Спецвыпуск книжной серии «Современники и классики». Выпуск 4 - Коллектив авторов

Коллектив авторов

Спецвыпуск книжной серии «Современники и классики»

Выпуск 4

Валентина Астапенко

Родилась 6 января 1950 года. Пишет с 1982 года. Член Городского литобъединения им. Ю. Аксаментова, член Интернационального Союза писателей.

Издала сборники стихов: «Подснежник», «Вот такие мы» и книги прозы «Далеко ли до счастья», «Помоги ему, Господи», «Стёпа Буркин» и «Хрустальный лебедь». Участвовала в сборниках «Сказки из Сибири» по программе «Неформаты-2014» и «В мире сказок и легенд – 2014».

Публиковалась в журналах: «Российский колокол» (Москва), «Первоцвет», «Сибирь», «Сибирячок» (Иркутск), «Северо-Муйские огни», «Чешская звезда».

Участвовала в международных литературных конкурсах.

Живи, Снегурочка

…Потемнел снег. Днём стало пригревать, но по утрам и вечерам было ещё морозно. Приближалась весна. Дед Мороз и Снегурочка коротали свои последние деньки у школьного крыльца.

Валерия Викторовна, учительница третьего класса «Б», взявшись за ручку двери, случайно взглянула на снежные фигуры. То, что она увидела, было ужасным… А мимо шли и бежали ученики. Спешили учителя. И никому никакого дела не было до этого…

Учительница по привычке быстро открыла кабинет, разделась и стала готовиться к уроку, а перед глазами всё ещё стояла она, бедная Снегурочка. Прозвенел звонок.

– Одну минутку, ребята. Я шла сейчас на работу…

Дети шумно сели. На подоконник приоткрытого окна уселась любопытная птаха и деловито спросила: «Чечевица есть? Чечевица есть?»

Класс молчал. Молчала и Валерия Викторовна. Она крепко сцепила пальцы рук, а затем нервно потёрла ладони. На её шее выступили красные пятна. Это означало, что она, их любимая учительница, чем-то очень расстроена.

– Вы не заметили, что с нашей Снегурочкой случилась беда? – После этих слов все ребята, как один, повернулись, чтобы посмотреть на Лизу Смолину. Валерия Викторовна знала, что ребята прозвали тоненькую, как балерина, девочку Снегурочкой за белое личико, за косу соломенного цвета и ярко-голубые глаза. Учительница уточнила:

– Со снежной Снегурочкой около школы… И поднялась же рука у кого-то… Это был не человек – это был… зверь! – Её голос дрожал, а грустный вопрошающий взгляд серо-голубых глаз поочерёдно останавливался на каждом, ожидая ответного чувства.

– Нэт, нэ зверь… – донеслось с последней парты. Это глухо отозвался новенький, недавно приехавший с далёкого Кавказа.

– Что-что, Самир? Повтори, пожалуйста.

– Нэт, нэчегО… – замотал он кудрявой головой и, похлопав пушистыми ресницами, сконфуженно опустил глаза.

Тишина была недолгой. Вдруг загалдели все враз, каждый что-то горячо предлагал, но что именно – не разобрать. Шум нарастал.

Неугомонная птаха ещё раз попыталась задать свой единственный вопрос, но, испугавшись, выпорхнула на волю. Класс гудел, а Валерия Викторовна терпеливо ждала, не мешая ребятам. Наконец все затихли, и тогда она заговорила почти металлическим голосом:

– Командир Ивашов, твоё мнение.

– Я думаю… – вышел из-за парты коренастенький светлоголовый мальчишка. Он возбуждённо, но довольно рассудительно, как и подобает настоящему командиру отряда «Непобедимые», провозгласил своё решение: – Я думаю, нужно сегодня же ночью тайно пробраться к школе и исправить положение.

– Отлично, Коля. Допустим, так. Но с некоторой поправкой: не ночью, а часиков примерно в семь вечера. Нас никто и не заметит в это время. Возьмите пару вёдер и лопатки. Да… наденьте, если есть, тёплые перчатки, а я постараюсь найти резиновые. Наш разговор, – учительница приставила указательный палец к губам и перешла на полушёпот, – держать в строжайшем секрете.

