Вера налила чай ему и себе.
– Может, поговорим? – спросил он, размешивая сахар. – Желательно спокойно, без эмоций.
– Именно сейчас?
– Да сколько можно тянуть? Зачем мучить друг друга?
– Разве я тебя мучаю? – грустно улыбнулась она. – Ладно, говори.
– Только знай, что я к тебе очень хорошо отношусь, ведь ты мать моих детей, – предупредил Лунин.
– Почему тогда постоянно рычишь на меня? Особенно последнее время в простоте слова не скажешь.
– Рычу, потому что… Я раздражаюсь рядом с тобой.
– Надо пить валерьянку, Павлик. Вообще лечить нервы. Но не орать на меня как сумасшедшему. Мне иногда просто страшно становится, кошмар какой-то.
– Вот я и хочу прекратить этот кошмар. – Лунин разгрыз сушку. – Разве ты не видишь, что мы не созданы друг для друга?
– Вот тебе раз! Десять лет были созданы, а теперь вдруг не созданы. Ты чего? – Она иронично вскинула брови.
Лунин подул на горячий чай, подумал.
– Мы же не спим вместе. Разве не понимаешь? – тихо спросил он.
– Понимаю. У тебя мужские проблемы. Ничего, бывает. Стрессы всякие. Ты не один такой. Надо обратиться к врачу. Есть много хороших лекарств.
Лунин засмеялся:
– Не в этом дело. У меня всё в порядке.
– Ничего не в порядке. Уж мне ли это не знать, – сказала она. – Мы и детей заполучили через ЭКО из-за тебя. Знаю, ты и твои родители грешите на меня, но я-то знаю, почему естественным путем не получилось.
У Лунина вертелось на языке сказать, что у него с Ольгой почему-то получилось всё легко, без лишних усилий и врачей, но он сдержал себя. Он не хотел, чтобы они с Верой расстались врагами.
– Ладно, не будем спорить, – примирительно сказал он. – Главное, что малыши появились на свет. Я их отец, я их люблю и буду любить, даже если… Даже если мы расстанемся.
– Зачем нам расставаться? Не хочу я расставаться. – Вера налила чай в блюдце. – Тебе надо вылечиться, и все наладится. Нам надо малышей воспитывать, им через год в школу идти, у них должна быть полноценная семья.
– Я никуда не собираюсь уезжать, – сказал Лунин. – В принципе, ничего не изменится. Я буду рядом, только жить буду в другом месте. Обо всем можно договориться: когда ты с малышами, когда я.
– Где это ты собираешься жить? – удивилась Вера.
– Найду место. Мир не без добрых людей, приютят… Но не у родителей.
– Ты, поди, уже себе и бабёшечку подыскал? – продолжала игриво удивляться она.
– Нашел, а чо? – в тон ей ответил Лунин. – Это ты меня за евнуха держишь, а я на самом-то деле мужчина полноценный, в самом соку, у меня либидо-то – ого-го! – еще как гудит!
– Я ей волосёшки-то повыдергаю, – сказала Вера. – Не позволю нашу семью разрушать.
– Бесполезно. – Лунин посерьёзнел. – В общем, я подаю на развод. Вера, мы же с тобой взрослые люди, всё понимаем, давай не будем ссориться. Можно всё мирно решить.
Вера вдруг с силой бросила блюдце на стол, расплескивая чай. Полетели осколки.
– Какая же ты скотина! – крикнула она, выскочила из-за стола и ушла, хлопнув дверью.
Лунин потянулся вслед за ней во двор. Она стояла у яблони к нему спиной, ее плечи вздрагивали.
Через минуту он торопливо шагал по направлению к лесу.
Глава 4
Ждать темноты в разгар лета оказалось нелегким испытанием. Солнце никак не хотело садиться. Лунин обследовал окрестность вокруг машины, развлекая себя тем, что пинал с разбега мухоморы, которые от удара разлетались рваными ошметками. Так увлекся, что едва не заблудился. И грибы, откуда ни возьмись, стали попадаться. Он набрал ведерко – вроде, не поганки. Потом он решил применить самое надежное средство для убивания времени – погрузиться в сон. Уселся в машину, откинулся в кресле, но уснуть не получалось, мешали мысли. Вера сбросила смс: «Я пошла на остановку. У нас с тобой дети, в конце концов». Лунин тоже написал смс, но Ольге: «Разговор состоялся. Целую». Она ответила: «А я тебя не только целую!» – и многочисленные смайлики. Он написал: «Ох, берегись, доберусь я до тебя». Она ответила: «Это я до тебя доберусь, не отвертишься». Он: «Что?!! Разве я когда-нибудь пытался отвертеться? Это у тебя на второй раз силёшек не хватает». Она: «Вруша-груша». В общем, виртуально поприкалывались. Лес, наконец, стал меркнуть, мрачнеть и наливаться сумерками. Деревья и кусты вокруг незаметно сливались в сплошную, враждебную круговую стену. Лунину стало тревожно. Казалось, кто-то подкрадывается к машине. Того и гляди, какая-нибудь рожа с безобразным оскалом прилипнет внезапно к боковому стеклу. Пора было сматываться.
Лунин осторожно вырулил из лесного мрака на трассу и потихоньку поехал. Мимо пролетали редкие машины. Он благополучно миновал лес, впереди раскинулось зарево города. У него бешено заколотилось сердце, когда перед ним в свете фар обозначилось дорожное кольцо, на котором обычно дежурили гаишники. Так и есть! На обочине стояла их машина. Но рядом возвышался громадный лесовоз, груженный доверху бревнами, и гаишник, спиной к дороге, общался с его водителем. На Лунина не обратили никакого внимания, и он проехал, вцепившись мертвой хваткой в руль. Не сразу поверив в такую удачу, он еще с километр ехал, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида в ожидании погони, и только потом перевел дух.
В гаражном посёлке было безлюдно и темно – фонари, как обычно, не горели. Не было света и в самом гараже. Подсвечивая себе телефонным фонариком, Лунин распихал барахло, наваленное на пол, и загнал машину, которую он в гараж не ставил с тех пор, как ее едва не угнали, поддомкратив бетонную плиту на крыше, – спас внутренний замок на воротах.
Глава 5
Когда Лунин добрался на такси до дома, малыши уже спали в своей комнате на своих кроватках. Вера в халате сидела перед телевизором.
– Как дела? Добрался нормально? – спросила она с доброжелательностью, которая Лунина сразу насторожила.
– Вроде бы, без приключений. Машину в гараж поставил, завтра куплю бампер да и заменим, – ответил он. – Никто не интересовался, где мы, что мы?
– Мама спрашивала, но я сказала, что тебя сосед попросил что-то там помочь, поэтому ты задержался, а я уехала. Ох и намучилась я! Народу толпа, как раз все с дач поехали, в автобусе теснотища, жара. Нет уж, лучше в своей машине кататься. Есть будешь? Я тебе пельмени приготовила. Не покупные, сама настряпала.
Вера пошла на кухню и поставила на газ кастрюльку с водой.
– Что? Пельмени? – искренне изумился Лунин, хотя и с долей иронии. Вера не любила готовить, в её семье главным по кухне и другим домашним делам всегда был отец, а женщины привыкли командовать. Из Лунина тоже хотели сделать бессловесного батрачка: «Павлик, приготовь! Павлик, принеси то, принес сё!» Ну, вот и добились своего: пусть ищут на его место кого-нибудь другого, более покладистого и безропотного.
– Может, тебе рюмку налить? – спросила она, когда он принял душ. – Под капустку с огурчиком.
– А что, давай, – хмуро кивнул Лунин, одеваясь в домашнее. – День сегодня был дурной, нервы на пределе.
– Вот и надо расслабиться. Я тоже сегодня вообще никакая. Составлю тебе компанию.
Она поставила на кухонный стол рюмки, достала из холодильника бутылку водки.
– С Нового года здесь стоит. Наливай, мужик. За что пьем? За любовь?
– Погоди ты про любовь. – Лунин криво ухмыльнулся. – Наверное, уместнее сейчас помянуть убиенного нами, вернее, мною… раба божьего… даже имени его не знаем.
– Тьфу, дурак! Я стараюсь забыть этот ужас, а ты … Ладно, давай помянем и забудем, как кошмарный сон.
Выпили, не чокаясь. Вера страдальчески поморщилась, потянулась за соленым огурцом:
– Ой-ой, всегда поражаюсь, как люди пьют эту гадость.
Лунин медленно жевал.
– И чего он вдруг решил свернуть? – произнес он задумчиво. – Может, он глуховатый был и нас не услышал? Да еще мопед под ним трещал. Но оглянуться-то он должен был! Хотя бы из инстинкта самосохранения. Причем, я же не двести гнал, я же не вдруг откуда ни возьмись.
– Он хотел на боковую дорожку свернуть, – объяснила Вера, засыпая пельмени в закипевшую воду. – Ждал, когда она слева появится, увидел и забыл обо всем на свете. Да он, наверное, старенький. Молодой-то вряд ли сегодня на мопед сядет.
– Какой бы он ни был, молодой или старый, а жалко, – сказал Лунин, чувствую, как в голове с рюмки да с голодухи зашумело. – Знаю, что я не виноват, и даже злюсь на этого придурка, но жуть какая-то берет, когда представишь, что он пережил в последние секунды жизни. Так вот сам зазеваешься где-нибудь, шибанет тебя что-нибудь или кто-нибудь со всего маху, и – мозги наружу. И уже ничего не исправить.
– Может, он живой, откуда ты знаешь, – сказала Вера.
– Знаю. Я ходил туда. Видел.
Они помолчали.
– Вот так живем и не замечаем, что каждый день будто ходим по краю обрыва, – сказал Лунин. – И никто не застрахован – раз, оступился, и ты уже там далеко внизу на дне пропасти.
– Ладно, Павлик, уж так-то не переживай. Случилось и случилось, не по твоей вине, и теперь надо забыть. Слава Богу, мы живы, у нас такие хорошие малыши, жизнь продолжается. На вот, выпей еще, тебе надо успокоиться. А мне хватит, я и так уже пьяная.
Она налила ему рюмку. Он послушно выпил.
– Я вот думаю, не надо бампер так быстро менять, надо повременить, – Лунин поддел вилкой квашеную капусту. – Могут начать искать, спрашивать в автосервисах, в магазинах. Рискованно,
– Правильно, рисковать не надо, – откликнулась Вера, помешивая пельмени. – Хотя, конечно, без машины будет трудно. Даже не представляю.
Тут Лунин вспомнил, что, собираясь уходить от Веры, он планировал оставить ей с малышами «логан», а себе купить новое авто. Теперь, видимо, задумку придется подправить: новую машину он потом отдаст Вере, а на «логане», которому и трех лет не исполнилось, после ремонта сам поездит.
– Завтра пойду и куплю «фольксваген», – объявил Лунин. – Пока финансы позволяют, не буду себе ни в чем отказывать. А «логан» пусть в гараже отстоится.
– А мне на новой дашь прокатиться? – улыбаясь, спросила Вера.
– Конечно. Еще накатаешься, уверяю тебя.
– Павлик, ты чудо! – Она обняла его за шею, коротко прижалась, поцеловала в макушку.
– И что это ты вдруг такая нежная? – ухмыльнулся Лунин.
– Я нежная к тебе тогда, когда ты это заслуживаешь, – сказала Вера, убавляя газ на плите. – А когда ты ругаешься, откуда может быть нежность? Я понимаю природу твоего раздражения, Мужскую природу. Это уже давно тянется, и надо принимать меры. Не переживай, Павлик, я тебя вылечу.
Лунин фыркнул.
– Ты опять за своё? Не надо меня лечить! Я здоров, как бык!
– Здоров? Хорошо, давай проверим.
Вера отложила половник, одной рукой обхватила Лунина за плечи, другую внезапно запустила ему в штаны.
– Ну-ка, ну-ка, посмотрим, какой ты у нас бык-производитель. Так, что-то есть. Ого, очень даже что-то есть…
Разомлевший от выпитого, Лунин вяло сопротивлялся.
– Вот ничего себе! – Он попытался освободиться от ее руки, но Вера вцепилась ласково, но крепко. – Тебе же никогда ничего не надо было, чего это ты вдруг воспылала?
– Это тебе не надо было, а мне всегда надо. Женщину вообще-то настроить надо, подготовить.
– Тебя бесполезно настраивать. Да и дело не только в этом… Вера, я просто не хочу с тобой ссориться.
– И правильно. Не будем ссориться. И я тебя никому не отдам. Понял?
– Осторожнее ты там, – забеспокоился Лунин.
– Я ради малышей на все пойду, – сказала Вера. – У детей должен быть отец. А у меня – муж. Не хочу быть разведенкой, насмотрелась на подруг.
– А меня ты в расчет не берешь? У меня должна быть любимая женщина.
– Ничего, стерпится-слюбится. Мы с тобой, как альпинисты, в одной связке. Тем более, после сегодняшнего случая. Ох, смотри, Павлуша, заложу я тебя со всеми потрохами… – Вера залилась неестественным смехом. – Шучу, шучу.
