Песня не мешала девушке кушать и собирать ягоды.
Аккуратные кустики росли на поле, через которое проходит наезженная широкая дорога.
Но, несмотря на дорогу, девушки считали остров необитаемым.
Мало ли откуда берутся дороги? Может быть, их олени протоптали.
- Мы понадеялись на тонкий расчет, и клубника нам появилась, - Isabelle нечаянно скушала зеленого клопа и уморительно сморщила личико.
Девушки солнечно улыбались.
- Каждая девушка - собирательница клубники далеко в душе, потому что наши предки в течение миллионов лет собирали клубнику. - Odette de Sassenage встала на дорогу и не замечала приближающуюся карету. - Isabelle, ты сама виновата, что скушала клопа полевого.
Он возвел себя на пьедестал почета, сделал себя повелителем клубники, которым он, в сущности, не является.
Теперь ты сама решай, что вкуснее: клубника или клопы! - Раздетта залилась серебряным смехом.
- С дороги, мерзавка, - девушка кучер без размаха, но стремительно и резко ударила Odette de Sassenage кнутом по спине. - Не видишь, что ли, ясносиятельный Honore проезжать изволят.
Лицо Odette de Sassenage перекосила молния боли, девушка с трудом распрямила спину со сведёнными после удара кнута мышцами.
- Я хочу изгнать из головы ужасное видение, - Раздетта изловчилась, остановила лошадей. - Твои шелковистые черные волосы летают, словно райские птицы.
Но почему же ты дерешься? - Раздетта взяла центрального коня за правое ухо, взглянула ему в глаза, дунула в ноздри.
- Давайте, решим необитаемый ли этот остров, или обитаемый, - Cristo хлопала ресницами, как крыльями бабочки дрожат. - Если необитаемый, то ни кареты, ни тебя, злая, нет, - Cristo показала девушке с кнутом язык.
В ответ девушка распахнула глаза от удивления.
- Подобной дерзости я никогда не видела и не слышала.
Вы сошли с ума, подруги? - Снова подняла кнут, но теперь уже ни до кого не дотянуться.
Одета незнакомка в просторное легкое летнее платье.
Золотые сандалии с тонкими ремешками приятно смотрятся на смуглой коже.
Шикарные волосы не перевязаны лентой, поэтому струятся, летают, живут своей воздушной жизнью.
Идеальная фигурка, ухоженное личико, припухлые губки словно обмазаны клубникой.
- Noemi, запорю до смерти на конюшне.
Почему стоим? - Из золотой с белым кареты сначала высунулась в окошко пухлая рука с множеством перстней.
Затем владелец руки, не дожидаясь ответа закаменевшей от ужаса Noemi, вышел сам.
- Невероятно толстый мужчина, толще, чем жаба! - Kathleen нашла его смешным и засмеялась.
Толстяка под руки поддерживали две ослепительно красивые молодые женщины в свадебных нарядах.
Одна, самая крепкая, встала на пыльную дорогу на четвереньки, и толстяк сразу присел на ее спину.
Спина женщины затрещала, как сухое дерево.
- Я не ослышался, она назвала меня жабой? - толстый приложил руку к уху.
- Нет, не жаба, а бегемот! - На этот раз засмеялась Jill. - Неприлично мужчине ходить толстым, а еще более неприлично - сидеть на спине девушки.
Она вам не скамейка, - Засмеялись все девушки с корабля.
- Мистер Honore не простит вам дерзость, - девушка-скамейка прохрипела.
Из ее рта пошла красная пена, наверно, толстяк весом повредил ее нежные внутренние органы.
- Я рассмотрел и выслушал их и вижу их забавными, - непонятно, злится ли толстяк, или развлекается.
Сквозь жировые складки на лице не различить эмоции.
Isabelle подошла поближе к толстяку, пальцами раздвинула ему заплывшие веки.
На девушку смотрели черные злые глаза, лишали ее воли.
- Я три года наблюдала за инквизиторами, часто рисовала их на пергаменте, иногда они касались меня окровавленными руками, но никогда я не испытывала подобного отвращения и ужаса, как сейчас, когда смотрю в твои глаза, - Isabelle легко перешла с незнакомцем на "ты". - Я тебя не знаю и точно не люблю, у меня от отвращения язык останавливается, и клубника в ротик не лезет. - Isabelle подписала приговор всем своим подругам и себе.
- Голые, потому что дикие.
Никто не подаст им ни сольдо на одежду, - мистер Honore рассуждал сам с собой, либо привык, что каждое его слово схватывают, смакуют и долго повторяют. - В глазах не светится ум, пальцы нежные, кожа холеная, губы на вид жаркие и страстные.
Я в ярости. - Толстяк хрюкнул, и две служанки тотчас помогли ему встать. - Вас нужно изолировать от общества, потому что вы бешеные.
Еще покусаете кого-нибудь из мужчин! - Снова хрюкнул.
Девушка кучер свистнула в серебряный свисток.
- Не свисти, денег не будет! - Nathalie в ужасе закрыла ладошками уши.
- Разве вы не чувствуете жгучее желание вкусить сладость губ мистера Honore? - Noemi кучер, когда ее подруги с трудом затащили тело толстяка в карету, зашептала в ухо Odette de Sassenage. - Я мечтаю ощутить под своими трудовыми ладонями каждый изгиб его великолепного мужского тела! - Noemi облизнула губы.
- На его теле нет изгибов, а только безобразные жировые складки, - спина Раздетты болела после удара, но девушка с удивлением думала о том, что не сердится на Noemi за избиение.
- Когда вы начали дерзить, то не обратили внимания на свое влечение к великолепному мистеру Honore, - влюбленная кучер пропускала оскорбления в адрес хозяина. - Я давно мечтаю вступить с ним в дозволенную связь, но эти мечты останутся мечтами.
Каждая девушка в нашем округе мечтает о господине Honore.
Все в порядке, пока мы контролируем себя, а покланяться красавчику умеем лучше всех! - Кучер гордо выпрямила спину.
Пока не поступала команды от мистера Honore, она не стегала лошадей.
- Ничего не пойму! - Alexa от удивления проглотила крупную ягоду клубники. - Вы все влюблены в этого жирного монстра?
- А вы разве не влюблены в мистера Honore? - от подобного же удивления Noemi чуть язык не проглотила.
- Вы сошли с ума, а не мы, - Alexa осторожно шагнула к карете, чтобы еще раз убедиться, что видела толстяка, а не гибкого Принца гимнаста акробата.
Но за мгновение до того, как она открыла дверцу кареты, она поняла, что остров совсем не необитаемый.
Легкий дорогой аромат благовоний ударил ей в спину.
Alexa на корабле изучили все тонкие запахи своих подруг, знала, кто что предпочитает из ароматических масел, но на этот раз другая, более мощная волна накрыла ее.
Вместе с волной ее окутала сетка.
Девушка с удивлением обернулась на недовольный писк подруг.
Их окружили девушки воины, изящные, богато одетые, спортивно подтянутые, но с волевыми выражениями лиц.
К ним подъехала повозка с клетками, и заботливые руки воительниц подсаживали подруг Alexa в золотые клетки.
- Почему вы нас ловите, как птиц? - Alexa задала общий вопрос.
- Везите мерзавок в тюрьму Рено, - за воительниц ответил мистер Honore из кареты. - Я хочу, чтобы они страдали! - Толстяк крикнул, чтобы его услышали все, даже те, кто не видит.
- Мы страдали? - Kathleen выдохнула облачко изумления.
По ее коже побежали крупные пупырышки.
От простого и понятного приказа мистера Honore у Kathleen закружилась голова от бешенства, в груди взорвались тысячи фейерверков.
Наглый толстяк смеет их оскорблять и обижать!
От толстого мужчины исходили волны жара, пробивали стенки кареты, дотягивались щупальцами до каждой девушки.
- Мистер Honore! Я хочу поцеловать вас!
Я хочу, чтобы вы поцеловали меня! - внезапно кучер Noemi соскочила со своего седалища.
Рванулась к карете.
Ее волосы разметались, как крылья вороны, глаза горели безумным блеском.
- Временное помешательство, - ближайшая девушка воин точным ударом кулака в челюсть свалила Noemi в пыль. - Мы все хотим поцеловать господина Honore, - воин провела языком по губам, - но не нарушаем же порядок.
Грузите ее к этим! - короткий, но ясный приказ.
Служанку мистера Honore затолкали в клетку к Раздетте.
Ирония Судьбы: десять минут назад кучер ударила Odette de Sassenage, а теперь оказалась с ней в одной клетке.
- Мистер Honore, целуйте меня жарко! - глаза Noemi закрыты, тело горит в лихорадке.
Ее губы приоткрылись и попытались накрыть губы Раздетты.
- Эй, я тебе не толстяк Honore! Я девушка!
Очнись, Noemi! - Odette de Sassenage понимала, что кучер временно или навсегда сошла с ума от любви к жирному старику, она ничего не видит вокруг, все ей кажутся мистерами Honore.
Но ум Noemi сильно затуманен дымом любви к Honore.
Худое тело Noemi оказалось неожиданно крепким, стальным, а в узкой клетке Odette de Sassenage бежать от нее некуда.
Раздетта знала свою силу, и понимала, что в этот раз проигрывает, потому что на стороне Noemi не только мускулы, но и любовная страсть к мужчине.
- Любимый мой Honore, наконец, мы вместе, - кучер прижала Odette de Sassenage к прутьям решетки, крепко поцеловала окаменевшую Раздетту, ее язык жадно захватил язык беспомощной Раздетты, а руки и ноги обвились вокруг ее тела.
Раздетта кричала, пыталась достучаться до закрытого сознания Noemi, извивалась в надежде оттолкнуть от себя безумную, но все попытки приводили к противоположному результату, тела сблизились дальше некуда.
- Мистер Honore, я люблю тебя! - Noemi не открывала глаза. - Ты в моих объятиях, дорогой мой мужчина, а напряжение, которое нарастало во мне в течение двух месяцев, которые я работаю в твоей конюшне, нашло выход в нашем очищающем поцелуе.
Я взрываюсь тысячью фейерверками, а там, где моя кожа соприкасается с твоей, они склеиваются навсегда.
Я забыла обо всем на свете, даже о том, что ты не платишь мне за работу, милый мой.
Все сейчас не имеет никакого значения, потому что я целую тебя, и каждая на моем месте поступила бы так, по-другому не может быть.
Но мне недостаточно одного поцелуя! - Руки обезумевшей девушки скользили по телу испуганной Odette de Sassenage.