Факелы гаснут один за другим. Антон уже больше получаса кричит, свистит, швыряет кости в пролом. Все бесполезно. Напарница как в воду канула. Наиболее вероятное предположение, которое приходит на ум – девушка попала в лапы бандитов. Тех самых, с которыми перестреливались жандармы с вертолётов. Только каким образом? Помощи пошла просить, что ли? «Вот черт, и коммуникатор наверху остался! – с досадой подумал Антон. - Какого хрена было швырять его в рюкзак? Всегда в кармане носил, и на тебе … будто бес на ухо нашептал»! Кричать больше не хотелось. Вдобавок Антон обнаружил, что голос пропал. То есть он не совсем исчез, а превратился в сиплое кряканье больной утки. И горло заболело. Пришлось оставить попытки докричаться и вообще прекратить всякую суету. Антон уселся поудобнее, насколько это возможно на скелетах, задумался.
Итак, предварительные итоги: он в яме, из которой невозможно выбраться самостоятельно, у него нет воды, пищи и средств связи. Если Валентина погибла, он продержится в подземелье не более трёх-четырёх суток. Добавить сюда постоянный стресс и срок уменьшится вдвое. Значит, надо выбираться самому. Но как? Вскарабкаться по гладкой стене невозможно. Продолбить ямки и подниматься с их помощью? Чем, костями, что ли? Или ржавым кинжалом, который наверняка можно найти в куче костей? Постепенно мысли начали путаться, исчезать и вскоре Антон погрузился в сон …
… стоит в середине подземелья. Курган из костей неопрятной серой кучей возвышается за спиной, светлое пятно пролома наверху затянуто тьмой. Там, на поверхности земли, глухая ночь, а здесь, в пещере, светлый сумрак. Антон вдруг осознает, что это сон. Так бывает, когда засыпаешь на голой земле, под открытым небом или в незнакомом месте. Такой сон тревожен, непрочен и может оборваться в любое мгновение. В сновидениях реальность подменяется нашими понятиями о ней, они приблизительны и неестественны. Почему-то пролом наверху не привлекает внимания. Антон идёт вглубь пещеры. Мимо плывут островерхие колонны сталагмитов, сорвавшиеся с потолка камни блестят острыми сколами. Появляется тёмное пятно. «Вход в преисподнюю! – вспомнил Антон. – Стоит ли туда спускаться. Говорят, живым оттуда возврата нет. Или есть? Предания рассказывают, что некоторым удавалось вернуться. Попробовать»? Овальный вход приближается. Его размеры таковы, что пройти может только один человек. Антон невольно отмечает, что размеры точно соответствуют его росту и ширине плеч. Словно приготовлено специально для него. От этой мысли озноб пробегает по телу. « Может, это и есть смерть? Ведь она всегда приходит, когда не ждёшь. И как происходит ЭТО, не знает никто. Зайти, что ли»? Мысленно машет рукой, шагает прямо. Словно раздвигается чёрный занавес и Антон попадает в длинный прямой коридор. Стены скрыты сиянием, невозможно разглядеть, из чего они. На ум невольно приходит сравнение с пресловутым светящимся коридором, который, якобы, видят умирающие. Правда, тоже самое происходит с человеком на вращающейся центрифуге. При значительном ускорении отливает кровь от головы, при кислородном голодании мозг выдаёт точно такие картинки. Видит умирающий сияющий коридор или нет, точно неизвестно. Но то, что такое видение явный признак приближающейся смерти – наверняка. Идти дальше Антону расхотелось. Попробовал повернуть, но не тут-то было! Неведомая сила неумолимо толкает вперёд. Антон чувствует, что теряет равновесие и вынужден сделать шаг, затем второй. Пытается остановиться, хватается руками за стены, но пальцы скользят, словно по стеклу. Свет становится ярче, затрудняется дыхание. Ещё мгновение и Антона просто потащит вглубь коридора, как щепку увлекает течение ручья. Если душит кошмар, самый лучший способ сбросить сонную одурь – это встряхнуться как можно сильнее. Антон так и сделал. Тело содрогнулось, словно его пробил заряд двадцать тысяч вольт, мышцы скрутило от внезапной боли, из горла вырвался крик … Антон проснулся от того, что дёргается, будто судорога охватила всего, вместо крика шипит, как старый змей на жабу, пугая её, но ещё больше себя. Открывает глаза. Он в полной темноте, факелы давно прогорели, воздух наполнен отвратительным запахом горелых костей и ещё чего-то. Наверно, того масла из горшка.
