Король Любимчик
Произошла эта история где-то в раннем средневековье. Мир тогда еще был настолько молод, что реальность не успела окончательно размежеваться со сказкой. В летний день одинокий путник мог увидеть на нагретом камне свернувшуюся золотой змейкой фею. Случалось, что загулявший пьянчужка забредал в незнакомую таверну и всю ночь веселился среди разряженных господ и разбитных дамочек. А наутро просыпался бедняга от ледяного холода где-нибудь под корягой в лесу или среди болотных кочек. Ни кафтана, ни кошелька конечно уже нет и в помине. Вот тут и соображай: на лихих людей нарвался или эльфы пошутили? А единорогов тогда в лесах водилось множество. По ночам они любили объедать молодые побеги с яблонь, и крестьяне отпугивали их трещотками и колотушками. Драконы, как поговаривают, тоже еще водились. Обитали они в местах безлюдных, диких, скалистых. Людям особых бед не доставляли, однако храбрые рыцари регулярно отправлялись с ними сразиться. Подвиг естественно посвящался прекрасной даме. И когда ранним утром герой уезжал на битву, с башни белым соколиным пером падал ему вслед платочек, пропитанный слезами и ароматами средневековой косметики. Рыцарь ловил на лету драгоценный лоскут, прятал под латы ближе к сердцу и, уже не останавливаясь, мчался прямо к драконьему логову. Из прекрасных глаз все еще летели на каменный пол слезинки, однако останавливать безумца никто даже не пытался. Дефицита в рыцарях дамы в ту пору не испытывали, а каждый подвиг в их честь поднимал им рейтинг. А еще ходили тогда по дорогам певцы-сказители, знавшие много историй сентиментальных, героических, а иногда и поучительных. Одну из них, дошедшую до наших дней, мы и хотим вам поведать.
Жил в те легендарные времена король, и звали его толи Хендрик, толи Хильдерик. Но мы не будем утруждать читателя древними германскими именами, и потому назовем его просто Любимчик. В любви этот монарх недостатка действительно не испытывал. Подданные любили его за веселый и щедрый нрав. По праздникам на центральной площади королевской столицы всегда накрывали столы и выкатывали бочки с вином. И каждый простолюдин мог на славу погулять и выпить за здоровье своего короля, который тоже веселился вместе с народом. А когда, насвистывая что-то в свою огненно рыжую бороду, король возвращался в замок, там ждали его две любимые жены. Конечно, многоженство обычай не христианский, но напомним, что средневековье было еще очень раннее. И даже местный епископ открыто жил в браке с черноволосой рабыней, привезенной купцами откуда-то из сарацинских стран. Так что обе женушки поджидали подгулявшего муженька на вполне законном основании. И каждая хотела окружить его заботой и лаской. Как там у них получалось с очередностью, история умалчивает, во всяком случае, поспевал наш Любимчик везде. От каждой жены родилось у него по сыну и дочери. Дети, естественно, души не чаяли в своем веселом папочке, а он не скупился для своих чад на подарки. Ведь еще в те времена было известно, что подарки дарить даже приятнее, чем получать.
Шли годы. Судьба по-прежнему хранила Любимчика. Дети подросли и из нескладных подростков превратились в юношей и девушек. Жены вошли в пору зрелой красоты. Сам же он почти не изменился, только слегка растолстел, и рыжая борода разрослась как густой куст. В то злосчастное утро, с которого и начинается наша история, король был в отличном расположении духа. Собираясь на охоту, он насвистывал веселую песенку и, подгоняя слуг, трубил в свой большой рог. На дворе замка и без того творилась страшная суета. Егеря седлали коней, повара навьючивали на мулов мешки со снедью, под ногами, радостно повизгивая, носились собаки. Наконец, охотничья процессия двинулась к воротам. Оглянувшись, король увидел, как распахнулись сразу шесть окон. Это желали ему удачной охоты преданные жены и любимые чада. От умиления на глаза даже навернулась слезинка:
- Как хорошо когда есть дом, где тебя всегда ждут и любят!
Сначала они проехали по городу. Копыта коней весело гремели по бревенчатому уличному настилу. Утреннее солнце играло на соломенных крышах, и обыватели, уступая дорогу, в пояс кланялись королю. Со скрипом опустился старый подъемный мост, и дубовый лес за городской стеной, приветствуя охотников, зашелестел мокрыми от утренней росы листьями. Весенние луга окутались молодой зеленью. А прохладный ветерок с дальних гор доносил до ушей брачную песню дракона.
