Трупы расстреливают в кашу — и бойня останавливается.
«Так будет, пока мои требования не будут выполнены», появляется на экране. «Так будет, пока…»
— У вас не получилось, — констатирует Лея.
Аналитики молчат.
— Вы… — она колеблется. Но… Но там ведь Люк. Там Люк. И с чувством, что совершает чудовищную и неизбежную ошибку, она все же спрашивает:
— Скажите, вы что-то знаете о человеке под кодом ТН367?
***
— Мы проверили, — говорит Лее куратор «проекта семь» (кодовые названия начинают сильно ее раздражать). — Я вас поздравляю, ваше высочество, вы добыли у него чрезвычайно важную информацию, мы никак не могли идентифицировать этот аккаунт.
— Вы хотите сказать, он шифровался и от своих?
— Судя по всему, в первую очередь от своих. Вы знаете, что именно этот аккаунт взломал защиту тогда еще прототипа Звезды Смерти и внедрил вирус? Постройка ее была отсрочена на пять лет. Мы были уверены, что это — республиканец. Подумать только…
Они сидят в малом конференц-зале переоборудованном в столовую. Военный синтезатор флотского образца, еще имперский, производит протеиновую сладкую массу, которую накладывают в кружки для кафа — тары не хватает. Лея облизывает ложку. Вкусно.
У нее нет сил ни на какую эмоциональную реакцию.
Вейдер ненавидел Звезду Смерти, это никогда не было секретом. Попытка саботажа — возможно не одна, — прекрасно объясняет, почему он угодил в опалу. Почему Палпатин поставил над ним Таркина. И почему в результате Вейдер начал подготовку к перевороту. Но все эти встающие сами собой на место кусочки паззла имперской политики Лее сейчас не интересны совсем.
Он стоял за ее спиной и ничего не сделал, чтобы остановить выстрел. Ничего больше не имеет значения. Даже то, что он дал ей соврать Таркину, хотя не мог не знать, что она врет.
Лея трет лоб.
— Аналитики полагают, он может нам помочь.
Их энтузиазм ее шокировал. Она не ожидала, что они узнают то кодовое имя — и тем более не ожидала, что о хакере и инженере ТН367 в голонете рассказывают легенды.
— Несомненно может, — отвечает безопасник. — Вопрос исключительно в рисках. Сейчас он не представляет опасности. Любой контакт с внешним миром повышает шанс побега. Успешный же побег поставит под удар всю галактику.
— И вы готовы пожертвовать Сенатом из опасения, что ампутант на искусственной вентиляции легких удерет от вооруженной охраны.
Куратор молчит. Вдумчиво доедает сладкую массу из своей чашки.
Лея облизывает губы. Если бы в Сенате не было Люка, она бы думала так же — и Вейдер бы ее понял. Она совершенно в этом уверена. Неужели ей никогда не уйти от голоса его крови?
— Отрядите ему отдельную охрану, отдельное наблюдение…
— Готовы ли вы взять эту операцию под личную ответственность, ваше высочество? — спрашивает куратор мягко. И Лея за его словами слышит уверенность в своем отказе. Действительно, кто же в здравом уме согласится так рисковать. Ради чего?
— Да, — говорит она. — Под мою ответственность.
***
Его доставляют все в том же черном спидере. Первым выходит куратор с датападом в руке, подходит к Лее. И вручает датапад ей.
На экране — схематичное изображение человека в инвалидном кресле. Со статусами систем обеспечения, с процентами концентрации лекарств. Статус блокиратора.
Системы светятся зеленым.
— Управляете креслом вы, — говорит куратор. — Вы контролируете подачу блокиратора. Вы можете отключить пациента в любой момент, нажатием на эту кнопку…
Лея слушает инструктаж. Запоминает. Система управления проста и надежна. Вейдер привязан к креслу и по-прежнему не может шевелиться. И не способен говорить сам: гортань искусственно парализована, а специальная графа пульта управления отслеживает этот показатель.
— Зачем? — не может сдержать недоумения Лея.
— Чтобы он не откусил себе язык, — походя отвечает куратор и продолжает объяснения.
Лея молчит.
— …и самое главное, — говорит куратор, — контроль над системой жизнеобеспечения. Эта кнопка выключит его сердце. В случае угрозы побега немедленно воспользуйтесь.