С кряхтеньем, будто древний старик, Антон встаёт с постели из костей и черепов. Все тело болит, спина ноет, на затылке тупо ломит громадная шишка. В подземелье странная духота, дышишь полной грудью, но воздуха все равно не хватает. Так бывает, когда содержание кислорода сильно упало. Антон взглянул наверх. Пролом не виден в темноте и это странно, ведь уже утро. По всему телу выступил пот. Лицо, спина и грудь покрылись маленькими капельками влаги. Мышцы словно наливаются холодной водой, голова тяжелеет. Хочется прилечь и закрыть глаза. «Я умираю от недостатка воздуха, - понял Антон. – Куда-то пропал весь кислород. Этого не может быть … если только вход в пещеру не замурован». Наощупь нашёл факел, зажёг. Пламя было почему-то не оранжево-жёлтым, а розовым. На самом деле цвет огня не изменился, это его чувства врут. Угловатые тени метнулись по стенам, вытянулись по полу чёрными иглами сталагмиты. Антон поднял руку с факелом, взглянул вверх. Пролом действительно заделан камнями и даже вымазан глиной снаружи, видны подтеки. Последнее удивило сильнее всего, ведь вокруг пустыня. Видно, кому-то очень сильно хотелось навсегда оставить его здесь. Интересно … Антон вспомнил странные обстоятельства смерти Сергея, своего напарника на раскопках. Рассказ Науменко выглядел правдоподобно, но он мог и соврать, не проверишь ведь. «Ерунда какая-то. Чем и кому я мог так помешать»? – подумал он и ещё раз взглянул на замурованный пролом. И не лень было?
Изготовил факелов столько, сколько мог унести. Дурно пахнущая охапка костей перевязана кожаным ремешком, что на удивление хорошо сохранился на одном из трупов. От тяжести в голове трудно стоять, хочется лечь на пол, закрыть глаза и хоть минуточку полежать. Но если поддаться слабости, уже не встанешь. Идти трудно. Сталагмиты торчат из пола, словно ведьмины пальцы, чёрные тени тянутся следом клочьями мрака. Постепенно пещера сужается и вот Антон стоит у выхода. Или входа? Мысли путаются, думать физически тяжело. Обратной дороги нет и Антон идёт прямо. Ничего сверхъестественного не происходит. Он попадает в достаточно узкую нору явно искусственного происхождения. Это понятно, если взглянуть на потолок. Трещины в породе заделаны смесью песка и глины, хорошо видны следы обработки камня. Очень похоже, что древние строители использовали буры или отбойные молотки. Антон смутно удивился – откуда такое? Нет, ему кажется. Глюки от недостатка воздуха. Проход постепенно опускается. Факелы горят плохо, быстро гаснут. Очень скоро остался один, последний. Чадное пламя стоит ровно, не отклоняется. Это значит, что никакого движения воздуха нет. Прошлый раз показалось, наверно. «Ну вот, и никто не узнает, где могилка моя, - подумал Антон, - точно, как в старинной песне». Почудилось, что дышать стало легче. « Вот, уже копыта отбрасываю. Сейчас появится свет, выйдут из ниоткуда давно умершие родственники и скажут – с прибытием, дорогой! Я почувствую лёгкость необыкновенную и …» Вместо родственников навстречу, откуда ни возьмись, выскочил округлый булыжник и Антон так вделался лбом, что искры из глаз посыпались. Падает на колени и несколько секунд соображает, что же это такое случилось. Догорающий факел валяется на полу, в последних отблесках видно, что камень торчит из потолка наподобие громадного фурункула. Строго говоря, это растущий сталактит, а не камень, но Антону все равно. Взгляд медленно опускается, останавливается на завале, что наглухо закупорил проход впереди. Все, идти больше некуда. Через пару минут, а то и раньше, факел потухнет и Антон окажется в полной темноте на глубине хрен знает сколько метров. Ну что – зашибись, мать вашу! Антон брякается задницей на пол, затылок больно прикладывается к стене. Антону все равно, он тупо глядит на тускнеющий факел, взгляд бездумно переползает в сторону, ещё … В двух шагах от завала в стене узкая щель. В душной атмосфере подземелья любое движение воздуха или изменение температуры чувствуется сразу. Антону кажется, что из щели веет прохладой. Бред конечно, но терять ему нечего и Антон ползёт на четвереньках к расщелине. По мере приближения ощущение свежести становится вроде как сильнее.
