- Это не все. Могут быть ещё, - чуть слышно отвечает Андрей.
Поднимает автомат, штык-нож нацеливается на ближайшего бандита. Антон останавливает движением руки. Андрей вопросительно смотрит, брови сходятся на переносице – чего, мол, ещё? Вместо ответа Антон вытаскивает шомпол, правую ладонь обматывает тряпкой. Берет стальной прут таким образом, что тупой конец упирается в ткань. Шомпол торчит из ладони, словно чёрный шип. Медленно подходит к ближайшему бандиту и с силой вонзает шомпол в ухо. Тело дёргается в быстрой конвульсии и сразу расслабляется. Второй бандит только вздрагивает, у него открывается рот, в тишине слышен короткий выдох …
Антон убил шомполом всех бандитов в комнате. Андрей молча наблюдал за действиями напарника, стоя у двери. Ствол автомата перемещался всякий раз, когда Андрей приближался к очередной жертве, словно подстраховывая. Антон тщательно вытер шомпол от крови и мозгов тряпкой, протянул чёрный прут Андрею. Тот вставил шомпол на место, внимательно посмотрел в глаза.
- Видать, здорово тебя достали такие вот … разноцветные, - сказал он, кивая на трупы.
- Было дело, - сквозь зубы ответил Антон.
Достаёт из кучи автоматов один, внимательно проверяет маркировку. Кивает, оружие падает за спину на ремень. Подсумок для магазинов цепляет на пояс.
- Чей? – спросил Андрей.
- Румынский. Дерьмо ещё то, но остальные вовсе пакистанские или местные умельцы в подпольных мастерских сделали.
Минуют ещё одну комнату, останавливаются перед дверью. Плотно сбитые доски богато украшены резьбой.
- Дальше я сам. Там, - кивнул на дверь, - наверняка живёт главарь. Тот пузатый урод в хоккейной маске должен быть тут. Он мне мно-ого должен!
- Давай, легионер, - подмигнул Антон.
Андрей по-кошачьи бесшумно проскальзывает в тёмный проем. Через мгновение в тишине громко звучат чавкающие звуки, раздался короткий стон, потом что-то треснуло … Антон прикрыл дверь.
Бандитский посёлок был разбужен на рассвете взрывами гранат и автоматными очередями. Андрей предложил действовать по стандарту Иностранного Легиона – в каждую лачугу по гранате и стрелять по всему, что движется. Это наиболее эффективная тактика карательной операции. Лачуги разлетаются вдребезги от гранатного взрыва, листы пластика взлетают к небу, словно сухие листья, клочья фанеры и картона сыпятся на землю мелким дождиком. Вокруг и так было достаточно мусора, но теперь его столько, что некуда ступить. Улица в посёлке всего одна. Андрей работает с правой стороны, Антон с левой. Часто приходится прикрывать голову руками, так как мелкая дрянь, что в изобилии сыпется сверху, больно бьёт по макушке. Изредка в грохоте взрывов раздаются крики. Тогда оживают автоматы. Короткие очереди обрывают вопли. В утренней тишине грохот особенно силен, от взрывов и выстрелов гудит в голове, в ушах непрерывно и противно пищит. Когда на воздух взлетает последняя лачуга, наступает тишина. С неба падает мусор, тихо стучит по земле, шуршат обрывки бумаги, куски цветного полиэтилена планируют в пыли, словно сухие лепестки цветов. Антон оглядывается. То, что недавно было посёлком, затянуто грязной пеленой, в которой мелькают языки пламени, струи чёрного дыма поднимаются к светлеющему небу кривыми столбами.
- Хорошо! – выдохнул он пыльный воздух.
- Согласен, - кивнул Андрей.
В дыму что-то мелькнуло. Автомат Антона рявкнул, пули прошили воздух. Мелькнуло белое и красное, круглый предмет, похожий на детскую голову, покатился по склону.
- Одним гадёнышем меньше, - буркнул Антон, оправдываясь.
- А я разве против? – удивился Андрей.
