- А, если мы не будем кричать в огне, то свадьба Круппа и его невесты не состоится? - Я с отличием окончила гимназию, поэтому должна докапываться до самых глубин даже простейших, на первый взгляд, вопросов.
- Джейн, мы с тобой будем кричать в огне - так уверял Крупп.
- Посмотрим, посмотрим, - я многообещающе подняла правую бровь. - Бонни, я умирала в казарме, а сейчас живу здесь, в шалаше туземного племени.
Туземцы превратили нашу казарму и маяк в шалаш?
- Нет, Джейн, казарма и маяк остались, просто нас перенесли сюда, в племя.
- Тогда мы должны вернуться и, согласно посмертному приказу сержанта Брамса, будем нести службу на маяке, я гордо выпятила грудки.
- Полностью с тобой согласна, Джейн, но как?
- Что как, Бонни?
- Я не понимаю как.
- Ты не понимаешь или не понимаешь как?
- Что как, Джейн?
- Я уже забыла, с чего мы начали эти каки.
- Начали каки, Джейн?
- Начали какать.
- Начали какать?
- Начали повторять, как и как, - я присела рядом с подружкой. - Давай вспоминать.
- Вспомнила, - через десять минут Бонни вскочила и радостно захлопала в ладошки. - Я вспомнила по поводу как.
Я сказала, что не знаю, как мы убежим из плена и найдем в опаснейших джунглях дорогу к маяку.
Может быть, он за сто тысяч километров находится отсюда.
Не исключаю, что Крупп и туземцы перенесли нас через какую-нибудь космическую связь, как радиоволны.
- Бонни, сто тысяч километров для нас - не крюк, - я заявила оптимистично. - Философ сказал, что даже самая длинная дорога начинается с одного маленького шага.
- Философ сказал, а потом умер, - Бонни примирительно опустила ладонь на мое колено. - Джейн, прости, что я не смогла уберечь нас от плена.
С туземцами я бы справилась с помощью ножа.
Но против Круппа, обвешанного ядерными боеголовками и бластерами, я была бессильна.
Кинжал против нейтринной бомбы бессилен.
- Надо было попробовать проковырять кинжалом дырку в бомбе, - я задумалась.
- Джейн, они тащили тебя по джунглям за ноги, я хотела вмешаться, но меня оглушили обухом топора по затылку.
- Сволочи, - я забежала за спину подружки.
На ее затылке выросла огромная шишка. - У Круппа заболи, у вождя племени туземцев заболи, у дикобраза заболи, а от моей любимой Бонни боль уйди, - я старательно зализывала рану на головке Бонни.
- Джейн, как приятно, спасибо, - Бонни замурлыкала. - Теперь в шейку!
Ага! Ниже, спинку! - Бонни расслабилась и засмеялась.
Через десять минут часть стены отвалилась.
В проеме появился могучий туземец.
В нем я с огромным трудом, когда пригляделась, узнала Круппа.
Его лицо разрисовано глиной - полоски, ромбики.
В левом ухе болталась сережка золотого цвета.
- Неужели, настоящая золотая? Круто! - я воскликнула с удивлением.
Должна была назвать Круппа предателем, с презрением плюнула бы ему в лицо, но восхищаюсь золотой сережкой.
- Золотая! - Крупп поправил юбку из ярки перьев. - Трофейная.
Джейн, Бонни, хватит уже, - Крупп скривил лицо. - Я за вами наблюдаю, как вы радовались встрече.
Три раза уже радовались - не хватит ли?
- Наше дело, сколько раз нам радоваться, - Бонни высунула язычок.
- Крупп, правда, что ты собираешься сжигать меня и Бонни на погребальном костре, а сам в это время будешь жениться на мертвой туземке?
- Правда, но только мертвая дочь вождя сгорит, а я буду жениться на другой - на живой девушке, - Крупп поправил бусы из ракушек на груди.
- Странно как-то видеть тебя, Крупп в образе индейца, - Бонни склонила головку на бок. - Пулеметные ленты с патронами для бластеров, пояс с гранами и ядерной ракетой, и в то же время примитивная туземная раскраска дикаря.
- И еще левое яичко проткнуто палочкой, - я заглянула Круппу под юбку из перьев.
- Не палочка, а тотем, - Крупп объяснил мне, как маленькой.
- Я что не отличу палочку от тотема? - я надула щеки. - У меня диплом с отличием об окончании гимназии.
- Джейн, может быть, о другом поговорить, - Бонни легко, чтобы я не обиделась на ее слова, прикоснулась пальчиками к моей груди.- Ты же не хочешь гореть на жертвенном костре.
- С тобой, Бонни, я и на костре сгорю с удовольствием, - я еще не остыла, поэтому встала напротив Круппа и сжала кулаки: - Крупп, ты отравил своих боевых товарищей ради свадьбы на туземке.
Но зачем пытаешься меня и Бонни убить?
