Разгуливать по дворцу в наряде джедая… кто знает, сколько людей его видело. Поколение Люка пребывает в блаженном неведении относительно джедаев. Наверное, он нашел идею притвориться одним из них увлекательной. Стоит поговорить с ним об этом, но не сегодня. Сегодня ему ни с кем не хотелось разговаривать.
Он шагнул к лифту, намереваясь пойти предаться тягостным думам в своей медитационной камере, когда наткнулся взглядом на какую-то вещицу на полу. Он потянулся к устройству, и оно прыгнуло ему в руку по воздуху. Датазапись. Должно быть, вывалилась из кармана Люка, когда он скакал, словно прыгающий боб с Мой Лайи.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это разновидность датапленки, используемой в голорекордерах. Вейдер направился к подъехавшему лифту. Он не был намерен тратить свое время, чтобы посмотреть, что именно записано на пленке.
========== Глава 3 ==========
Люк забыл, каково это — вставать в 5:30 утра, пока кто-то не растолкал его. Ощущения отвратительные. Просто отвратительные.
— Будь готов через десять минут или пойдешь в пижаме.
Это был отец. И он все еще сердился на него.
— Так темно! — простонал Люк, протирая глаза.
Отец включил ослепляюще-яркий свет.
— Нет, не темно. Поторапливайся. Я буду ждать в коридоре.
— Что… что мне надеть?
Отец открыл ящики с одеждой, а затем бросил ему брюки и рубашку. Своим затуманенным со сна взором Люк разглядел, что и то и другое черного цвета.
Отец вышел из комнаты, чтобы он мог переодеться. Взяв одежду, Люк отправился в освежитель. Двухминутный душ лучше, чем ничего.
Он думал, что окончательно проснется через секунду-другую, но даже после душа и переодевания в голове у него не прояснилось. Он вышел в коридор и чуть не врезался в отца.
— Следуй за мной.
Коридоры все еще освещались в ночном режиме, узенькие полоски красного сияния пробивались тут и там через разные промежутки. Складывалось ощущение, что сейчас середина ночи. Очутившись в лифте, Люк привалился к стене и воспользовался возможностью немного вздремнуть.
Только когда они достигли транзитных коридоров, Люк вспомнил кое-что. Сегодня его день рождения. Ему исполнилось тринадцать. Он подросток. Подростки казались такими взрослыми на Татуине. Теперь он один из них.
Он бросил взгляд на отца, размышляя, стоит ли упомянуть об этом. Судя по его нынешнему настроению, он, вероятно, скажет, что ему без разницы. Лучше промолчать.
Перейдя во дворец, они направились к очередному лифту, которого дожидался еще один посетитель. Люк не узнал его, но, очевидно, это был кто-то важный.
— Доброе утро, лорд Вейдер, — поприветствовал он, когда они подошли. — Могу я поздравить вас с Днем…
— Вы можете попробовать, — произнес отец, — но я не гарантирую, что вы переживете попытку.
Мужчина замер от страха на мгновение, а затем двинулся прочь, бормоча что-то про лестницу.
«Звезды, — подумал Люк, — да у него просто адское настроение». Он задался вопросом, есть ли в этом его вина, или просто для отца утро добрым не бывает. Если последнее, то в этом они похожи.
Они поехали на лифте на верхний этаж. Когда двери лифта разъехались в стороны, их встретил порыв прохладного, влажного утреннего воздуха, который помог Люку немного проснуться. Они оказались в конце длинного коридора, ведущего на массивный балкон.
Отец вышел из лифта первым, Люк последовал за ним. Когда они подошли ближе к выходу, Люк увидел тускло-серое предрассветное небо. Оно выглядело необычно пустым. Только мгновение спустя он понял причину — нигде не было транспорта. Должно быть, движение в центре города перекрыли.
На балконе вдоль перил растянулась линия примерно из двадцати человек. Император стоял в центре, окруженный свитой. Некоторые из присутствующих беседовали друг с другом, и Люк узнал несколько гранд-моффов и сенаторов. Люк думал, что отец присоединится к императору, но вместо этого он расположился рядом с выходом отдельно от основной группы. Люк неуверенно топтался рядом, не зная, что делать.
