- А что там? – мотнул головой Антон.
- Ещё не знаю, - пожимает плечами Сергей.
Легко сбегает по ступенькам, на мгновение останавливается перед мерцающей завесой и … пропадает!
- Эй, ч-чувак! – заикаясь от волнения, зовёт Антон.
Осторожно спускается по ступеням. По мере приближения к туману свет усиливается, появляются блестки, как на воде в солнечный день, в ушах появляется тихий звон. Но никаких неприятных ощущений не возникает и Антон смелеет. Свет, блеск вызывает аналогии с электричеством, а оно, как известно, того … Бьёт, да так, что из человека обугленный костяк получается. Антон кончиками пальцев дотрагивается светящейся мути и тотчас отдёргивает руку. Ничего, только слегка укололо кожу. « Может, это радиация! – мелькает паническая мысль. – При сверхвысоких уровнях излучения материя, в том числе и воздух, начинает светиться. Но в таком случае уже бы скончался. А я цел»! На всякий случай смотрит на ладони, не покрылись ли страшными язвами от радиационного ожога? Да нет, все нормально. «А, ладно! – мысленно машет рукой. – Хрен ли тут думать, Серёга ж прошёл и ничего, а я сопли жую … Вообще-то, он растворился, потому и ничего … Да блин, пошло оно все»! Решительно шагнул вперёд, светящаяся завеса нахлынула со всех сторон, тело окатила волна бодрящего жара, в лёгкие хлынул наполненный электричеством воздух. В глаза словно брызнул белый огонь, Антон невольно зажмурился … Свет исчез, под сжатыми веками затемнело. Открыл глаза. Тотчас прозвучал знакомый голос:
- Ты чего так долго, чувак? И отпусти лицо, оно у тебя такое, словно ты с парашютом первый раз прыгать собрался.
- Серёга … - обернулся Антон, - мне как-то не по себе. А ты, я вижу, цветёшь, но не пахнешь. Где мы?
- В городе мертвы-ых! – комично взвыл Сергей и рассмеялся. – Раскрой глаза.
Антон оглянулся. Вокруг теснятся одно или двухэтажные дома, каждый отгорожен от мира глухим забором. Улицы пустынны, не видно людей, не слышны обычные шумы – лай собак, крики детей. Поселение словно спит, но на дворе день. Правда, сумрачный. Так бывает, когда небо затянуто тучами. Антон поднял взгляд и на мгновение остолбенел – в вышине изгибается свод гигантской пещеры. Хорошо видны сколы камня, свисают колья сталагмитов и какие-то странные кристаллы. Именно они освещают пещеру тусклым светом, отчего кажется, будто наступила поздняя осень и вот-вот пойдёт дождь.
- Ёпрст! – потрясённо пробормотал Антон. – Это что ж такое … Я сплю!
- Вообще-то похоже, - согласился Сергей. – Напоминает игру компьютерную или кино средней паршивости. Щас из-за угла монстр выползет и завоет дурным голосом – кто такие? Зачем явились? У-уу!
- Да хрен ли мне монстры, блин! – заорал Антон. – Нашёл, о чем думать. Ты помнишь, куда мы вошли? Здесь не может быть такой огромной пещеры!
- Почему? Вон, у Булгакова в обычной квартире целый бальный зал поместился. И объяснение есть для шибко недоверчивых граждан, что мол, пространство искривляется особым образом. Коты водку пьют и солёным огурчиком закусывают, голые тётки верхом на метле летают – как она там сидит-то на палочке – бр-р-р! Не вполне адекватные дяденьки на чёрных лошадях по Москве скачут и ничего! Никто в упор не видит! Читают грамотные граждане, мордами трясут – здорово, мол, как написано … Да бред сивой кобылы, осложнённый алкогольной интоксикацией и неумеренным потреблением лекарственных препаратов непонятного назначения, вот что это такое!
- Намекаешь, что классик сумасшедшим был? А вот это … А мы тогда … что? – шёпотом спросил Антон.
От волнения заплетается язык, плохо выговариваются буквы, по лицу катятся крупные капли пота, руки трясутся.
- А ничего, - хладнокровно ответил Сергей. – Психи мы или вправду в другое измерение попали – до фонаря! Идём-ка во-он туда, - показал рукой на здание с круглой крышей. – Вроде на храм похоже.
Не дожидаясь ответа шагает по дороге. Антон поторопился за ним. Оставаться одному в этом странном месте совсем не хотелось.
- Чего тебе в храме? – спросил он.
- Где суеверия, там золото. Ты разве не знал? – бросил через плечо Сергей.
