что возможно, сможет набрать номер «Скорой», там-то точно поймут, что она не пьяна. Иветта Игоревна тут же набрала номер 103 и долго ждала ответа диспетчера, когда диспетчер ответил, то так и не услышал слова «помогите», потому что помехи на линии не давали услышать тихий голос старушки. А жалкое старинное оборудование диспетчерской не позволяли узнать, откуда был сделан звонок, чтобы отправить туда машину «Скорой помощи». Так бывает только в американском кино, в России техника всё еще ходит на лыжах. Диспетчер, как бы сильно ни хотел, помочь не смог и положил трубку, потому что у него уже был звонок на другой линии. В большом городе всегда кому-то нужна помощь.</p>
<p>
Иветта вновь заплакала, силы оставляли её, уже трое суток прошло с момента удара, а она так и не смогла получить помощи. На четвёртые сутки рука у Иветты Игоревны начла двигаться намного лучше, она смогла взять телефон, и даже получилось листать телефонную книгу. Да только там не было номеров, по которым можно было бы получить помощь.</p>
<p>
Иветта посмотрела на надпись: «Калерия Абакумова, кв. 111». Калерия - соседка Иветты Игоревны, была молодой скандальной женщиной, которая особым умом и чистоплотностью не отличалась. Они постоянно ругались из-за того, что Калерия выставляла мусор в подъезд, где он стоял и гнил неделями. Вокруг двери этой женщины постоянно были вонючие, засохшие пятна от мусорных пакетов, и именно из её квартиры по дому расползалась мерзопакостная живность. Большинство соседей морщились, проходя мимо её двери, но молчали, опасаясь связываться со скандальной женщиной. Но только не Иветта Игоревна. Она единственная боролась с грязью, которую Карелия Абакумова распространяла вокруг себя. Так поможет ли она теперь?</p>
<p>
Иветта нажала на кнопку вызова и поднесла телефон близко к губам, чтобы её услышали. Когда соседка ответила, Иветта Игоревна даже не успела произнести и слова, как та начала скандалить.</p>
<p>
- Что вам опять нужно, Иветта Игоревна? Куда хочу, туда и ставлю мусор! Вам-то что? Я ставлю у своей двери! Нет такого закона, который запрещал бы мне выставлять мусор, куда я хочу! Чтоб Вам сдохнуть! Достали уже! – и с чувством огромного удовлетворения Калерия положила трубку.</p>
<p>
Иветта Игоревна и не рассчитывала на помощь, но всё же наделась, что ей помогут. Быть Человеком великое достижение, которое наши сограждане потеряли в 90-е. Мы словно тогда все заболели бездушием и даже рожаем детей, которые не способны к сочувствию и сопереживанию. Все всё знают, но от этого никому не стало жить легче. Пожелать смерти человеку, только потому, что ему не нравится нюхать чужой мусор и жить с тараканами – это «великое достижение» новых граждан нашей «новой» страны.</p>
<p>
Иветта Игоревна не имела сил дальше держать руку с телефоном, и она с грохотом упала на пол, но телефон остался в крепко зажатой руке. Иветту сотрясали рыдания. Ну, вот зачем она вечно кого-то учит и борется с грязью? Почему бы не делать, как все – просто проходить мимо и делать вид, что ничего не видишь? Почему ей всегда больше всех надо? С этими мыслями, Иветта Игоревна вдруг провались в глубокий сон. 4 дня без еды и воды, 4 дня практически без сна, вымотали ее, и она даже не поняла, что уснула.</p>
<p>
Ей снился странный сон. Будто бы ей вновь было 18 лет, и она лежала на холодном полу, а тут заходит в квартиру её умерший муж и говорит: «Ива, а ты шо разлеглась, как царица Савская? Поесть-то, чё-нить есть, а?». И Иветта вдруг подскочила, будто ничего не произошло, и побежала кормить мужа. На кухне уже сидела её мать и отец, а также сестра, умершие много лет назад. И все они хотели есть. Иветта схватила огромный нож и начла резать курицу. Вдруг нож соскользнул и воткнулся ей в живот. Странно, но крови не было, зато ей стало очень больно. Иветта вскрикнула и проснулась. Нож исчез, а боль нет. Живот пронзала резкая боль, как при полном кишечнике. Иветта поняла, что произойдёт в следующие минуты, но никак не могла это предотвратить. Отвращение к себе вспыхнуло с новой силой.</p>
<p>
Иветта Игоревна открыла глаза, когда на улице было уже светло. Небо на диво было ярко-голубым и чистым. За окном пели птицы, которые делали утро таким мирным и счастливым. Однако, для Иветты, жившей в 110 квартире новой панельной высотки, утро не было счастливым. Пробуждение было резким и болезненным. Желудок нещадно урчал, живот болел, кожа сопрела от мочи и сильно щипала, а от кала распространялась ужасная вонь, и чесалась кожа. Да, и сердце старушки билось как-то странно, словно кувыркалось на месте. Тук-тук-кувырок… тук-тук-кувырок… Иветте Игоревне стало страшно, как и любому другому человеку, ей совсем не хотелось умирать. Ей и было-то, всего 78 лет, но особых болячек не было, кости отлично себя чувствовали, руки не дрожали. Иветта даже последние 10 лет не ходила к врачам, потому что вела здоровый образ жизни, занималась физкультурой, принимала витамины, и вообще следила за собой. Но никакие ухищрения не помогли ей избежать инсульта. Она лежала одинокая, изголодавшаяся, парализованная на полу и уже не ждала помощи. Может попробовать ещё кому-нибудь позвонить?</p>
<p>
Иветта Игоревна услышала, как что-то упало у соседа наверху из 116 квартиры. Там проживал молодой человек, 20-ти лет, который на эту квартиру сам не заработал. Его поселили там родители, которые думали, что чем-то ему обязаны. Вот только чем? Ответа на этот вопрос не знал никто, да и никто его не задавал. Владельца квартиры звали Лаврентий Оладушкин, и это был поистине мега представитель своего поколения. Лаврентий – молодой человек без стыда и совести. Родители воспитали очень неблагодарного сына, и с радостью сбагрили его в дешёвую панельку, подальше с глаз. Лаврентию было начихать на всё и на всех. Он не желал работать, но счета за электричество и квартиру всё-таки вынуждали его работать кое-как, и обычно он не мог продержаться на работе больше трёх месяцев. Он не заботился ни о ком, кроме себя. Он не думал о соседях, когда собирал шумные компании, он не думал, что все они встают рано утром на работу, потому что вместе с шумной компанией он включал музыку, при этом он никогда не смотрел на часы. Шумные компании, считавшие себя интеллектуальной богемой, от дешёвой водки быстро превращались в обычных деревенских скандалистов, поэтому всё всегда заканчивалось мордобоем. И, как заведено в этом «слепом» доме, все соседи молча терпели эти безобразия, кроме Иветты Игоревны. Она не уставала делать молодому человеку замечания каждый раз, когда её будила его громкая музыка. И только она вызывала полицию во время пьяных драк, опасаясь, что молодые люди спьяну убьют друг друга.</p>
<p>
Иветта Игоревна, всё же, решила попытать счастья, и нажала на кнопку вызова напротив надписи «Лаврентий из 116». Лаврентий взял трубку и грубо спросил:</p>
<p>
- Что вам нужно? Я музыку не включал! Подумаешь, сковородку уронил, а вы, поди, уже полицию вызвали? Достали вы меня Иветта Игоревна!</p>
<p>
Лавруша был с утра не в духе, желудок требовал еды, но, увы… Лаврентий нажал на отбой, кинул телефон на табурет, и хлопнул сковородку на плиту, но в холодильнике не оказалось ничего, что можно положить на эту сковороду. Лаврентий не работал уже третий месяц, он врал родителям, что простыл, и работать не может. Но мать быстро раскусила его враньё, и теперь родители отказывались ему помогать. Лаврентий хотел кушать, но еды не было, а счета копились. Он с ужасом понимал, что придётся завтра искать работу… или после завтра… или через пару-тройку дней… Да, кто считает-то?</p>
<p>
«Конечно… Нелюбимая соседка снизу… Чего ещё ожидать-то?» - подумала с горечью Иветта. Она уже так устала, губы пересохли и потрескались. Было очень больно. Казалось, что болит всё тело. Иветте Игоревне уже хотелось просто умереть и всё. Ни о каком спасении она думать и не могла.</p>
<p>
В 112 квартире, что находилась через стенку с её собственной квартирой, жила молодая пара – Мария и Николай Набережные. Они работали с утра до позднего вечера, а вечером устраивали семейные разборки. Каждый вечер были слышны вопли Марии. Она вечно была недовольна мужем: то мусор забудет он вынести, то пылесосит не так, то кран неправильно починил, то гвоздь криво прибил. Николая же никогда не было слышно, обычно он что-то мямлил в ответ и всё. Все соседи, вынужденные слушать её постоянные вопли, понимали, что у них дело идёт к разводу. И тут этот тюфяк привёл собаку! Он что? Думал, что собака спасёт ситуацию? Это отнюдь не помогло, теперь к воплям Марии прибавился вой животного. Собака, чувствуя себя лишней, громила квартиру Набережных, и днями напролёт выла в одиночестве, что порядком надоело всем соседям. К тому же выгуливать собаку Набережные не утруждались потому, собака зассала весь подъезд. Единственным голосом совести стала опять Иветта Игоревна, которая считала, что не обязана ни слушать их семейные разборки, ни нюхать собачьи фекалии. Техничка, оскорблённая таким отношением к своей работе, просто пропускала их этаж, и в этом никто не мог её винить. В итоге только Иветта Игоревна высказывала своё негодование Набережным, которые с усмешкой захлопывали дверь перед её носом. А на следующее утро Иветта Игоревна обнаруживала собачью кучу у себя на коврике, перед дверью. Интересно, помогут ли ей Набережные?</p>