Потихоньку до него начал доноситься нарастающий шум снизу. Наконец, одолеваемый любопытством, он прошмыгнул к краю балкона, чтобы посмотреть. Увиденное так поразило его, что он вцепился в перила. Миллион людей собрался внизу, все с флажками и шариками. Балкон выходил на огромную статую императора, что стояла перед дворцом.
Отец немедленно подошел к нему и оттащил назад за воротник.
— Мне посадить тебя на привязь? — спросил он.
— Э… нет, сэр, — сказал Люк, решив, что обращение «сэр» может улучшить отцовское настроение. Он не мог сказать, помогло это или нет, однако отец больше ничего не произнес.
Люк с трудом подавил зевоту. Он знал, что если начнет зевать, то уже не сможет остановиться.
Некоторое время он неловко переминался с ноги на ногу, размышляя, можно ли ему сесть. Затем прозвучал громкий звонок, и один из губернаторов вышел, чтобы произнести речь. На взгляд Люка, в ней не было особого смысла, говорилось что-то про первые лучи света, символизирующие светлое будущее, которое Империя сулит галактике. Толпа внизу возбужденно приветствовала каждое произнесенное слово.
— Империя достигла подросткового возраста, — вещал губернатор, его голос грохотал из тысячи громкоговорителей, установленных на площади. — Она больше не ребенок, рожденный из нашей великой нужды в стабильности и мире. Эти годы будут чудесным временем для Империи. Она получит новые обязанности и новые тяготы. Она приобретет силу и мощь за гранью нашего воображения. Мы закончили строить фундамент, и сейчас пришло время отойти и позволить нашему детищу взлететь.
Зрители разразились аплодисментами. Люк хлопал без особого энтузиазма, размышляя над словами: «больше не ребенок». Это относится и к нему тоже? Или он на перепутье между детством и взрослой жизнью. Мысль о взрослении была немного пугающей. Казалось, у взрослых столько проблем, о которых надо заботиться. С другой стороны, мысль о самостоятельности была очень привлекательной. Он не мог дождаться, когда получит лицензию пилота.
На середине речи первые лучи солнца озарили горизонт. Они осветили облака, углы зданий и, наконец, сам монумент. TIE-истребители строем пролетели над городом, разбрасывая сверкающие конфетти. Люк был вынужден признать, что это невероятное зрелище.
После окончания речи под звуки Имперского гимна подняли главный дворцовый флаг. Люк заметил, что многие гости приложили руку к груди и выглядели очень взволнованными. Он бросил взгляд на отца — тот сцепил пальцы, как он часто делал, когда испытывал нетерпение.
Включились дворцовые прожекторы, осветив флаг и монумент сверху донизу. Толпа зашумела сильнее и начала скандировать «да здравствует император». Так продолжалось добрых десять минут, прежде чем Люк почувствовал руку отца на плече. Он завел его внутрь, и они пошли к лифту.
Как ни странно, они не были первыми, покинувшими церемонию. Сенатор стоял в ожидании того же самого лифта.
— С Днем Империи, лорд Вейдер, — произнес он, когда они подошли.
Отец отвернулся, словно пытаясь удержаться от действий, о которых мог бы потом пожалеть.
— Тебя тоже с Днем Империи, — сказал сенатор, опуская взгляд на Люка.
— Спасибо, — ответил Люк. — Вас тоже. Большая толпа собралась там, а?
— Люк, — отрывисто бросил отец. — Не разговаривай с политиками.
Люк быстро замолчал.
— Похоже, я забыл свой комлинк на балконе, — поспешно сказал сенатор. — Увидимся в сенате.
Он исчез, оставив их дожидаться лифта в одиночестве.
— Теперь мы пойдем в Сенат? — тихо спросил Люк. Он решил, что это достаточно безобидный вопрос.
— Нет, — сказал отец. — Мы идем домой. Мероприятия в Сенате начнутся через три часа. Предлагаю тебе поспать, потому что ты не будешь спать во время заседания Сената ни при каких обстоятельствах.
— Ладно, — тихо произнес Люк. Он раньше никогда не был в здании Сената. Он знал, что отец избегает этого места как мусоросборника.
