Нас разбудило солнце. Ее голова лежала на моей груди. Я обнимал Рину за плечо. Улыбался от того, как же мне было хорошо. Такое чудесное утро!
Проснулась и она. Повернув голову, посмотрела на меня настороженно. Я крепко обнял ее и поцеловал:
– Доброе утро!
Взгляд Рины тут же смягчился, она весело откликнулась:
– Доброе!
И мы снова любили друг друга, теперь уже не под звездами, а в теплых щекотливых лучах солнца.
На завтрак пошли вместе. Сидели за столиком и смотрели то друг на друга, то за борт, где мимо нас проплывали берега, заросшие березами. Утомленные соловьи молчали, как и мы, набираясь сил для новой безумной ночи.
Потом мы расстались. Я поцеловал Рину в щеку:
– Освобожусь только к обеду.
Она пожала плечами:
– Работа есть работа… – зевнула. – Я, наверное, еще посплю немного. Извини, но не пойду на твою презентацию. Честно говоря, мне эти программы совсем не интересны.
Последняя фраза меня весьма удивила:
– А как же ты оказалась здесь?
– Совершенно случайно…– снова зевнула она.
Я тоже зевнул, но мне расслабляться было нельзя. Меня ждали.
Презентация проходила в помещении киноконцертного зала. Туда вновь по радиотрансляции пригласили всех гостей. Они, не торопясь, подтянулись, расселись в креслах. Кроме Рины, не было и Веры, и того пузатого желторубашечного дядечки, с которым девушка танцевала. Сравнив количество появившихся в зале с количеством, указанным у меня в списке, понял, что некоторые клиенты все еще приходят в себя после вечерники. Но волноваться по этому поводу не стоило. Я делал презентацию для всех гостей, собранных вместе, но каждый из них был еще и в списках наших менеджеров. С теми из клиентов, кто не пришел на общее мероприятие, потом поработают «в индивидуальном порядке».
Я запустил компьютер, проектор, начал презентацию. Для меня это было обычным делом. Подобные представления наших продуктов приходилось делать регулярно. Так что я спокойно излагал нужные факты, объяснял характеристики, где нужно, делал паузу, чтобы люди отдохнули от насыщенной информации, где нужно, шутил, чтобы слушатели взбодрились и не заснули.
Поначалу гости лишь устало смотрели на меня красноватыми после вчерашнего возлияния глазами, усердно попивали минеральную водичку и молча внимали. После перерыва, однако, взбодрившись кофе, стали задавать вопросы по делу. Спрашивали и про цены, и про гарантии, и про дополнительные опции. Подтянулось еще несколько человек. Пришли и Вера с желторубашечным дядечкой. Если он позевывал, то она была весьма бодрой и даже задала мне серьезный вопрос о возможной доработке нашей программы под нужды ее организации.
Время до обеда пролетело незаметно. Это означало, что людям было интересно, а компании полезно. Презентация прошла успешно, и я был очень доволен.
После того как на экране высветилась надпись последнего кадра «Большое спасибо за внимание!», я хотел тут же бросить все и бежать к Рине в каюту. Однако меня не отпустили слушатели: некоторые из них хотели обсудить важные для себя темы тет-а-тет. Так что мне пришлось не только продолжить общение в киноконцертном зале, но и вместе с нашими гостями перейти в ресторан, отобедать там с одним из потенциальных клиентов. Мы обсуждали очень приличный заказ, поэтому я отнесся к делу весьма ответственно. Правда, во время разговора рыскал глазами по ресторану, метался взглядом от столика к столику, искал. Но Рины не находил. Думал о том, что, возможно, она пообедала раньше или вообще не приходила сюда и все еще спала.
Наконец, расставшись с важным для компании клиентом, я отправился к ее каюте. Сначала постучал тихонько – в ответ тишина. Постучал громче – с тем же результатом. Потарабанив, понял: ее нет в каюте.
Обошел теплоход, натыкаясь на клиентов и попутно отвечая на их внезапно возникшие вопросы. Рины нигде не нашел. Я даже начал тревожиться: ну, куда она могла деться на таком маленьком судне.
Увидев Веру, стоявшую на палубе со своим кавалером, подошел к ней, спросил.
– Рина? – удивилась девушка, видимо, напрочь, забыв о подруге. – Не знаю… Не видела…
Лишь только когда я в четвертый раз обежал теплоход кругом по всем палубам, то, наконец, наткнулся на Рину. Она была уже в другой тунике, но все в тех же темных леггинсах. Глядела Рина на меня совершенно беззаботно.
Я покачал головой:
– Потерял тебя. Ты не обедала?
Рина удивилась:
– Потерял? – потом показала рукой вверх. – Я была в самом главном месте корабля, в рулевой рубке. В гостях у капитана…
– В гостях у капитана? – теперь уже изумился я.
– Да, – не понимала она моего изумления, – пока у вас была презентация, я немного поспала, потом проснулась, и мне стало скучно. Вот я и пошла к капитану, сказала ему: «Научите девушку управлять кораблем. Вдруг с мужчинами что-то случится. Кто тогда поведет судно?»
– И что он? – полюбопытствовал я.
Рина подняла глаза, как бы припоминая подробности своего похода в гости к капитану:
– Он… он показал мне всякие приборы, потом поставил к штурвалу, – всплеснула руками. – Представляешь, я была рулевым! Или рулевой? Как правильно?.. Так что пока ты там презентовал свои программы, это я вела корабль. А потом капитану принесли кофе, бутерброды. Поэтому я совершенно не голодна…
Мне, наверное, никогда не пришло бы в голову нагрянуть в гости к самому главному человеку на теплоходе. Я с восхищением смотрел на нее. Я просто любовался ею.
Не поняв моего взгляда, Рина чуть нахмурилась:
– Что? Я сделала что-то не так?
– Все так. Все так…
Обнял Рину. Она сначала прильнула ко мне, потом подняла голову, пытаясь заглянуть в глаза:
– Я все-таки не поняла: тебя что-то удивляет?
– Ничего, – усмехнулся я и поцеловал ее.
Теплоход тем временем повернул в сторону лесистого берега и стал замедлять ход.
– Сейчас будет «зеленая стоянка», – со знающим видом объяснила маневр судна Рина.
– Точно, – вспомнил я программу дня, – пойдем в лес гулять?
– Конечно…
Теплоход причалил к берегу напротив большой поляны. Гости и часть команды сошли по трапу. Кто-то принялся разжигать костер, кто-то размечал футбольное поле, кто-то сразу же стал кидать волейбольный мяч. Над поляной также заметалось и несколько воланчиков для бадминтона.
Мы с Риной, не сговариваясь, пересекли поляну и зашагали по тропинке, ведущей вглубь леса. Нам было все равно, что там впереди ждет нас.
Шли, держась за руки. Не разговаривая. Нам было просто хорошо.
Тропинка оказалась короткой, неожиданно уткнулась в болотце. Я был разочарован, но Рина, отпустив мою руку, радостно бросилась к воде, блестящей в лучах солнца. Присев на корточки у самого края болотца, принялась то ли что-то рассматривать, то ли что-то искать.
– Что там? – заинтересовался я.
– Там целый мир, – указала она пальцем, – вот это бокоплав, а это водяной ослик…
Я засмеялся:
– Водяной ослик?
Рина посмотрела на меня очень серьезно:
– Да, это такое маленькое ракообразное, – на лице ее появилось сожаление. – Ты даже и не заметишь водяного ослика в воде, такая мелкая невзрачная букарашка…
Конечно, мне было любопытно:
– Но откуда ты знаешь про это ослика и как его..?
– Бокоплава? – подсказала Рина.
– Вот-вот.
– Откуда-откуда… Я закончила ярославский университет, биофак, – она встала во весь рост и взмахнула руками: – Как же было здорово у нас студентам летом! Мы ездили на практику на биологическую станцию. Леса, поля вокруг… Днем бегали с сачками, как дети. Охотились на бабочек, мотыльков, стрекоз. В таком же болотце бокоплавов, водяных осликов искали. А еще лягушек, тритончиков, водяных пауков… Порой ходили по десять-пятнадцать километров в день, таща на себе рюкзак и оборудование. При этом, можно сказать, подножным кормом питались. – Она посмотрела на меня с превосходством. – Ты когда-нибудь ел жареных кузнечиков?
– Нет, – растерялся я.
Рина же гордо кивнула:
– А я ела. И не только их приходилось – такие у биологов правила…– стряхнула с лица какую-то мошку. – А комарья там на нас навалилось… У меня поначалу все лицо распухло. После города было не просто, но мы не жаловались – так там чудачили, веселились. Днем, да, пахали, но вечером обязательно – костер, гитара. А какие были ночи… У меня на летней практике шикарный роман случился. Мы целовались, обнимались с одним аспирантом. Он такой же кудрявый брюнет был, как ты. На него все девчонки нашей группы запали, но только мне удалось аспиранта охмурить. Мы целовались-обнимались, но только это. Я берегла себя… – Рина замолчала ненадолго, видимо, вспоминая, потом продолжила. – Многие в университет просто за дипломом о высшем образовании, за бумажкой приходили, а мне правда было интересно учиться, очень интересно. Я в лабораторные, можно сказать, всю душу вкладывала. Думала, стану известным биологом. Поеду куда-нибудь в сибирскую тайгу или в амазонскую дельту, открою там новый вид: если не животное, то хотя бы насекомое… Меня ценили на кафедре, приглашали в аспирантуру после окончания университета.
– Почему же не пошла?
– Так, – уклонилась она от ответа и тут же встрепенулась, заметив что-то в болотце. – Смотри-смотри, пиявка!
Увидев короткое жирное тельце, я брезгливо поморщился. А Рина нагнулась и зачерпнула пиявку вместе с водой в пригоршню:
– Не поверишь, я диплом по пиявкам писала. Вот по таким. Могу часами за ними наблюдать.
Я морщился, глядя на то, как пиявка извивается у нее в руке. Рина же, заметив мою реакцию, засмеялась:
– Они только на первый взгляд кажутся противными. А на самом деле – это очень интересные и полезные черви. Представляешь, пиявки – гермафродиты, и им не нужно иметь пару для размножения. – Рина вздохнула. – Здорово, правда, ни от кого не зависеть?
– Ну, не знаю, – пожал я плечами, продолжая смотреть с подозрением на пиявку, которая, казалось, вот-вот вопьется в маленькую мягкую ладошку.
А Рина продолжала с увлечением делиться своими знаниями:
– Когда пиявка насытится, то может оставаться без пищи около полутора лет. Вот, если бы и мы по году не ели?
Я несколько натужно рассмеялся:
– А перед этим сосали бы кровь друг друга?
Рина спокойно заметила:
– Это тоже неплохо – немного крови отдавать. Да-да, – посмотрела на меня убеждающее. – Есть даже специальное лечение пиявками – гирудотерапия называется. У кого проблемы с венам, тем пиявки здорово помогают, рассасывают застой. А еще они могут, – принялась загибать пальчики свободной руки, – усиливать кровоснабжение участка тела, улучшать микроциркуляцию крови, уменьшать вероятность тромбозов, уменьшать отеки. Вот! – снова выпрямила все пальцы. – Одна польза от них. Кстати, в науке есть интересное направление: пиявок сушат и делают из них лекарство, которое может спасти жизнь многим людям. Я очень серьезно хотела заниматься ими. Многое про пиявок знаю, – приблизила ладошку с червяком к моему лицу. – Хочешь, покажу тебе, как у нее все устроено: где рот, присоска, челюсти, кольца…
Я отпрянул:
– Не нужно. Спасибо.
– Как хочешь… – разочарованно вздохнула она.
Когда Рина заботливо и с сожалением вернула пиявку в родную стихию, я тоже вздохнул. С облегчением.
Проводив взглядом ускользнувшего вглубь воды червя, Рина встряхнула руками. Брызги упали на воду. Но Рина не увидела маленьких разбежавшихся кругов. Она уже задрала голову, как будто выискивая кого-то в кронах обступающих болотце берез:
– Если не знаешь, то и не догадаешься, что бывают сухопутные пиявки. Да, – она снова посмотрела на меня убеждающее. – Водятся такие в тропиках. Они падают с деревьев и присасывается к животным и людям…
Я посмотрел на свои плечи, укрытые пиджаком. Потом тоже задрал голову. Конечно, никаких падающих пиявок не увидел.
По той же тропинке мы вернулись на поляну. Там уже вовсю шел пикник. Нас усадили на расстеленное поверх травы одело, дали тарелки с закусками. Это было весьма кстати: аппетит мы с Риной за короткую прогулку успели нагулять отменный. Так что сметали с тарелок все, что в них имелось.
Запивая вином съеденный кусочек сыра, Рина заметила:
– Нет, дома не стала бы этот сыр есть. И вино это вряд ли бы пила. А здесь все таким вкусным кажется…
Я не мог представить, чем же она питается, если эти сыр и вино для нее не очень хороши. Наша компания не кормила своих клиентов плохими продуктами. Все было приличного качества.
Наевшись, мы развалились на одеяле. На обратном пути от болотца я сорвал ветку ивы и теперь с помощью карманного складного ножа выстрогал за несколько минут дудочку-свистульку. Протянул ее Рине:
– Если потеряешься в лесу, то свистни, и я сразу найду тебя.
Рина осторожно поднесла «музыкальный инструмент» ко рту и сильно дунула. Раздался свист. На лице Рины появился восторг. Она свистнула еще раз и еще. Потом восхищенно принялась рассматривать подарок:
– У меня никогда такой не было.
Я похвастался:
– Когда был маленьким, мне отец делал таких по несколько штук за лето.
– А у меня не было, – повторила она печально и тут же снова довольно свистнула. Потом спрятала « инструмент» в сумочку. – Спасибо. – Оглянулась по сторонам: – Хочу немного позагорать. Сниму леггинсы. Ты не против?
– Конечно, и я немного разденусь, – скинул пиджак и расстегнул несколько пуговиц рубашки.
Рина стянула с себя леггинсы, расправила тунику и погрозила мне пальчиком:
– Только не смотри на мои ноги!
Я засмеялся:
– Ты меня стесняешься?!
Ее лицо, однако, было серьезным:
– Не смотри, пожалуйста! Отвернись!
– Хорошо! – согласился я и лег на спину, направив взгляд в небо.
Это было так замечательно: лежать на солнце, держа Рину за руку, чувствуя ее запах, смешанный с запахом травы, леса, близкой реки…
Вернулись на теплоход к ужину. Разморившаяся на берегу публика тихо поела в ресторане и разбрелась по отвалившему от берега судну. Кто-то все-таки нашел в себе силы, собрался и принялся снова отплясывать в танцзале, кто-то сразу же подался в каюту, кто-то оккупировал кресла на палубе и дожидался заката.
Мы так же, как и в предыдущий вечер, поднялись на верхнюю площадку. Долго стояли там, обнимаясь и целуясь, дожидаясь трелей соловьев. Когда же уставшее розовое солнце скрылось за горизонтом и стало темно, и любовный птичий ор достиг апогея, пошли в каюту Рины…
На утро не было запланировано никаких деловых мероприятий. Теплоход снова причалил к берегу. В этот раз – у потешного туристического городка: сувенирных лавочек, трактиров, окруженных бревенчатым забором. Гости в сопровождении наших менеджеров, продолжающих вести переговоры, двинули покупать гжель, хохлому, глиняные горшки ручной работы, а также пить медовуху и есть блины.
Мне также полагалось быть при ком-то из клиентов. И я был! При Рине. Все члены нашей команды видели, что я не праздно болтаюсь, а как раз и общаюсь с «клиенткой».
Вкусили блинчиков и мы: со сметаной и с икрой. Запили их медовухой. Прошлись вдоль торговых лавочек. Я покупать ничего не намеривался, да и Рина только скользила по сувенирам взглядом: они были весьма стандартными поделками. Но за последний лавочкой мы увидели то, что нас заинтересовало: огромный воздушный шар. Он был привязан к чему-то на земле. Рядом с шаром стоял, видимо, его хозяин. Он улыбался и призывно махал нам рукой:
– Подходите, смотрите чудо чудное. За погляд денег не берем.
Мы приблизились к шару вплотную. Я еще только начал разглядывать конструкцию – плетеную корзину, газовую горелку напротив отверстия внутри надутого теплым воздухом шара, – а Рина уже поинтересовалась:
– Полетать можно?
Ей, видимо, так хотелось взмыть над землей, что она даже не спросила, есть ли у меня такое же желание. Откажись я, она, без сомнения, полетела бы одна. Но и мне было интересно отправиться в полет на воздушном шаре. Ранее не удавалось. Несколько раз я оказывался рядом с воздушными шарами, но то времени на полет не было, то желания. А теперь все сошлось…