Esmeralda приложила горячий палец к губам Virginie Albertine de Guettee, словно графиня могла что-то сказать без языка:
- Ты влюблена в Alexandre, или в его сестру! - Esmeralda зарыдала и выскочила из каюты.
Кровь прилила к бедрам Virginie Albertine de Guettee.
"Я никого не люблю и никого не смогу полюбить!
Не смейся над калекой!" - Virginie Albertine de Guettee по привычке написала, затем подумала, что очень хорошо, что не имела возможность крикнуть эти нехорошие слова, быстро стерла мочалкой с доски написанное.
Вспомнила, как Alexa запнулась о мочалку, теплая улыбка осветила ровное красивое лицо графини.
В каюту без стука вошла Odette de Sassenage.
Вымученная фальшивая улыбка не скрывала волнения Раздетты.
- Ты поссорилась с Esmeralda? Но это невозможно!
Она же тебя любит до бессознания и ревнует даже к мебели. - Раздетта пальцами нажала на глаза Virginie Albertine de Guettee, вернула ее в действительность. - Она держит любовь в секрете, и это не секрет не для кого.
Мы все любим тебя, кто как, но у Esmeralda это как принимает тяжелую форму.
Девушка впервые расправила крылья! - Odette de Sassenage поправила подушку на кровати Virginie Albertine de Guettee, перенесла со стола на стул кувшин с благовониями и прожгла графиню пылающим взглядом.
Virginie Albertine de Guettee догадалась, что и Odette de Sassenage любит ее не просто так, а в тяжелой форме.
Раздетта догадалась, что проницательная Virginie Albertine de Guettee догадалась.
- Воспринимай все с чувством юмора! - Раздетта нервно кусала губы. - Я обещала, что буду защищать тебя, в том числе и от назойливых отношений.
Прими мои величайшие извинения! - Раздетта непритворно поклонилась.
Поклон обнаженной девушки выглядит не так, как поклон девушки в одежде.
Произошедшие с телом Розетты перемены во время поклона настолько поразили Virginie Albertine de Guettee, что она замерла на пять секунд, не в силах отвести взгляд от бронзовокожей красавицы.
Раздетта не превратилась в дикую кошку, но, если бы графиня увидела ее в поклоне раньше, с удивительными формами, выверенными изгибами, чуть приоткрытыми полными губами и влажными от восторга очами, то назвала бы ее интересной.
"Надеюсь, что сегодняшний ужин - не шутка?" - Virginie Albertine de Guettee ловко перешла к другой теме, менее безопасной для девушек.
- Неужели, мои мысли настолько очевидны?
Вы шепчетесь у меня за спиной? - Раздетта дотронулась кончиками пальцев до левого плеча Virginie Albertine de Guettee, и тут же вспыхнула, загорелась стыдом. - Прости, Virginie!
Ты же без языка не можешь шептать.
Я слишком неосторожна в высказываниях.
После своей бестактности у меня приступ тошноты.
Я просто всегда нахожусь рядом с тобой, живу и работаю для тебя, а тошноту снимет шикарный ужин, который мы украсим твоим присутствием!
Обещаю, что никаких неподобающих отношений и высказываний ты больше от нас не увидишь и не услышишь! - Раздетта лгала также легко, как и думала, и эта легкость успокоила и развеселила графиню.
Odette de Sassenage шутливо подталкивала ее к выходу из каюты, а Virginie Albertine de Guettee в ответ также шутливо сопротивлялась и щипала обнаженную Odette de Sassenage за приличные места.
Virginie Albertine de Guettee осознала, что без языка смех получается дурацкий, плохой, некрасивый и с ужасом представила, как девушке за столом засмеются над ней.
Но в веселых очах, устремленных на нее, нет сарказма, лишь молодое раздражение, удивление и легкое поощрение.
"Почему я должна испытывать эмоции, свойственные простым девушкам?
Я сделана из непомерного тщеславия и золота, а золото никогда не стыдится себя!" - Virginie Albertine de Guettee улыбкой и глазами приветствовала девушек на ужине.
Обстановка дружеская, непринуждённая, свободная.
- Ты отличаешься от меня? - Cristo дурачилась с Jill. - Я думаю, что мы похожи до миллиграмма, до миллиметра.
- Прости, но ты занята только собой! - Jill вложила в ротик Cristo вишенку.
- Разумеется! Девушка должна следить за собой, а то убежит от себя! - Cristo расхохоталась и чуть не подавилась вишней.
- Я в отличие от обворожительной Virginie Albertine de Guettee менее прекрасна, хотя с утра до вечера прихорашиваюсь у зеркала! - голос Esmeralda дрожал, и хотя она пыталась казаться естественной веселой, но грусть выходила у нее лучше.
- В порту ко мне прицепился чертов мерзавец и не хотел оставить в покое! - Другая тема обсуждается на конце стола.
Девушки меняют темы, как макияж. - Я не хвастаюсь, потому что это было давным-давно, хотя мне сейчас только восемнадцать лет.
- Прошлые болезни приносят заразу в будущее.
- Однажды меня посадил к себе на колени Король.
Не скажу его имя, чтобы он не запятнал мое.
Король предвкушал, вопреки моим слезам и мольбам, длительную беседу на тему коленей и сидения на них. - Melissa разговаривала сама с собой, неплохо у нее получалось. - На коленях короля мне было неудобно, и я долго размышляла является ли извращенным удовольствием для мужчины, когда у него на коленях сидит девушка.
