Девушка развернулась. Надя всё это время молча стояла в углу комнаты, опустив голову и время от времени поглядывая на происходящее в близи.
- Да ты такая же шлюха. Ещё и обижаешься, дура. Посмотри на себя. И орёшь на меня. Точно дура. – неожиданно осмелел обвиняемый.
Но прокурор резко развернулся:
- Я тебе всё сказала. Ты не стоишь моего внимания. Я ухожу. Делай, что хочешь, но без меня.
Света, полностью придя в себя, собрала вещи и отправилась из ненавистного ей теперь помещения к своей любимой маме, которая всегда поймёт и приютит.
В ответ на удивлённое лицо парня девушка лишь прошла мимо не посмотрев.
Подходя к остановке Света вновь заговорила:
- Спасибо, Надь. Я очень рада, что точно знаю, какой он на самом деле придурок. Одна я бы ни за что не решилась проверить. Да, ещё раз спасибо.
- Не за что. – ответила Надя с улыбкой.
- Ладно, пока. Я поеду.
Девушки обнялись.
- Пока. – сказала Надя на прощание вслед подруге.
Глава VII I .
Этой ночью и Надя, и Света спали спокойно в квартирах своих родителей на разных концах города. И той, и другой виделись прекрасные сны, полные нежных пастельных оттенков и приятных, милых образов. Девушки спали сладко и улыбались во сне.
Полседьмого. Надя потянувшись встала с кровати и спустя пару мгновений очутилась в ванной. Она успела привыкнуть причёсываться и красить губы. Это вошло в привычку и не вызывало таких эмоций, как раньше. Школьница оделась, поела – всё, как по плану – и сейчас не торопясь шла в иной мир, отличающийся от привычной ей зоне комфорта дома.
Шесть часов и тридцать семь минут. Света приподнимает голову, спросонья не понимая, где она находится (настолько она привыкла просыпаться каждое утро в совершенно другой квартире). Немного погодя она вспомнила события сегодняшней ночи; события, произошедшие несколько часов назад. И теперь она понимает, где оказалась. Это всего лишь квартира матери. Мама Светы живёт одна. Воспитывала дочь она тоже одна, так как отец её единственной инфанты скончался в первые годы жизни девочки вследствие злоупотребления алкоголем. После него у Екатерины, матери Светы, было немало поклонников, но замуж во второй раз она так и не вышла. Спустя семнадцать лет душевные раны зажили, и Екатерину, посвятившую жизнь карьере и воспитанию дочки, вполне устраивала её жизнь.
Света аккуратно встала с кровати. Она прошла, паря, будто в невесомости, в коридор, в конце которого виднелась знакомая кухня. Мама Светы колготилась, готовя завтрак. Прошла минута, и Света поняла, что опаздывает в школу. Она начала суетиться, но почувствовала слабость и прилегла обратно в кровать. Она уснула мгновенно. Мать, увидев, что дочь не встаёт, пошла в её комнату и начала будить соню, но та сопротивлялась. В конце концов Света всё же открыла глаза:
- Мам, можно я не пойду? Мне почему-то плохо.
- Измерь температуру.
Спустя семь минут термометр показывал 38 градусов.
- Ладно, не иди.
Света повернулась на бок и снова заснула.
Придя в школу, Надя удивилась отсутствием своей приятельницы. «Света всегда приходила в школу, даже когда болела. Странно». Надя села за то же самое место, где сидела всегда. И вновь одна. И вновь она не думает ни о чём, и при этом каким-то неведомым образом учится лучше всех в классе. И вновь день прошёл незаметно. Надя думала, что разоблачение изменника Светы послужит началом чего-то нового, но нет. Это было лишь необычное событие среди пустых и блёклых дней, которых за короткую жизнь девушки уже было предостаточно.
Надя сидела и тихо рисовала в своей тетрадке, так и не заметив, что кончился последний урок. В кабинете, кроме неё, около своего стола стояла учительница русского и литературы, потихоньку складывавшая вещи в объёмную сумку, а в метре от последней перепрыгивал из стороны в сторону Тима, тщательно мывший доску. Когда Тима вымыл её практически до блеска, Елена Степановна остановила старательного ученика в своей строгой манере:
- Всё, хватит. И так достаточно. Можешь идти.