Лея кивает.
— Немедленно и без колебаний, — повторяет куратор. — Риск слишком высок.
— Конечно. — Лее хочется, чтобы он куда-нибудь исчез. Сейчас же. — Разумеется.
Из спидера выбираются два охранника в глухих шлемах и наставляют оружие на открывшуюся пассажирскую дверь.
И ничего не происходит.
— Креслом управляете вы, — негромко напоминает куратор.
Лея закусывает губу и выводит кресло из спидера.
Слишком маленькое тело в темном комбинезоне встроено в металл и окружено металлом. Слава Силе, они его одели.
Культи закреплены металлическими обручами, тело держат ремни. На лице все та же прозрачная маска. Шрамы на голове ничем не прикрыты и на свету кажутся еще уродливей.
Вейдер смотрит на Лею, и у него живые ясные глаза.
— Удачи, ваше высочество, — говорит куратор. — Держите оружие наготове.
И возвращается в спидер.
Лея судорожно кивает. И как только спидер поднимается над стоянкой, вкалывает антидот от парализатора в гортань Вейдера.
Она всегда успеет парализовать его вновь, но сейчас даже воспоминание о механическом голосе ей противно.
— Люк жив, — говорит она. И направляет кресло к выходу со стоянки. Охрана следует за ними.
Вокруг пусто. На следующие пятнадцать минут весь путь от стоянки до штаб-квартиры полностью очищен от людей. Никто не увидит Вейдера. Никто посторонний не должен знать, что он здесь.
— Это точно известно? — голос Вейдера очень тих, почти шепот.
— Мы видели его живым. Преступник передает визуальный поток с камер Сената.
— Зачем?
— Эксперты полагают, он пытается нас запугать.
По оценкам экспертов, преступник — мужчина средних лет, скорее всего воевал в Альянсе и несомненно республиканец. Наверняка потерял кого-то во время войны. И сейчас мстит виновникам. Тем, кого считает виновниками размывания идеалов революции.
— Странный способ, — говорит Вейдер, выслушав Лею. — Он мог убивать заложников по одному. Так бы их хватило надолго.
Лея сдерживает смешок. Юмор совсем неуместен в их ситуации.
— Почему он не начал с Мотмы? — продолжает Вейдер. — Или с тебя? Или вы уже не при делах?
— Сенат — символ Республики, — говорит Лея назидательно. Честно говоря, она сама задавалась этим вопросом. — Эксперты полагают, именно недостатки сенаторов послужили толчком… Но мы не знаем, что именно.
— Провели закон о восстановлении рабства?
— Культурных особенностей систем, — поправляет Лея. — И… уже давно.
— Вот как, — он кажется странно разочарованным.
— Это не рабство! — восклицает Лея. Его осуждение ей неприятно. Хотя казалось бы. Он не имеет никакого права их судить. После всего, что сделал. И все же…
— Я надеялся, что хотя бы этих ошибок вы не повторите, — говорит он.
Они наконец-то добираются до штаб-квартиры, и Лея проглатывает свой ответ. К лучшему. В нем был перебор раздражения.
Осторожней, Органа. Еще и получаса не прошло, а он уже влез тебе под кожу без всякой Силы. Пульт у тебя — и не забывай об этом. Иначе Вейдер заставит тебя действовать так, как нужно ему, а не тебе.
========== Часть 3 ==========
В штаб-квартире сдержанная паника. Мадин манит Лею к себе, но она качает головой. Она не имеет права отлучаться от кресла. Вейдер должен быть у нее перед глазами.
…Сила великая, ей же придется как-то выступать перед прессой… Нет, выступать можно выпихнуть кого угодно, но ей придется писать что именно этот «кто угодно» будет говорить. Не выпуская Вейдера из зоны контроля. Как она об этом не подумала?
— У нас проблемы, — немедленно говорит УбойнаяСила, увидев их. Оглядывает Вейдера и поднимает брови. — Это вы — ТН367? На какой свалке вас подобрали?
— Какие проблемы? — спрашивает тот, насмешку полностью проигнорировав.
— Сведения об опасности сенаторам, — УбойнаяСила смотрит прямо на Лею, — утекли к журналистам. Можете себе представить, что там сейчас творится.