***
Вернувшись домой с Люком после рассветной церемонии, Вейдер почувствовал, как упало его настроение. Он уже был сыт по горло этим днем, а ведь он едва начался. Его худшая часть еще только предстояла. Люк убежал в спальню, словно не мог дождаться, чтобы убраться от него подальше. Вейдеру было все равно. Замечательно, если мальчик выучит, что в этот день лучше не испытывать его терпение.
Он отправился в дуэльную комнату, решив нашинковать пару дроидов для поднятия настроения. По крайней мере, так он рассчитывал. Он сражался с одним дроидом за другим в течение часа и не почувствовал себя ни на йоту лучше. Только растратил понапрасну энергию.
Энергия же ему была необходима как воздух, чтобы выжить сегодня, поэтому Вейдер отправился в медитационную камеру. Устроившись поудобнее и погрузившись в Силу, он почувствовал поблизости возмущение. Люк хандрил из-за чего-то. Вейдер быстро закрылся от этих ощущений. Если он хоть что-то понимает, мальчик расстроен, потому что не может заснуть.
Его зрение затуманилось, и он закрыл глаза, окружив себя Темной стороной. Она ответила на его злость и недовольство, собравшись плотным облаком. Вейдер на мгновение расслабился в середине облака, но затем оно начало расти, выйдя из-под контроля.
Перед его мутным взором появилась неясная картина дымящихся раскаленных углей.
— Нет!
Он не хотел быть здесь. Это последнее место, где он хотел бы очутиться.
— Энакин! Энаки-и-и-и-и-и-ин!
Женский голос. Произносил его имя. Кричал его имя. Вейдер боролся с видением, но оно обрело полный контроль над ним. Болезненно-оранжевые небеса вихрем кружились наверху.
— Почему, Энакин? Почему?
Он схватился за голову и почувствовал кожу вместо металла. Волосы вместо шлема.
— Я люблю тебя! Энаки-и-и-ин…
Крик был прерван плачем ребенка. Он оглянулся вокруг, но увидел только искаженные до неузнаваемости лица. Нет, одно он узнал. Смеющееся лицо своего учителя.
— Нет… это все в прошлом! — Вейдер старался перекричать плач. — В прошлом!
Крик вернулся. Он нарастал, как крещендо, а затем затих вдали. Осталась пустая тишина. Он был один в комнате без окон, без дверей. Только черные обступающие стены. Слабый голос прошептал:
— Энакин…
— Нет!
Его последний вопль возымел успех. Вейдер вскочил на ноги и уперся взглядом в стены медитационной камеры. Респиратор работал на пределе, и он чувствовал себя еще более измученным, чем вначале. Но, по крайней мере, он избавился от жуткого кошмара.
Если б его проблема заключалась только в кошмаре.
Он взглянул на хронометр и издал недовольное восклицание. Придется поторопиться, чтобы успеть в Сенат вовремя. Опоздание не останется незамеченным.
На полпути по коридору он вспомнил про Люка. Его сын похож на световое перо или комлинк: легко забыть, раздражает повсюду носить с собой, и вечно теряется, когда нужен. Он вернулся к его спальне, и дверь тут же открылась. Либо Люк почувствовал его раздражение, либо потрудился сам проследить за временем.
— Поторапливайся, — сказал Вейдер, поворачиваясь к лифту. — Или мы опоздаем.
К счастью, Люк не сказал ни слова. Они спустились в ангар, и он целенаправленно выбрал изготовленный по спецзаказу модифицированный скоростной спидер. Если ничто другое не улучшило его настроения сегодня, поможет испытание спидера не на жизнь, а на смерть.
Вейдер втолкнул Люка на пассажирское сидение и резко захлопнул дверцу. Двигатели он завел при помощи Силы, пока шел к сиденью пилота, и поднял транспортное средство в воздух, даже не успев закрыть собственную дверцу. Затем он нажал акселератор и вылетел из ангара так быстро, как позволяли возможности спидера.
На полпути в сенат Люк что-то пробормотал.
— Разве нам можно здесь лететь? Мы вне полосы движения.
— Молчать, — сказал Вейдер. — Мне неинтересны твои бесполезные комментарии.
Люк быстро замолчал. Жаль, у него не было кнопки выключения, как у Трипио. Это уберегло бы от многих бед.
