Большой валун гудел, как при граде, поскольку сила ветра гнала перед собой мириады мелких камешков, и ему пришли на память слова пророка Илии: «Ветер был столь силён, что сотрясал горы и раскалывал камни...» Это был ад пустыни Паран, места, куда осмеливались проникнуть только пророки, направляемые рукой Господа.
Непрекращающийся пронзительный свист, непрерывный треск камешков, ударяющихся о валун, полная тьма, окружавшая их, заставили путников потерять всякое чувство времени. Блейк пытался сосредоточить мысли на теле Сары, на биении её сердца, чтобы противостоять устрашающим силам природы, гнетущему чувству собственного бессилия, всё более растущему и подавляющему. Пыль теперь была повсюду: покрывала каждый миллиметр их кожи, пропитала их одежду сильнее, нежели бы это удалось сделать воде, но ноздри и лёгкие не были затронуты. Он ощущал, что дыхание было затруднённым, но не невозможным.
Блейк задавался единственным вопросом, сколько он сам продержится в этих крайне тяжёлых условиях и сколько выдержит Сара. В любом случае египтолог прекрасно понимал, что это был всего-навсего вопрос времени: рано или поздно влага дыхания превратит в замазку мельчайшие частицы пыли, забьёт поры гортекса, и тогда придётся выбирать между смертью от удушья либо от недостатка кислорода. Сколько времени осталось до того момента, когда эта разгулявшаяся в своём великолепии природа нанесёт решительный удар, швырнув их в пыль подобно насекомым?
Судорога напряжения и усталости растаяла, в какой-то момент своего полусознательного состояния Блейк ослабил руки, обхватывавшие Сару, и ему показалось, что сила шквала немного ослабла, что ветру также требовалось набраться сил.
Он поднялся, развязал обмотанную вокруг горла повязку и снял рюкзак из гортекса. Тотчас же перед ним явилось призрачное видение: очертания какой-то объёмистой тёмной массы, неразличимо огромной, оснащённой спереди двумя светящимися кругами, испускающими бледное молочное свечение. Масса испускала непрерывный ритмичный звук, как будто тяжело дышала. Блейк напряг зрение и смог разглядеть более чёткие контуры, различить лучи света, пробивавшиеся через пыльную завесу безумно бушующей ночи. Масса походила на подводную лодку, опустившуюся на дно океана, однако же это был всего-навсего пустынный автобус, одно из этих диковинных транспортных средств, которым удаётся перевозить по пять десятков пассажиров из Дамаска в Джидду, из Омана в Багдад по самым адским дорогам. Автомашины с герметизацией как у космических кораблей, оборудованные мощными фильтрами и кондиционерами воздуха.
Он стал трясти свою спутницу, которая, казалось, совсем лишилась чувств, и освободил ей голову:
— Сара, Сара, вставай, Бога ради, мы спасены! Посмотри, только посмотри вперёд!
Сара поднялась, стараясь защитить рукой своё лицо, в то время как Блейк побежал на свет фар.
— Эй! Эй! — заорал он. — На помощь! Мы заблудились в пыльной буре! Помогите нам!
В этот момент из автобуса вышли вооружённые люди: один из них внезапно повернулся в его сторону и выбросил руку с винтовкой в сторону какого-то услышанного им звука.
Блейк, влекомый ободряющей перспективой грядущего спасения, не сразу оценил ситуацию, но в тот самый момент, когда он принялся кричать, что-то упало на него сзади и повалило на землю. Сара прыгнула к нему на спину и прижала его к земле.
— Прекрати, — прошипела она ему в ухо. — Прекрати. Видишь... эти люди вооружены.
Человек с винтовкой в вытянутой руке немного продвинулся в направлении к ним, пронзая густую пыль лучом электрического фонарика. Но Блейк и Сара, распластавшиеся на земле и покрытые пылью, слились с окружающей их мглой. Человек ещё побродил немного вокруг, прислушиваясь к звукам пустыни, затем, удостоверившись, что всё это ему почудилось, вернулся к автобусу. Из его задней двери вышло несколько человек, вооружённых автоматическими винтовками, с головами, полностью закрытыми куфиями, и стали по углам машины, словно беря ситуацию под контроль, в то время как двое из них, похоже, проверяли протекторы.