Мы же своим весом надавливаем на коленные суставы мужчин, и это портит всю прелесть встречи. - Melissa приподнялась, и все удивились, как столь хрупкая, почти невесомая девушка, может давить весом колени мужчины.
- Я думаю, что мужчины сами не понимают, зачем меняют девушек и присаживают их себе на колени. - Nancy поддержала тему о присаживании девушек на колени мужчин, даже Королей. - Мужчины помешаны на желании превзойти нас во всем.
Я сейчас присяду на колени, - Nancy выбирала девушку для опытов, - на колени Esmeralda, а затем Esmeralda присядет ко мне на колени, и мы поделимся ощущениями с вами. - Nancy с молчаливого согласия Esmeralda бережно опустилась на ее колени.
Все девушки замолчали, с немым восторгом ждали оглашения результатов.
- Я думаю, что посидев на моих коленях, ты превзошла мужчин! - Esmeralda поменялась ролью с Nancy, пересела к ней на колени. - Теперь и я выше, чем Короли!
Ничего, кажется, особенного не произошло, но сам ритуал сидения на коленях имеет огромный смысл.
Процесс сидения на коленях подруги раздувает непомерное самомнение, но не выходит за рамки морали. - Последние слова Esmeralda стали сигналом для девушек.
Все непременно хотели посидеть на коленях друг дружки, а затем, чтобы подружки посидели у них на коленях.
Поднялась суматоха, давка, все приправлено откровенным жизнерадостным смехом.
Virginie Albertine de Guettee пересидела на коленях всех девушек, и они по очереди бережно опускались на ее колени.
Ноги и ягодицы приятно гудели от тяжелых испытаний.
- Признайтесь, девочки, что мы умницы! - Odette de Sassenage длинно захохотала.
От ее волнующего смеха по телу Virginie Albertine de Guettee пробежала дрожь восторга, и не только у нее, но и другие девушки поддались на магию смеха Odette de Sassenage.
Даже тогда, когда Odette de Sassenage находилась далеко от ее каюты, графиня думала о необычайном магнетизме этой девушки с бронзовой кожей, а сейчас, когда Раздетта присаживалась к ней на колени, а потом графиня сидела у нее на коленях, мистическое чувство уюта охватило Virginie Albertine de Guettee.
- Многое можно сказать и без языка! - Раздетта ободряюще улыбнулась графине.
Virginie Albertine de Guettee чувствовала себя в своей тарелке.
Вдруг, пронзительный визг заполнил каюту.
Jill в истерике визжала, подпрыгивала, виляла бедрами, и сама же закрывала свои уши ладошками от своего пронзительного визга.
- Могу ли я сказать о твоем визге то, что думаю? - Kathleen сдвинула бровки.
Ее ироничные слова царапали сердце подружек.
- Мышь! Мышь!!! - Jill на миг прекратила визжать, а, когда начала снова, то визг ее потерялся в общем визге.
Визжали все, даже Virginie Albertine de Guettee пыталась визжать, у нее получалось среднее между мычанием и визгом.
Некоторые девушки еще не видели мышь, но визжали от ужаса заранее, предвкушали встречу в маленьким, но столь пугающим для них, существом.
Наконец, и Virginie Albertine de Guettee увидела мышь.
Серый комочек испуганно мелькал между туфель на высоких каблуках.
Почти все девушки обнажены, но в туфлях обнаженность не считается за наготу.
Virginie Albertine de Guettee первая взлетела на стол, спасалась от мыши на высоте.
За своим капитаном на стол заскочили все девушки.
Дубовый огромный стол даже не скрипнул под общим весом хрупких созданий.
Он терпел на своем веку и танцы пузатых пиратов, и танцы королей и Принцев, даже два капитана успели станцевать на этом столе.
Но сейчас паника девушек не напоминала танцы, лишь гибкая гимнастка Isabelle в ужасе изображала нечто, похожее на канкан.
Девушки плотно прижались друг к дружке, словно это могло их спасти от мышей.
Визг постепенно затухал, но ужас не проходил.
Мышь выбрала на ужин самый большой кусок сыра, упавший со стола, и с тяжестью под сердцем потащила его в норку.
Мышь ушла, но девушки еще пять минут для верности стояли на столе.
Затем начали убеждать друг дружку, что мышь - не так страшно, как сидение на коленях нелюбимого мужчины.
- Возможно, что мышь однажды покусала племя амазонок, поэтому мы до сих пор боимся мышей, фантазируем, что мы амазонки, - Sylvie отважно подошла к норке мышы и под одобряющие крики подружек смело засунула в нее целый баклажан. - Теперь злодейка, не скоро выйдет! - В голосе Sylvie не слышна уверенность в завтрашнем дне. - Я поцелую вас в щечки, если окажусь права.
Или мышь пойдет дальше, чем наши представления о ней? - Sylvie скромно принимала похвалу за то, что одна справилась с мышью.
Тем не менее, девушки решили спать в одной каюте, чтобы, если коварная мышь проникнет к ним, то противостоять ей всей командой.
Virginie Albertine de Guettee злилась, что девушки на время забыли о ней и постоянно возвращались к теме мыши.
Virginie грациозно изгибала тело, мычала, вертела изумительной головкой, пыталась подарить девушкам воображение, мысли о том, что она, а не мышь - главная на корабле.