Мы же - новобранки, даже не прошли обучение для новичков.
Так с девушками не поступают.
- Мне очень жаль, Джейн, но вы для меня не девочки, - Крупп смотрел на нас с жалостью. - Вы для меня - враги, солдаты.
Я теперь принадлежу не армии империи, а туземному племени.
- Ты дезертир, Крупп? - Бонни от восторга открыла ротик на полную громкость. - Замечательно!
Мы только недавно в армии, а уже живого дезертира увидели.
- Я не дезертир, я люблю Джакузи, - Крупп смутился и покраснел. - Джакузи - имя моей девушки.
Не обижайтесь на меня, что я всех отравил и буду вас обижать.
Вы думаете, что я настоящий плут? - Крупп прошептал.
Его юбка приподнялась. - Любовь - настоящая слабость и сладость.
Только влюблённый способен на отчаяные поступки.
Например: отравить боевых друзей и принести в жертву боевых подруг.
Я ничем никому не обязан, кроме любви! - Крупп прикрыл глаза.
Слезы медленно стекали на волевой подбородок.
Грудь могучего бывшего бойца не вмешала всех чувств.
- Как красиво ты сказал, Крупп, поэтично, - я восхитилась. - Вот бы меня бы кто так полюбил!
- Я люблю тебя, Джейн, - Бонни вроде бы обиделась.
- И я тебя люблю, Бонни, - я улыбкой попыталась исправить свою ошибку. - Но согласись - какой герой любовник, какой самоотверженный Крупп.
Ради своей любви он решился на отчаянный шаг - убил друзей.
Представляешь, Бонни, как ему трудно? - Я погладила Круппа по щеке. - Тебе трудно, Крупп?
- Очень трудно, - Крупп открыл глаза и с благодарностью поцеловал мою руку - прогресс! - Кстати, девочки, в моем племени, - слова Круппа "в моем племени" прозвучали любопытно. - В моем племени туземцы не бреются.
Они смазывают кожу соком индуагавы.
После процедуры кожа остается гладкой, без единой волосинки.
- Супер, - я и Бонни захлопали в ладоши. - Дашь нам эту замечательную траву?
- Индуагава растет везде, - Крупп сделал широкий круг руками.
Хижина слишком мала для гиганта, поэтому жестом Крупп снес крышу и левую стену. - Но у вас не успеют вырасти волосики на ногах, потому что они сгорят на жертвенном костре.
- Опять ты о костре, скучно, - я отстранила Круппа и вышла из сарая.
- Крупп, ты же знаешь, как мы виртуозно орудуем ножами, - Бонни за моей спиной пыталась запугать бывшего бойца. - Почему же ты не боишься нас?
- Влюблённые не плачут, влюблённые ничего не боятся, - Крупп глупо улыбнулся. - Кто влюблен, тот бессмертен. - Через пару минут Крупп вернулся в действительность: - Убьете, не убьете меня, девочки, но из племени не убежите.
Кругом джунгли, они вас сожрут.
Так лучше принесите пользу мне - на жертвенном костре.
Умрете не напрасно, и мне будет приятно, что вы обо мне перед смертью подумали.
- Ты, Крупп, хитрец, - Бонни погрозила ему пальчиком.
Я в это время играла в гляделки с туземцами.
- Парней у вас в десять раз меньше, чем девушек, - я вздохнула.
Туземки, с которыми я пыталась разговаривать, тоже вздохнули. - На нашей Натуре тоже наблюдается дефицит парней, поэтому каждая натурщица только и мечтает о том, как удачно подцепить парня.
Поняли? - Я в волнении переминалась с ноги на ногу.
- Поняли, поняли, - на плохом интер языке туземки закудахтали. - Нет мужей, мало парней.
- У вас тоже проблемы, - я посочувствовала девушкам.
- Я скоро приду, Джейн и Бонни, - Крупп приобнял двух туземных красоток за талии. - Вы только никуда не уходите! - Крупп заржал над своей удачной для него, и неудачной для меня и Бонни, шуткой.
- Остряк, блин горелый, - Бонни показала спине Круппа язык.
Крупп уводил двух сияющих красавиц в хижину.
- Бонни, у меня идея, - я даже подпрыгнула от радости. - Давай, выйдем замуж за вождя племени.
Он тогда нас не отправит на жертвенный костер.
- Джейн, ты же забыла, что нам нельзя? - Бонни снова потрогала мой лоб.
- Бонни, хватит измерять ладошкой мою температуру, - я выкрикнула с нетерпением. - Ты бы нашла лучшее применение ладошкам, чем прикладывать к моему лбу.
- Я уже находила и прикладывала, - Бонни засмеялась.
Я серебряно хихикала, разливалась колокольчиками.
- Мы скажем вождю, что нам нельзя, что у нас ДНК запрограммировано жрецами, что мы взорвемся, если вождь попытается засунуть в нас что-нибудь, - я не хотела отступать от единственной надежды на спасение от костра.