Посадочные площадки у Сената оказались забиты до отказа. Неважно. Вейдер покружил над зданием, пока не нашел подходящую посадочную площадку рядом со входом. Там уже были припаркованы два спидера. Судя по логотипам, они принадлежали Корусантской сети новостей.
Вейдер снизил спидер и завис в паре метров над площадкой, а затем вытянул руку к лобовому стеклу. Одно касание Силы спустя, первый спидер репортеров загадочным образом поднялся в воздух и отлетел в сторону. Он упал метров на триста, взорвавшись на площади внизу.
Пока Вейдер пристраивал спидер на вновь освободившееся место, Люк изумленно таращился на него, словно не верил своим глазам. Однако он благоразумно промолчал.
***
Сенат очаровал Люка. Он провел много часов, разглядывая здание с балкона своего дома, мечтая побывать внутри. Но, когда он однажды предложил отцу сходить на экскурсию, тот разразился тирадой о том, что это сборище отбросов и зла. Люк больше не упоминал о сенате, а также не стал указывать, что его мать, должно быть, проводила там много времени, раз была сенатором. Мысль о том, что каждая планета Империи имеет представителя в этом здании, ошеломляла. Здесь должны присутствовать практически все расы галактики.
Когда они входили в здание, их нагнал трандошанин.
Люк выступил вперед, прежде чем мужчина подошел слишком близко.
— Наверное, вам не стоит с ним разговаривать, — тихо произнес он. — Он… не в настроении.
Мужчина тут же кивнул и быстро развернулся.
— Наконец-то, мы нашли тебе применение, — сказал отец. — Не думал, что доживу до этого дня. Продолжай в том же духе, не то я буду вынужден убить при тебе парочку политиков.
Люк подумал, что безопаснее ничего не отвечать. Однако минутой позже Люк на краткий миг забыл о плохом настроении отца. Они миновали входную дверь, и Люк краем глаза впервые увидел палату заседаний.
— Ух ты, — выдохнул он. Он притормозил на секунду, пытаясь разглядеть получше, но пальцы отца крепко сжали его предплечье. Его грубо протащили до лифта. Отец отпустил его только затем, чтобы нажать кнопку одного из нижних этажей. Люк забился в угол лифта, потирая руку. Когда двери разъехались в стороны, перед ними открылось зрелище большого вестибюля с колоннами. Отец быстро вышел из лифта. Люк старался не отставать и в то же время украдкой разглядывал архитектуру. Она напомнила ему Императорский дворец.
Наконец они достигли двери, охраняемой двумя гвардейцами. Они не отошли в сторону. Вместо этого, один из них достал комлинк.
— Лорд Вейдер здесь вместе с сыном, ваше величество.
Голос, вне всяких сомнений принадлежащий императору, ответил:
— Очень хорошо, позвольте им войти.
Они миновали первую дверь и прошли по коридору ко второй охраняемой двери. За дверью находился круглый кабинет в серо-черных тонах. Император стоял в начале еще одного коридора, разговаривая с кем-то из помощников.
Взглянув на правителя галактики, Люк почувствовал внезапную боль в груди. Он бы предпочел, чтобы император сидел на троне в отдалении, а не стоял рядом с ним в закрытой комнате.
К ним приблизился высокий голубокожий чагрианин.
— Лорд Вейдер. Как это необычно — видеть вас в Сенате. Я почти забыл, как вы выглядите, — проговорил он очень сухим тоном.
— У некоторых из нас есть дела поважнее, председатель Амедда, — ответил отец не менее сухим тоном.
Взгляд председателя упал на Люка. Люк слегка улыбнулся ему, но в ответ получил такое выражение лица, что его даже неудовольствием можно было назвать с натяжкой. Люк быстро отвернулся и обнаружил, что к ним приближается император.
— Лорд Вейдер, — сказал Император. — Как мило с твоей стороны прибыть на несколько минут пораньше, — он посмотрел мимо отца и впился взглядом в Люка. — И с юным Скайуокером к тому же. Редкое удовольствие.
Люк почувствовал, как боль из груди переползает в живот. Он опустил глаза, сфокусировавшись на ботинках.
— Приношу свои извинения, учитель, — сказал отец. — Я прикажу охране проводить моего сына в вашу гостевую галерею.