… Вечером повалил снег, мягкий, большими хлопьями, словно пух из огромной, во всё небо, вспоротой подушки. Валерия Викторовна, взяв за руку трёхлетнего сынишку Лёвушку, поспешила к условленному месту сбора заговорщиков. Пятилетняя дочка Иринка бежала рядом, попутно изучая все кустики и ямки. В школьном саду, как в сказочном лесу, уже мелькали между деревьями таинственные тени.

– Добрый вечер! Как настроение? – почти шёпотом произнесла учительница.

– Бодрое! – за всех ответила так же тихонько Лиза Смолина.

– Лизавета! – ахнула учительница. – Это что такое?! – И, нахмурив брови, строго взглянула на неё. – С ума сошла, в такую даль прибежала! Давно ли ты болела? Немедленно отправляйся домой. И без разговоров!

– Валерия Викторовна, ну, пожалуйста… я минут десять побуду, не больше.

Eё огромные глаза на круглой мордашке, не мигая, умоляли не отказывать в просьбе и словно выворачивали душу учительницы наизнанку. Почему-то до смешного было жаль это создание, маленькое, хрупкое, но уже способное совершать поступки, достойные уважения.

– Ладно, только десять минут… – сдалась-таки Валерия Викторовна.

Подбежали мальчишки, до этого игравшие в догонялки и напрочь забывшие о конспирации. Увидев её, удивились:

– Ой, какая вы!

– Какая?

– Какая-то не такая… Вы всегда нарядная и красивая, а сейчас – в ва-а-а-ленках…

– В мужской шапке и куртке-е-е… – нараспев описывали её дети.

– Я же не на урок пришла, – рассмеялась Валерия Викторовна. – Кстати, мальчики, а Самира не видели? Жаль, опять его нет…

– Я здесь! Здесь я! – задохнувшись от волнения, торопливо и радостно выпалил новенький где-то рядом. Всегда аккуратненький, прилизанный, приглаженный своей заботливой мамочкой-домохозяйкой, он частенько отлынивал от общих дел класса. Вот отчего учительница сейчас довольно улыбнулась.

Она вынесла из школы два ведра воды, и вся компания дружно двинулась к месту происшествия. Дети плотным кольцом обступили Деда Мороза и Снегурочку. Обезображена была только фигурка девочки из снега: на месте головы торчал острый кусок льда.

– Бедненькая… – пожалела её Маша Петрова, и на глаза девчушки даже навернулись слёзы.

– Ничего, это дело поправимое, – сказала учительница. – Ребята, кто в тёплых перчатках, разбирайте и надевайте поверх них резиновые. Я принесла сколько смогла. Ну а теперь, друзья, вперёд!

И работа закипела.

Валерия Викторовна суетилась больше других, то и дело поправляя сползающую на глаза шапку, и требовала, как хирург на операции:

– Воды! Снега! Лопату!

Ребята наперебой предлагали свою помощь. Самир, который пришёл в рукавицах, вопреки запрету классной руководительницы пытался лепить голыми руками. Валерия Викторовна устала отгонять его от вёдер с мокрым снегом. Ледяная вода обжигала кожу. Стиснув зубы, он отогревал замёрзшие руки горячим дыханием и продолжал трудиться.

У ребят раскраснелись щёки, волосы под шапками взмокли. Каждому хотелось быть участником общего, очень важного дела.

И надо же – чудо произошло! Вот она, Снегурочка, стоит, как и прежде, чуть наклонив головку и приветливо подняв ручку. Теперь она казалась ещё красивее, ещё роднее, что ли…

Поправили и чуть подтаявший бок Деда Мороза. А снег падал и падал, ласково укутывая тёплым пледом и снежного деда, и его внучку.

Вроде бы всё уже сделали, даже взяли в руки каждый свою лопатку или ведро, но расходиться по домам не было сил: как зачарованные любовались они своей работой. А на счастливых лицах ребят Валерия Викторовна читала: «Живи, Снегурочка!»

– Ребята, сегодня мы потрудились на славу. Молодцы! Особенно отличился Самир. Давайте завтра напишем о нём в школьную стенгазету… как о лучшем бойце нашего отряда! Согласны?

– Да! – не раздумывая отозвались дети.

Но отчего-то герой дня, сдерживая слёзы и путаясь в словах, произнёс:

– Нэ надо в газету… – и, громко всхлипнув, добавил: – Это… я… я Снэгурочку… палкой…

Все, словно онемев, застыли на месте и только изумлённо глядели на новенького.

