Вернувшись домой, Денис застал супругу на кухне. Она неподвижно глядела в окно, будто жена рыбака, высматривающая на штормовом горизонте парус. Услышав его шаги, даже не обернулась. Денис подошел и положил руки на плечи. Сделав неубедительную попытку освободиться, она обмякла и подалась назад. Несколько минут они стояли обнявшись. В молчании прощали друг другу взаимные обиды, несбывшиеся надежды, суетный мелочный ад, в который превратили свою жизнь. Склонившись, Денис целовал завиток волос над ее ухом, а в голове крутилось еще одно воспоминание:
Уже через год после объявления всеобщей свободы, стало ясно, что с надеждой запустить "Целитель" в серию надо проститься. В водоворотах смутного времени первым исчез Аркадий. Иногда он звонил, радостно сообщая о каких-то своих новых проектах. Обещал пригласить, когда дело наберет обороты. Но хорошо зная бывшего напарника, Денис как-то не очень верил. Тем временем ветер перемен одного за другим уносил куда-то в новую жизнь его коллег по работе. Денис был одним из немногих, кто еще продолжал цепляться за звание инженера, и не оставлял попыток организовать производство своего изобретения. А между тем денег уже не хватало даже на еду. Из пропахшего нафталином бабушкиного сундука вылез забытый там с сороковых годов призрак голода и, скаля гнилые зубы, встал у порога. Денис хорошо помнил вечер, когда они с женой пересчитывали на кухне последние копейки, и вдруг сквозь серую пелену безысходности, в квартиру прорвался звонок из другой более счастливой реальности.
Старый приятель приглашал несколько дней поработать у него в коммерческой палатке. Его постоянный напарник ушел в запой, а управляться одному в бойком месте было сложно. На этот раз Денис и не думал отказываться! Уже на следующее утро нагруженные тяжелыми сумками они с приятелем двигались к метро от оптового склада. Палатка располагалась на одном из многочисленных в то время рынков. Торговали в основном поджаренными на гриле сосисками и кофе, бойко шла водка в разлив. Основной контингент покупателей состоял из обосновавшихся по соседству челноков. Так Денис оказался в чуждой ему среде, на которую раньше взирал свысока. А уж в роли продавца водки в разлив он для себя никак не мыслил! Но тогда все это было, как глоток свежего воздуха, после ставшего похожим на склеп института. Он быстро освоился с новыми обязанностями. Крутясь как юла, успевал жарить сосиски, разливать стопки, считать деньги и давать сдачу. На второй день с ним уже здоровались и шутили, а торгующая по соседству розовощекая уроженка города Владимира, заказывая кофе, строила глазки. И было приятно чувствовать себя своим в этой компании. Но особенно радостным стало возвращение, когда, только переступив порог, он под изумленным взглядом супруги достал заработанные честным коммерсантским трудом купюры. Они тут же вдвоем отправились на ближайший продуктовый рынок. Переходя от палатки к палатке, радовались уже от того, что могут себе хоть что-то позволить. А когда вернулись домой, Денис извлек из рюкзака еще один трофей - купленную у приятеля по оптовым ценам бутылку "Амаретто". Впервые за много месяцев они устроили себе маленькую пирушку. За окном хмурилась осень девяносто третьего, а они смаковали вкус красивой жизни, радовались тому, что нужда хоть на время ослабила хватку, мечтали, что все наладится, и, наверное, были почти также счастливы и свободны, как в тот далекий вечер на балтийском побережье...
Прошло два дня. Странная встреча в парке, прибор, напомнивший ему о былых амбициях, постепенно стали забываться. Рабочая суета вытеснила все чувства кроме усталости и желания, чтобы быстрей наступил вечер пятницы. С каким-то отчужденным удивлением Денис вспоминал, как во времена разработки "Целителя" ненавидел выходные. Теперь же, казалось, что он ждет их, начиная с утра понедельника. В субботу он провалялся в кровати до одиннадцати, слыша сквозь сон, как жена напутствует уходящую в институт дочь. Поднявшись в двенадцатом часу, нашел на кухне записку, остывший омлет и бутерброды. Заварив кофе, он сел у окна и неторопливо смаковал свой завтрак. Пока жена не вернулась из парикмахерской и не мобилизовала на домашние работы, можно было насладиться блаженной праздностью. Он рассеянно глядел во двор, где поздняя осень все еще не могла разродиться первым снегом, и мысли, не желая ни за что цепляться, скользили по верхушкам предметов. И вдруг телефонный звонок ворвался в уютный мирок кухни. Узнав голос Лени Голованова, Денис почему-то не удивился. Та странная встреча в парке уже настроила на ожидание перемен. И даже появилось мистическое ощущение, что где-то в иных сферах пришли в движение незнакомые науке силы, вознамерившиеся изменить ход его судьбы.