— Кто бы это мог быть?.. — терялся в догадках Блейк.
— Кто бы это ни был, я считаю, что нам нельзя рисковать. Это определённо не израильтяне. Давай вернёмся в наше укрытие... Который час?
Блейк протёр стекло циферблата наручных часов:
— Немногим больше полуночи. До первых лучей восхода ещё шесть часов.
Они снова заползли за валун; дул всё ещё сильный ветер, но чувствовалось, что буря постепенно ослабевает.
В какой-то момент свет фар выхватил из мглы иные тёмные объекты, которые, казалось, возникли из небытия.
— Верблюды... — прошептала Сара. — Но как они передвигаются в такую погоду?
— Это бедуины, — пробормотал Блейк. — Они могут передвигаться в песках, как рыба в воде. Ты можешь рассмотреть что-нибудь?
— Да, вот прибыли другие люди с оружием... По-видимому, была намечена встреча: невероятно...
— Они приехали бы и с закрытыми глазами, — уверил её Блейк. — За тысячи лет, проведённых в пустыне, у них развилось потрясающее чувство ориентации... В такую погоду они могут передвигаться как призраки, практически невидимые.
Кто-то открыл заднюю дверь автобуса и впустил прибывших, все они были вооружены автоматическими винтовками.
После того как последний вошёл внутрь, автобус тронулся и вскоре исчез в облаке пыли в северном направлении.
Блейк и Сара снова спрятались за валуном, опять накрыв головы рюкзаками, и недвижно лежали под порывами разгулявшейся бури. Недостаток кислорода, усталость, разочарование, последовавшее за краткой вспышкой надежды на спасение, до которого, казалось, было рукой подать, ввергли их в состояние глубокой апатии, что-то вроде полного упадка сил, не бодрствования и не сна, в котором единственным ощутимым чувством был продирающий до костей холод и неосязаемая пыль, пробравшаяся внутрь рюкзаков и начавшая превращать в замазку слюну и слизистые выделения в ноздрях.
Внезапно Блейк поднял голову в направлении запада.
— Что такое? — вымучила из себя Сара, ощутившая его резкое движение.
— Кордит[32], — промолвил Блейк. — Чувствуешь этот запах ветра? Это запах войны.
Блейк на несколько минут снял с головы рюкзак и напряг слух: казалось, ветер на несколько мгновений принёс с собой отдалённые раскаты грома.
Рассвело, и беглецы, обнажив свои головы, сели, прислонившись спиной к валуну. Ветер всё ещё дул довольно напористо, но самая мощная фаза бури уже миновала. Было пасмурно, как будто пустыню заволок густой туман, но с востока сквозь плотную дымку пробивались слабые лучи света.
— Ты в состоянии идти дальше? — спросил Блейк.
Сара утвердительно кивнула головой:
— У нас нет другого выбора. Если останемся здесь, умрём. Надо стараться идти по дороге на юг: рано или поздно наткнёмся на что-нибудь... если у нас достанет сил.
Беглецы собрали свою провизию, уложили её в рюкзаки и вновь пустились в путь. Они шли долгие часы с огромным усилием, и, когда уже были близки к тому, чтобы свалиться от усталости, Блейк увидел слева низкое строение из бетонных блоков, с кровлей из листового железа и с полузакрытыми ставнями.
Они приблизились, вошли и осмотрелись: всё было покрыто пылью, но нашлась небольшая комната, где они смогли сесть на землю, попить оставшейся воды из фляжек и съесть по плитке из крупы — последние запасы. Вскрытые пакеты с инжиром и финиками были облеплены пылью. Они отдохнули с полчаса, затем вышли на дорогу на Беэр-Менуху. Путники тащились часами под хлещущими порывами ветра, стараясь укрыться от него, отдыхая время от времени, когда силы были на исходе. Поздно вечером они подошли к перекрёстку и направились в сторону Йотваты.
Прошло совсем немного времени, когда их нагнал фургон, перевозивший коз, и подбросил их до Йотваты. Стемнело, и они без труда нашли ночлег. Управляющий гостиницы, человек лет за шестьдесят, озадаченно уставился на них. Они смахивали на призраков: белые от облепившей их тело, одежду, волосы, ресницы и брови пыли, а на лицах проглядывали следы ран и царапин.
— Мы туристы, — объяснил Блейк, — попали в бурю, и наша машина сломалась, не доезжая до Беэр-Менухи. Нам пришлось часами блуждать в песчаной буре.
— Всё понятно, — без лишних объяснений констатировал управляющий, — вы, должно быть, совершенно обессилели.
— Да, и голодны, — признался Блейк. — Есть хоть что-нибудь, чтобы нам подали прямо в номер?
— Выбор невелик. Правительство произвело реквизицию для армии, отправленной на фронт, и многие продукты исчезли. Но несколько бутербродов с хумусом и тунцом, а также пару бутылок хорошего холодного пива я могу вам обеспечить.
— На фронт? — переспросил Блейк. — Мы... довольно долго находились в пустыне, ничего не знаем...
— Идёт война, — печально сказал управляющий, — и мы опять оказались в одиночестве, никто не приходит нам на помощь... Вы можете оставить мне ваши документы, а сами тем временем...
— Послушайте, — заявил Блейк, — мы всё потеряли в буре. Если хотите, мы напишем вам все наши данные, чтобы у вас не было проблем в случае проверки.
Мужчина с минуту озадаченно смотрел на них, потом утвердительно кивнул головой, и Блейк под наблюдением Сары написал фальшивые данные, чтобы она могла написать нечто подобное о себе. Они вошли в гостиничный номер в качестве супругов Рэндолл, вымылись, приложили все усилия к тому, чтобы как можно лучше привести в порядок одежду, и с жадностью расправились с бутербродами, которые им прислал в номер управляющий.
Когда они покончили с едой, Сара свалилась в постель, но Блейк вышел на улицу и бродил в полутьме до тех пор, пока не обнаружил стоянку такси всего-навсего с двумя автомобилями.
— Мы должны уехать сегодня ночью, — объяснил он одному из водителей, — в Эйлат. Прошу вас подъехать в три ночи к газетному киоску.
Шофёр, фалаша[33], согласился, и египтолог возвратился в гостиницу. На улицах не было ни души, только время от времени проезжал какой-нибудь транспорт с военным патрулём.
Он обнаружил Сару, погруженную в глубокий сон: у неё даже не хватило сил погасить свет. Блейк завёл будильник в своих наручных часах, потушил свет и лёг, совершенно раздавленный усталостью. В темноте он почувствовал, что рука Сары шарит по постели, ища его, и, перед тем как заснуть, поцеловал девушку.
Пронзительный зуммер будильника без пятнадцати три разбудил его, всё ещё смертельно усталого и с дурной головой от недосыпания. Сигнал разбудил и Сару, которая села в постели с перепуганным выражением лица:
— Что такое? Что случилось?
— Пошли отсюда. Я здесь никому не доверяю. Уверен, что управляющий гостиницы тоже не доверяет нам. Утром нас, несомненно, ожидает неприятный сюрприз. Через четверть часа нас будет ждать такси. Пошли, быстро.
Блейк положил на прикроватный столик пятидесятидолларовую банкноту, затем вылез на пожарную лестницу и спустился по ней, стараясь не шуметь; Сара последовала за ним. Ветер всё ещё остервенело дул, и весь город был окутан туманной дымкой.
Блейк и Сара выскользнули за угол гостиницы и повернули на главную улицу, прячась под сенью деревьев акации и мимозы, которые обрамляли проспект.
На первом же перекрёстке они увидели киоск, а за ним — зажжённые фары приближающегося автомобиля.
— Вот и такси, — обрадовался Блейк. — Мы спасены.
Фалаша открыл дверцу, Блейк сел впереди, Сара сзади, и они тронулись в путь. Они проехали Шамар, Элипаз, Беэр-Ору и достигли Эйлата, ещё погруженного в темноту, велев доставить их к египетской границе.
— Достаточно, если ты довезёшь нас до египетской границы, — заявил Блейк шофёру. — Потом мы справимся сами.
Фалаша кивнул и домчал их до египетской границы, остановившись перед контрольно-пропускным пунктом.
— У тебя есть египетская виза? — спросил Блейк Сару.
— Нет.
— Не важно. Можно оформить её на границе. Я вырезал из своего паспорта страницу с надписью, что являюсь персоной нон-грата. Надеюсь, что они не станут считать страницы и что данных обо мне на пункте нет.
— А если есть?
