В темноте, в сумраке пишется уютней, приятней. Не знаю, уж там чего можно насочинять белыми ночами.
Девушка стояла неподвижно, молча и ревниво.
Троллейбус
Сегодня настоятель отвез нас работать в Лавру. В новой машине меня укачало.
– Да, Димыч, тебе что-то пожестче надо.
– Троллейбус.
В Лавре
Не холодно, но темно очень. Жолто. Еще и зелено кое-где. Трава зелена. Хорошо видна с крыши. И листья многие. Но уже очень глухо. Силы куда-то делись, на зиму скрылись.
Миша квасил
Всю ночь дождь. С вечера приплюснутая луна в алтарном окне.
Ну и лунища! Умерла еще Аня-блондинка, молодая, из кризисного центра. От рака печени. Печень не пересаживают.
Лунища зверская. Вчера на смене Миша всю ночь не спал, ворочался, и сегодня весь день квасил.
Детская площадка в Таврическом завалена сухой иглой – лиственницы опали.
Маша звонила. Они переезжают. Герд имеет новую работу.
На тоненькой ниточке
Маша Б. недавно родила. Оказывается, девочка шестипалая. Я у Тани спрашиваю: А как это выглядит? Она говорит: Это не палец. А папиломка… на тоненькой ниточке, – На ниточке? – И девочку прооперируют, – И что останется? – Рубчик.
Бедный ребенок
Настя рассказала, что Кристина сделала кораблик из пластилина и желудей – он развалился, и она весь вечер прорыдала.
Побесятся и уснут
Теперь у Тани две подруги Марины, у них по двое детей. У одной двойняшки, а у другой Лелик и Даня. Лелик похож на будду. Эта Марина безумная, а другая нормальная. Единственная ее странность – православность. Таня консультирует ее по вопросам веры. И не столько она сама такая, сколько ее муж.
А муж другой Марины (безумной) с ней не живет. Только ночует. А за деньгами она к нему сама приходит, оставляя детей дома одних. Вечером, она говорит, устаю от них, не знаю, что с ними делать, они побесятся и уснут.
Девушка ушла
В кино у Митьки телефончик с голубым экраном. Сначала он им как фонариком светил (мы слегка опоздали). Потом, во время сеанса, он пару раз доставал свой «фонарик», но звонка я не слышал, видно он вибрировал у него в кармане. Справа девушка болтала, а Митька не болтал, а приглушенным голосом шипел: яшфкино. Кино еще не кончилось, а девушка ушла.
В Лавре
Сегодня я видел солнце. Я думал, его не увижу. На южную сторону выходят окна Лавры. Я склонился с лесов, почти свесился, и увидел его, тоже склонившееся и наткнувшееся на густо посаженные деревья.
Вместо одиннадцати положенных ударов что-то невразумительное звякнуло в соборе.
Мозг усыхает
Она сказала: «Вы видели? Она его в платье привела, ему нужно косу заплетать – его нужно в специализированный садик отдать. Но вы-то нормальная? Но вы-то подстригите своего – тогда и она своего подстрижет». «Нет, – отвечает Таня, – знаете, мне кажется, это не подействует». «Но мы же в обществе живем». «Ну, может быть, про общество говорить не стоит…» «Если б я знала, что здесь такая мама будет, я бы не пошла сюда воспитательницей!»
Потом Таня разговаривала с другой воспитательницей, Светланой. Когда они остались вдвоем, Таня сказала «Марина» и больше ничего не успела прибавить. Светлана вся оживилась и сказала: «А, да, ну вы же знаете, у женщины после родов – мозг усыхает.
Ну, что женщина рискует, когда рожает, и что это даром не проходит».
Таня говорит: «Я не поняла, это вы про то, что Марина странная?» А она ей показывает руками, что мозг вот такой – а после родов делается такой.
«А Нина мне как начала, что надо его в другой садик перевести, Нина! Ты мне это брось, тут грубо нельзя. Вы посмотрите, как она их одевает, такая любовь во всем. А остальные-то дети неухоженные. Как они к детям своим относятся, которые считаются нормальными?!»
Из Лавры
Когда расходимся из Лавры, около пяти, бьют колокола. Когда идешь с внешней стороны, звон идет от деревьев, и кажется, что колокольня вон там, в лесу. А потом выходишь на мост через Монастырку, и звон меняет направленье. Блуждающий звон среди темных деревьев.
Вторая лужа
Ходили в гости к Митьке. Митька недавно отремонтировал квартирку. В его личном кабинете ремонт еще не закончен.
Дамы любовались гардеробной. Оказывается, Славик болел вовсе не отитом, а более страшной болезнью, связанной с провалами зренья. Он в прошлый раз признавался, что иногда не видит какой-нибудь сектор, а потом, спустя какое-то время, сектор возвращается. Он говорит, что в первый раз испугался, а потом привык, и спокойно ждет возвращения.
Мы зашли в комнату. В комнате стоял такой гладкий журнальный стол. Тимофей опрокинул вазу с цветами, залив его водой. Я вытирал, выжимая тряпку в фольговую тарелку.