— Записи? — резко спрашивает Лея.
— Нет. Фактов у них нет.
Но когда это журналистов останавливало.
— Вы в самом деле тот самый? — в голосе Пилота слышится невероятно раздражающее Лею благоговение. Вейдер морщится.
— В самом деле, — говорит он.
— Замечательно, — бросает УбойнаяСила скептически. — И чем вы нам сейчас поможете?
— Сейчас и посмотрим, — говорит Вейдер. — Пододвиньте меня к экранам, ваше высочество.
Лея пододвигает его кресло куда он просит — и переключает визор. За пять минут Вейдер вряд ли куда-то денется, а ей нужно понять, как остановить зарождающийся поток истерии в СМИ.
Лее срочно нужна вторая пара рук, которой можно было бы доверять. И откуда ее взять — незанятую? Все, кто в курсе ситуации, уже работают. И все, кто действительно в курсе ситуации, сейчас под подозрением в утечке.
Хотя… Хотя есть же решение. Действительно есть.
«Мадин, — пишет она на личный канал, — мне все-таки нужен ваш сын. Если вы ему доверяете».
«Вполне, — отвечает Мадин. — Сейчас он у вас будет. Только угомоните журналистов, принцесса, пока я не начал их отстреливать».
Журналисты уже пытались заснять происходящее в штаб-квартире с другой стороны окна, поднявшись с нижних этажей на ранцах, так что это не пустая угроза.
«Непременно», — обещает Лея.
***
Алек вливается в их странную команду так легко, будто всегда с ними был.
Он схватывает на лету, не зря его так хвалили в Сенате (не думать об оставшихся там знакомых, не думать… Не думать о Люке). Приносит Лее каф, когда она только начинает о нем думать, приносит каф аналитикам, записывает мысли Леи лучше, чем смогла бы она сама, подсказывает фразы, слова — и ей становится легче дышать, хотя ничего на самом деле не изменилось.
Журналисты снаружи старательно доводят себя до истерии — еще чуть подождать и можно будет уже выходить с заявлением, — аналитики и Вейдер разглядывают поток изображений из Сената и говорят на непонятном диалекте бейсика. Но никакого прорыва. Ничего. Ничего…
«У вас замечательный сын», — пишет Мадину Лея. Нужно говорить подобное, пока есть возможность. Мало ли… Кто знает, что будет дальше.
Время будто замедлилось, переговорщики старательно рапортуют о небольших успехах, но у Леи ощущение надвигающейся катастрофы. Она выкладывает свой бластер на стол, иногда касается ребристой рукояти. Успокаивает.
Если они ничего не придумают, убийца вырежет Сенат. По одному. В четко контролируемой среде. Что это говорит о преступнике?
Подумав, Лея задает этот вопрос вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. У нее еще десять минут, через пять нужно перечитать написанный Алеком текст, а пока хочется отвлечься от необходимого фигурного вранья. Насколько возможно.
— Мы полагаем, что это — главный техник, — говорит УбойнаяСила. И бросает взгляд на Вейдера. — Поиск по изображениям канала не находит никого из них. Несомненно преступник контролирует камеры и не собирается показывать себя.
— Несомненно, — задумчиво произносит Вейдер. — Вот что… Распределение камер дайте мне. И давайте построим перекрытие зон. Что-то мне в этом всем очень не нравится.
— Что тут вообще может нравиться, — бурчит ВечноДевятый и наклоняется над клавиатурой.
Лея смотрит на них — Вейдер командует тихим голосом, и аналитики слушаются мгновенно, будто его собственные руки, — и начинает понимать опасность. В первый, пожалуй, раз. По-настоящему.
Если он прикажет им отобрать у нее пульт управления, не подчинятся ли они так же легко?
Визор мигает алым — и она отвлекается. Пора.
«Повторяйте то, что у вас на экране, — пишет она Мадину. — Выделенный текст нужно подчеркнуть голосом».
«…»
«Вы не сможете его озвучить?»
«Смогу», — отвечает Мадин.
Позже она смотрит, как он насмехается над страхами журналистов («Я так же слышал слухи о бунте кафных машин, о чудовищном маньяке, пожирающем людей, а еще о внезапно пробудившемся древнем проклятии. Отвечу по порядку. Проклятие…»), и с каждым аргументом ей все страннее его слушать. В первый раз она слышит придуманные ей слова от кого-то другого. Будто Мадин стал ее голосом, изъятым из тела.