Левая рука подворачивается на камне, Антон обессиленно тычется лицом в пол. Осколки базальта и мелкие куски кремня режут лицо, в переносице взрывается боль и струйки крови текут по губам. Однако дышать на полу гораздо легче! Антон несколько раз глубоко вдыхает, захлёбываясь собственной кровью. В голове проясняется и он физически чувствует, как жизнь возвращается. Словно розыскной пёс, идущий по следу, Антон на карачках подбирается расщелине. Здесь, вблизи, явно чувствуется прохладный воздух с поверхности земли. Антон несколько минут лежит, наслаждаясь тем, что можно просто дышать. Факел гаснет, наступает полная темнота. В абсолютной тьме и тишине можно ориентироваться только по запахам. За спиной смрад горелых костей и удушье, впереди свежий воздух и жизнь. Расщелина невелика, приходится идти полусогнутым. Через несколько шагов она заканчивается тупиком, потолок исчезает и Антон каким-то чутьём понимает – надо карабкаться вверх. Стены узкого колодца испещрены трещинами и сколами. Каменная труба идёт по наклонной вверх, подниматься хоть и трудно, но возможно. Только вот думать о том, что сорвёшься, категорически не рекомендуется! Передвигаясь в полной темноте, Антон заметил странную особенность – незаметно для себя он получил способность определять расстояние и размеры предметов по звуку. Если проход поворачивал, то он знал об этом заранее и не тыкался разбитым носом в стену. Когда на пути появлялся камень, он «видел» его и даже знал, велик или мал. Получается эффект эхолокации. Такое свойство чрезвычайно развито у летучих мышей, их слабые глаза скорее служат украшением «страшнючей» мордочки, чем органом чувств. Самое главное, в норе достаточно воздуха. Прохладный поток струится сверху. Наручные часы Антон давно разбил, но похоже, что наверху ночь, иначе откуда взяться освежающему потоку кислорода? Это навело на мысль, что днём такой «халявы» не будет, нагретый солнцем воздух начнёт подниматься вверх и в подземелье опять будет нечем дышать.
«Шевели задницей, искатель сокровищ несчастный, - зло подумал Антон. – Иначе тоже отправишься в потусторонний мир, а твоя требуха будет сохнуть на сквознячке». Но прошло не меньше часа, прежде чем Антон увидел слабый свет впереди. Бледное пятно медленно приближалось и наконец превратилось в плетёную из прутьев крышку. Сквозь щели пробивается ослепительный, после абсолютной тьмы, свет. Обострённый слух ловит далёкие шумы, но определить характер звуков не удаётся. В любом случае, это далеко, так что опасаться нечего. Антон осторожно пробует рукой. В щели сыпется песок, рассохшиеся прутья тихо скрипят. Крышка не поддаётся и тогда Антон, которому до смерти надоело торчать в земле, как червяку позорному, кулаком вышибает плетёную затычку. Крышка пробкой улетает к невысокому потолку, Антон хватается за края ямы и рывком поднимается на поверхность. При первом же взгляде понятно, что он по-прежнему под землёй, но уже у самой поверхности. Это участок пещеры переделан под чулан или склад, как больше нравится. Вокруг ящики, бочки, пластиковые ёмкости для воды. Ему, кстати, очень повезло, что крышка не заставлена чем нибудь тяжёлым. После долгого ползанья на брюхе по внутренностям земли сил осталось немного. Снаружи тихо. Глаза, привыкшие к полной тьме, отлично видят в сумраке. Вообще-то, в чулане темно, но Антону кажется, что это светлый сумрак. Убедившись, что дверь заперта на внешний замок, Антон присаживается на длинный зелёный ящик. Несколько минут наслаждается осознанием того, что выбрался из могилы, что много свежего воздуха. И что прохладно и пыль, которой здесь немало, тоже вроде как свежестью пахнет. И вообще … Антон проснулся от того, что спина занемела на жёстком дереве. Крышка ящика для прочности оснащена поперечинами, одна давит на лопатки, вторая упирается прямо в задницу. С кряхтеньем, будто старый дед с печки, Антон сползает с ящика на пол. На утоптанной земле намного мягче, чем на деревяшке. В пещере по-прежнему тихо, из-за перегородки не доносится ни звука. Спать более не хотелось и Антон решил обследовать чулан. Ничего интересного не обнаружил, если не считать несколько пластиковых ёмкостей с водой. Не смотря на мучившую жажду, пить не решился. Вода пахла чем-то искусственным и механическим, словно в ней долгие часы вымачивали пластмассу. В ящиках аккуратно сложены в стопки целлофановые пакеты. Судя по размерам коробок, в каждой по несколько тысяч. « Интересно, кому могло понадобиться столько целлофана в пустыне? – подозрительно подумал Антон. – Уж не тем ли самым ребятам, за которыми охотились жандармы»? Больше ничего в каморке не было. Антон уселся на свой ящик, некоторое время бездумно смотрел на чёрную дыру в полу – крышку он так на место и не вернул. Снова ощутил слабость, решил полежать. Нога неловко цепляется за край, щиколотку пронзает боль. Нечто твёрдое ткнулось острым углом прямо в косточку. Антон чертыхнулся, лапнул больное место. Пальцы ощутили прохладную сталь. Что-то знакомое показалось в железной штучке, что притаилась на боку ящика. Антон посмотрел внимательнее – да это стандартная защёлка на оружейном ящике! Видел такие в армии. Невысокий, крикливый прапорщик заставлял таскать тяжёлые коробки из угла в угол. Именно так казалось тогда только что призванному служить Антону Лыткину.
Крышка откинулась легко. Снаружи такие ящики красят зелёным – защитный цвет! - внутри просто дерево. На светлом фоне хорошо видны вытянутые в струнку автоматы, возле пламегасителя на стволе лежит штык-нож, внизу аккуратно сложены магазины. К великому сожалению, пустые. Это совершенно правильно, потому что только в дурных фильмах про «нехороших парней» оружие хранится заряженным. Даже на армейских складах. Режиссёры наивно полагают, что реальная жизнь устроена также примитивно и глупо, как их мозги. Сонливость улетучивается, исчезает слабость, голова проясняется, как только Антон берет в руки оружие. Казалось бы, простая железяка, ну, дерева немного и пластика. А как меняется человек – настоящий, конечно, а не перегруженный комплексами, слюнявыми сомнениями и липкой нерешительностью «тилигент», мать его и папу тоже! Именно оружие дарит мужчине чувство собственного достоинства, уверенности в себе. И даже если вы привыкли всю жизнь ходить с согнутой спиной, то теперь вы похожи хищника, крадущегося за добычей. А не дождевого червяка, скрючившегося под палящими лучами солнца.
Чертыхаясь и плюясь на пустые магазины, Антон хватает автомат. Лязгает защёлка, штык-нож крепко обхватывает зажимами ствол. Поколебавшись, Антон все-таки присоединяет пустой магазин – на всякий случай. Выбраться из чулана оказалось просто. Пересушенные доски едва держатся на маленьких гвоздях. Осторожно надавил и сразу целый кусок стены с хрустом вывалился. Антон выскользнул наружу, аккуратно вернул доски на место. Обострённый слух улавливает невнятный шум в стороне, различается даже странное завывание и постукивание. Каморка, где был Антон, расположена в конце узкого коридора. На потолке тлеет единственная лампочка. Умирающий огонёк светит тускло, словно звезда с другого края галактики, но для Антона сияет, как зенитный прожектор. Возле неё полуоткрытая дверь. Рыжие блики замедленно скользят по полу, доносится заунывное гудение голосов, постукивание и бульканье. Антон бесшумно подкрадывается. Свет масляной лампы кажется ослепляющим. Из комнаты тянется мутный дым, сильно пахнет дурманом. Тихонечко – заметят! – выглядывает и со вздохом выпрямляется. Находящиеся в комнате люди в таком состоянии, что даже на взрыв гранаты не обратят внимание.
В тесной каморке под стенами расставлены низкие лавки. Засаленные тюфяки покрывают грубые доски, клочья серого хлопка свисают из дыр. Сидят и лежат люди, бритые головы блестят каплями пота, глаза закатились под лоб, налитые кровью белки страшно глядят в никуда. Перед каждым стоит кальян, мутная жидкость регулярно вскипает пузырьками воздуха, потные торсы замедленно приподнимаются и безвольно опускаются. Низкий потолок усеян каплями влаги. Жарко, душно и противно. Антон входит. Лицо искривляется гримасой брезгливости. Стараясь глубоко не вдыхать отравленный воздух, осматривается. В углу небрежно брошены автоматы, кучей сложено снаряжение. Антон выбирает оружие поновее, ремни плотно ложатся на плечи, поясницу стягивает широкий пояс. Собирает снаряженные магазины, рассовывает по сумкам, один вставляет в автомат. Жёстко щёлкает затвор, но никто из курильщиков опиума не обращает на звук ни малейшего внимания.