– За… за что-о-о? – поперхнувшись, осипшим голосом едва вымолвила Валерия Викторовна.

И тут Самира будто взорвало: в истерике он закричал, никого не стесняясь:

– Лиза… Лиза Смолина нэ захотела сидеть со мной за одной партой… Она дружит с Ивашовым… Она же Снэгурочка… И я как дал ей по голове…

Захлёбываясь от рыданий, он попытался мёрзлыми рукавицами вытереть слёзы, но, поняв, что это бесполезно, стряхнул их с рук.

Мальчик замолчал. Но вдруг опустил голову и глухим голосом заговорил снова:

– Я плохо сделал: девочек бить нэльзя. Дома я сам расскажу об этом. И пусть папа меня накажет.

Валерия Викторовна подошла к нему, по-матерински ласково прижала к себе и, успокаивая, сказала:

– Всё будет хорошо, не плачь… Только больше так не делай.

К ним несмело подошла Лиза, сняла свои пуховые перчатки, тёплыми ладошками обхватила его непослушные пальцы и прошептала чуть слышно:

– Я знаю, ты хороший… Хочешь, я не буду больше дружить с Колей Ивашовым? Хочешь?

Самир посмотрел на девочку заблестевшими глазами, облегчённо вздохнул и прошептал:

– Да, Снэгурочка!

Хрустальный лебедь

Катюшкины родители купили квартиру в новом районе.

Однажды мама, придя из больницы, прямо с порога сообщила:

– Представляешь, Катюха, врач, у которой я только что была на приёме, наша соседка по площадке. Её дочка Надя, кстати, тоже пятиклассница. Сходи, познакомься. Но… но она – слепая. Слепая от рождения.

– Что? Слепа-а-я?! Как, и совсем даже ничегошеньки не видит? А как же она в школу-то ходит?

– Вот и узнаешь – как. Надя приедет из интерната в субботу.

Катюшке просто не терпелось встретиться с необычной девочкой. И вот наконец-то она несмело позвонила в соседнюю квартиру.

– Кто там? – послышался детский приятный голосок.

– Это я, Катя, соседка. Можно к тебе?

Дверь приоткрылась. У порога стояла светловолосая девочка с аккуратно заплетёнными косичками, в красивом розовом халатике и тапочках такого же цвета. Глаза её были полузакрыты и смотрели куда-то в сторону.

Подошла Надина мама, молодая и очень симпатичная, поздоровалась и, улыбнувшись, пригласила:

– Проходи, пожалуйста, в детскую.

Катя удивилась, что слепая девочка шла быстро, свободно и нигде не наткнулась на мебель. Всё было интересным здесь, в Надиной комнате.

– Это что на столе, какие-то карточки в пупырышках?

– Это мои задания на дом. Я пальцами провожу по точкам и читаю, а потом пишу.

– Как это? – растерялась Катюшка.

– Вот смотри, это – прибор металлический. В нём – клеточки. А в клеточках я пишу буквы точками.

– Чем? – опять не поняла гостья.

– Вот этим грифелем, толстой иглой с ручкой, и ставлю точки. В прибор вставляю толстую бумагу и пишу. У каждой буквы есть свой значок. Легко и просто.

– Фантастика! Ты меня научишь потом? Девчонки в нашем классе от зависти лопнут!.. – Катины глаза всё больше разгорались. – Ой, а книг-то у тебя сколько, жуть! Да какие толстенные все! Можешь прочитать что-нибудь по этим пупырышкам?

– Конечно могу. – Надя на ощупь нашла нужную ей книгу, не торопясь раскрыла её и подушечками пальцев провела по строчке: – «Унылая пора, очей очарованье!» – бойко отчеканила она, гордая тем, что смогла удивить девочку.

– О, у тебя и мобильник? Он твой?

– Да. Это особый мобильный телефон. Я уже научилась и номера телефонов набирать, и эсэмэски отправлять.

– Классно! А в школе чем занимаетесь, кроме уроков?

– У нас много кружков: труда, изо, физо, хор, вокал. Да полно всяких разных…

– А ты?… – не договорила Катюшка. – Ой, на полке у тебя игрушка красивая…

– Это приз за лучшее исполнение песни. Хрустальный лебедь.

Надя бережно взяла его, и он уместился в её ладонях, как в гнёздышке. Девочка ласково огладила фигурку птицы со всех сторон и аккуратно поставила на место.

