Краснов с Деменевым тоже опасались за свои жизни. Поэтому Краснов решил, что и им настало время бежать на Дон. Но как это сделать? Ведь они постоянно находятся на виду у команды штаба и других офицеров, которые все еще верили своему командарму и ждали его приказа. Одному Краснову бежать было несложно. Он ежедневно свободно и без охраны выезжал за город верхом на коне на прогулку, чем мог воспользоваться и не вернуться в штаб. Но в этом случае ему пришлось бы оставить в Великих Луках на произвол судьбы жену и офицеров. Кроме людей здесь остались бы имущество и деньги 3-го Конного корпуса, которые достались бы большевикам. Так поступить Краснов не мог, поэтому он стал искать другой выход из создавшегося положения.
За то время, пока Краснов находился в Великих Луках, он познакомился с местным комиссаром Пучковым, через которого добился пропуска эшелона с остатками своей армии в Пятигорск, якобы для ее окончательного расформирования. На самом же деле он хотел остановить эшелон в станице Великокняжеской и передать все свои войска, имущество и деньги генералу Каледину. Но, несмотря на обещания Пучкова, эшелон на Пятигорск все никак не подавали, и Краснов с остатками своей армии вынужден был томиться на станции в Великих Луках, рискуя потерять не только имущество и деньги корпуса, но и свою жизнь. А в первой декаде января 1918 года пришло распоряжение: все деньги, имеющиеся в корпусе, сдать Великокняжескому уездному казначейству. Оставшись без людей и денег, 3-й Конный корпус, а вместе с ним вся армия Краснова, практически перестали существовать, и передавать Каледину стало нечего.
В середине января 1918 года долгожданный эшелон подали, и остатки красновских войск, погрузив имущество, машины и лошадей в вагоны, отправились в Пятигорск. Но Краснов с этим составом в Пятигорск не поехал, а вместе с женой уехал в Москву навестить родственников. После чего он хотел догнать этот эшелон в пути и на нем, вместе с казаками, уехать к Каледину. И, как впоследствии оказалось, эта поездка Краснова в Москву спасла ему жизнь. Эшелон с казаками армии Краснова и Деменевым, которого при отправке состава из Великих Лук Краснов назначил старшим, благополучно, без всяких эксцессов, шел в направлении Пятигорска. Но когда поезд прибыл в Царицын и остановился, чтобы заправиться водой и запастись углем, большевики загнали его в тупик и конфисковали все имущество, машины и лошадей, а также тщательно осмотрели все вагоны состава в поисках Краснова, которого военный трибунал заочно приговорил к смертной казни — расстрелу, и теперь его повсюду разыскивали солдаты, матросы и красногвардейцы. Фотографии Краснова развесили по всему городу Царицыну и на всех станциях от Царицына до Пятигорска. А когда Петр Николаевич с женой вернулся из Москвы, догнал в Царицыне свой эшелон и узнал обо всем этом, то понял, что надеяться на благоразумие большевиков больше нельзя, поэтому решил тайно пробираться на Дон. Приняв такое решение, Краснов раздобыл фальшивые документы на фамилию Гринейзен (девичья фамилия жены Краснова), переоделся в гражданскую одежду и, оставив в Царицыне офицеров и команду своего штаба, в переполненном до отказа общем вагоне пассажирского поезда вместе с женой уехал на станцию Тихорецкую.
А Деменев с остатками армии Краснова из Царицына уехал в Пятигорск, а затем в Новочеркасск, который к этому времени уже был занят красными, которые прибывших туда красновцев на Дон не пропустили, а предложили им вступить в Красную армию или разойтись по домам. Деменев выбрал последнее и, переодевшись в гражданскую одежду, уехал домой. Также поступили большинство казаков и офицеров 3-го Конного корпуса и всей армии Краснова. И лишь незначительная часть казаков перешла на сторону красных.
С тех пор пути Краснова и Деменева разошлись уже навсегда. Но, несмотря на это, они еще долго находились в непосредственной близости друг от друга, но только уже по разные стороны линии фронта.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОМАНДАРМ С. М. БУДЕННЫЙ
Глава 1. Русско-турецкий фронт
Вернулся Деменев в свою родную станицу Платовскую в середине февраля 1918 года, где его встретили только престарелые родители. Все его сестры к этому времени вышли замуж и жили своими семьями отдельно от родителей, а некоторые и вдалеке от них. А все четыре брата, видимо, погибли на фронтах Первой мировой войны, потому что ни от одного из них за последний год не было никаких вестей. Последнее письмо родители Герасима получили от среднего сына Михаила еще в январе 1917 года, и с тех пор Деменевы больше не получили от своих сыновей ни одного письма. И Герасима они тоже считали погибшим, потому что за последний год он им ни разу не написал. В круговерти последних событий в стране ему, офицеру высокого ранга, просто было не до этого. Да и почта в наступившей в стране неразберихе работала из рук вон плохо. Отдохнув немного, Герасим стал помогать родителям вести домашнее хозяйство, которое за последние годы из-за отсутствия крепких мужских рук пришло в запустение.
В станице Платовской Герасим Деменев снова встретился со своим старым боевым товарищем Семеном Буденным, который вернулся домой еще в ноябре 1917 года, и вместе с местным казаком Окой Городовиковым работал инструктором при станичном правлении, где они обучали молодых казаков верховой езде и владению холодным оружием. За время разлуки друзей Семен Буденный стал обладателем полного банта Георгиевского кавалера. Произошло это знаменательное для него событие на русско-турецком фронте в 1916 году.
Прибыв с Кавказского фронта на Украину, Кавказская кавалерийская дивизия четыре месяца простояла в городе Проскурове, а в начале января 1916 года ее снова перебросили в город Баку, где включили в состав русского экспедиционного корпуса, который в середине января 1916 года на пароходах через Каспийское море переправили в Персию.
Высадившись в порту города Энзели, корпус походным маршем направился на город Багдад.
Узнав о движении русских войск, турецкое командование прилагало максимум усилий для того, чтобы задержать их. Турецкие конные отряды и днем, и ночью нападали на колонны российских войск, пытаясь остановить их движение. Но наши драгуны сравнительно легко отбивали турецкие атаки, и корпус продолжал двигаться по намеченному пути. Первое серьезное сопротивление нашим войскам турки оказали под городом Менджиль на мосту через реку Сефидруд. Здесь, на левом берегу этой реки, они заминировали подход к мосту, а на правом берегу установили пушки и пулеметы и открыли по нашим войскам ураганный огонь, не давая им возможности даже приблизиться к мосту. Встретив такое мощное и хорошо подготовленное сопротивление турок, корпус вынужден был остановиться и вступить с ними в бой. С полудня и до позднего вечера продолжалась артиллерийско-пулеметная дуэль обеих противоборствующих сторон. Но выбить турок, вкопавшихся в землю на правом берегу реки, нашим войскам в этот день не удалось. С наступлением ночи бой с обеих сторон прекратился. Чтобы наметить план дальнейших боевых действий, командованию корпусом необходимо было узнать, что происходит на правом берегу реки и какими силами турки там располагают. Для этого нужно было провести разведку на вражеской территории и взять толкового «языка». На выполнение этого задания на турецкий берег реки ночью была послана группа разведчиков, которые взяли в плен турецкого старшего унтер-офицера и благополучно доставили его в расположение корпуса. Будучи нижним чином, пленный турок не мог точно знать, сколько и какие силы находятся на правом берегу реки. Но места расположения пулеметных и артиллерийских точек на карте показал, а также сообщил некоторые другие сведения, интересующие командование корпуса. В ходе допроса пленного турка выяснилось, что он является командиром саперного взвода, устанавливавшего мины на левом берегу реки на подступах к мосту и на самом мосту, который в случае отступления турецких войск будет взорван, чтобы задержать дальнейшее продвижение русских хотя бы на несколько дней. Узнав, что мост заминирован и в любую минуту может быть взорван, командование корпуса озадачилось вопросом, что делать. Понятно было, что если турки взорвут мост, то навести новую переправу через Сефидруд под артиллерийским и пулеметным огнем противника будет очень сложно. В результате чего на форсирование реки потребуется слишком много времени, за которое турки в других удобных для них местах создадут новую, возможно, еще более прочную, чем здесь, оборону, на преодоление которой опять придется потратить много времени и сил.
Такого развития событий допустить было нельзя. Поэтому решено было под покровом ночи разминировать мост и уничтожить пулеметные и артиллерийские точки противника, после чего на рассвете форсировать нашей конницей мост и отбросить турок как можно дальше от реки, чтобы дать возможность остальным войскам корпуса перейти мост. На выполнение этого задания были направлены две группы. Одна, состоящая из пяти очень опытных саперов-водолазов, — на разминирование моста, а другая, состоящая из взвода драгун, под командованием Буденного, — на уничтожение артиллерийских и пулеметных точек противника. Под покровом ночи взвод Буденного тихим шагом отошел на два километра от моста и вплавь в ледяной воде вместе с лошадьми переправился на правый берег реки, где, разделившись на две равные части, на рассвете приступил к выполнению задания командования. Одна часть взвода пошла на уничтожение артиллерийских, а другая — пулеметных точек противника. Вихрем налетели буденновцы на дремавших турок с тыла, шашками изрубили их пушечные и пулеметные боевые расчеты, а с пушек и пулеметов сняли затворы. После чего ракетой дали сигнал о выполненном задании и пошли по тылу турецких войск, уничтожая их живую силу. К этому времени и саперы-водолазы уже выполнили свое задание — разминировали мост. Поэтому, получив сигнал от Буденного, наша конница ринулась на мост и, изрубив шашками турок, охранявших его, стремительно проскочила на правый берег реки. Дерзкое уничтожение артиллерийских и пулеметных точек, а также стремительная атака русской конницы для турок оказались настолько неожиданными, что они почти без сопротивления в панике стали разбегаться в разные стороны. Но драгуны, не дав им опомниться, беспощадно рубили их шашками. В ходе этого короткого боя наши драгуны уничтожили большое количество турок, а оставшихся в живых отбросили на значительное расстояние от моста. Все это позволило остальным войскам русского экспедиционного корпуса спокойно перейти мост и продолжить поход.
За блестящее выполнение этого задания все разведчики, саперы-водолазы и драгуны взвода Буденного получили различные награды, а командир взвода Семен Буденный — Георгиевский крест II степени.
Но, потерпев поражение на реке Сефидруд и в городе Менджиль, турки не прекратили препятствовать движению русского корпуса. Их отряды по-прежнему продолжали нападать на его колонны. Но все эти нападения были в основном незначительны, и нашим драгунам удавалось отбивать их без остановки движения корпуса. И только в наиболее крупных населенных пунктах, таких как Казвин, Султанбулак, Хамадан, Асадабад и Кенгавер, через которые вела дорога на Багдад, турки оказывали более серьезное сопротивление, для подавления которого войскам корпуса приходилось останавливаться и вести ожесточенные бои, продолжавшиеся в течение нескольких часов, а иногда и дней. И чем ближе русский экспедиционный корпус подходил к Багдаду, тем сильнее турки оказывали сопротивление. Но самое сильное противодействие они оказали под городом Керманшахом, сломить которое с ходу нашим войскам не удалось, в результате чего корпус вынужден был остановиться и перейти к обороне. А турки, несмотря на то, что в районе Керманшаха уже находилась крупная группировка их войск, продолжали наращивать здесь свои силы — подтягивая дополнительные свежие части и вооружение. По всему видно было, что турки готовятся к атаке.
Чтобы узнать обстановку в стане врага, командованию русским экспедиционным корпусом как воздух нужны были «языки», за которыми в тыл противника была направлена группа из пяти пластунов (кавалеристов без лошадей) во главе с командиром драгунского взвода Семеном Буденным. Под покровом ночи лазутчики проникли в расположение турецких войск, скрытно пересекли три линии вражеской обороны, захватили старшего турецкого офицера со штабными документами и благополучно без потерь вернулись обратно. Захваченные группой Буденного документы и «язык» оказались настолько ценными, что командованию русским корпусом стали известны все подробности о турецкой группировке войск в районе Керманшаха.
За этот подвиг вся группа буденновцев-разведчиков была награждена Георгиевскими крестами различных степеней, а Семен Буденный — Георгиевским крестом I степени. По Георгиевскому статусу ему полагался высший унтер-офицерский чин — подпрапорщик. Но Буденного, по неизвестной причине, к такому званию не представили, и чин старшего унтер-офицера так и остался для него последним в царской армии.
Глава 2. Гражданская война
Много других важных событий как в стране, так и в жизни Семена Буденного произошло за это время. Весь 1916 год и первый квартал 1917 года Кавказская кавалерийская дивизия, в которой служил Буденный, провела на чужбине. В конце марта 1917 года ее сняли с русско-турецкого фронта и отвели в порт города Энзели, где погрузили на транспортные суда и отравили в Баку, а оттуда по железной дороге в город Екатеринофельд. К этому времени в России уже произошла Февральская буржуазная революция, был свергнут царь и появилось новое правительство во главе с Александром Федоровичем Керенским. Поэтому дивизию заставили присягнуть Временному правительству. А в связи с тем, что в войсках российской армии стали избирать солдатские комитеты, то и в Кавказской кавалерийской дивизии избрали эскадронные, полковые и дивизионный солдатские комитеты. Председателем солдатского комитета 5-го эскадрона драгуны избрали Семена Буденного, а на собрании полка его избрали еще и членом полкового солдатского комитета.
Почти три месяца Кавказская кавалерийская дивизия простояла в Екатеринофельде. А в первых числах июля 1917 года ее железнодорожным эшелоном перебросили в Белоруссию на Западный фронт. Здесь, по настоянию большевиков, начались перевыборы солдатских комитетов, в ходе которых Семена Буденного выбрали председателем полкового солдатского комитета, а вскоре и дивизионного. После чего Буденный стал жить интересами не только своего взвода и эскадрона, но и всей дивизии.
В Белоруссии Буденный познакомился с членом фронтового солдатского комитета армий Западного фронта М.В. Фрунзе, который связал его с Минским горкомом партии большевиков. Встречаясь с большевиками и читая рекомендованную ими литературу, Буденный стал постигать основы большевистской науки. Еще не став членом партии большевиков, он, разделяя и поддерживая идеи большевизма, в меру своих сил и возможностей старался воплотить их в жизнь.
Во второй половине ноября 1917 года Кавказская кавалерийская дивизия самовольно демобилизовалась, и драгуны разъехались по домам. Вернулся домой в станицу Платовскую и Семен Буденный, прихвативший из части седло и оружие. А когда в январе 1918 года местные крестьяне организовали в станице Платовской советскую власть, то Семен Буденный и Ока Городовиков всей душой и с восторгом приняли новую власть и примкнули к ней.
Зимой 1918 года вблизи крупных городов и промышленных центров юга России между отрядами Красной гвардии, которые вместе с революционно настроенными солдатами и казаками, вернувшимися с фронта, защищали советскую власть, с одной стороны, и дружинами, состоящими в основном из офицеров, юнкеров и студентов, которые были ярыми противниками новой власти и пытались вернуть в России буржуазно-помещичий строй и восстановить монархию, с другой стороны, начала зарождаться гражданская война. Но силы обеих противоборствующих сторон в этот период были незначительны, потому что и к красным, и к белым в ту зиму шли люди либо идейные, либо неприкаянные, либо просто любители «половить рыбу в мутной воде». А основное боеспособное население — демобилизованные казаки и солдаты, измученные многолетней окопной жизнью на фронтах империалистической войны, отъедались и отсыпались у родных очагов. Воевать им друг с другом пока не за что было. Кроме никому не нужного снега, лежащего на полях, да воздуха, которого пока хватало всем, делить было нечего. Но уже в феврале 1918 года война докатилась до Сальских и Маныческих степей. Выбитый красными из Новочеркасска отряд донского походного атамана генерала Попова приближался к этим местам, надеясь укрыться в Сальской степи от большевиков и дождаться «пробуждения казачества». Атаман Попов совершенно справедливо полагал, что весной осмелевшие иногородние крестьяне, прикрываясь большевистским лозунгом «Земля принадлежит тому, кто ее обрабатывает», выйдут на поля делить помещичьи земли и земельный запас казачьих станиц, который они всегда у казаков арендовали. Казаки же, естественно, не потерпят захвата кем бы то ни было своей земли, и тогда между ними начнется резня. Добиваясь своей правды, каждый выберет ту власть, которая будет защищать его интересы. Бедные и безземельные пойдут к красным, а богатые и казаки — к белым, в результате чего пополнятся отряды и тех и других. И на чьей стороне окажется больше людей, та и победит.