Но Тима не собирался уходить.
- Может, вам ещё с чем-то помочь?
- Хм, пожалуй, полей цветы.
Тима беспрекословно отправился выполнять задание.
Надя смотрела на эту сцену издалека, с последней парты. Всё же она решила, что пора бы идти домой, ведь нельзя весь день торчать в школе, и принялась собирать принадлежности со стола. Через минуту ученица уже мчалась по школьному коридору. Тима и Елена Степановна остались в кабинете одни.
- Что мне ещё сделать? – спросил готовый ко всему школьник.
- Пожалуй, ничего. Ты и так хорошо потрудился. – ответила учительница улыбнувшись.
На лице Тимы отражалось искреннее удивление: никто не мог предположить, в том числе и Тимофей, что Елена Степановна может похвалить кого-то. Он попрощался с учительницей и отправился по прозрачным следам только пробежавшей Нади по коридору, потом по лестнице, а вскоре и по дороге. Он думал о милой улыбке на красивом, но замученном лице его любимой учительницы, и этот прекрасный образ не выходил у него из головы даже дома. На следующий день по расписанию стоял урок русского языка, и Тима знал, что снова увидится с Ней. Спустя сутки он, не сделав домашнего задания, пришёл на урок. Ещё в начале урока ученику пришла идея, и он с ловкостью её осуществил. Тима незаметно сфотографировал объект своей привязанности, чтобы её образ всегда был рядом с ним, но самое очаровательное мгновение, когда она улыбнулась ему, он трепетно хранил в своём молодом сердце.
…Дни Нади были такими же обыденными, как это было всегда, что, очевидно, волновало девушку. Она просыпалась утром с мыслью, что «этот день будет лучше предыдущего», и засыпала, думая «нет, завтра всё точно будет не так». В итоге она уже перестала думать о том, как ей сделать день лучше. Теперь она думала, как бы ей сделать так, чтобы день хоть чем-то выделялся, уже не говоря о том, чтобы в лучшую сторону.
Утром пятнадцатого января девушка встала, как ни в чём не бывало. Казалось бы, и этот день пройдёт также – впустую. Надя привела себя в порядок, взяла сумку и побежала в школу, на встречу трудному дню.
Зайдя в класс, школьница не застала свою парту пустой: за ней уже сидели две хохотушки, своими писклявыми голосами раздражающие половину класса.
- Ой, а помнишь того пацана?
- Рому что ли?
- Да, он такой классный. Мы теперь встречаемся.
- Он такой красивый. Тоже хочу с кем-то встречаться.
- Пойдём к Лере в субботу?
- А чё там?
- Ну, как всегда…
- А, конечно приду.
Надя постояла пару минут в полном непонимании происходящего. То, что она считала практически непоколебимым, ускользнуло от её власти. Звонок на урок вернул девушку из состояния транса, и она присела за парту в другом конце кабинета. Такое маленькое и незначительное событие смогло вызвать такую реакцию. Надя сама не могла в это поверить. «Неужели я правда такая не гибкая?» - мысленно задавалась она вопросом.
На уроках Надя отвечала уже с большим энтузиазмом, и, придя домой, чувствовала радость от минувшего дня, это почти полностью забытое ею чувство. На волне бодрости и положительных эмоций ученица принялась за выполнение домашнего задания, которое её слегка утомило. Позже она начала рисовать – впервые за несколько месяцев. По окончании работы, она была крайне довольна. Вечером она рухнула на кровать и не заметила, как уснула. Ей виделись яркие сны, красивые и, одновременно с тем, нежные, и отражали именно то, чего Наде так не хватало.
Глава I X .
Сны Светы были совсем не радужными. В перерывах между просмотром кошмаров она просыпалась и лежала с полчаса, а позже засыпала. Так длилось всю ночь. Состояние Светы было отягощено расставанием с любимым. Пережить непростые моменты и поднять настроение ей помогала Надя, ставшая за пару недель другим человеком. Никто, кроме Нади, не писал и не приходил к неё, и Света наконец поняла, кто действительно для неё друг. Недостаток общения она по совету подруги сглаживала чтением книг, чем она раньше занималась нечасто. Девушка с самого детства считала чтение книг невероятно скучным занятием для социопатов, хотя, однако, любила иногда полистать любовные романы, о чём сказала однажды Наде. Теперь же Света понимала, что дело в самой книге: она может быть увлекательной, а может – и нет.
Через месяц внутренней борьбы Света вернулась в школу. Она порвала отношения со своими старыми приятелями и знакомыми: они, со своим скудным запасом слов и мыслей, больше не привлекали её. Её круг интересов расширился. Вследствие этого Света общалась с Надей и ещё парой человек, которых раньше считала «отличниками» не в лучшем смысле слова.
- Свет идёшь сегодня на тусу? – спросил её несколько дней назад Гоша.
- Нет, домашки много задали. – сказала на ходу, будто сама себе, Света.
- Блин, ну ладно.
Внешний вид Светы изменился вслед за внутренним. Короткие обтягивающие юбки и шорты, прозрачные блузки и туфли на высоком каблуке уступили место более скромным нарядам. Образ тусовщицы стал сдержаннее. Она носила чёрные брюки в сочетании с облегающими кофтами ярких цветов, а также туфли на невысоком каблуке. Так она умудрялась выглядеть и элегантно, и модно одновременно; без пошлости, как раньше.
- Это чё за штаны? Ты чё, пацан что ли? – задала вопрос ошарашенная видом «подруги» Ксюша.
- Пол определяется не одеждой. – спокойно, не поведя бровью, ответила Света.
- Ой, какие мы умные. Извините за беспокойство, Светлана Владимировна. – сказала Ксюша, отвернулась и пошла восвояси.
Надя стала рисовать больше, и с каждым разом у неё получалось всё лучше и лучше. В результате она пошла на курсы рисования. Она определилась с профессией. Надя мечтала стать модельером и постепенно шла по пути к своему желанию, которое было не мимолётным и вполне осмысленным. Ради этого она также научилась шить.
- Вау! Это ты рисовала? – спросила её как-то Марина.
- Да. – сказала Надя, увлечённо продолжая рисовать.
- Красиво.
Марина ещё пару минут рассматривала художеств Нади, но вскоре ей это наскучила, и она ушла. Это был первый и последний их разговор.
Обе девушки – и, Света, и Надя – старательно учились. Веселье для одной и мечты для другой теперь отошли на задний план.
Задумался о своём будущем и Тима, чем приятно удивил родителей и учителей. Но его не волновала реакция ни мамы, ни папы, ни математички или историка. Все усердия он прикладывал лишь для одного человека, для единственной значимой в его жизни женщины. Елена Степановна, как и все, заметила перемены в Тиме и потому начала хвалить его часто, потому весь 11 «В» считал Тиму новым учительским любимчиком, но он не обращал на одноклассников внимания. Смутный объект обожания был реален, и поэтому Тима, удовлетворившись созерцанием, решил действовать дальше. Он понял, насколько сильно в нём это незнакомое ему доселе чувство.
- Эй, Тим, пойдём на большой перемене за школу? – подошёл весело настроенный Лёня.
- Зачем? – произнёс на ходу адресат вопроса.
- Ты чё забыл? Мы же пили «Балтику» в прошлой четверти. Не хочешь больше? Круто же было.
- Нет, не хочу.
- Ты ЗОЖник что ли?
- Нет…
- Скоро веганом станешь. – сказал в заключение Лёня и пошёл к остальным ребятам, обернувшись напоследок и добавив:
- Потеряли пацана.
Для Елены Степановны Тима постепенно стал родным. Она не поняла, с какой нежностью теперь относится к нему, и главное, когда успели произойти эти метаморфозы.
С начала февраля Тима начал оставаться после уроков русского языка и литературы, чтобы общаться с учительницей на разнообразные темы, выходящие за пределы школьных стен. В следующем месяце он уже называл классную даму Еленой, не говоря отчества. Этого хотела сама Елена Степановна, так как думала, что это сделает их отношения более тесными, возможно, дружескими, чему были бы рады они оба. Так и вышло. В Елене Степановне возникали настолько нежные и даже отчасти благоговейные ощущения при виде Тимы, что она уже начала сомневаться в их невинности. Приходя вечером с работы она с наслаждением утопала в фантазиях, в которых главным героем, помимо её самой, был Тима.