После дежурных вопросов о делах, семье, и здоровье. Леня быстро перешел к главному:
- Ты "Целитель" помнишь, который мы еще с Аркашкой разрабатывали?
Слово "мы" прозвучало очень естественно. И даже не совсем было понятно, причисляют ли самого Дениса к этому множеству.
- Так вот, я его теперь в серию запускаю!
Вот тут уже настало время задавать вопросы Денису. И, как сразу выяснилось, фантастичный факт имел вполне материальные объяснения. Государство, озаботившись в последние годы развитием отечественной медицинской техники, стало давать гранты. Воспользовавшись моментом, Леня подсуетился и выбил деньги на реанимацию "Целителя".
- Дизайн уже проработал. Пресс-формы заказал. Нашел ребят, которые цифровой интерфейс сделают. Приборчик конфетка будет, от импортного не отличишь! - похвастался Леня. Потом после короткой паузы, торжественно выдал:
- Теперь основную схему надо восстановить. Надеюсь старик на твою помощь!
Меняются времена, меняются нравы и законы. Но чувства у прошлых поколений, наверное, были в чем-то сродни нашим. И, может быть, тоже самое пережил в своей душе бывший княжеский дружинник, когда к его мирной хижине с гиканьем подкатила ватага старых товарищей, звать ветерана в новый поход на Тридевятое царство. Вот так же, разрываясь от тяжкого выбора, стоял он между двумя вселенными. Позади дом, где каждая лавка сделана своими руками, полный отчаянья взгляд жены, сгрудившиеся у порога детишки, брошенная посреди не допаханного поля соха. А впереди нетерпеливо бьют копытами горячие кони, сверкают на солнце кольчуги и молодецкая удаль играет на дубленных солнцем и степным ветром лицах. И вот уже выбор сделан. Вспоминая подзабытые навыки, он покачивается в седле и боится оглянуться назад. А залихватская песня заглушает летящие в спину рыдания...
Самым тяжелым неожиданно оказалось увольнение с прежней работы. Скандал с женой, обозвавшей его идиотом, Денис перенес стойко. В воскресение они встретились в кафе с Головановым, подписали контракт и выпили по рюмке коньяка за возобновление сотрудничества. А в понедельник утром надо было уже подавать заявление по собственному желанию. Раньше он с удовольствием представлял себе эту сцену. Вроде бы давно опостылила ему коммерческая конторка, где исполняя обязанности менеджера по медицинской технике, добывал он средства для существования. А тут вдруг появилось ощущение, что он расстается с далеко не худшей частичкой своей жизни.
Подписывая заявление, директор поинтересовался, куда Денис собирается уходить. Узнав про "Целитель", с сомнением покачал головой:
- Я вас хорошо понимаю! Ну, уж извините, в возрождение из пепла как-то плохо верится. Так что, если вдруг не сложится, звоните. Будет возможность, возьмем обратно.
Денис искренне поблагодарил и, наверное, в первый раз под защитной маской строгости увидел доброго, понимающего человека. И тут же в душе неприятно зашевелились призраки былых обид и подлостей разного калибра, перенесенных в свое время от Голованова.
" Стоп, ты не к Головану в батраки нанимаешься, а "Целитель" свой возрождать идешь!" мысленно прикрикнул на себя Денис. Но призраки от этого не исчезли. Собравшись где-то на периферии сознания, они скалили зубы и ждали своего часа.
И вот он снова шел по коридорам родного НИИ! Теперь приведения атаковали его уже со всех сторон. Некоторые были добрые и норовили вогнать в ностальгическую слезу, но попадались и отвратительные твари времен девяностых. Холодными пустыми глазами они смотрели вслед тому, кто чудом вырвался из их мертвящей хватки, а теперь зачем-то вернулся в этот склеп обратно. Правда, институт уже было трудно узнать. Евроремонт и многочисленные таблички коммерческих фирм, изгоняя призраки прошлого, мирили его с современной жизнью. Но когда Денис вошел в свою комнату, сердце забилось в два раза чаще. Его словно перебросило на двадцать лет назад на машине времени. Те же заваленные приборной рухлядью столы. Те же чахлые цветочки на окнах. Только, как то все еще больше съежилось и запылилось.
" Господи, как мог я тосковать по этой убогости?! Или животворящий дух творчества скрашивал когда-то стены и углы унылого пристанища?"