Дав волю коням, охотники с веселым присвистом пустились навстречу удаче, но видно обманчивой была эта утренняя благодать. До полудня проскакали они по лесам и полям и так и не повстречали ни кабана, ни оленя. Наступала обеденная пора, однако король не любил садиться за охотничью трапезу без добычи. Подгоняя коня, он все дальше углублялся в чащу, пока не оторвался от свиты. И вот извилистая звериная тропа вывела его на поляну. Место было незнакомое и мрачное. Вековые дубы недобро взирали на пришельца. А в самом центре поляны, словно окаменевший сторож, торчал огромный вросший в землю валун. С поросшей мхом вершины на короля насмешливо глядел ворон. Поворачивая голову, птица разглядывала всадника, и в ее умных глазах читались презрение и насмешка. От такого непочтения короля охватил гнев. Выхватив лук, он полез в колчан за стрелой, ворон даже не подумал шелохнуться. И в этот миг у короля перехватило дыхание. На поляну, не замечая всадника, выходил олень невиданной красоты. Солнце играло на его золотых рогах, а горделиво поднятая шея придавала зверю царственный вид. Натянув тетиву, король впервые сомневался, стоит ли ее спускать. А когда зверь повернул голову, и король увидел огромные почти человеческие глаза, желание стрелять и вовсе пропало. Но тут, словно не смазанная калитка, проскрипело воронье горло, и стрела сама вырвалась из пальцев. Взвившись на дыбы, олень закричал тоскливо и протяжно, потом рухнул на землю, извергая изо рта кровавую пену. Спешившись, король кинулся к зверю, чтобы прекратить его предсмертные муки. И лишь только кинжал завершил свое дело, на поляну упала тень. Сначала Любимчик подумал, что на солнце набежало облако. Но вдруг ледяной холод пробежал по жилам, и он почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Словно нашкодивший мальчишка повернул король голову и задрожал от ужаса. Огромный рыцарь на трехглавом коне возвышался над ним, закрывая солнце. Лицо великана прикрывало забрало в форме кабаньей головы, а в прорези над стальными клыками гуляла тьма.
- Я хозяин подземных холмов! А ты, ничтожный, убил моего любимого оленя!- проревело чудовище. И, казалось, голос звучал откуда-то из железного брюха.
В тот же миг Любимчик вдруг осознал, что не увидит он больше дорогих своих жен, сыновей, обожаемых дочек. Супруги лишатся мужа, дети отца, а верноподданные доброго и справедливого государя. Почему-то ему даже больше стало жалко не себя, а их. И впервые король повел себя столь малодушно, упав на колени, стал умолять великана пощадить его.
- Хорошо, пока я тебя пощажу!- согласился великан, но тут же оказалось, что у хозяина подземных холмов своеобразное понятие о милосердии. В течение трех дней король должен был прислать человека, который бескорыстно согласиться прожить целый год у него в услужении. Если же такого добровольца не найдется, то король явится сам и уже навсегда останется в подземном рабстве. Сказав это, великан щелкнул стальными пальцами. Гигантский валун откатился в сторону, обнажив вход в темное подземелье. Цепочка факелов уходила вглубь черной дыры, дальние огоньки светились совсем тускло, а те, что шли за ними, и вовсе растворялись во мраке. Медленно ступая, трехглавый конь понес хозяина в подземелье.
- Через три дня! - прорычало чудовище, вступая во тьму своего царства. Король плохо помнил, как оказался в седле, как напролом летел через чащу. Только наткнувшись на перепуганную свиту, он пришел в себя и приказал немедленно возвращаться. Когда подъезжали к замку, он уже немного приободрился. Молва приписывала хозяину подземных холмов страшную колдовскую силу, и выполнить его приказ придется, но ведь он оставил выбор. Неужели никто из домочадцев не согласится выручить отца и мужа, и всего лишь год прожить пленником в подземном царстве?
Встречать короля по традиции вышло все семейство. Сыновья подшучивали над тем, что охотники возвратились с пустыми руками. Дочери гладили собак, и свирепые псы, ласкаясь, терлись об их стройные ножки. Старшая жена Рогнеда заметила, что король сегодня очень мрачен. Младшая Генриэта просто обняла и поцеловала. Как обычно после возвращения устроили трапезу. Словно ничего и не произошло, король восседал во главе стола с большим серебряным кубком. По обе стороны две его супруги перепачканными в жиру пальчиками изящно обламывали утиные крылья. Сыновья с хохотом рвали друг у друга огромную баранью ногу. Девчонки хихикали и прихлебывали сладкий напиток. Под столом, ожидая объедков, вертелись собаки. Все было как обычно, только лишь факелы под потолком не могли почему-то разогнать тьму. И оттуда из мрака смотрел на короля чей-то пристальный тяжелый взгляд.
Перед сном Любимчик зашел к Рогнеде. Она ждала его в своей спальне одетая. Скрестив на груди руки, стояла посреди комнаты, и рыжие волосы свободно падали на плечи. Король даже невольно залюбовался ее фигурой. В сорок лет она сохраняла девичью стройность и грацию. Было в ней еще что-то от молодой рыжей львицы, пленившей когда-то юного принца.