Единственное здание, которое не тронули, было гаражом. В грязном сарае, который раньше использовался, как хлев, стоят два американских джипа времён второй мировой войны, старый легковой опель и мотоцикл. Двухколёсная машина оказалась исправной и даже заправленной. На полке нашёлся поцарапанный шлем и очки. Видно, хозяин этого «богатства» был любителем верховой езды. Впрочем, пожилой опель – год рождения девяносто пятый, тоже мог передвигаться, только не очень быстро. Подвеска выглядела так, что на скорости больше полусотни километров в час днище отвалится. Но ездить можно, надо только заправить. Когда все приготовления к путешествию закончились, Андрей прострели топливные баки джипов, опрокинул полупустую бочку с бензином. Гараж наполняется густым запахом, на полу растекается громадная лужа. В окно влетает граната. Бензин брызжет мутными каплями, поверхность маленького озерка бурлит волнами. Мгновение и взрыв рвёт тишину. На месте гаража вспухает огненное облако, в небо выстреливает чёрный клуб дыма.
- Держи, твоя доля, - произнёс Андрей, протягивая Антону пачку зелёных бумажек.
- Это слишком много, у меня столько не было! – запротестовал Антон, но Андрей решительно сует пачку банкнот за пазуху.
- А за моральный ущерб? Да и физического было немало … Вот ещё документы. Или их тоже не было? – ехидно поинтересовался Андрей.
- Ладно, давай. И деньги, все равно награбленное, - согласился Антон.
- Ну вот. А это моя ксива, отпускной и бабки Легиона. И сверху три тысячи. Или пять? Ну, неважно … - улыбнулся Андрей. – Куда ты теперь?
- Обратно в Хургаду. А там … вобщем, полечу домой.
- Где тебя с нетерпением ждут друзья и кредиторы. Как думаешь, проживёшь долго?
Антон тяжело вздыхает. Садится на капот «Опеля», старое железо тихо хрустит под тяжестью, словно жалуясь на трудную жизнь. Солнце полностью выбралось из-за горизонта, ветерок уже не охлаждает разгорячённое тело, а нагревает ещё больше. День будет очень жарким.
- Ну, а чего? Куды бедному крестьянину податься? – развёл руки Антон. – Если бы у меня был миллион, тогда другое дело, а так …
- Едем со мной. Вернёмся в Хургаду, догуляем мои оставшиеся три дня и рванём в Джибути. Я все-таки не простой легионер, а капрал-шеф. По моей рекомендации тебя примут в Легион, а там о прошлой жизни почти не спрашивают. Собеседование в «гестапо» пройдёшь, я помогу.
- Спасибо, Андрюша, - улыбнулся Антон. – Только … как бы это сказать … не готов я ещё для Легиона. Ты офицер, тебе проще, а я человек гражданский, мне решиться надо. Не обижайся, ладно?
- Ну, дело хозяйское, - пожал плечами Андрей. – Тебе видней, как лучше.
Он порылся в карманах, достал клочок бумаги, ручку, быстро написал несколько слов.
- Держи! Здесь мои координаты. Если передумаешь, по ним разыщешь меня. Помогу, чем смогу. Только раньше, чем через три месяца, на помощь не рассчитывай.
- Это почему?
- Я ж говорил тебе, в Марокко буду. Это на другой стороне Африки, далеко отсюда.
- А чего легионерам делать в Марокко, если не секрет?
- Воюем с наркобаронами. Эта страна занимает первое место в мире по производству гашиша. От Марокко до побережья Испании через Гибралтар рукой подать. «Дурь» перевозят чуть ли не на моторных лодках. Легион защищает Евросоюз от наркоты, которую производят подпольные заводы на территории Марокко. Местные власти не мычат не телятся с этим делом, потому что сами в гашишном бизнесе завязаны. Вся Северо-Западная Африка была колонией Франции. Вот Европа и поручила Парижу наводить порядок в бывших своих владениях.
- Понятно. А президент доверил это дело Легиону. Верно? – улыбнулся Антон.
- Точняк! И за немалые бабки, между прочим. За кило чистого гашиша легионеру полагается премия в тонну баксов. Только надо доказать, что «дурь» местная, не привозная.
- А это как? – удивился Антон. – По особому вкусу, что-ли?
- По штампу производителя. Или по результатам лабораторного анализа. Гашиш делают промышленным способом, на заводах. К примеру, ведущий производитель героина в Афганистане маркирует свою продукцию штампом со скрещёнными саблями.
- Да ну! – не поверил Антон.