Два с трудом узнаваемых персонажа из прошлого шагнули навстречу. Располневшая и постаревшая Зоя Павловна со слезами бросилась Денису на шею. Перченков холодно поздоровался и с неохотой пожал руку. Только по прошествии некоторого времени, Денис догадался о причине такого приема. Все эти годы Перченков оставался "хранителем пещеры". Пока бывшие коллеги искали счастья на стороне, он жил на нищую институтскую зарплату. Коротал дни среди пылившихся приборов, даже пытался что-то делать по прежней тематике. И все это время верил, что грядет возрождение, надеялся, что его долготерпение хоть как то будет вознаграждено. И вот наметились долгожданные признаки улучшения. Тоненьким, но весело журчащим ручейком, в институт потекли бюджетные деньги. И тут же объявились блудные сыновья. Именно для них, следуя библейским заповедям, руководство вознамерилось заколоть жирного тельца, а преданный ветеран опять остался обойденным. В начальники вновь образованной лаборатории назначили Голованова. Пятнадцать лет он набирался опыта в разных коммерческих структурах, и теперь вернулся в родные пенаты окрыленный новыми идеями. И тут еще свалился Денис, с реальной перспективой оказаться непосредственным руководителем. А ближнее начальство наши люди почему-то не любят куда сильнее, чем высокое.
- Ну что осваиваемся? - прозвучал за спиной бодрый голос Голованова.
- Осваиваемся потихоньку - вздохнул Денис.
Давай, давай, а то время поджимает - заявил Леня, и снова умчался по каким-то очень важным делам. Еще при встрече в кафе, Денис отметил, что его бывший, а теперь уже новый шеф почти не изменился. Все тот же бодрый живчик, только виски слегка поседели.
Период осваивания затянулся гораздо дольше, чем ожидалось. Несоразмерно огромное количество времени ушло на подготовку рабочего места. Преодолевая отчаянное сопротивление Перченкова, Денис отнес на помойку накопившуюся еще с советских времен рухлядь. Потом привел в рабочее состояние нужные приборы. Кое-что пришлось возить в ремонт, кое-что покупать заново. Много хлопот доставило подключение к интернету. Подписывая заявку на новый компьютер, Голованов скривился, хотя покупку все же разрешил. Как выяснилось, бюджетный ручеек был не таким уж и полноводным. А, может быть, на его русле уже успели образоваться запруды и водоотводы.
С большим трудом из хранившегося в полном беспорядке архива, удалось вытащить нужную документацию. И только на самом излете декабря Денис сел, наконец, за восстановление макета. А когда у всей страны наступили веселые и пьяные праздники, ему пришлось выходить на работу. Такое случалось и в те времена, когда они с Аркашей переводили свой "Целитель" из метафизической страны идеальных вещей в реальное земное воплощение. Но тогда это был его свободный выбор. Даже приятно было осознавать, что пока большая часть сограждан предается обжорству и пьянству, он занимается любимой работой. Теперь же выбора не было. Повисший над головой, дамоклов меч жестких сроков все равно бы не позволил спокойно отгулять праздники. К началу осени наступившего года нужно было выдать опытную партию из ста приборов. Задача вполне реальная, но уж как-то слишком тяжело давалась сейчас любая мелочь. Да и делать практически все приходилось одному. Приданный на усиление Перченков только ставил палки в колеса, но жаловаться Голованову было бесполезно. В таких случаях Леня предпочитал играть доброго начальника и не вставать ни на чью сторону.
К концу февраля Денис подошел с работающим макетом. К апрелю стыковал его с цифровым интерфейсом. Вроде можно уже было запускать партию в изготовление, но тут вылезли новые обстоятельства. За то время пока Денис добывал свой хлеб на коммерческой ниве, радио-монтажники, как вымирающий вид, оказались кандидатами в красную книгу. Немногие, еще оставшиеся представители вымирающей профессии запрашивали сумасшедшие деньги. Голованов наотрез отказывался выделять требуемые суммы. Видимо, как-то очень быстро разлетелись бюджетные деньги. Финансовый вопрос все больше стал выходить на первый план, и это ложилось дополнительным грузом на и так уже натянутые нервы. Денис даже изменился внешне. Осунулся, постарел, и сам теперь напоминал призрак из прошлого. Проклиная день и час, когда добровольно записался на эту каторгу, он не видел для себя пути назад. Стыдно было побитой собакой возвращаться на старую работу. Но не это было главное. Он понимал, что сейчас ему дан последний шанс проявить себя в качестве разработчика. И это крепче всяких цепей привязывало к скамье каторжной галеры.
В начале лета, после провала очередной попытки найти монтажников, Денис сам сел за пайку плат. Для радио-инженера занятие привычное, но одно дело заменить какой-то элемент, другое, целый день, не разгибаясь, сидеть за паяльником. Голованов пробовал подключить Перченкова, но тот, ссылаясь на проблемы со здоровьем, наотрез отказался. Дениса же про здоровье никто не спрашивал, хотя оно все больше о себе напоминало. Работа требовала напряжения зрения, и оно резко стало ухудшаться. По вечерам стали появляться головные боли. Пару раз, возвращаясь с работы, он ощутил, что тело, как-то не совсем ему подчиняется. Усилием воли удалось преодолеть эту слабость, но с тех пор в сознании поселился страх.