Она чмокнула его в щеку, вымыла с мылом под краном руки и стала накладывать в тарелку пельмени, пока Лунин осмысливал ее шутку.
– Неужели ты можешь пойти на такую подлость?– спросил он.
– Ты же не пойдешь на подлость, вот и я не пойду, – ответила Вера. – Ладно, расслабься. Замахни еще под пельмешки, а я пойду постель расправлять, поздно уже.
Глава 6
На другой день с утра Лунин, непривычно трясясь в переполненном автобусе, поехал в автосалон и купил новенький «фольксваген поло». Пока возились с предпродажной подготовкой, пока оформлял машину у гаишников, пока то да сё, полдня и пролетело. Пришлось заниматься этой ерундой вместо того, чтобы зарабатывать деньги. Четыре пациента ждут-не дождутся, когда он продолжит депульпирование их зубов для последующей обточки и установки коронок. Кристина по телефону сообщила, что было еще несколько звонков – хотели записаться к нему на консультацию, но он, понятное дело, не может назначить конкретное время, пока не уладит занудные житейские вопросы. Конечно, вроде бы, ситуация не критичная, клиника функционирует: там есть терапевт Эльвира, там есть ортопед Лариса Витальевна, туда всегда готов прийти по вызову хирург Веня – его друг сердечный, с которым он вместе ушел из городской поликлиники, чтобы начать «одиссею» с частной клиникой. Однако когда клиенты хотят попасть на прием именно к нему, а он в силу каких-то причин не может продемонстрировать свою готовность их принять, Лунина охватывает нездоровое ощущение тревоги. Так, наверное, чувствуют себя люди, пережившие продолжительный жестокий голод, видя, как кто-то небрежно смахивает тряпкой хлебные крошки со стола.
Лунин знает, что такое часами слоняться по белоснежному кабинету среди импортного зубоврачебного великолепия, в которое вбухана уйма кредитных и немного своих денег, чутко слушать тишину в надежде услышать телефонный звонок, радоваться любому человеку, случайно забредшего в клинику, клюнувшего на вывеску «Добрый стоматолог». Однажды в клинику заглянул, пробегая мимо, солидный гражданин, по повадкам и одежде чиновник. У него на зубе-шестерке откололся кусочек эмали, острый край царапал язык. Там и делов-то было – легонько полирнуть скол, но Лунин, а с ним и Вениамин, засидевшиеся без работы, развернули активную, чрезмерную деятельность. Они уложили клиента в кресло и окружили его вниманием и заботой, предлагая для начала сделать снимок, перечисляя уникальные технические возможности клиники. Вид двух говорливых, напористых молодых мужиков в белых халатах, нависших над ошарашенным гражданином, видимо, зародили в нем смутные подозрения. В его глазах мелькнул испуг. Поклявшись всё хорошенько обдумать и вернуться буквально скоро, он исчез навсегда.
Этот и другие подобные случаи послужили Лунину уроком и открыли глаза на очевидные вещи. Если театр начинается с вешалки, то его клиника будет начинаться с молодой красивой женщины. Она должна уже на пороге очаровывать мужиков, а у женщин своей красотой и приятными манерами создавать впечатление, что и дальше здесь всё будет также красиво и приятно. Лунин дал задание Вене, и тот организовал собеседование, на которое потянулись претендентки на должность ассистента стоматолога. Лунин в общение с ними не вмешивался, прислушивался и поглядывал со стороны, пока ему не приглянулась одна очень симпатичная и, вроде бы, не глупенькая. С тех пор с утра до вечера в его клинике на телефонные звонки отвечал мелодичный, приветливый женский голос. Денег на зарплату этому голосу поначалу не хватало, и Лунину приходилось доставать их из своих скудных закромов.
Сейчас Лунин затруднялся объяснить, почему в начале «большого пути» он порой мыслил и поступал, как наивный чукотский мальчик. Наверное, человеку, несмотря на знание соломоновых премудростей, все-таки свойственно доверять больше своим набитым шишкам, чем чужим. Вот запала ему в голову уверенность, что стоит ему отделать помещение под евроремонт, установить там суперклассное оборудование и дать рекламу везде, где только можно – Интернет, телевидение, радио, газеты, – как в его клинику выстроится очередь, примерно, как когда-то в Мавзолей. Цены, конечно, будут немаленькие, но ведь, извините, и лечение будет максимально качественное.