Действующие лица
Судьбы подлинные
Фамилии изменены
Мирослав Александрович Нагорный – председатель Лиги спортивного бального танца Международного комитета по неолимпийским видам спорта. Президент российской корпорации «Вальс». Абсолютный чемпион мира в европейской программе. Продюсер и импресарио международного проекта «Русский вальс».
Лада Становая – первая жена Нагорного, абсолютная чемпионка мира в европейской программе. Эмигрировала в США. Воспитывает дочь (от брака с Мирославом) по имени Стелла, которая мечтает стать знаменитой скрипачкой.
Дарья Сибирякова – вторая жена Нагорного. Секретарь Лиги спортивного бального танца Международного комитета по неолимпийским видам спорта, впоследствии – PR-директор корпорации «Вальс». Исполнитель фламенко.
Артур Кара-Мурза – многократный чемпион мира в европейской программе, легендарный учитель и наставник многих звёзд – артистов танца. Друг и ученик Мирослава Нагорного. Самый успешный и высокооплачиваемый преподаватель бальных танцев. Руководитель школы танцев «Омега». Родился в Крыму, считает себя крымским греком.
Радмила (Мила) Репьева (Кара-Мурза) – жена Артура Кара-Мурзы, его Муза. Крымчанка. По образованию – врач-педиатр. Домохозяйка. Воспитывает сына Валентина, мечтающего стать искусствоведом. В последние годы тяжело болеет, врачи Вены обещают спасти ей жизнь.
Карельские Руслан и Маргарита – перспективная пара из России. Многократные победители престижных турниров в номинации «Европейская программа, сеньоры». Мечтают о том, чтобы стать финалистами Блэкпула.
Руслан Карельский – топ-менеджер международной страховой компании.
Маргарита (Рита) Корсак (Карельская) – модельер и дизайнер одежды.
Родители дуэта Карельских:
Лев Корсак – крупный чиновник, вхожий в Кремль; отец Маргариты.
Дмитрий Карельский – дирижёр военного оркестра; отец Руслана.
Катерина Васильевна Карельская – контролёр системы качества на московской парфюмерной фабрике; мать Руслана.
Тренеры Карельских:
Пирожков Пётр Павлович – преподаватель хореографии в Доме пионеров, первый тренер и друг семьи.
Никита Борисоглебский – артист балета, действующий тренер Карельских.
Родственники и знакомые Руслана из Сортавалы:
Трофим Иванович Болотский
Прасковья Фёдоровна Болотская
Виктор Петрушкин – сосед Болотских, охотник, охотовед.
Виктория Семёновна Донская – иммигрантка из России, чемпионка мира в номинации «Десять танцев» (победы завоёваны с Максимом Коноплянниковым), владелица отеля «Белая ночь», жена Марка Болда.
Марк Болд (Mark Bold) – британец, инженер-конструктор, специалист по программированию систем управления для сельскохозяйственной техники. Любитель танцев и мотоспорта. Муж Виктории, совладелец отеля.
Максим Коноплянников – партнёр Виктории Донской в Москве, совместно они стали абсолютными чемпионами России в номинации «Европейская программа» и многократными чемпионами в номинации «Десять танцев».
Родители Виктории:
Семён Захарович Донской – отец, казак из Вешенской, окончил техникум по специальности «Технология возделывания и переработки подсолнечника». После развода с Агатой Самоваровой женился на крестьянке Зине Огородниковой из Вешенской.
Агата (Агафья) Самоварова – мать, филолог, доктор наук, преподаватель Ростовского университета. Первая жена Семёна Донского.
Зоя Самоварова – бабушка Виктории, мать Агаты, преподаватель английского языка в школе.
Захар Задонский – отец Семёна Донского. В браке с Катериной Капитановой – сын Илья Задонский, во втором браке с Павлиной (цыганкой из Молдавии) – сыновья Семён и Пахом Донские.
Пахом – брат Семёна, специалист по виноделию.
Илья – сводный брат Семёна, фермер, специализирующийся на производстве мясных и колбасных изделий.
Камен (Пётр) Сакаджиев – директор фотостудии, любитель танцев, ученик Артура Кара-Мурзы. Холост. Гражданин Болгарии. Родом из болгарского села Солник под Варной.
Линда (Розалинда) Бондарь – дочь московских чиновников, студентка экономического факультета Университета дружбы народов, совладелица фотостудии Камена Сакаджиева в Москве «Белая роза».
Зарина – дочь Живки Балтаджи.
Живка Балтаджи – гражданская экс-жена Камена Сакаджиева из города Балчик, что на берегу Чёрного моря, Болгария.
Инесса – партнёрша в танцах Камена Сакаджиева в «Омеге» Кара-Мурзы.
Борис Волосков – руководитель школы хореографии и бальных танцев «Планета танца» в подмосковном городе Королёве.
Лена и Лёша – друзья Камена по школе танца «Планета танца» под руководством Бориса Волоскова (г. Королёв, Подмосковье).
«Поехали» – газета г. Королёва, где работал фотографом Сакаджиев.
Кабанов – сосед-алкоголик по коммунальной квартире Сакаджиева в г. Королёве, военный в отставке.
Фотографы «Баланса белого», подчинённые Сакаджиева в Блэкпуле:
Владимир (Вован) Малинин – фотохудожник, сотрудник студии Сакаджиева «Баланс белого». Счастливо женат на русской женщине по имени Пелагея, семьянин, отец двух дочек – Саши и Наташи.
Степан Зайцев – спортивный фоторепортёр, сотрудник студии «Баланс белого». Любитель активного отдыха (велоспорт, сёрфинг, горный туризм). Холост.
Галина (Галка) Чеснокова – бизнес-леди, директор студии причесок «Высокий стиль». Знакомая Сакаджиева с 90-х годов XX века. До приобщения к миру искусства работала на металлургическом заводе в отделе делопроизводства.
Маша Камышлинская – стилист по причёскам, работающая в команде модисток у Чесноковой. Экс-звезда спортивного танца в номинации «Европейская программа. Юниоры».
Лиля Камышлинская и Рудольф Гуревич – родители Маши Камышлинской, высокообеспеченные юристы, представляющие дирекцию частной адвокатской конторы «Честное партнёрство».
Миша Водопьянов – русский партнёр Маши в европейской программе.
Дэвид Остин – британский партнёр Марии Камышлинской.
Полина Бересклет – рассказчик, репортёр глянцевого журнала «Паркет».
Стелла – дочь Мирослава и Лады, скрипачка, живёт в США.
Альфред Хилл – главный судья фестиваля в Блэкпуле, Великобритания.
Женя Журавлева – партнёрша Артура Кара-Мурзы, с которой он достиг чемпионского титула.
Георг (Жорж) Калошин – создатель и педагог школы аргентинского танца «Розовый георгин». Знакомый Галки Чесноковой.
Илона – хореограф из Петербурга, подруга Галки Чесноковой.
Злата (Златояра) Белокурова – абсолютная чемпионка мира в номинации «Латиноамериканская программа», русская, родом с Алтая.
Дон Дарт – партнёр Златояры, американец, абсолютный чемпион мира в латиноамериканской программе.
Офицеры британских контролирующих органов, представители спецслужб.
Роберт Спенсер, его помощник Том.
Двойной агент Скрипка – аллюзия на шпионский скандал 2018 года, связанный с отравлением шпиона Сергея Скрипаля и его дочери Юлии, и дипломатический конфликт между Великобританией и Россией.
Ханна и Рауль, индусы, владельцы отеля «Слон и Лотос».
Инесса – партнёрша Камена Сакаджиева в «Омеге».
Наталья Петрова – русская иммигрантка, учительница английского языка, замужем за пожилым британцем «учёным-библиотекарем».
Джеймс Олпорт и Роберт Спенсеор – представители британских органов правопорядка.
Барбара – первая жена Марка Болда.
Ася Болотская – дочь Трофима и Прасковьи Болотских, замужем за финном.
Васька Лысый, Шакал – топ-менеджеры.
Место действия – Великобритания, Англия, город Блэкпул (Blackpool) на побережье Ирландского моря. Престижные соревнования, в том числе традиционный майский Фестиваль танца, проходят в здании, которое является памятником истории, входящим в список культурного наследия мира, – Winter Garden («Винтер Гарден», т. е. «Зимний сад»).
Глава 1
Ни капли вымысла
Если вы не отправитесь, то и не прибудете! – в глазах загорелого худощавого мужчины с пышной шевелюрой цвета «пепел с солью» искрилась веселая ирония. С высоты своего посредственного роста взглядом конокрада он оценивал молодую девицу в красно-белом клетчатом пиджаке и угольного цвета джинсах. – Однако… Женщины не умеют ждать!
Шел дождь. Затяжной, мелкий, противный. Такие дожди обрушиваются на землю лишь в Северном полушарии и лишь в то время, когда на календаре вот-вот должно наступить лето, но природа осмелилась сопротивляться космическому закону и устроила ретроградский бунт за право Вечной весны.
Ах нет! Весна не может стать вечной, как ничто не вечно в этом стремительно меняющемся подлунном мире! Затянувшаяся весна – да ведь это просто ранняя осень!
Дождь. Отвратительный холодный занудливый дождь!
Британский флаг, обязанный гордо развеваться и блистать красно-синим двойным крестом над бурой кирпичной готической башенкой, украшенной часами, в которых круглый белый римский циферблат оказался вписан в золотистую квадратную рамку, – этот воодушевляющий символ Соединенного Королевства под натиском дождя беспомощно повис, словно тряпка.
– Неправда! – светловолосая девушка в клетчатом пиджаке сжала губы, и возле ее рта появились ямочки.
– Уже и обиделись?! О! Как бы плохо ни думал мужчина о женщинах, любая женщина думает о мужчинах еще хуже. Поэтому я не верю в мифы, которыми окутан Учитель.
– Или сплетни?!
– Сплетни? Пожалуй! Гадкие, скользкие сплетни! Так вы ведь за этим сюда и прилетели?!
– С чего вы решили?
– Ваша репортерская древнейшая профессия располагает к этому. Строчить хлесткие заметушки, которые бьют по ушам! Ха-ха! Статьи на злобу дня умирают вместе со злободневностью!
– Вздор. Статьи на злобу дня пишут циничные журналюги. При чем здесь «Паркет»? Глянцевый цветной журнал – кстати, с вашими фотографиями… Гламур для аристократов…
– Вообще-то это не мои фотографии, а моего фотоагентства. Отнюдь не одно и то же! Ни разу не видел своего портрета на ваших страницах. Что до аристократов, то… наше «аристократичное» общество обожает перетряхивать нижнее белье. Оно превзошло в этом увлекательном деле даже деревенских бабушек, разбитых радикулитом и скучающе лузгающих на завалинке семечки.
– Бабули убивают время, спасаясь от болячек, бытовой рутины, надоедливых внуков, а главное – однообразия и безвкусия дней, перемывая кости родне или артистам. У тех, чья жизнь пролетела как один пасмурный день, возникает потребность питать свою душу и воображение чужими красками. Мыльные оперы и сериалы про любовь – как свадебное платье из комиссионки: чужое, красивое, напрокат! Но у артистов танца и у героев «Паркета», я уверена, у каждого, столь яркая и насыщенная событиями жизнь, что можно роман писать. Да-да! И потому в отношении сплетен, Камен, вы преувеличиваете!
– Отнюдь, Поля! Сплетни рождает зависть, а это инстинкт столь же мощный, как потребность в пище. И это наша самооценка. Мы постоянно сравниваем себя с другими и, видя, что уступаем кому-то в чем-то, впадаем в уныние. Чтобы преодолеть комплекс неполноценности, мы создаем сплетни, склоки – короче, опускаем до своего уровня того, кто сильнее, умнее, красивее, здоровее и богаче нас.