А Славик сел в углу и стал делиться своей болезнью.
Наташа объяснила его хворь переживаниями из-за нее.
Летом Славик похудел на 15 кг.
Славик играл с Тимофеем. Тимофей раскраснелся и кричал, потом описался. Опрокинутые цветы стали уже второй лужей.
Она нас убьет
Рассказывали Славику про Марину. Славик спрашивает, не боимся ли мы, что она нас убьет, чтобы взять Тимошкины вещи и одеть на своих детей.
Но Марина не пришла, пришла Люда Стар. С Людой стали пить Мизин спирт из Тимошкиной мизерной посуды.
Тоненьким голоском
Сегодня Марина была. Раздался длинный звонок. Я почему-то решил, что пришел какой-то ебнутый сосед, может, оттого, что вечером видел одного соседа, выносившего мусор. Я даже, открывая дверь, встал отчего-то боком, как дуэлянт.
А там стоит какое-то маленькое существо, шапка напялена почти на глаза, и тоненьким детским голоском спрашивает Таню.
А Таня еле ползает.
Часть вторая: затвердеет
Сегодня встречаю в Академкниге А. Приятно встретить знакомого человека. Но он отчего-то не очень рад. Чем, спрашиваю, занимаешься? – Так, пишу, перевожу. А ты? – Строю, сторожу – ответилось в рифму.
Вчера приходили Пасхальные гости Игорь с Аней. Выяснилось, что Анина мама из Закарпатья, и она приносила пасху и куличи, а Игорь все это осмеивал.
Тимофей забастовал против гостей, назвав их какашками и даже кинувшись в них предметами, правда, мелкими и промахнулся.
Пришлось играть неуютную роль твердого отца.
Сегодня в садике нянечка спросила их с Мариной: Вы дружите? – Да, дружим, – Хорошо. Вы друг другу подходите, – Почему?
Нянечка мялась, потом говорит: Неплебеи.
В своем любимом магазине Таня встретила Ирину Алферову. Та была в больших темных очках (чтобы ее не узнали). Таня ее сразу и не узнала. Сняла с вешалки сарафанчик и спрашивает: Мило, правда? – И смотрит на нее, а та с ужасом смотрит на нее: вдруг она ее узнала?
Вчера Танюшке везло на мужичков. Первый заговорил с ней в садике: А вы кого забираете? А я сам ходил в этот садик. Тридцать пять лет назад, – И что здесь изменилось? – А ничего. Я заглянул в окно: те же рукомойнички.
Мужичок был симпатичный. С ним была подруга. Т. сказала, на жену не похожа, похожа на подругу.
Через 300 метров другой. Этот пожилой. У него четверо детей. Дети взрослые. Этот сказал: Главное, чтобы жена в тебя верила. Если бы моя в меня не верила, разве она родила бы мне четверых?
Он позвонил сыну, договорился приехать, а того нет дома… Расстроен.
Третий ебнутый паренек. Или очень ленивый. Этот у «Полушки»: Не подскажите, как как пройти к дому номер такой-то. Танюшка рассердилась: Вон, на той стороне табличка, перейдите улицу и посмотрите.
Паренек не пошел, стал еще у кого-то спрашивать.
День ото дня Таня рассказывает все более дикие вещи. Сегодня про подругу Марины (Марина ходит к ней ночами поговорить).
К ней муж приходит поесть, а денег не приносит. И секс с ним продолжается пять минут. Так вот, она нашла себе мужичка и так крепко поцеловалась с ним, что он кончил прямо в штаны. И бежал.
Теперь она готовится придти к нему, он один живет, и привязать его веревкой к кровати. Со свечами, – Свечи зачем? – Для романтики. Зажечь везде свечи. Еще она берет взбитые сливки —?? – Чтобы обмазать ему член и отсосать. Ей противно это делать иначе, а она обязательно хочет.
Дождь. Красиво. Мокрая крыша собора, темно-коричневая. Зазеленевшие уже по-весеннему липы и другие деревья заслонили собор. Такие вот тексты уже можно помещать в учебнике «Русского языка».
Таня сидела с Леликом, меняла ему памперс, мыла попку. Он боится воды и, когда мылся, весь трясся и нервно смеялся.
Вчера в церковь заходил интересный мужик. Бомжом его не назовешь. Так вроде щуплый, ну и кулачищи были у него. И пьяный, конечно, и вонючий. Он странно себя вел. Он подмигивал. И на иконы смотрел так, будто ждал, что они тоже ему подмигнут.
В центре города ночью тихо почти по-дачному.
Марина сказала: «А я люблю, что слышен шум поездов, у нас в Туле окна выходили на железную дорогу, высунешься в окно, а там поезда».
Вроде, как сделали новое покрытие, не так наезжают на люк. Или это были разные люки? (на площади много люков) Нет этого узнаваемого бряканья чугунной крышки.
И уже ни малейших белых ночей.