— Самое худшее, что может случиться, — нам откажут во въезде. В таком случае будем искать катер, который отвезёт нас в Эмираты.
Сара вышла из машины и втиснулась в кабинку для автоматического фотографирования, чтобы обзавестись тремя снимками форматом на пропуск, такими безобразными, что она получилась совершенно неузнаваемой, затем начала заполнять бланки. Блейк предъявил свою визу заспанному полицейскому с усами, жёлтыми от никотина, который поставил на неё печать, не задавая ему никаких вопросов.
Египтолог вздохнул с облегчением и сел в машину, ожидая прихода Сары, потом попросил водителя отвезти их на автобусную станцию. Местечко ещё не пробудилось, и ветер кружил вихрем пожелтевшую макулатуру и газетные листы, которые повсюду покрывали пыльную землю. Блейк вынул из бумажника пятидесятидолларовую банкноту, как и было договорено, и распростился с водителем, пожав ему руку:
— Прощай, друг, спасибо. Я дал бы тебе больше, но мне ещё предстоит долгий и тяжёлый путь. Шалом.
— Шалом, — ответил фалаша, на минуту задержав на нём взгляд своих больших тёмных и влажных глаз, как у африканского животного. Потом сел в машину и умчался в облаке пыли.
Вскоре открылась билетная касса. Блейк приобрёл два билета до Каира, потом купил две чашки кофе с кренделями, обсыпанными кунжутом, и подсел к Саре.
— Дело сделано, — удовлетворённо отметил он, — если доедем до Каира, то пойдём в наше посольство: там найдём кого-нибудь, кто окажет нам помощь.
— Если мы доберёмся до посольства, то проблем не будет, — заверила его Сара. — И кому-то придётся дать мне объяснение, что же такое произошло в Рас-Удаше: эта шуточка мне совершенно не понравилась. Такие непредвиденные осложнения перепугают кого угодно.
— Верно, — согласился Блейк, — я никак не могу объяснить это.
Египтолог порылся в карманах, и ему посчастливилось обнаружить расплющенную пачку «Мальборо»: все сигареты развалились на кусочки, кроме одной. Он сунул её в рот и закурил, сделав длинную затяжку.
— Мало у тебя всякой дряни в лёгких, — упрекнула его Сара.
— Курение расслабляет, — пояснил Блейк. — Я чувствую себя героем приключенческого боевика, оставшегося без основного противника: у меня болят все кости, ногти и волосы.
Сара посмотрела на него: на лице египтолога была гримаса, долженствующая изображать улыбку, но его взгляду не удавалось замаскировать тревогу, исходившую отнюдь не от усталости и не от физической боли. В тот момент, когда впереди забрезжило спасение, Уильям Блейк почувствовал, что, возможно, для человечества было бы лучше, если бы он и его спутница скончались, удушенные пылью в пустыне Паран.
— И что мы сделаем с этой тайной? — начала допытываться Сара, угадав его мысли.
— Не знаю, — честно признался Блейк. — В настоящее время мне не удаётся смотреть на то, что случилось, как на реальный факт. Кажется, будто я видел это во сне.
— Но ведь настанет момент пробуждения...
— Тогда и буду принимать решение. Если бы я был уверен, что могу остановить эту войну, обнародовав то, что я увидел... рассказав, что не было избранных народов ни с одной, ни с другой стороны, я бы сделал это...
— Однако же ты всё-таки должен сделать это: истина, по своей сущности, требует, чтобы её раскрыли. Ты так не считаешь?
Блейк покачал головой:
— Истине, по её сущности, никогда не верят. В действительности молчание почти всегда является единственно возможной истиной...
В этот момент его слова заглушил шум автобуса, подъехавшего к посадочной площадке. Они вошли в него первыми и уселись в самом конце, вскоре за ними последовали другие группки пассажиров, прибывавших по отдельности: женщины с увесистыми свёртками, мужчины с блоками американских сигарет, которые они, наверное, купили в Акабе.
В конце концов автобус рывком двинулся в путь, постепенно увеличивая скорость. Убаюканная колыханием автомашины и ворчанием двигателя, подкошенная усталостью, девушка положила голову на плечо своего спутника и погрузилась в глубокий сон. Блейк некоторое время пытался бодрствовать, но вскоре и он отступил перед усталостью и теплом тела Сары.