Ребята побрели в «Очко» мимо реки Карповки, мимо оставленного товарищами избитого кавказца, мимо луж рыготы, мимо свалки окурков... Посетителям клубов всё так же не давала заснуть громкая музыка. В хачмагах без устали производились сделки.</p>
<p>
Через пару часов неизменно должно было встать его величество Солнце, возвещая о начале 30 мая для честного рабочего люда.</p>
1 июня
<p>
Петербург был во власти шести часов утра. Солнцу не было дела до этого города, оно спряталось за ширмой серых облаков и ласкало иные широты.</p>
<p>
</p>
<p>
Сам Господь не смог бы разбудить в это время Дойчлянда. В такую рань Он мог бы лишь уложить героя в кровать. Но есть сила, которая манипулирует даже богами – Случай. Случай наградил мать Дойча алкоголизмом и дал ей некоторые средства для проживания лета на даче. Он же развязывал руки и герою: Дойчлянд получил возможность избавиться от полусумасшедшей родственницы и устраивать всё, что ему будет угодно в своей квартире, которой он теперь безраздельно распоряжался. С большой радостью в столь ранний час герой проводил матушку к автобусной остановке.</p>
<p>
</p>
<p>
Угоден оказался притон. Несколько спешных звонков и через пару часов квартиру начали заполнять первые гости.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ефрейтор! — зычно представился сонной Алисе тучный молодой человек, из-за густой еврейской бороды казавшийся сорокалетним, и, направляясь к опочивальне матери Дойчлянда, гремя пакетами с бутылками, осведомился: — Здесь будем?</p>
<p>
— Да, пока туда… — отозвался герой.</p>
<p>
— Дойч, привет, — протянул ладонь долговязый крепкий парень в чёрном пальто. — Иван. Могила, — он отрывисто продекламировал своё имя подруге Дойча.</p>
<p>
— Ох, — смутилась девушка. — Привет…</p>
<p>
— Ха-ха-ха! О, какие приятные, светлые люди! Здравствуйте! — на пороге показалась женщина лет шестидесяти, с девичьими косичками на голове и фенечками на запястьях, в руках она держала большую старую икону. — Я Капитолина. Или Капа, ха-ха-ха. Какие вы все замечательные, ух!</p>
<p>
</p>
<p>
Дойч показал гостям комнату и предложил располагаться, забрал у них несколько глотков ликёра, после чего вернулся к себе, чтобы начать собираться на работу.</p>
<p>
</p>
<p>
— Дойчлянд, каждый раз, когда у тебя появляется возможность, ты превращаешь свою жизнь в сумасшедший дом! — вспылила Алиса.</p>
<p>
— Почему?..</p>
<p>
— Кого ты привёл вообще? Старуху безумную! Одну выпроводили, теперь вторая появилась.</p>
<p>
</p>
<p>
«Ага, не понравилась Капитолина» — отметил про себя Дойч. Попав в немилость к Алисе, Капа ещё больше стала нравиться герою, несмотря на то, что он видел её впервые.</p>
<p>
</p>
<p>
— Да ладно тебе. Вроде милая женщина. А парни из «Евразийского союза молодёжи», она оттуда же… наверное… ха-ха, — заулыбался Дойчлянд и потянулся обнять подругу.</p>
<p>
— Ты невыносим! — сказала Алиса, но на объятия откликнулась.</p>
<p>
</p>
<p>
Дом Дойчлянда начал оживать. Звон стеклянной тары и щёлканье пластиковых бутылок наполняли всё окружающее пространство предвкушением скорого Праздника. Эмоции, вырвавшись из людей, спешили просочиться в щели между кирпичами стен и деревом старых половиц, чтобы расползтись по окрестностям.</p>
<p>
Подобные изменения не остались незамеченными и в тонком мире, невидимом для трезвого глаза.</p>
<p>
Мерцающее существо с телом дельфина и шестью крокодильими лапами спрыгнуло с крыши рюмочной около метро и, по-собачьи потянув носом, устремилось в сторону преображавшейся двухэтажки.</p>