- Что-то случилось супруг мой? - поинтересовалась Рогнеда. Король рассказал все без утайки. Даже про то, что на коленях просил помилования. Когда же дошел до условия хозяина подземных холмов, ожидая ответа, стыдливо замолчал и потупил глаза. В спальне повисла тяжелая тишина. Уже не предвидя ничего хорошего, Любимчик поднял взгляд. Презрение горело в глазах супруги:
- Как же вы быстро теряете мужество! Король на коленях просит сохранить ему жизнь. Достоин ли он после этого короны и жизни? А сейчас он готов на целый год отдать свою жену в наложницы подземному чудовищу. Не за этим ли пришли вы, супруг мой?
Словно ошпаренный вылетел Любимчик из спальни супруги. Стыд жег щеки и разрывал сердце. Он осознавал, что получил по заслугам, и все-таки где-то в глубине души жила обида:
- Неужели за все то, что он сделал для близких, нельзя рассчитывать на ответную жертву?!
Генриэта тоже ждала его. В тончайшей рубашке из заморского шелка она сидела на кровати, поджав ноги. Белокурые локоны нежно ласкали оголенные плечи. Выбившийся из-под края рубашки лебединый изгиб колена, обжигал мужской взгляд. Когда Любимчик присел на край кровати, Генриэта накинулась на него с поцелуями. Мягко отстранив ее, король стал рассказывать притчу про одного сарацинского купца. В одном из путешествий, на свою беду, этот купец нарвал золотых яблок в саду у джина, за что был брошен разгневанным хозяином в подземелье. Но джин поставил условие: если любимая наложница согласится провести вместе с ним в темнице один год, то они оба выйдут на свободу, иначе купец останется в подземелье навечно.
-Так как же поступить купцу и его любимой? - как бы невзначай спросил король, и краем глаза посмотрел на свою Генриэту. Надув губки, та, не задумываясь, ответила. Купцу не надо было рвать яблок в чужих садах. А наложнице ни в коем случае не надо соглашаться. За год в сыром подземелье очень быстро увянет женская красота. И когда они выйдут на свободу, купец посмотрит на свою спасительницу и тут же ее разлюбит. А на благодарность мужчин глупо рассчитывать. Да и не женское дело кого-то спасать! Мы храним тепло в доме и дарим ласки, и не надо требовать от нас большего.
Закончив говорить, Генриэта нежно обвила шею супруга, но он, разорвав объятия, вышел прочь. Вторая жена тоже по-своему была права, и все-таки не мог он до конца эту правоту принять.
" Как же можно просить в таком деле помощи у женщин!" - ругая и стыдя себя, думал Любимчик. Видно и впрямь от страха пропадает разум. Его сын - наследник и опора престола - вот кто должен спасти отца!
Решительным шагом король ворвался в спальню старшего сына. Рудольф сидел за столом перед свечой и заворожено рассматривал портрет в медальоне. При виде отца он быстро спрятал его себе в рукав.
- Что у тебя там, сын мой? - поинтересовался король. Юноша ничего не ответил, только на щеках проступил румянец. Отец сел рядом и потрепал сына по плечу.
- Знаю, знаю. И я когда-то смотрел по ночам на такие вот медальоны. Казалось, что без той, что на портрете, и жизни не будет. Но шло время, появлялись другие симпатичные личики. Да и у нас мужчин кроме любви есть дела куда важнее...
Рассказав все, король выразил надежду, что сын придет на помощь отцу и стране. Год пролетит быстро, и, выдержав испытание, Рудольф вернется домой зрелым мужем. А там уже можно будет подумать о том, чтобы передать ему отцовский трон. Выслушав, сын побледнел, опустил глаза и, еле шевеля губами, произнес, что не может сейчас исполнить королевскую волю и покинуть страну на год. Щеки короля зарделись от гнева. Сжатая в кулак рука чуть было не обрушилась на голову юноши.
- Это из-за той, что на портрете?! - проревел король, раздувая рыжую бороду. Сын не ответил, но и так было ясно, в чем причина его непокорности. Занесенная рука безвольно опустилась, и лишь уходя, он так хлопнул дверью, что стены дворца содрогнулись.
Младший сын выслушал отца на удивление спокойно. Король почему-то всегда любил его меньше остальных детей. От своей матери этот отпрыск Генриэты унаследовал светлую масть, но белый цвет волос плохо подходил к его вытянутому крысиному личику. Характер у Ольгерда был скрытный, временами отец даже его опасался, но сейчас младший сын остался последней надеждой. И похоже на этот раз король не обманулся в ожиданиях. Только вот какой ценой доставалось это спасение! Завтра же старший сын Рудольф должен быть лишен права на престол, и наследником станет Ольгерд. И тогда он отправится к хозяину подземных холмов.
Какое-то мгновение король колебался. Что бы там ни случилось, Рудольф его любимый сын. Но выхода у него не было, и он принял условия.
На следующий же день в тронном зале было объявлено королевское решение. Рогнеда, до крови закусив губу, кинула на мужа полный ненависти взгляд. Генриэта не смогла скрыть довольной улыбки. Рудольф покорно опустил глаза. Ольгерд держался со спокойным достоинством, как и подобает будущему королю. Вечером того же дня он отправился в добровольное заточение. Обнимая сына, король чувствовал угрызения совести: