Дина не помнила, как она сняла пальто и прошла в свою комнату. Повалилась на диван. «Наваждение. Это какое-то наваждение», – она лежала в полутемной комнате. Не хотелось даже раздеваться и стелить постель. Перед глазами стоял его взгляд, кожа спины помнила его руки, мысли все время крутились вокруг его слов.
Тихонько отворилась дверь, в комнату заглянула мама.
– Диночка, ты кушать будешь? Все остывает.
– Нет, мамуля, не хочется.
– Ты не заболела?
– Нет.
– Ну, значит, влюбилась, – и мама растворилась за дверью.
«По-моему, это одно и то же. Любовь – это заболевание». Через силу она заставила себя подняться, приняла душ, постелила постель. Ей приснился странный сон: во сне ее снова преследовал Денис, но в его руках был кинжал. Он улыбался, манил к себе, но она старалась не приближаться к нему – знала, что он ее ранит, как только поймает. Потом ноги перестали слушаться. Она не могла двинуться с места. Денис тут же настиг ее и начал наносить частые удары. Боли Дина не чувствовала и только с удивлением смотрела на льющуюся из предплечья кровь. А он продолжал ранить, и его лицо исказила гримаса наслаждения. Дина проснулась. Сердце громко стучало. Жуткий сон не шел из головы по дороге в университет и на занятиях. Она решила, что откажется от встречи с Денисом и сразу после занятий пойдет домой. Девушка написала записку с извинениями и попросила Женю передать ее парню.
Дома она постаралась начать заниматься, но мысли витали далеко от конспектов: то она вспоминала настойчивый шепот в подъезде, то дикий тревожный сон. Дина вздрогнула от звонка в дверь. «Женька, наверное», – запахнула на себе легкий халатик и открыла дверь. Замерла. На пороге стоял Денис.
– Зайти можно?
– Конечно, – она посторонилась, приглашая войти.
Он вошел, распахнул пальто и вытащив розу, протянул:
– Это тебе, болящая. А еще вот лимон – лучшее лекарство при простуде.
Дина замешкалась.
– Бери, бери, ставь ее, скорее в вазу, а то она, собака, колется, даже поцеловать тебя не дает.
Дина взяла розу и пошла наливать воду в вазу.
– Проходи, – пригласила она.
Но Денис стоял в коридоре.
Пристроив длинный цветок так, чтобы он не вывалился из неподходящей для него широкой вазы, девушка вернулась в прихожую к гостю.
– Проходи же! Чай будем пить с лимоном.
– Ну, если ты приглашаешь… Давай, знакомь с родителями!
– Их нет, они на работе.
– Какая удача, – и, поймав ее испуганный взгляд, добавил, – ну, ну, не бойся, я пошутил.
Дина стала лихорадочно метаться по кухне, накрывая на стол.
– Может, картошку хочешь?
– Нет, картошку не хочу.
– А что будешь? – Дина распахнула холодильник и на мгновение задумалась, изучая его содержимое. «Как нарочно, ничего сладкого к чаю, ни печенья, ни сгущенки, только хлеб с маслом».
– Тебя, – тихо проговорил Денис.
Но Дина была так поглощена хозяйственными заботами, что не обратила внимания на эти слова.
– Ты мне скажи, а музыка в доме водится?
– Водится, конечно. Пойдем в комнату, пока чайник не закипел. Я покажу тебе диски, поставишь сам, что захочешь.
Они вошли в комнату. Дина присела на колени, доставая диски, стала перебирать наименования, вопросительно поглядывая на гостя. Наконец, он остановился на инструментальной музыке и включил совсем негромко.
– Мы так с кухни не услышим.
– Да, когда еще чайник закипит… Давай, потанцуем.
– Смешно. Дай я хоть переоденусь, а то в халате и тапочках танцевать как-то неудобно.
– Не надо, – удержал он ее за руку. – Знаешь, ты мне так нравишься еще больше. Ты теперь в домашнем, совсем своя, неколючая, – и он привлек ее к себе. Нежно поцеловал.
– Хорошо, давай потанцуем, – девушка попыталась отстраниться.
– Ну, одно другому не мешает, – и он снова приник к ее губам, покачиваясь в ритм музыки.
У Дины поплыло в голове.
Спасительно засвистел на кухне чайник. Дина стала высвобождаться из объятий.
Конец ознакомительного фрагмента.