Удивительно, но при слове «золото» Антон сразу успокоился. Вспомнил, зачем вообще сюда шли и от этого сумятица мыслей прекратилась. В конце концов, они - грабители могил. Такое отношение к «делу» упрощает жизнь и снимает все вопросы. Когда воры забираются в чужую квартиру, они не мучаются вопросами – а кто тут живёт? А честным ли трудом заработано имущество? А не забираю ли я последнее? Законодательство тоже, кстати, не задаётся подобными вопросами. Ему все равно, отобрали последние деньги у старухи, которая прошла войну, а потом гнула спину на заводе железобетонных изделий или угнали яхту у миллиардера. Одну из дюжины. Важна рыночная стоимость отчуждённого имущества и только.
Антон обратил внимание, что земля под ногами твёрдая, нет следов людей, не видно колеи. Мимо нескончаемой чередой тянутся каменные заборы, за которыми клубится тьма. Стены домов глядят на людей серыми бельмами. Резким контрастом выглядят прямоугольники дверей. Они распахнуты, в проёмы видны мощёные камнем дворы. Дома лишены окон, плоские крыши похожи обрубки, которые остаются после удара острым клинком. Воздух чист и лишён жизни, как поздняя осень на заброшенном кладбище. Шаги двух человек звучат чётко, как бывает в абсолютной тишине. Тихо эхо повторяет топот. Жёлтые лучи фонарей скользят по стенам, растворяются вдали, словно сумрак поглощает чужеродный свет.
Перед зданием, похожим на храм, раскинулся обширный пустырь. На земле валяются осколки тех самых мерцающих кристаллов, что растут из потолка. Отсюда видна только лицевая часть храма, само строение скрыто в толще спрессованной земли. Окна заменяют отверстия в стенах, вместо дверей полукруглый вход, в которые может проехать два всадника в ряд. Под сводами тихо, царит полумрак. Вдоль стен расставлены светильники из обожжённой глины. У противоположной от входа стены установлены плоские камни, похожие на надгробия, рядом деревянные столы, на которых расположены глиняные горшки и кувшинчики разных форм и размеров.
Сергей спокойно вошёл в храм, по-хозяйски огляделся.
- Так, это столы для потрошения, рядом посуда для хранения внутренностей, тазы с раствором для бальзамирования … все верно! – воскликнул он, - это храм, в котором жрецы готовили мёртвых для загробного существования. Только вот стены исписаны чудными закорючками. Ну, рисунки понятны любому.
Свет кристаллов слаб и можно только приблизительно догадываться, что именно изображено на стенах. Наверно, комиксы о разделке трупов и последующей обработке. Антон приблизился. Пальцы коснулись кувшина. От неловкого движения край отваливается, сухой стук черепка звучит в мёртвой тишине, словно внезапный выстрел. Антон невольно вздрагивает, отступает на шаг. Кувшин пуст, если не считать какой-то подозрительной бурой лепёшки на дне.
- А где золото? – хрипло спрашивает. – Или чем тут расплачивались?
- Надо подумать, - ответил Сергей, пожимая плечами. – Может, там?
Ткнул пальцем в сторону узкой лестницы, которая вырублена в стене и в полумраке почти не видна. Наверху темнеет прямоугольник входа. Антон молча идёт к лестнице, поднимается по ступеням. Наверху раздаётся стук, словно открылась невидимая дверь, слышны шаркающие шаги. Антон замирает на месте, но в дверном проёме никто не появился. Шум шагов пропадает так же внезапно, как и возник.
- Блин, чувак! У нас даже палки с собой нет, - сдавленным голосом произнёс Антон.
Помещение храма в эту минуту кажется особенно мрачным, даже зловещим. Тишина угнетает, хочется услышать хоть какой нибудь знакомый звук, только бы не эта гробовая тишина.
- Идём, что ли? – неуверенно спросил Сергей. Ему тоже не по себе, но жадность пересиливает и он шагает по лестнице. Тусклый свет фонарей освещает потрескавшиеся стены, на изломах появляются чёрные тени и медленно ползут следом. Наверху напарники останавливаются. От маленькой площадки начинается узкий коридор, вырубленный в каменном массиве. Антон всмотрелся и с удивлением понял, что это тот же самый ракушечник, которым выложен проход сверху, от шахты с плетёными кольцами опор. Материал мягкий, легко поддающийся обработке, но достаточно прочный, чтобы в пещере можно было чувствовать себя в безопасности. К тому же потолок древние «шахтёры» сделали сводом, что увеличивает жёсткость конструкции. Стены сплошь испещрены странными знаками, в углах приютилась паутина.
- Там дальше комнаты, - прошептал Антон.
- Вижу, - ответил Сергей, - и темно, как в погребе.
Храбро шагнул в тёмный коридор, повернул в первую комнату и замер на пороге, словно его сразил столбняк. Антон осторожно выглядывает из-за плеча и тоже застывает в немом изумлении – в комнате кто-то есть! Проклятый фонарь начинает некстати мигать, свет стремительно тускнеет. Бормоча ругательства, Антон срывает с головы жёлтую коробочку. От волнения пальцы дрожат, никак не удаётся зацепить ногтем крышку. Наконец, получается и новая батарейка занимает своё место. Возвращённый на лоб фонарь светит ярко и надёжно. Тем временем напарник пришёл в себя. Сергей приблизился к тёмным фигурам, что неподвижно возвышаются под стеной. Ближе видно, что люди – или похожие на людей существа – сидят на длинном камне, как на лавке. Тела скрыты тёмной одеждой, головы обмотаны тканью по привычке жителей пустыни. Оставлена только узкая полоска в том месте, где должны быть глаза. Медленно, словно опасаясь внезапного удара, Сергей подносит руку к лицу неизвестного. От лёгкого движения истлевшая ткань осыпается, будто бумажный пепел. При свете фонарей хорошо видно лицо. Вернее, то, что от него осталось – череп с остатками высохшей кожи. Антон шумно вздыхает, а Сергей с облегчением произносит:
- Это мумии. Просто сушёные трупы и больше ничего.
Легонько касается одежды. Остатки ткани сыпятся, словно куски сажи и распадаются на мельчайшие частички. В прорехи хорошо видны кости, обтянутые ссохшейся кожей. У некоторых трупов на шее висят странные украшения. Что-то вроде бус из кусочков золота. Шарики жёлтого металла величиной с крупный горох нанизаны на тонкую нить и несколько раз обёрнуты вокруг шеи. На одних мумиях больше, на других меньше.
- Помнишь корзинку возле скелета? – спросил Антон, - в ней точно такие бусины были.
- Ещё бы! Теперь понятно, откуда у того чувака золотые шарики взялись, - просипел Сергей. От волнения перехватило горло и голос пропал. Отыскал глазами застёжку. Попробовал расстегнуть, но сгнившая нить рвётся и золотые бусы, словно крупная дробь, с барабанным стуком сыпятся на пол. В напряжённой тишине это кажется длинной пулемётной очередью. Антон нервно оглядывается, луч фонаря суматошно мечется по стенам и потолку, отчего нервозный эффект только усиливается.
- Слышь, Серёга! Давай осмотрим остальные комнаты и надо сматываться отсюда. На сегодня хватит! – прохрипел Антон, как будто горло перехвачено верёвкой.
- Щас-щас! Вот только соберу … не пропадать же добру … все равно просыпалось, - бормочет напарник, лихорадочно шаря руками по полу. Золото сгребается в небольшие грязные кучки и ссыпается в карманы. Несколько крупных бусин застряло в складках одежды. Сергей жестом фокусника извлекает из нагрудного кармана пинцет. Тонкие лапки вытаскивают золотые шарики из тела. Некоторые провалились глубоко в брюшину. Сергей бесстрашно шарит в высохших недрах трупа, достаёт желанное сокровище.
- Антон, посвети, а то ни хрена не вижу! – просит он.
Антон брезгливо морщится, но просьбу выполняет. Откуда-то из задницы – ну, там, где она была у мумии, вываливается блестящая крупица золота. Шарик катится по полу и замирает возле ноги. Антон поднимает бусину. Фонарь светит в упор, полированный кругляшик сверкает отражённым светом на грязной ладони, словно маленькое солнце. С боков темнеют чёрные точки – отверстия для нити. Антон усмехнулся, сунул в нагрудный карман и тщательно застегнул пуговицу.
От неловкого движения труп покачивается, раздаётся тихий треск, словно порвалось полотно и мумия валится на пол. Истлевшая одежда превращается в пыльное облако, конечности с деревянным стуком отваливаются, голова раскалывается на части. Видно, что череп абсолютно пуст. Ссохшиеся комочки глаз выпадают с лица. Комната наполняется шумом, треском и стуком, словно из платяного шкафа вывалилась целая стойка с одеждой и пустыми вешалками. Антон замирает с вытянутой рукой, лицо искажается гримасой брезгливости. Сергей отскакивает в сторону, ладони прижаты к раздутым карманам – золотишко-то может вывалиться от резких движений! В стуке костей появляется металлический звон. Напарники по ограблению одновременно опускают глаза и в один голос ахают! Среди тлена и пыли ясно видны золотые цепи с непонятными пластинами, тоже из золота, с текстом на чудном языке. Ноги обвиты золотым украшением в виде спирали, от голени до ступни. Такие же на руках. Украшения или ритуальные браслеты выполнены из золотого прута толщиной в палец взрослого человека и по форме точно соответствует лодыжке и запястью. Сергей потрясённо молчит, от смешанного чувства радости и страха пропала способность говорить. Голова трясётся, как у древнего старика, из глаз текут слезы. Студент беззвучно разевает рот, пытается что-то сказать или крикнуть, но не получается. Антон почему-то стоит по стойке смирно, как солдат на строевом смотре, только часто-часто моргает. Бледное лицо неподвижно, словно восковая маска, только изредка пробегает волна судороги. Говорить тоже не в состоянии.