О нас
-1-
Слова практически всегда хромают. Большинство обычно не к месту. Покалеченные, несчастные. Переставляешь их местами до умопомрачения, безжалостно удаляешь, снова что-то ищешь. Сразу редко удается подобрать нужную комбинацию. Но она ведь есть! Всегда есть. Можно, конечно, быть прямолинейным, жестким. Бить в незащищенный висок с силой боксера. Чтобы земля ушла из-под ног и картинка перед глазами померкла. Или же стать грубым. Сейчас это уместно. И модно, увы! Сказал слово, и законченная мысль прошелестела в голове черным вороном. Ясно же всё! Только вот, мне кажется, не достучаться до человека таким образом. Возможно, он поймет послание, скорее всего, сделает выводы, сложит из них потом бумажный самолетик и запустит его по ветру на свободу. Мысли ведь должны жить на воле!..
Помните, как было раньше? На серых страницах книг между строк играла музыка. Она кружила в танце, захватывала и уводила в неведомые миры. Мы мечтали, верили, влюблялись. В героев, места, поступки. Весь мир вокруг светился непередаваемыми красками, потому что слова, красивые и воздушные, проникали прямо в душу, будоражили сознание, вызывали мурашки, которые спускались от затылка к кончикам пальцев ног. Сейчас же всё упростили! Упразднили! Продали!
Так хочется, чтобы текст жил! Дышал полной грудью. Расцветал с каждым прочтением. Лишь бы не стал простыми закорючками черного цвета на светлом фоне. Гвоздями, которые размеренно вбивают в гроб современной литературы. Чтобы потом и вовсе задохнулся под тяжестью успешных коммерческих проектов, созданных по модным шаблонам. Чрезмерно прямолинейных, грубых и пустых.
Читайте живые книги и не бойтесь мечтать! А я буду стараться, чтобы мои строчки пахли весной и прорастали в ваших сердцах светлыми мыслями.
-2-
Помните, Маркес писал, чтобы, несмотря ни на что, мы улыбались. Вдруг кто-то посмеет влюбиться в изящно поднятые вверх уголки губ – такую, знаете ли, легкую форму кокетства. Или у глаз морщинки, которые расходятся в разные стороны смешной паутиной, вызовут чувство доверия. Ведь в каком-нибудь безымянном городе, в безжалостно липкой пробке, устроенной на перекрестке дорог, могут столкнуться случайными взглядами два незнакомца. И жизнь их изменится. В корне!..
Она всегда занята. Даже когда свободна. Парадокс объяснялся просто: не было вокруг никого достойного. Целыми днями работа, всегда с улыбкой, в легком платье, не скрывающем стройные ноги. Очаровательна и беззащитна. Но только с виду. Умела бить метким словом, смотреть прямо в глаза, обжигая холодом. Уходить, не прощаясь. И не прощая. Такая вот стерва.
Он постоянно в себе. Много молчал, окунался вечером в книги. Подолгу гулял по бесконечным проспектам, накинув капюшон на голову, чтобы не встречаться глазами с прохожими. Слушал грустную музыку, писал на бумаге стихи, громко и с выражением читая их потом коту. Часто смущался, терял дар речи, если к нему вдруг обращались в толпе незнакомые девушки. Не молод, совсем не богат. Такой вот тюфяк.
В тот день явно что-то пошло не так. Она зачем-то пожала плечами, «мол, пробка». И улыбнулась. Он, не зная, как ей ответить, протянул бутылку холодной воды: «Жарко». Голос отчего-то звучал удивительно ровно. Ей же понравился тембр. И взгляд. Она сама предложила пойти выпить кофе.
Они не похожи совсем. Абсолютно чужие! С разными мыслями, образом жизни. Быть может, даже встречались. Но чего-то им не хватило, чтобы заметить друг друга раньше. Времени? Ничтожного шанса? Точки соприкосновения? Или всего сразу?
Легко сделать вывод по первому взгляду, слову, движению. Легко оказаться неправым. Легко тем самым обидеть. Легко потерять. Легко стать несчастным. Все очень легко, если быстро. Но любой человек как айсберг: скрывает кучу секретов. Под толщей воды, на первый взгляд, мутной и грязной, может скрываться мир, о котором даже подумать страшно. Ни на что не похожий, загадочный, но удивительно близкий. Родной.
-3-
Жизнь – череда перекрестков. Без опознавательных знаков, указания направлений. Каждый раз – выбор, свой собственный, окутанный липким страхом. Что если не туда? И как сделать первый шаг? Задержать дыхание, закрыть глаза. Вперед! Так по кирпичику решений появляется дорога. Можно забрести в темный переулок, полный подозрительных шорохов, от которых по телу побегут мурашки. Или вдруг оказаться на широком проспекте, залитом солнцем, подставить ему лицо и зажмуриться от удовольствия.
Есть и люди. Они кругом. Стена безликих серых лиц с потускневшими глазами. Лямки багажа из прошлого, что висит неподъемным грузом за спиной, давят на плечи, клонят к земле, вытесняя из головы любые мысли. Утолить жажду да отдохнуть. Ничего лишнего.
Но так неправильно! Хочется заразиться. Оптимизмом. Счастьем. Любовью. Чем-то одним, чтобы потом непременно всем сразу. Случайно, неожиданно, вдруг. Просто остановиться в ответ на поднятую руку, чтобы подвезти. Или столкнуться в метро, чтоб полетели в разные стороны вещи, а в воздух – ругань. И еще этот злобный взгляд, прожигающий насквозь. Отшатнуться, отойти сначала, извиниться и помочь спустя мгновение. Вот знакомая книжка, зачитанная до дыр, изученная вдоль и поперек, но с пометками, сделанными чужой рукой. Да и походная кружка, подаренная на день рождения, помечена неизвестными инициалами на ручке. Я бы поднял глаза, чтобы увидеть свое отражение. Короткий взгляд, яркая вспышка эмоций, последовавшая после химической реакции чувств…
И снова перекрестки, незнакомые улочки, ночь, сменяющая день. Только теперь рюкзак один на двоих, и дорога. Одна. Потому что по-другому никак.
-4-
Девушка вдруг подняла на него глаза.
– Какой? – решила переспросить, потому что из всего сказанного не поняла ни слова.
– Творческий. Если совсем коротко.
– А…
Она снова наклонилась к своему стакану с коктейлем, ухватила губами соломинку и шумно втянула оставшуюся на самом дне молочную пенку.
«Творческий…» Внутри все перевернулось, что-то даже разбилось. Кажется, это было то самое желание узнать человека поближе. Очередной, впустую потраченный вечер. Сказанное с придыханием слово было ей хорошо знакомо. Им часто прикрывались творцы своей, никому не понятной жизни. Помятые, сытые идеями покорить в один прекрасный момент мир, находящиеся в бесконечном поиске себя.
– Я пишу, – решил прервать затянувшуюся паузу парень.
– Картины? Эссе? Слова на заборах?
– Слова еще не пробовал, – улыбнулся он.
– А ты попробуй. Говорят, хорошим писателям выделяют грант на пятнадцать суток.
Она вспомнила своего друга-художника, тоже творческого, до кончика кисточки за ухом. Дверь в его квартиру никогда не закрывалась, все время приходили какие-то люди, много курили, разговаривали на отвлеченные темы, иногда покупали картины. За копейки. Столько стоило его умение. Зато раздутое до неприличия самомнение привлекало женщин. Много женщин.
– Что-то не так? – он увидел, как девушка презрительно скривилась.
– Все хорошо. Будет. У тебя. У меня. По отдельности.
Она убежала, будто спасалась от чего-то ужасного. Стереотипов, опыта? От него самого.
***
Раньше я немного стеснялся этого качества. Прятал его глубоко внутри, считая недостойным мужчины. Ведь первостепенно что? Сила во всех ее проявлениях, без романтического напыления. Но гармонично развивающаяся личность не может быть все время зажата в стальных тисках. Она требует свободы, жаждет обрести голос, потому что иногда все самые сильные чувства и эмоции можно провести в наш мир только через творчество. Тексты, картины, музыку.
-5-
А помнишь…
Голос из прошлого. Едва различимый шепот. Прямо над ухом. И с первой волной мурашек по коже в памяти что-то просыпается. Размытые временем фрагменты былого.
Тогда мы были детьми, и мир выглядел иначе. Казался изящно наивным, прекрасно встроенным в неокрепшую психику ребенка. Каждый верил в нерушимость принесенных клятв, безграничную дружбу и всепоглощающую любовь. Мы обманывали, лгали, предавали, но делали это неумело, бесхитростно и вроде бы даже случайно. Все прощалось, стоило только скрестить мизинцы и громко засмеяться.
Теперь я смотрю на уже взрослые лица, пытаясь найти в потухших глазах молодость. Свою, их… Кто вы, люди? Зачем здесь собрались? Где были последние шестнадцать лет? Мне не интересно настоящее, в котором вы оказались без меня. Безумные взлеты по карьерной лестнице, бесконечная вереница стран с вкусными завтраками и деловыми ужинами, счастливые или уже развалившиеся семьи. Все это мне не знакомо. Чужое. Не моё!
Зато я начинаю вспоминать, как между обещаниями вдруг выросли тысячи километров. Как остывали слова в уменьшающихся с катастрофической скоростью письмах. Как быстро оборвалась беседа двух лучших друзей после долгой разлуки. Наши дороги давно разошлись. Так бывает…
Я останавливаюсь на светофоре. В руке телефон, периодически вздрагивающий от голосов прошлого. Смотрю на экран, быстро набираю сообщение и отправляю: «Вам жаль, что я не приеду, а мне совсем нет». Впрочем, это всего лишь слова. И тогда, и сейчас. За долгие годы мы все научились, улыбаясь, ненавидеть и забыли, как можно искренне радоваться за других. Нужно меняться. Но, наверное, не здесь и не в данный момент, ведь каждый должен получить минуту славы. Особенно в глазах бывших друзей.
-6-
Как давно вы писали письма? Не электронные, лишенные эмоций, а бумажные? Те самые, настоящие? Когда в последний раз садились за письменный стол, брали шариковую ручку, тонкую тетрадку в клетку? На мгновение задумывались, быть может, грызли пластмассовый колпачок на конце, потом заносили руку над чистым листом и начинали свой рассказ убористым аккуратным почерком? Помните?
Лет семь-восемь, а то и десять назад, выгребая старый хлам из багажника машины перед продажей, я обнаружил толстый конверт с письмами времен службы в армии. Долго смотрел на грязный, пропитанный машинным маслом сверток, вспоминая, что там. Целая куча историй. Родных и не очень. Честных, искренних и тошнотворно лживых. Одни заставляли сердце биться чаще, от других веяло холодом и расставанием. Помню, как все мы ждали весточки с другой стороны высокого забора, опутанного колючей проволокой. Помню, как загорались глаза при виде почтальона и заветного мешка из грубой ткани. Помню, как кто-то танцевал, кто-то пел, а кто-то и просто так получал письма, если не было настроения участвовать в маленьком шоу. Помню и то, как поначалу, казалось бы, нескончаемый поток сообщений со временем стал уменьшаться, пока не прекратился вовсе. Почтальон приносил лишь газеты, и мы с поникшими головами разбредались в разные стороны…
Истории, не знакомые мне теперь, были в моих руках. Чьи они, кто их рассказывал, что значат для меня? Ровным счетом ничего. Это всего лишь испачканные чернилами листы бумаги. Чернилами и машинным маслом. Зачем я сохранил их? Я не знал. Мне оставалось сделать только одно – сжечь.
И я сжег. Сжег целую эпоху. А потом растоптал и втер ещё горячий пепел тяжелым ботинком в асфальт… Прогресс ушел далеко вперед и утащил нас за собой. И не важно, что в этой безумной гонке мы растеряли себя. Растеряли всю человечность. Тогда мы творили волшебство, в каждое слово вкладывали немного себя, частицу своей души. Строчки могли бежать галопом или плестись уставшей кобылой, быть стройными или расхлябанными. Они становились живыми, могли говорить с теми, кому предназначались… Могли, когда-то в прошлом.
Но в новом цифровом мире нет места романтике. Все упрощено и сокращено. Короткие сообщения, быстрые свидания, непродолжительные отношения. Только вперед, на бешеной скорости в светлое будущее, не замечая никого и ничего.
Я давно не писал. Не рассказывал историй. Не создавал миры. Но я чувствую острую необходимость в этом. Пускай мои письма пока такие, пусть будут короткими и бессвязными, но я надеюсь, что они задышат и заживут своей жизнью. Верю, что мир не погрузится в пучину невежества и настоящие книги не умрут, как не умрут письма и разговоры друг с другом. Не через экраны монитора, а с глазу на глаз. В полумраке, едва различимым шепотом.
Слова имеют магию и обретают жизнь, только если написаны рукой. Так было в прошлой жизни. Мы не можем остановить прогресс, но в наших силах взять лучшее и сохранить это в себе. Для себя.
-7-
Страшно. А знаешь почему? Потому что всем плевать! И на тебя тоже.
В окно постучали. Громко. Нетерпеливо. Потом схватились за ручку и попытались открыть дверь. Ты вздрогнул от столь неожиданного появления двух бомжей, а потому возмутился такому наглому вторжению в твое личное пространство и потерял дар речи. Первая мысль: «Сейчас будут просить денег». И они попросили. Но не денег. Та, что была трезвее, шепелявя, хотела вызвать скорую. В ответ ты лишь смог промычать. Только спустя мгновение способность говорить вернулась к тебе, и ты смог объяснить, что телефона с собой нет. Две женщины побежали дальше.
Ты растерялся, конечно же. Стереотипы. Чего еще можно было ожидать в подобной ситуации?
Было слышно, как они обращались к прохожим. К одному, второму, третьему. Голоса удалялись, а проблема не решалась. Где-то (совсем рядом или уже прилично далеко) кому-то стало плохо. Но оказались рядом только эти женщины, наверняка спрятавшиеся под балконом одного из домов и пережидающие проливной дождь, заливая внутрь себя дешевое спиртное. И этот «кто-то» стал заложником ситуации, где единственно возможная помощь могла прийти только от людей, которых никто не замечает.
Время шло. И, возможно, чья-то жизнь укорачивалась на минуты, заполненные отвращением, брезгливостью, безразличием, недоверием. Всем тем хламом, который мы храним в себе как наивысшие ценности.
Ты не помог. И ведь дело даже не только в отсутствии телефона. Его спокойно могла заменить поездка до больницы. Проблема в нас, людях, в нашем отношении. И не важно, человек это, животное или природа. Мы слишком заняты собой, чтобы замечать кого-либо вокруг. Мы считаем себя венцом творения, хотя на деле не более чем обыкновенное дурно пахнущее последствие пищеварительного процесса. Не все, не всегда и не везде. Но такое случается. А в последнее время все чаще и чаще. Чем хуже жизнь, тем больше масок срывает ветер перемен.
Ты просто задумайся: минута – для тебя, а для кого-то – целая жизнь.
-8-
Я никогда не оценивал людей. Целенаправленно. Обычно мимолетно, по какой-то конкретной ситуации. Тем более не составлял многослойные образы. Наверное, это неплохой навык, надо бы его развивать, меньше шишек будет. Но, видимо, я весьма легкомыслен в данном вопросе. Верю на слово, в людей и светлое будущее. Хотя всё из перечисленного непостоянно, как показывает практика.
Пытаясь сформировать в своей голове некий образ мужчины, я бесконечное количество раз путаю понятия «настоящий» и «идеальный». Думаю, говорить об идеале в принципе бессмысленно, так как, во-первых, скорее всего таких людей не существует, а во-вторых, как бы мы ни рисовали в воображении своих избранников, они могут оказаться их абсолютными противоположностями, в миллион раз прекраснее. Поэтому остановимся на первом варианте. Опять же, сразу оговорюсь, образ собирательный, результат моих наблюдений и размышлений.
Мужчина – это супергерой. Напуганную кошечку с дерева снимет, медлительную бабушку через дорогу переведет, вкусный борщ сварит, неугомонных детей спать уложит, безудержным сексом измотает, перед сном сладко в макушку поцелует, а под подушку в качестве сюрприза билеты в театр спрячет. Наверное, система воспитания в Советском Союзе была правильной. Растили с малых лет Человека. Приучали к хорошему, отвергая плохое. Поступок (именно как Поступок!) не считался чем-то сверхъестественным. И свою роль мужчины выполняли с удовольствием, справляясь со всеми невзгодами, в одиночку или сообща. Сейчас чаще всего можно наблюдать обратную картину: женщины-кошки наказывают охамевшее зло, управляют неуправляемыми трамваями, обеспечивают будущее детей и умудряются при этом оставаться женственными и привлекательными.