2 июня
<p>
Вернувшись домой за полночь, Дойч встретил в прихожей Капитолину. Она очень обрадовалась его приходу и позвала пить чай с булочками на кухню.</p>
<p>
Капа много говорила. О боге, о счастье, о светлых людях, об эфемерности невзгод. Подобные темы на этом флэту были в новинку. Её монологи исцеляли. Даже Дойчлянд, ни на миг своей трезвой жизни не выходивший из омута депрессии, заёбаный после дня непримиримой борьбы с насекомыми сумел расслабиться. Он ощутил на себе заразительную жизнерадостность, которой делилась Капитолина. Сначала это его даже немного сбило с толку: «Не подсыпали ли мне чего в чай?», — думал он. Но, прислушавшись к себе, герой осознал, что даже в нём может ютиться умиротворение. Что и в его теле есть некая сила, способная прогнать к поросячьим хуям тревоги и терзания. Дойч даже не заметил, как пролетели три часа. Время вынуждало отправляться спать.</p>
Неопределённые числа июня
<p>
Жизнь вроде бы шла своим чередом. Солнце скупилось на тепло для петербуржцев, они же, в свою очередь, держали при себе хорошее настроение и улыбки. Дойчлянд ходил на работу. А потом не ходил, потому что спал. Алкоголь в этой цепочке он старался не пропускать и совокуплял его со всеми возможными актами жизнедеятельности.</p>
<p>
«Евразийский союз молодёжи» плотно обосновался в комнате дойчляндовской матушки, покидая свой плацдарм лишь в случаях, когда из того, что звенит, переставало литься, а из того, что хрустит – не сыпалось.</p>
<p>
</p>
<p>
Капитолина же, вливавшая бодрость и прогонявшая тоску подвернувшегося в коридоре Дойчлянда, со временем начала приводить шайку традиционалистов в бешенство. Мессианские проповеди пожилой хиппи были хороши и приятны, когда были мимолётны – Дойча они касались именно с этой стороны.</p>
<p>
А фашистам приходилось слушать её монологи всё время, потому что кантовались они вместе, в одном малогабаритном помещении.</p>
<p>
Капа, вообще, умела навести шороху. Однажды Дойчлянд тусовался у друзей, захватив с собой комплект ключей. Вторая связка была у Могилы. Он тоже спешно убрался из квартиры на «Елизаровской», заперев Философа, Капитолину и нескольких своих соратников. Оставшиеся мирно выпивали и вели беседы великосветского толка, как вдруг у Капы случилась паническая атака: женщине показалось, что кто-то украл её штаны. Возможно, их действительно спёрли, этот нюанс история умалчивает, но трудно представить, что кому-то из молодых людей понадобилось потрошить гардероб старушки.</p>
<p>
Капитолина не стала откладывать важные дела на потом, позвонила в милицию и заявила о краже. Менты долго стучались в дверь, негодуя, что их вызвали, но не открывают. Виновница переполоха быстро написала на клочке тетрадного листка заявление о пропаже штанов и попросила милиционеров принять его через форточку кухонного окна. Когда АКАБы прочитали содержание этого документа, то пригрозили вернуться с ОМОНом, если подобная хуйня повторится.</p>
<p>
Квартира к тому моменту уже несколько лет была на карандаше, поэтому лишнее внимание к своему адресу Дойчлянда не обрадовало. Впрочем, он выслушал историю, будучи пьяным, поэтому решил, что поднятое настроение того стоило.</p>
<p>
</p>
<p>
После этого случая пожилая шалунья и не думала сдаваться. И снова история приключилась из-за недостатка ключей у жильцов притона.</p>
<p>
Двухэтажки в тех краях имеют общую прихожую на две квартиры. Вход туда возможен сразу с улицы. Однажды вечером Дойчлянд и Могила куда-то делись, при этом забыв закрыть входную дверь в прихожую. Капа вошла, безуспешно попыталась попасть в логово Дойча и как олдовый автостопщик, стала ждать хозяина флэта у дверей. Лампочка по стечению обстоятельств перегорела. А в темноте было совсем уж грустно. Но Капитолина имела привычку носить с собой иконы, свечи и термос с кофе. С иконами ей не было скучно, свечи помогали видеть «собеседников», а кофе хоть как-то бодрил, блуждая по недрам пищеварительной системы.</p>
<p>
Ночь оказалась долгой, ключники всё никак не появлялись. Трудовой люд, генетически впитавший петушиные вскукареки, поднимался со своих постелей, чтобы к шести утра прибыть в рабочие стойла. Около 5:30, повинуясь строгому графику, из квартиры напротив вышла соседка. Полумрак коридора, лёгкий восковой душок и шестидесятилетняя незнакомка с девичьими косичками, предлагающая отпить кофия. Странная картина для человека, который утром идёт не домой, а из дома.</p>
<p>
</p>
<p>
— О-о-о, здравствуйте! — начала Капа. — У вас такое светлое, приятное лицо. Хотите кофейку?</p>
<p>
— З-з-здравствуйте, — удивилась соседка, — я уже попила, спасибо.</p>
<p>
— Это такая замечательная встреча. Мне кажется, Господь послал нас друг другу… — начала проповедовать Капитолина в спину удаляющейся в смятении соседке.</p>
<p>
</p>
<p>
В начале месяца Ефрейтор приступил к празднованию своего дня рождения. Поскольку Дойчлянд и некоторые сожители продолжали ходить на работу, принося в дом деньги, которые быстро обменивались на алкоголь, то обмывать очередной год жизни своего товарища не прекратили и через неделю.</p>
<p>
</p>
<p>
На вторую седмицу эзотерическое подполье расширилось благодаря деятельности в интернете. Идеи традиционализма, просеянные через постмодернистское сито, сформировались в сообщество со смешными тематическими картинками в социальной сети. Даже Юлиус Штрейхер позавидовал бы результатам такой успешной агитационной деятельности.</p>
<p>
</p>
<p>
Новые молодые люди обоих полов ежедневно переступали порог притона, чтобы причаститься портвейном и потрогать томики Дугина и Эволы. А хитрые Ефрейтор и Могила убеждали пришедших, что нужно трогать и их тоже. Охочие до инициаций девицы редко отказывали трансляторам убедительных речей, пристыковывая свои рты и влагалища к лингамам новоиспечённых браминов. Адептов же мужского пола убеждали в том, что отречение от денежных купюр во славу дела революции – это почти как обретение вагины для коитуса с гуру – сакрально и вполне достаточно для таинства причастия.</p>
<p>
</p>
<p>
К третьей неделе мирного запоя в Дойчлянде начала крепнуть идея бросить работу. Мысль эта не была нова, ведь карьеру он начинал строить не меньше двух десятков раз. Выбор стоял между умеренным потреблением алкоголя и наркотиков, которое предстояло чередовать с зарабатыванием денег, и запуском программы «Самотёк», позволяющей уйти в полный отрыв, оставляя надежду лишь на Случай, не дающий пропасть дуракам и пьяницам. То есть, в сущности, святым людям.</p>
<p>
</p>
<p>
Дойчлянду пока не хватало решимости последовать выбору сердца, поэтому приходилось заключать сделку с собственной совестью и продолжать ходить на работу.</p>
22 июня
<p>
Лето, как и прежде, числилось только в календаре. Стылый ветер заставил трёх человек искать убежище в квартире Дойчлянда.</p>
<p>
</p>
<p>
— Дойч, открой! Погреться надо, — колотил в дверь один из них.</p>
<p>