- Правда. Изготовитель «дури», он тоже за базар отвечает. Если с качеством надул, американцы сразу начинают бомбить этот район. Типа, они с терроризмом борются. Козлы, мать их! – сплюнул Андрей.
- Неужели они к этому причастны? Не может быть!
- Не сомневайся. С тех пор, как пиндосы появились в Афгане, производство героина выросло в сорок раз! Десятки тонн упакованного героина на ослах до Европы не дотащишь. Его транспортными «Геркулесами» возят, а бабло в казну. Вашингтону надо отчитываться перед избирателями за расходы на войну, а тут такая экономия! И на карман есть что положить. Да-да, не сомневайся. Ты думаешь, почему они из Ирана в Афган перебираются?
- Ну ты Андрюха, политолог! – рассмеялся Антон. – Всю мировую политику по полочкам разложил.
- А разве я не прав? Ещё Фрейд утверждал, что людьми правит любовь и голод. Ну, первое отбрасываем, остаётся что? Жадность! Вот она-то и управляет государственными чиновниками и владельцами корпораций. Этот мир прост! – взмахнул он руками.
Мотоцикл завёлся, как говорится, с пол-оборота. Двигатель взревел, клубы голубого дыма закрутились над землёй, лязгнула включённая передача.
- Прощай, Андрюха! – крикнул Антон.
Капрал-шеф Иностранного Легиона обернулся, махнул рукой.
- Нет, до свидания! – ответил Андрей и улыбнулся.
Звук мотора медленно гаснет вдали, оседает пыль, поднятая колёсами. Антон забирается в душный салон «Опеля», не глядя поворачивает ключ зажигания. Двигатель старчески кряхтит, но свежий аккумулятор заставляет сбросить сон и мотор оживает.
- Ну что, господин Лыткин, едем обратно? – спрашивает сам себя Антон. – Интересно, нафига? М-да, пока не знаю …
Часть вторая.
Вернувшись в отель, Антон обнаружил, что его номер занят каким-то чудаком из Украины с женой и тремя детьми. Антона поразил не сам факт поселения в его номер посторонних, а то, что их так много. Администратор пожал плечами – желание постояльца закон для отеля, даже если оно идиотское. С гостями туго, приезжие экономят на всем, особенно на количестве спален. Персонал вынужден соглашаться на все, лишь бы жили и платили. Небольшой пакет с вещами Антону вручил мальчишка-коридорный. Тот самый, которому он показал фигу вместо чаевых в день приезда. Мстительная улыбочка раздвинула узкие губы, глазки сощурились. Худые пальчики медленно складываются в известную фигуру из трёх частей. Для пущей убедительности пацан корчит рожу и шевелит ушами.
- Гадёныш! – беззлобно шепчет Антон и направляется к выходу.
Идти некуда. Антон садится на лавку под жидкой тенью пальмы. Солнце не грызёт макушку, но все равно жарко и хочется пить. « Итак, господин Лыткин, что делать»? – мысленно задаёт самому себе вопрос Антон. Мгновение спустя отвечает: « А хрен его знает»! Возвращаться домой нельзя, он труп, тут Андрей прав. Остаться здесь? Можно, бабок у него … ага, тысяча триста баксов. Можно снять халупу с удобствами на улице и жить с полгода, питаясь финиками и пресными лепёшками. А дальше что? Да и сбесишься тут, в чужой стране, за неделю … Виза заканчивается через два дня, но это мелочи, за зелёные бумажки с рожей Абрама можно продлить. На работу устроиться менеджером в отель? Туристов из СНГ здесь хватает, персонал, знающий русский язык, нужен. Но беда в том, что надо знать и английский, иначе не договориться с работодателем, а с языком Шекспира у Антона облом. « Что называется – приплыл! Блин горелый, что придумать? – размышлял Антон. – Может, вправду наняться в Иностранный Легион? Не все же легионеры парашютисты и каратисты, есть инженерно-сапёрный полк. Буду себе рыть окопы экскаватором. Ну, или строить казармы, дело-то привычное. Завербоваться на пять лет, а там видно будет. Если жить экономно, можно накопить на квартиру … в Бердянске. На московскую хату придётся двадцать лет канавы рыть, всю Африку перекопаю. Тьфу, е…ть»! Невесёлые размышления новоявленного эмигранта прерывает удивительно знакомая фраза на русском языке: