На старый замасленный стол упал неровный обрубок вчерашнего батона. Стеклянное лезвие ножа распороло хлеб на два плоских лепестка. Один из них, вдоволь искупавшись в яичном желтке, улегся на пушащую жаром и трескающуюся от масла сковородку. Хлебу было хорошо: впитавшие нежную яичную влагу края уже поменяли цвет. Теперь, прогревшись, они набухали, превращаясь в золотистую пелену. Вскоре на мучную корочку опустилось красное кольцо помидора, сдобренное кристаллами соли. Сверху, будто пуховое одеяло легла пластинка янтарного сыра. Растекаясь по теплому хлебному полотну, капельки сыра застывали, отражая солнечные утренние блики.
Взглянув на часы, которые замерли на стене у окна, Рита вдохнула аромат лежащего на ее тарелке завтрака. Аккуратно надрезав краешек бутерброда, девушка поднесла небольшой ломтик ко рту. Бутерброд же, издав жалобный писк расслаивающегося сыра, пролил на белое кружево воротника девушки последние капельки кроваво-красного сока. Предвкушая наступающее наслаждение завтраком, Рита отправила в рот оторванную бутербродную плоть и прищурилась. Правда, удовольствие ее было недолгим и прервалось беспощадной телефонной трелью.
Вынув из кармана мобильный телефон, девушка прочитала полученное сообщение: "Если через 30 минут ты не будешь на месте, Вербена тебя прибьет".
Вербена - странное прозвище, которое носила Вера Брониславовна Шляйх - владелица пекарни "У тети Веры". Эта низенькая дама с красивыми, пахнущими ванилью и сливками пальцами, была страшным наказанием для всех нерадивых работников. К слову, стоит заметить, что в их число Рита попала практически с первых дней работы.
Девушка сама не понимала, почему за три года нескончаемых происшествий ее до сих пор не уволили. Тайну эту знала лишь сама Вера Брониславовна, не пожелавшая оставить сироту без работы и средств к существованию. Но характер не позволял этой женщине демонстрировать свою доброту. Поэтому штрафы и брань лились на несчастную голову Риты, словно волны Ниагарского водопада. И в общем-то, было за что. Трудолюбивая, но медлительная Рита умудрялась в несложной работе кассира, допускать массу ошибок. Девушка собирала громадные очереди даже в самое безлюдное время. Теряясь в кнопках кассового аппарата, Рита начинала заикаться, потеть, заполняя прилавки булочной кисловатыми парами страха.
У Риты, проживавшей в небольшой комнатке пятиэтажки с трех сторон зажатой высотками и широкими неоновыми вывесками, страх перед незнакомцами был заложен в самом естестве. По ночам, ложась спать, девушка смотрела на звездное небо, отражавшееся в плазменных экранах-глазницах, и радовалась своему уединению. Жила девушка не одна, а с молодым сожителем. Сосед по комнате ее был крайне амбициозным кавалером. Работать он, к сожалению, не мог, поэтому все расходы проживания легли на девичьи плечи.
Для Риты, главной мечтой которой была покупка билета в Московский цирк, девушка зарабатывала неплохие деньги. Правда, труд у кассы ей никогда особенно не нравился. Все свободные минуты девушка проводила в серой, засыпанной мучным порохом кладовке. Там, в углу, у пропахших дрожжами стеллажей она могла наблюдать за тем, что таилось в небольшом помещении, видневшимся сквозь дверную щель. Комнатка та была истинным царством Кощея Бессмертного (или как звали местного "мага" - Евгений Викторович Горошинка). Как казалось Рите, этот высокий мужчина, способный затылком пробить низкие гирлянды ламп, был непросто пекарем, а властителем целого мира, где от взмаха его рук зависели свадьбы, успешные деловые обеды, семейные вечера и драматичные мгновения расставаний. Даже свежесть круассана, которую он удостоверял лично, могла стать судьбоносной и позволить проштрафившемуся мужу выклянчить прощение у разъяренной супруги.
Больше всего в работе пекаря Риту вдохновляли слаженные движения ладоней, которые замирали, колыхались в немом танце, лаская ошметки, комки и пролежни теста. Сильнее этого девушку впечатляли только недоступные ее восприятию инструменты и машины, в чьих недрах рождались конфитюры, джемы и крема. С мыслью о возможности разгадки их работы начинался любой Ритин день. Это же становилось причиной частого отсутствия девичьей собранности, внимания, да и просто разума.
Зачесав коротки волосы с тощего лба, Рита накинула куртку, пухлую вязаную ушанку и направилась прочь из душных объятий квартиры. Спутанная вереница ступеней подъезда была не только последним оплотом от городского шума и слякоти, но и коммунальной квартирой для нескольких паучьих семейств. Наблюдая за тем, как сменяют друг друга десятки пар человеческих сапог, туфелек или кед, обитатели дверных щелей и разбитых порогов вели свою потаенную жизнь. Они оплетали все своды цементных потолков, множились и крепли, чтобы однажды, как казалось Рите, захватить власть в этом каменном королевстве.
Так, рассуждая о близящейся войне с паукообразными, Рита не заметила, как налетела на бабу Фросю. Эта необычайно сухая, жилистая представительница семейства людей тронутых возрастом (да и что скрывать - просто тронутых) вела за собой по пятам трех упитанных собачонок. Почувствовав каждым кончиком волосков кожи мочевинное амбре, источаемое владелицей шестнадцати собак, Рита шарахнулась в сторону, да так, что чуть не перелетела через хлипкие перила.
- Здравствуйте, - с трудом заставив себя разжать ротовые мышцы, пропищала девушка.
- И че уставилась? - заправив, вывернувшийся край зеленого платочка, бабулька дернула зверей, направивших свои любопытные носы в сторону Риты.
Не отвечая на грубость, девушка бросилась вниз, подальше от приступов тошноты, холодных носов и покачивающихся сосков недавно ощенившихся усталых сук.
Первый послеобеденный час в пекарне был самым тягостным. Человеческое шевеление у прилавка постепенно стихло: офисные клерки потянулись в свою атмосфэру, молодые мамочки с неутихающей кладезю подгузников и сосок направились покорять кастрюльный Олимп. Оставшись одни в приторном облаке чужих духов, корицы и ванилина, Рита и Лиза принялись разгребать опустевшие подносы, смахивать воздушные хлопья сахарной пудры, раскладывать новые рулоны оберточной бумаги.
- Сегодня что-то много булок с котлетами осталось, - оценивающе глядя на обмякшие бока выпечки, заметила Лиза.
- Здоровое питание в моде, - усмехнулась Рита, заталкивая грязную посуду на небольшой колесный столик. Покончив с этим, она вернулась к прилавку и, к своему удивлению, обнаружила Лизу, шустро отправляющую остатки продукции в небольшой пластиковый контейнер.
- Что ты делаешь?
- А что? - удивилась Лиза. - Они все равно уже никому не нужны.
- Но их же списать надо, - краснея, заметила Рита.
- О, да, - хохотнула ее напарница. - Думаешь, кто-то заметит, если пропадет пара вчерашних котлет?
Рита не знала, что можно возразить, да и, если честно, не сильно хотела. Из всех работников торгового зала только Лиза нормально относилась к девушке. По крайней мере, круглой дурой она ее не считала. За это Рита могла ей простить даже мелкое воровство, которое так пугало и отталкивало еще со времен детского дома. Привыкшая к тому, что за любое нарушение всегда следует немедленное наказание, девушка даже теперь старалась держаться подальше от всего, что могло принести проблемы.
- Пашка их любит просто, - невзначай произнесла Лиза, вспомнив о 10-ти летнем брате. - А особо денег, чтобы покупать здесь, у меня нет.
- Да ладно, я понимаю же, - заметила ей Рита.
- Это ведь не воровство, все равно ж никто не купит, - все не унималась Лиза.
Разговор девушек перебил резкий тренькающий голосок колокольчика, висевшего над входом. На пороге возникла женщина. Поправив улыбку на образе роковой блондинки 90-х годов, дама направилась прямиком к витринам. Бросив взгляд из-под густых заросших проволочными ресницами голубых глаз, она причмокнула языком, облизала алые губы и улыбнулась девушкам.
- Добрый день. Посоветуйте мне какой-нибудь пирог, - пропела женщина. - Но учтите, что мне нельзя высококалорийные продукты.
- Я бы... Я бы предложила вам лимонный, - утерев испарину с высокого лба, протараторила Рита. - Или корзинку с яблоками, изюмом и грецкими орехами. Она делается из пресного теста, а не из слоеного, как обычно. Еще хорошо берут профитроли и кольца с легким сыром и зеленью.
- Нет, мне нужно сладенькое, - перебила Риту дама. - Давайте корзинку. Только быстрее, пожалуйста, меня ждут уже.
- О, конечно, - пропищала девушка, бросившись к витрине и на ходу сметая с прилавка подставку для чеков. Раскатав по столу хлопковый мешочек, она бросила сверху кусок пергамента и окунула руку в холодное пространство витрины.
- Эй! - воскликнула блондинка. - Вы что теми же перчатками еду берете, в которых на кассе стоите?
- Нет! - заверила ее Рита, показав пару сменных перчаток. - Я новые надела.
- Ничего не знаю! Их я не видела и эту корзину мне не надо!
- Хорошо, - побагровев больше прежнего, кивнула девушка. - Вот, смотрите, я при вас новые надеваю и достаю другую. Так вас устроит?
- Ту выкинете, а то еще кому-то впарите потом, - заявила девица.
Повинуясь, Рита отправила ровный круглый пирог в небольшую черную корзину. Опустившись на самое дно, он впился поджаристой корочкой в сочные остатки чего-то обеда, жалобно пискнул, но голос его Рита не услышала. Не успела девушка распрощаться с клиенткой, как тут же подоспел Сергей - смотритель зала, "любимый" всеми работниками пекарни.
- Ты не сменила перчатки, - сходу заявил он. - Штраф тысяча рублей.
- Но я же их сменила! Я никогда не забываю.
- Пирог из-за тебя пропал, его цену тоже вычту из зарплаты, - не слушая ее, продолжил парень. - Получается за один день полторы тысячи. Прям рекорды ставишь, - усмехнувшись, он направился в сторону наводившей чистоту Лизы.
- Зачем ты над ней издеваешься? - спросила девушка.
- Просто, - пожал плечами Сергей, положив руку на тонкое девичье бедро. - Что вечером делаешь?
- Сижу с братом.
- Ну, смотри, - заметил парень. - А то в следующий раз штраф можешь вместо нее и ты получить.
Почувствовав кисловатый запах его дыхания, Лиза поджала к столу тонкий разделочный ножик и, проводив администратора недобрым взглядом, продолжила нарезать медовую коврижку.
Притаившись у кухонной двери, Рита с жадностью глотала каждое неряшливое движение повара. Почти не дыша, она смотрела на то, как методично он раскатывает бледный лепесток теста, как дрожит чуть подсохшая мучная корочка. Видя, как распадаются яркие кусочки клубники, падают капли густого сиропа, Рита пыталась запомнить все: запах, цвет, консистенцию, движение рук. В тот самый момент, когда девушка уже видела себя дома за попытками повторения увиденного, ее и настигла кара за любопытство, в виде разъяренной Веры Брониславовны.
- Идем-ка в зал, милочка, - произнесла женщина тоном, не оставившим Рите надежду на спасение. Когда они оказались в зале, то первое, что девушка заметила - это лицо обеденной покупательницы. Сильно распухшее и красное лицо.
- Вот! Эта девка! Она еще и перчатки надевать не хотела.
- Рита, у девушки аллергия на изюм, - сверкнула глазами Вера Брониславовна. - Ты говорила, что в пироге есть изюм? - с надеждой спросила она. На самом деле женщине было достаточно одного лишь кивка, чтобы выгнать наглую девицу к чертовой матери, но...
- Не помню, - промямлила Рита.
- Потому что не говорила! - взревела блондинка. - Я все вашу лавочку засужу! Я умереть могла, уроды!
- Да говорила она! - вступилась за подругу Лиза. - А если и нет, какой же дурой надо быть, чтобы ни заметить изюм.
- Что? - оскалилась девица, сразу став похожей на большой и пухлый помидор под плесневелой корочкой. - Я не буду терпеть, когда две обнаглевшие девицы из пятисортной забегаловки будут мне хамить.
Лиза и Рита растянулись в улыбке. Если и могла девушка каким-то образом оправдать их в глазах начальника, то только так.
- Минуточку, дорогуша! - Вера Брониславовна, как гнойный прыщ, готовый взорваться, подскочила на месте, метнув в гостью волну малоцензурной брани.
Не дождавшись, пока женщина начнет швырять в не прошеную гостью оставшиеся на столе кексы, Лиза потянула подругу в сторону кладовой.