Марина, оказывается, спросила: «А почему Дима сказал „Спокойной ночи“, а вышел на улицу?» Таня ответила: «Он не мог спокойно смотреть, как ты кормишь Лелика». Марина скармливала ему мясо с тарелки и давала запить молоком, приговаривая: «Жуй, Леля, жуй». А у Лели слипались глаза и челюсти еле двигались.
В городе сразу после приезда особенно заметно, какие недачные у людей лица.
Почти немой
Настя постепенно толстеет. Она готова бросить Ромика. У нее теперь наклюнулся другой. Этот по интернету. Он некрасив. Занимается бизнесом. Она хочет привести его к нам, чтобы мы его раскусили. А Ромик стал пить мало и сделался совсем неразговорчив. Почти немой. И постоянно у него плохое настроение.
Стянула носки
Таня заходила в старый садик, болтала с няней. Это с той, что сказала про них неплебеи, выглядит на 80 и носит мини-юбку. – Мини-юбку?! – Ну выше колен, и босоножки, и увидев меня (Таню), стянула носки, демонстрируя педикюр.
Деревья выросли
На дачу приезжал дядя Саша, и даже оставался ночевать на веранде. Саша привез крыжовник. За ужином заговорили про крыжовник, что он раньше везде рос, и рос прекрасно в тени, – говорит Таня, а Мизь: тогда тени не было, всюду было солнце – сейчас деревья выросли.
Что же, дождь так и не пойдет? И город утонет в торфяном дыму.
Убили японского рыбака (у Курильской гряды).
Собственник
Пришел Мась: «Это вообще-то мой стол».
В этой тетради, кажется, ни одной утренней записи.
Дождя так и нет, на редкость сухой август. Прошлый, если перечитывать, отличался ветрами.
Толя сварил
Толя рассказывает, как он трудился в сварочном цеху. Варил решетки из арматуры, а в соседнем цеху, кузнечном, делали для него заготовки, и там был хохмач. И Толя варил очень быстро, чтобы пойти хохмача послушать. Кузнецы говорят: «Иди, вари, сейчас начальство придет». А Толя им: «Я уже все сварил». Те не верят. Один сходил посмотреть. Толя даже план нарисовал, как у них цеха располагались. И показывает, как он шел, каким маршрутом. А Толя слышит, как он зашел к нему в сварочный, посмотрел и пошел обратно в кузнечный. Идет по коридору и «еб твою мать, дурак! Еб твою мать, дурак! Зачем все сварил? Мы на три дня заготовок наделали – он все сварил! Еб твою мать, дурак!»
Лябзики
У Рильке про полнокровного человека, про которого думали – он румянится.
Хорошее имя Броун – для кого-нибудь непоседливого.
Вот бежит человек: это он торопится или это у него ради спорта?
Пророк сегодня рассказывал, он делал руками так, будто что-то мнет в них, и говорил: «Господь ведь тянет из людей душу» – и становилось наглядно. А потом он сказал: «Лябзики, – Что? – Лябзики, – А что такое „лябзики“? – Ну, мякиш хлебный.»
«Шарики из хлеба,» – подумал я.
Вчера купил толстого Фета. Сегодня читал его в церкви, стыдливо обернув белой бумагой.
Толстой в письме называет Фета толстым добродушным офицером.
Маша дала мне попробовать настоящий горький шоколад. Она его ест, чтобы не раскиснуть.
Часть третья: сожмется
По поводу воды
За ужином между Мизем и Танюшкой разгорелся спор, как правильно разогревать макароны: на масле или на воде. Таня настаивала на воде, и тогда спор по поводу воды: Таня налила воду на холодную сковородку, а Мизь настаивал, чтобы она нагрелась, и вода закипела – как делала бабуля.
Ромик не тратит, Лелика не берут
Марина страдает. Она отдала старшего Даню в семью мужа, и осталась с Леликом. Даню в конце лета подстригли и перевели в другой садик. А Лелика в садик не берут, ему еще нет трех. Так Марина вынуждена была оставлять Лелика дома на целый рабочий день (она устроилась продавцом).
А Сережа снова принимает наркотики. Но она все равно хочет за него замуж, чтобы матушка его, которая тоже этого хочет, купила ей фату. На свадьбе с Толей у нее не было фаты, родители были против, и свадьба была без всего.
Таня поговорила с заведующей, и Лелика взяли в сад. Разговор закончился Таниным: «Вы человек!»
Новые подробности истории с Ромиком: Ромик не тратит своих денег, живут на Настины. Настя получает зарплату – они куда-то идут, а так Ромик сидит дома, мама его кормит, он все время молчит. Мама от этого сама не своя: «Я больше не могу! Когда он уедет?!» Бабушка говорит, что он по-прежнему квасит. Вечером приходит Настя, и они пьют.
Говорю: рюкзак
Человек мычит, ничего не помнит, слова забывает, за спину себе показывает – там рюкзак, а слова не помнит. Я ему говорю: рюкзак. Он кивает: рюкзак! Я ему слово напомнил. Выглядит человек хорошо, но ничего не помнит.