Аналогию она отгоняет подальше.
***
Журналисты успокаиваются, как успокаивается на время пожар. Пройдет пара часов и они поймут, что на самом деле Мадин не сказал им ничего важного. И они по-прежнему не знают, что происходит в Сенате и почему отказала связь.
Лея смотрит на то, как Вейдер и аналитики сортируют изображения Сенатского канала. Будто поток воды разделяется на ручейки, вновь сливается, разделяется — а потом камера поднимается, и видна вся река от гор до моря.
…И об Альдераане не стоит думать. Не стоит вспоминать.
— Обратите внимание на движение камер, — говорит Вейдер.
На экранах — убийства сенаторов. Пробитые головы. Настигающие убегающих выстрелы. Полуразрубленные тела, которые кидают к все еще живым и запертым.
— Камеры следуют за жертвами, — говорит Лея. — Но мы это и так знали. Разве нет?
— Время, — отвечает Вейдер, — совпадает до секунды.
— Ты имеешь в виду, что он использует ИИ? Но это очевидно, он использует даже дроидов-секретарей.
УбойнаяСила закрывает лицо руками и стонет глухо.
— Ну конечно, конечно же… И картинку он читал…
ВечноДевятый тихо ругается по-хаттски.
— Согласно профилю, — говорит Вейдер, — убийце доставляет удовольствие наблюдать мучения жертв. Наиболее жестокие мучения.
— И что?
— Он не смог бы наблюдать все убийства одновременно. Если он не инсектоид, конечно, но у их расы нет подобных патологий. Нормальный человек разнес бы экзекуции на пару минут. Чтобы успеть посмотреть их не в записи.
— Хорошо, — Лея хмыкает, — поверю эксперту. И? В самых лакомых ситуациях он управлял сам… — и она осекается. Потому что Вейдер прав. Убийца никак не ограничен во времени, он мог насладиться каждым убийством, но этого не сделал.
— Ты имеешь в виду, что он не похож на свой профиль?
— И это тоже. Но в основном я имею в виду, что его там вообще нет.
— …что?
— Если часть убийств определенно совершена ИИ здания — то почему, собственно, не все?
***
— То есть, — Лея ходит из угла в угол, сжимая в руках пульт управления, она никак не может сесть и выдохнуть, даже ради свежезаваренного кафа, принесенного Алеком. — То есть — это просто свихнувшаяся машина? Всего лишь машина?
— Машины просто так с ума не сходят, — произносит Вейдер холодно. УбойнаяСила чуть развернула его кресло, и он следит за Леей глазами. Неодобрительно.
— Не то что люди, да?
— Очевидно.
— Ты хочешь сказать, что убийца все же есть?
— Разумеется. Но все эти требования — всего лишь маскировка. Строить на них какой-то портрет не имеет смысла.
— А на чем по-твоему имеет?!
Вейдер усмехается.
— На фактах, разумеется.
— Но разве есть другие факты? — удивляется Алек из угла. — У нас ведь только требования и все. Почему вы считаете, что они ложны?
— Потому что они ничего не дают, — вздыхает УбойнаяСила. И остальные кивают.
— Слишком много подозреваемых, — добавляет ВечноДевятый. — Нужен другой критерий.
— Вы же захватили трофеи, — говорит Вейдер. — Когда отряды шли по туннелям. Управляющий блок турели был бы сейчас очень кстати. Любой управляющий блок. Там ничего подобного нет?
— Нам сообщили, что управляющие блоки были уничтожены во время захвата, — отвечает УбойнаяСила.
— Полностью или частично?
— Блок связи с центральной системой был… — УбойнаяСила обрывает фразу и наклоняется к пульту. — Сейчас их доставят. Пара минут.
— Очень хорошо. — Вейдер прикрывает глаза. Лея подходит ближе, сгоняет Алека со своего места. Алек уходит к Пилоту — его, несмотря на явное отвращение к изображениям смертей, интересует программа для анализа изображений.
Она не хочет думать, куда ее можно применить. Она не хочет думать вообще. Камеры засекли Люка, он ранен и выглядит усталым. И пытается спасать людей от обезумевшей техники.