– Злые языки страшнее пистолета, как подметил Грибоедов. Сплетники, вооружившись словом, уничтожают другого, дабы не чувствовать самих себя ущербными. Но при чем здесь артисты танца? Участники Блэкпула – самого престижного в мире турнира?!
– Калиброванная тусовка потенциальных чемпионов. Каждый хочет обойти в звериной конкуренции другого. Как же здесь обойтись без сплетен и зависти?! Вообще, Поля, для меня это знакомая и предсказуемая история. Она повторяется из года в год, из века в век. Возьмите хоть воспоминания о Есенине господина Мариенгофа – «Роман без вранья». У аристократов особая тяга к похабщине. А роман, конечно, напишите, только чур как у Мариенгофа – чтоб ни капли вымысла. Сделайте хорошую документальную прозу. Сможете?!
– Отличная идея, Камен, благодарю. Подумаю. Но в отношении сплетен об артистах танца, я уверена, дело в другом. Все люди, независимо от социального статуса, ищут ключи к счастью. А вдруг их кто-нибудь да уронит? И тогда по добытому образцу можно отлить себе такие же.
– А замки-то все разные… – лисья улыбка искривила лицо «пепельного» джентльмена. – Вы об этом не задумывались, Поля? У одного на дверях висит амбарный замок, у другого – потайной, а у кого-то – кодовый, со спутниковой сигнализацией.
– Никто и не обещал, что раздобыть универсальную отмычку проще пареной репы!
– Союз, дуэт, симбиоз?! Смотрите, какие слова для внешне одной и той же формы! Кто-то из великих сказал, что человек не создан для одиночества. Но прочный союз отнюдь не означает счастья. Это так, Полина! Прочный союз демонстрирует лишь одно – прочную зависимость. Взаимные обязательства, продиктованные единым образом жизни или жизненным пространством. Вот и все! Зависимость – не синоним счастья.
Дождь вливал свежие краски в пышные цветники вокруг домиков, наполнив яркостью остроконечные юкки и драцены, превратив бутоны ирисов в аметисты, осыпанные алмазами, вволю напоил широкие листья тюльпанов. Серые камни брусчатки, окружавшей почти ритуальными кругами компактные домики, стали темными и скользкими, словно морской прилив добрался даже до них.
– Так вы, Камен, не верите, что разбитая ваза семейного счастья Мирослава и Дарьи будет восстановлена?
– Реставрация разбитых ваз, Полина, – развлечение для археологов, для зыбкого мира науки. А в реальном мире правят чувства, столь же сильные, как и мы с вами. Если людей не связывают по рукам и ногам взаимные зависимости вроде детей или недвижимости (простите, что я поставил эти понятия рядом), то все определяют чувства. Люди тянутся друг к другу вопреки всему, словно две планеты, связанные единым притяжением. Как Плутон и Хирон…
– Вы про любовь?
– «Любовь» – абстракция из шести букв. Такая же иллюзия, как и звезды, которые нам кажутся прибитыми гвоздиками Творца к куполу неба. Эта оптическая иллюзия отражена в известной книжке – Библии. Помните, «И назвал Бог твердь небом»? Но это – миф. Я же говорю о реальном.
– Чувства реальны? Разве они не подобны ветру? Все видят, как ветер колышет листья деревьев, гонит облака, но никто никогда не видел самого ветра.
– Блестящая метафора! Однако долой метафизику! Будем реалистами, прагматиками. К чему мы с вами испытываем чувства, а?! К тому, что представляет для нас ценность, – с этими словами невысокий мужчина с пепельной шевелюрой легонько постучал крепким, загорелым кулаком по стене, обклеенной светлыми обоями с золотыми контурами роз. – Вот это – стена. Я не испытываю к ней никаких чувств, ее ценность в моем представлении – ноль. Отель – мое временное пристанище, и неважно, какие на этой стене обои, будь то золотые розочки или серебряные тюльпаны. Так же и человек! Как только он перестает быть значимым для другого, то чувства к нему исчезают, – мужчина с пепельными волосами поправил жестко накрахмаленный и, видимо, давящий на шею воротничок рубашки.