С этого момента гостья не сводила зачарованных глаз с хрустального лебедя. Он весь переливался и как будто купался в солнечных лучах. Катюшка очень любила редких птиц и собирала о них всё: картинки, книжки, диски. Даже статуэтки есть… Среди подаренных – и лебедь, но чуть больше Надиного, из белого фарфора.

– Ну, ладно, девчата, давайте чай пить, – пригласила хозяйка дома.

А Надя ловкими движениями достала посуду из серванта и накрыла на стол. Мама помогла ей разлить чай, поставила блюдо с печеньем и конфетами и с улыбкой сказала:

– Не стану вам мешать, общайтесь, а я буду на кухне.

Девочки ели молча, не зная, о чём ещё поговорить.

– А у тебя есть подруга? – спросила осторожно Надя.

– Нет, подруги нет. Есть, правда, дружок Алешка Игнатов. Мы с ним на «камчатке» сидим, на последней парте. Он вообще-то классный мальчишка, только вот курит.

– Ку-у-рит?! Он разве не знает, что это очень опасно? Если каждый день выкуривать двадцать сигарет, то за двадцать лет в лёгких отложится до шести килограммов сажи! Да ещё получишь радиационное облучение. Представляешь, каким станет человек: зубы жёлтые, гнилые, всегда кашляет, изо рта – вонища.

– А ты откуда знаешь? – изумилась Катя.

– Я по радио слышала. У нас дома радио никогда не выключается.

– Ну а телевизор как же?

– И по телевизору слушаю интересные передачи.

– ЗдОрово!

Чай допили, убрали со стола. Пора и домой. Гостья бросила прощальный взгляд на хрустального лебедя. И в этот момент ей показалось, что он стал ещё прекраснее. Нет, это не просто лебедь, а царевна Лебедь! Она, как магнитом, всё больше и больше притягивает к себе… Рука потянулась навстречу…

– А ты… – несмело вдруг начала Надя. От неожиданности её новая подружка отдёрнула руку, словно обожглась. Катюшке даже показалось, что незрячая девочка увидела её жест. Но та как ни в чём не бывало договорила: – … а ты ещё придёшь ко мне?

У Кати перехватило дыхание, и она почти прошептала:

– Ну конечно же приду, – сказала, а влажная от волнения ладошка уже ощутила приятную прохладу хрустальной фигурки и ни за что не захотела с нею расставаться…

Катя долго не могла втолкнуть ключ в замочную скважину: руки тряслись, сердце громко стучало. Наконец дверь открылась: значит, мамы нет дома. Она влетела в детскую, дрожащей рукой осторожно поставила хрустального лебедя рядом с белым фарфоровым и залюбовалась ими: они были словно сказочные – царевна и царевич!

Вдруг – звонок в дверь! Девочка по привычке поспешила в коридор, но сделав несколько шагов, остановилась и словно оцепенела. Постояла немного… Звонок не повторился. И только сейчас до неё дошло, что совершилось страшное: она украла. «У-кра-ла! Так, значит, я воровка?!» Сердце заколотилось так часто, что казалось, вот-вот захлебнётся. От нахлынувшего стыда запылало лицо. Схватив чужую вещицу, заметалась по комнате, не зная, что теперь с ней делать. «Надя, наверное, уже ищет… вместе с мамой… Вернуть! Обязательно вернуть! Сию же минуту поставить на место… незаметно! Никогда, никогда больше… А Наде подарю… подарю… да вот хотя бы этого…»

Катя схватила своего любимого лопоухого зайца Степашку, затолкала его в сумочку вместе с хрустальной статуэткой, выскочила на площадку и потянулась к кнопке звонка, но тут же попятилась назад, на мгновение замерла, потом резко подалась вперёд и, зажмурясь, позвонила…

Малыш

Как-то летним вечером я возвращался домой от приятеля. Неожиданно за углом пятиэтажки раздался ужасающий визг. Внутри у меня всё оборвалось. Не помня себя, кинулся на этот зов.

Во дворе около кустов акации двое мальчишек натравливали взрослую собаку на щенка:

– Барон, фас его, фас!

– Санька, да не так же: голос должен быть жёстким, уверенным, а ты мямлишь, как слюнтяй!

У «дрессировщика» Саньки тряслись руки и дрожал голос. Его дружок обозлился и выхватил поводок: