…Наталья дёрнула меня за руку так, что я снова присела на упавшее дерево. Я посмотрела с удивлением на подругу: «Наташ, мы скоро вернемся».
Наташа не стала отвечать. Я снова встала и взяла Его за руку, Он тоже поднялся, и мы пошли по берегу, так и не размыкая наших рук. В тот вечер я подумала, что мы вместе навсегда. По крайней мере, я так хотела. Как часто потом в моей жизни перед глазами возникала эта картина: двое молодых и счастливых людей идут, взявшись за руки, по берегу Байкала – самого красивого озера в мире. Это была дверь в мою счастливую жизнь, которую я вскоре навсегда закрыла.
А пока факт был налицо – моя жизнь в корне менялась. Я очень переживала за новый коллектив, но всё складывалось отлично. В нашей школьной компании оказалось всего две девушки: я и Наталья. Остальные – парни. С другими девчонками из класса мы не общались. Мы чудесно проводили свободное время. Когда было тепло, мы пропадали на Байкале: брали еду, книги, учебники. Вечерами жгли костры и рассказывали истории. Я полюбила наш дружный коллектив. В школе я чувствовала себя отлично. Здесь работала моя любимая тетя Ира. Я была под постоянной защитой. Мне нравились все учителя, пожалуй, кроме нашего классного руководителя. Она меня тоже сразу не полюбила. На уроках игнорировала, после уроков бралась воспитывать.
Сентябрь неумолимо приближался к своему завершению. Как-то мы с одноклассниками смотрели в кинотеатре «Экипаж». Его рука нежно легла на мою руку, стало не до сюжета на экране. Я повернулась к Нему.
– Ничего же не изменится? – спросил Он.
– Почему ты спрашиваешь?
Он наклонился ко мне ближе и шепнул на ухо:
– Сам не понимаю, мне бы не хотелось, чтобы, что– то изменилось.
– Нет, – с уверенностью ответила я.
Но всё изменилось ровно через минуту. Сзади нас зашумели наши одноклассники.
– Олег приехал, – шептались все. Вскоре к нам пробрался через ряды парень и почему-то обратился не к Нему, а ко мне:
– Лен, скажи своему приятелю, что Олег зовёт. Пусть выйдет.
– Что ему было надо? – спросил Он.
– Он сказал, что тебя зовёт Олег, – с трудом произнесла я.
Он послушно встал и пошёл к выходу, забыв про меня. Я растерянно пошла следом, за нами выбежала Наталья.
Возле входа в кинотеатр стоял Олег с парой незнакомых парней. Тогда я впервые его увидела в нашей взрослой жизни. На меня он произвёл впечатление своим пафосом. Он стоял перед нами модный, уверенный в себе, дерзкий. Олег подошел к нам ближе. Даже не подумав поздороваться с нами, он начал:
– Ну, как фильм? Говорят, что очень даже интересный, – злобно сказал он.
Олег не просил меня ему представить, он даже и не смотрел на меня толком.
– Как фильм, друг? Я же задал вопрос! – уже гораздо громче спросил Олег.
Его распирало от своей значимости. На слове «друг» Олег сделал сильное ударение.
Не получив ответа, он размахнулся и изо всех сил ударил Его по лицу, но драки не получилось. Наталья схватила Олега за руку и отвела в сторону. Я подошла ближе к Нему, но Он отвернулся и быстро пошел прочь.
Олег умел манипулировать людьми. Это я поняла сразу. В тот день я пришла домой, закрылась в комнате и начала обдумывать создавшееся положение. Ничего хорошего в голову не шло.
Нисколько себя за это не ругая, через неделю я приняла решение, которое оказалось первым и самым разрушительным в моей жизни – я выбрала Олега. На вечеринке по случаю осеннего праздника Олег пригласил меня на танец. И больше в этот вечер он не отошёл от меня. Проводив домой, Олег предложил мне с ним встречаться. Раньше так было принято начинать отношения. Я не знаю до сих пор, почему я так быстро попала под его влияние. Что-то сбило меня с пути истинного. Олег отличался от Него на сто процентов. Мой новый парень был светловолосый, худой, с красивыми пронзительными глазами. Всегда, когда смотрю «Гардемарины, вперед!», вспоминаю Олега. Он был очень похож на Харатьяна.
Наталья ликовала. Она постоянно повторяла мне, какая мы красивая пара, как мы подходим друг другу. Тогда я не понимала, почему я так поступила, не понимаю и сейчас. Вероятно, Олег мне показался круче, моднее. Мне импонировало то, что его все считали самым крутым парнем в школе. Это все и толкнуло меня в его объятия.
Тем не менее, я предала того, в которого успела влюбиться. Предала грубо и цинично, с улыбкой на устах. На той же самой вечеринке они оба, не видевшие друг друга всё лето, стояли у стены и мирно разговаривали.
– Смотри, они помирились. Только что один из них получил в морду от другого, а сейчас как будто ничего и не было. Вот сила дружбы! – язвила Наталья.
– Наташ, что ты к ним пристала? Разберутся.
– Ты что решила?
– Пока не знаю, Олег мне понравился.
– Ура! Значит, я ему говорю, что ты согласна.
– Не надо ему ничего говорить. Я пока точно не решила. Мне как-то не по себе.
– Ой, ну что тут думать, смотри, как он выглядит!
– Мне и с тем, другим, было неплохо, – тихо сказала я.
– Забудь, – отрезала подруга.
– Наташ, а если это ошибка, если я потом пожалею?
– О ком жалеть? О Нём? Не смеши меня. Если бы я была на твоём месте, я бы выбрала Олега.
– Ты не на моём месте. По-моему я влюбилась в Него. Что мне делать?
… – Не делай этого! Не выйдет ничего хорошего! – заявила моя подруга и отключилась.
Я ей перезвонила:
– Наташ, Он заходил ко мне на страничку в Одноклассники, я Ему написала. Написала первая.
– С ума сошла?
– Наташ, прошло двадцать лет, у меня чисто спортивный интерес.
– Твой спортивный интерес всегда заканчивается какой-нибудь трагедией. Напомнить?
– Ну что такого случилось? – занервничала я. Но Наталья твердо стояла на своём, словно чувствовала то, что я в этот момент чувствовать не могла.
– Случится. Включи память, и мозг на всякий случай, – сказала она и снова отключилась.
Перезванивать больше я не стала, но мне очень не понравилось то, что она предрекла. Я действительно не видела ничего плохого в том, что бывшие одноклассники станут переписываться. Когда я потом ей сказала эту фразу, подруга рассмеялась и резюмировала:
– Вот именно, одноклассники, а не вы с ним. Ты когда-нибудь думала, кто он для тебя? Или у тебя до сих пор игрушки? У него семья! Он живет в другой стране! Не трогала бы ты его! Раньше надо было думать!
После этих слов мне стало совсем грустно.
– Да? Что-то ты Его так не оберегала раньше, – резко ответила я.
– Оставь человека в покое! Не помнишь, чем закончилась Его вселенская любовь к тебе? Хорошо, что спасли! Жила бы с этим всю жизнь!
– Я давно оставила Его в покое. И то, что случилось, я тоже хорошо помню. Меня этот случай всю жизнь мучает. Стыдно и страшно, но это было, я ничего с этим не могу поделать.
– Лен, не пиши! Не отвечай! Не развивай тему! Ты пожалеешь, запомни это.
– Мне сорок лет, и я давно уже никому не нужна, – напомнила я Наталье. – И ему в том числе. Мне просто интересно, как у него сложилась жизнь, почему он живет в другой стране, как туда попал.
– Ты хочешь, чтобы Он тебе это рассказал за чашечкой кофе? – съязвила Наталья.
– Нет, чтобы написал, – я сделала вид, что не заметила, на что она намекает.
– Кстати, по поводу сорока лет, тебе кто-нибудь дает столько? Посмотри на аватарку. Серёжка у меня недавно спросил: «Какого года у Ленки фото?» Когда я сказала, что ты вчера фотографировалась, он ответил: «Бомба! Она на какой диете?»
– На специальной, – ответила я словами из любимого фильма.
Мы так и не пришли к консенсусу.
– Иди в свою школу, отвлекись и не майся дурью, – завершила свою сокрушительную речь подруга.
Мне очень хотелось с Ним переписываться. Я вспомнила Наташкины предостережения, но в тот момент мне было всё равно. Я Ему послала «поцелуй» и отключилась. Мы только что начали переписку. Жаль было уходить. Интерес вспыхнул с неимоверной силой.
Когда я вернулась с собрания, первым делом зашла в Одноклассники. Сообщение было одно, но оно меня порадовало. «Ты не представляешь, как мне хорошо от того, что ты меня поцеловала, словно на 20 лет назад откинуло».
Когда мы вновь начали общаться спустя 20 лет, мы договорились написать о себе всё, что с нами происходило после расставания. И тут я начала замечать за собой странные вещи. Например, меня раздражало в нашей переписке, что Он иногда упоминал женщин, которые появлялись в Его взрослой жизни. Об одной Он даже говорил с особой нежностью. Ревность? Я не имела права Его ревновать. Да и теперь это было глупо. Я всё понимала и удивлялась, какое я вообще имею право предъявлять претензии к Нему? Кто я? Я отказалась от Него в той жизни, я Его предала. А Он ненавидел предательство больше всего. Чем больше Он мне писал, тем больше я понимала, насколько непростой была Его жизнь. Он выплескивал на меня массу событий, которые произошли без моего участия. Он раскрывал мне свою душу. Многие Его письма я перечитывала по десять раз. Чем больше я с Ним общалась, тем больше тосковала. Всплыли в памяти все события в подробностях. Я тосковала по нашей молодости. Не в силах справиться с проблемами одиночества, мне захотелось полностью погрузиться в воспоминания. У меня начиналась депрессия.
… Разочарование в профессии настигает внезапно. Обратного пути нет. И вот уже депрессия – ваше второе имя. Вы постоянно ощущаете, что сил не осталось, эмоций тоже нет, а то, что вы делаете – делаете по инерции. И посещают мысли: не дай Бог, опять на вас обрушится любовь воспитанников! Почему «не дай Бог»? Потому что ответить уже нечем. Иссякло. Вы ясно понимаете, что педагогика априори неблагодарное занятие. Дело это незаметное, простое, служивое. И перед вами встает выбор: либо вы просто и незаметно служите, либо убегаете из школы со словами: «И не надо поздравлять меня с Днем учителя!»
Было время, когда я ходила на работу, как на праздник. Каждый день я словно на крыльях летела в свой уютный кабинет и с отличным настроением начинала вести уроки. Мне нравилось учить детей. Я наслаждалась процессом. Я никогда за всю педагогическую практику не испытывала серьезных проблем с классами и даже с отдельными личностями. Конечно, было всякое, но глобальных конфликтов не было. Гораздо тяжелее мне давалось общение с коллегами. Женщины остаются женщинами.
«О своих коллегах говорят либо хорошо, либо очень хорошо. И ни с кем вслух не обсуждают недостатки коллег. Тем более их не обсуждают с родителями или учениками. А если на родительском или классном собрании только назревает конфликт, то его следует сразу же погасить, не дав разгореться» – эти принципы отношений между коллегами, прописанные в предмете «Педагогическая этика», утопия для современных учебных заведений.
Много раз я задавала себе вопрос – а чем, собственно говоря, вызван негатив, направленный на меня? Я никого не трогаю, кланы не создаю, сплетни не собираю. А вот любой эмоциональный «всплеск» в мою сторону я болезненно принимаю близко к сердцу.
Мне всегда было тяжело работать в школе. Я выдержала столько трудностей, что не каждый человек на такое способен. В начале моей педагогической деятельности коллеги надо мной открыто издевались. Они приходили ко мне на уроки только для того, чтобы найти всё плохое, что только можно было найти. Причем никто о посещении не предупреждал. Просто открывалась дверь, и учителя ставили меня перед фактом: «Мы пришли к Вам на урок». В то время я не знала, что никто не имеет право приходить ко мне на уроки без предупреждения, даже администрация, не говоря уже обо всех остальных. На обсуждении урока, после моего самоанализа, коллеги, закрывая глаза от удовольствия, проговаривали мои недочеты и промахи. Нет, они не учили меня, они пытались проучить. За то, что я им так не нравилась, так сильно их не устраивала. И чтобы впредь никуда не высовывалась. Это была самая настоящая травля. Мой диплом магистра и диссертация не давали никому покоя. Однажды ко мне в кабинет зашли все «англичанки» нашей школы, протянули мне листы всероссийской олимпиады и сказали: «Елена Владимировна, сделайте срочно, нам ответы нужны будут уже после обеда, сказала руководитель методического объединения». Остальные стояли рядом и загадочно улыбались.
Я увидела, что это олимпиада для 9-11 классов. У меня по расписанию было ещё три урока. Я лихорадочно соображала, что мне делать. Эти задания не для третьего класса. Сделать быстро их невозможно. Я растерялась и ответила отказом, сказав, что у меня плохое самочувствие, и я не смогу сейчас сидеть с этими заданиями.
На следующий день все в школе говорили, что я не смогла сделать задания олимпиады. И только спустя два года я узнала, что ключи к заданиям всегда прилагаются, откуда бы эта олимпиада ни спускалась. Надо мной просто хотели поиздеваться. Доказать, что я не способна сделать это.
Замечаний в свой адрес я слышала неимоверно количество за мою педагогическую деятельность.
«Все люди, как люди, а ты с планшетом», – услышала я после того, как посидела с компьютером на одном из совещаний. Педсоветы я не любила. Меня раздражало то, что учителя демонстративно усаживались перед администрацией школы и начинали «работать». Заполняли классные журналы, проверяли тетради и т.д. Я всегда задавалась вопросом: «Почему директор молчит? Это же просто невежливо, в конце концов!» Поэтому, когда я проводила семинары, я просила убрать их многочисленные дела в сторону и просто ждала, когда они все это сделают. Потом начинала говорить. Учительская привычка притягивать внимание срабатывала и тут. Коллеги меня не любили. У ненависти ко мне было несколько пунктов. Модная одежда 44 размера, красивая фигура и внешность. Моя одежда раздражала абсолютно всех. Много раз мне приходилось скрывать, что юбка куплена в Испании, а брюки в Париже. Не хотелось вызывать огонь на себя. Во втором пункте я бы поставила необъяснимую тягу детей ко мне. Даже «чужие» приходили со мной советоваться. Да, они не шли к своим классным руководителям, а просили меня помочь им в делах школьных и сердечных. По своей неопытности я наделала много ошибок. Я не знала «устава монастыря». Теперь я это понимаю. Раньше не понимала. Я выслушивала всех, меня радовало, что ко мне идут за советом, я нужна детям. И абсолютно забывала, что у этих детей есть свои классные мамы. И что им это не понравится.
Третий пункт – мои достижения. Победы в конкурсах, научно-практических конференциях, новая должность и многое другое приводило в бешенство моих коллег. Часто я задавала себе вопрос: «А не бросить ли мне это все?»
…Бросить работу мне хотелось тысячу раз. Несправедливость – это то, что я ненавижу больше всего в жизни. Первый раз я серьезно задумала расстаться с профессией, когда моя дочь пошла в пятый класс.
Выпускной вечер в четвертом классе прошёл так, как никогда не проходил и ни у кого. Это был праздник праздников. Я была классным руководителем у класса, где училась моя дочь Яна. Но сначала я была просто сумасшедшей мамашей и более чем активно помогала Ирине Валентиновне, классному руководителю Яны. Она всегда ко мне обращалась за помощью, уяснив, что я ни в чем ей отказать не могу. Ирина была в то время лучшим учителем в начальной школе. К ней попасть было очень трудно. Детей отбирали. Яна, скорее всего, попала к ней только потому, что в чтении ей равных в то время не было. Читала она бегло и грамотно. Ирина просто взяла себе не блатную, но перспективную ученицу. Но через три года нашему учителю предложили должность завуча, и она не смогла сочетать эти две должности. Я в то время уже заканчивала свою Академию Педагогики. Как-то меня пригласили в школу для разговора. Директор просил меня взять классное руководство и некоторые часы. Класс я любила и знала. Но так как математику и русский я не могла вести, пригласили ещё одного учителя. Итак, нас стало трое на один класс 4 «М»! Это был великолепный год. Дети получили отличного учителя и отдельного классного руководителя. Я вела у них два предмета: риторику и историю. Всё было в новинку. Такой предмет как риторика преподавался в школах впервые, да и то, я думаю, что не во всех школах это новшество было. Учебники были современные, яркие и очень интересные. Я сама их покупала на весь класс в Олимпийском, куда мы очень часто ездили в выходные с родителями.