Платоническая любовь не устраивала парня. Он ждал большего, но понимал значение моральных норм, существующих в обществе.
Учительная со своим возлюбленным пребывали в неведении относительно того, насколько их желания совпадают. Но оба осознавали, что так продолжаться долго не может.
Глава X .
Надя робко постучала в дверь кабинета физики и приоткрыла её:
- Извините за опоздание. Можно войти?
- Почему опаздываем? – задала вопрос, вероятно, риторический, Екатерина Дмитриевна.
- Проспала. – назвала типичную причину Надя.
- Опоздания недопустимы. – с этого началась тирада преподавателя, длившаяся чуть больше трёх минут.
Всё это время Надя стала, пошатываясь, в дверном проёме.
- …Так можно войти? – ещё раз спросила непутёвая ученица.
В ответ - молчание. Учительница отвернулась от школьницы и пошла в лаборантскую. Она начала старательно мыть тряпку. Никто не понимал, что происходит.
Надя постояла ещё. Екатерина Дмитриевна была единственной учительницей, которую школьница уважала. Она чувствовала с ней духовную связь. Часто Надя оставалась после уроков физики и общалась с утомлённой женщиной. Если бы сцена, которая стояла сейчас перед глазами 11 «Д» произошла бы между Надей и другой учительницей, то девушка уже бы начала хамить, огрызаться и выказывать непослушание, но только не с Екатериной Дмитриевной, на которую она даже в такие минуты смотрела с чистым благоговением.
- ...Можно?
- Заходи! – крикнула, подняв голову над раковиной, Екатерина Дмитриевна.
От урока прошло десять минут. Вернувшись и сев за учительский стол, учительница физики посмотрела на часы, висящие в классе над входом в кабинет.
- Вот и из-за вас мы ничего не успеваем. – говорила педагог сама с собой.
Она методично раскрыла журнал и отметила всех присутствующих.
- Ладно, эта явилась. – посмотрела она на Надю с каким-то презрением. – А Орлов где? – раздражённо спросила у 11 «В» Екатерина Дмитриевна.
- Не знаю. – ответил кто-то, сидящий на первой парте за весь класс.
- Так. Иноземцев, где твой друг? – спросила Екатерина Дмитриевна, обращаясь к Вове, который услышал её не с первого раза:
- А? Чё? – Вова посмотрел на легко толкнувшего его соседа по парте.
- Как вы с учителем разговариваете?! – взревела женщина. – Где Тимофей, я спрашиваю!
- А, да он с Еленой Степановной. Русский подтягивает. – наконец ответил Вова и вмиг подмигнул кому-то из одноклассников.
- А, точно. Не русский, а руссичку подтягивает. – весело отозвался Гоша.
-. Так, замолчали быстро! – прервала шутки учеников Екатерина Дмитриевна. – Записываем тему урока «Дифракция света»…
Екатерина Дмитриевна прекрасно знала (по слухам от других учителей), как Елена Степановна проводит свои вечера, и знала, какие уроки русского проводит преподавательница на самом деле. Учительницу физики эта ситуация крайне возмущала: как-то раз она подумала о том, чтобы рассказать об этом директору. Она представить не могла, что директор всё точно знал. Правда, ему не было до этого дела.
Ученики же знали далеко не все, а те, до кого дошла эта информация, узнали её от самих же учителей, выведавшим им этот факт «совершенно секретно». Это были старшеклассники. Часть из них эта ситуация приводила в шок, часть – поддерживала этот роман, либо относилась нейтрально, другую часть – смешила. Но никто не желал обсуждать это с Тимой и тем более с Еленой Степановной, героями этой истории. Школьники лишь оглядывались то на него, то на неё. Хоть парочка и не выдавала своих отношений и тщательно скрывалась, Тима всё же однажды рассказал о своих похождениях Мише, а тот – всему классу.
Елена Степановна не знала, что весь учительский состав в курсе её романа, пока к ней на большой перемене в учительской не подошёл Александр Валерьевич, учитель истории:
- Что вы себе позволяете? Это хоть понимаете, что вы делаете?
- О чём вы?
- Я? – сбавил тон Александр Валерьевич. Он наклонился к попивающей кофе коллеге и ответил на её вопрос уже шёпотом: