На шёлковых знамёнах простыней…
Мгновенье губ -
Дань бесприютному дыханью,
Всё ближе, всё острее, всё тесней…
2012г.
Ещё немного о любви…
он.
В продрогшей тьме забывшихся пространств,
Как долго был я на войне,
Как долго я молчал стихами…
Служитель рифм, я рифмой присягал тебе.
По пустырям глазами и руками
Не выцветшие строки подбирал,
Живою тишиною и дождями
На листьях обгоревших их писал.
Ещё немного о любви…
Слетает с губ обветренных сонет.
Я и не знал, что у тебя под кожей столько света!
Я выжил с ним, в продрогшей тьме.
Где на' семь бед ни одного ответа,
Часы и кровь по бросовой цене.
она.
Бессильной тяжестью бывает голос обезвожен,
И обрывается последняя струна…
Куда уходит плачь, когда он выплакан и сброшен?
Где растворяется его тугая теснота?
Мне снился сон затерянных пространств,
Живая тишина, в ней о невыцветшем пою!
Мой гость мою мне радуга читал,
Мой гость, в тебе себя я узнаю.
Ещё немного о любви…
Я пела сон сквозь вьюги долгих лет.
Я и не знала, что спасая его свет,
Войду в страну его любви и света,
Где на' семь бед ответом был сонет,
Живой водой хрустального рассвета.
2012г.
13 тысяч 680-ая страница…
Чуть ближе к небу и чуть дальше сна
Сидит мужчина с девочкою – птицей
В ночной тиши открытого окна.
Они из «вольных» – видно по осанке,
Плюс – минус бесконечность на двоих,
Отбросившие жёсткий круг огранки,
Ветрам читают белый, вольный стих.
В совсем обыкновенном доме
720 – го счастливейшего дня,
В цветеньи вишни по программе произвольной.
В звучаньи голубого хрусталя.
2012г.
Шрам в виде бабочки
или
Бельканто предрассветных
Шрам в виде бабочки – прекрасный и пламенный,
Прекрасный и хищный, как все любовные письма,
Что пишутся на коже. Я будил тебя музыкой Шопена,
Я грустил с тобой голосом Страдивари;
Фаринелли моего сердца,
На три октавы откровением голоса,
Звуком и широтой диапазона,
Беспредельного по продолжительности дыхания.
«Фаринелли, верните нам Солнце»…
Солнечная бабочка, покидающая шрам,
Два крыла до любви, партитура на два голоса,
Цветущая и колеблемая на ветру легко и прозрачно.
Сердце моё – и море, и руки твои, и голос;
Точка начала голоса, ещё не успевшей позволить…
Наша любовь всегда там, где при каждой встрече
Замирает и останавливается сердце, капает цветом,
Опьяняет красным… шёлком сонета пальцев
Отпуская с плеч одежду свободным падением на пол.
Ты смотришь на меня, ты касаешься пальцами губ;
пламя окружает губы.
К твоим поцелуям нет рифм.
Бабочка садится тебе на плечо.
Мы – это звук или дыхание?
Бельканто предрассветных.
2012г.
В краю твоих ресниц
Медленно-медленно смотри.
Твой тонкий мир подобен ворожбе.
В краю твоих ресниц я потеряю путь,
Ища твой цвет и звук в неназванной стране;
Вплетаясь в тесноту, дай прошептать тебя;
Иероглифы любви губами выжигая,
Где кровь моя становится твоей
Одновременностью полёта оглушая…
И тишина вращает пустоту,
Теченье тёплых рек соединяя.
2012г.
Шептать в твою шею слова, ощущать твои прикосновения.
На горячих дыханьях пастельного утра -
ни одно пламя не поёт так прекрасно
целуя
блуждая
губами
кругами
снижаясь
приближаясь
цунами
сто сплетённостей беззащитных желаний.
Это – как заступить за черту…
мы – последние птицы
Отпущенные из рая.
2012г.
Четыре голоса любви. Красный
Ты была в красном…
Ветер, огонь, высота, скорость.
Ты была в красном, может для того,
Чтобы смерть показалась мне теплее.
Ты была в красном – так звучат самые сладкие яды.
Сопротивление бесполезно,
Пылание их жжёт, пока не сгоришь.
Этот странный цветок ты называла огнём,
Я назвал тебя Страсть…
Я шёл к тебе навстречу до конца, до предела, до края!
Избыточность огня в моей крови, правда ли то,
Что готово сгореть дотла?
Я запутался в твоих волосах, Калипсо,
Я остался в перекрестье твоих ключиц,
Я пытался достать хоть немного прохладного света
Нам, разгорячённым.
Слепые руки обучались чтению твоего тела,
Там, где все книги из песка.
Тысячи дней Евы, тысячи снов Адама -
Стенография наших тел в темноте.
Мы доверились самым неверным из рук.
Красный не может быть ровным;
Ты была в красном!
Ты была в красном…
Музыка огненных стрел,
Танцы на минном поле…
Эта ночь никогда не заканчивается…
Пасадобль…
2012г.
Четыре голоса любви. Бесцветный. Боль
Нежный, недошедший…
Женщина никогда не думает о смерти мужчины,
которого разлюбила,
Мужчина никогда не думает о смерти женщины,
которую разлюбил.
Прикосновение не может быть долгим,
Звук не может быть долгим…
Говорить о любви?
Клапаны флейты закрыты,
Боль обычно приходит позже;
Ветер сметает на своём пути всё,
Не щадя ни Творца ни творение,
Оставляя лишь стены вокруг пустыря.
Мы были в бесцветном -
Так умирают травы…
Безогненный костёр ,бесструнная музыка,
Порванные связки первой скрипки.
Из всех голосов запомнится тот,
Что захочешь забыть.
Ты пришла в чёрном платье -
Личная убийца всех моих строк.
В разбавленном Беззвучном я терял слова.
Золотые глаза и кожа воина неизвестного племени,
Выучившего наизусть звук падения снега.
Снегопадами мотыльков безмолвный кинематограф.
Тени нежности пришли ко мне,
Тени нежности – слёзы.
Памяти руки протягивая со дна, спрашивали:
В какого бога ты веришь, Пустота?
В какого бога ты веришь, глядя в глаза демона послесловия?
Вырезать… Выстудить… Выбросить… Выбежать…
Вычеркнуть…
Ранили их нежным.
В последнем поцелуе ночи лишь тишина.
Бесцветные строки похожи на нелюбимую женщину…
Мёртвое уже не болит.
2012г.
Четыре голоса любви. Нежность
Сонная птица твоих волос,
Прозрачные скользящие одежды наших тел…
Мой Бог, душа, которой ты меня возвращаешь…
Внутри тебя рождается рассвет…
Ты смеёшься, и он отражается снаружи…
И я люблю тебя.
Поймавший ветер, храню его в памяти крыльев.
Шорох твоей одежды, руки для поцелуев.
Кто мы такие, что так искали вечность?
Ветер раскачивал сердца;
Разноцветные сердца поют разноцветные песни.
Жизни не хватит, чтобы сказать тебе «люблю».
Первый поцелуй – мы ощутили тысячи лет, что промчались.
Первое касание – нежные белые цветы,
А меж ними маленькая синяя бабочка.
Первый поцелуй – только для того, чтобы мы познали и остались.
Нас дали друг другу как повод для вечного лета.
В тот день нашей встречи
Голос уже начал рассказывать сказку у кровати младенца,
Занося нас в книгу жизни.
Клеточка любви порождает клеточку любви.
2012г.
Четыре голоса любви. Любовь
Я держал в своих ладонях запах женщины,
Я слышал шорох одежд необычных тонов,
Ко мне приходили тени нежности – слёзы,
Я не мог дочитать строку,
Я не мог дописать строку,
Что как шлейф от капли твоих духов.
Я трогал пальцами цветок,
Я давал ему имя: красное… бесцветное…
Синее… чёрное… золотое…
Пустырник… зверобой… чертополох…
А потом открыл свои ладони
И позволил этому уйти.
Цветок и птица… Океан и пламя…
Сосуд и вино -
Две крайности, что я держал в своих ладонях.
Трава прорастает в опустевшей хижине,
Сердцебиение не нужно приручать.
Жизнь – как ежедневное завещание.
Жизнь, что качает в коляске жизнь.
Всё, к чему я прикасаюсь,
Всё, что прикасается ко мне -
Мгновение… и… навсегда.
У порога дома невесомой страны
Во мне живёт песня.
Ночью она взмахивает крыльями,
Утром она ищет голос…
Дети качаются на качелях…
И даже весна не знает, как объяснить любовь!
Я буду всем, чего ты коснёшься;
Ты стала всем, чего касался я.
2012г.
Играющий Любовь
Так приходит всё самое необыкновенное в жизни.
Прозрачной лёгкостью мгновения…
Неожиданно и просто… Одним касанием.
Так летит бабочка.Так приходит Любовь,
Одухотворяя соло души. Так появилась она…
Возникшая из ниоткуда, чтобы зазвучать в моём сердце
Самой долгой нежностью… Всеми оттенками жизни
В каждой ноте её скользящих движений…
Пришла… и потекла музыкой,
Чёрно-белой поступью забывшихся звуков.
Не сдерживаясь в недостатке воздуха,
Вырисовывая каждый изгиб,
Стекая в бесконечность Сердца, говорящего внезапное.
Любовь – мелодия, которую не сыграть отточенной техникой.
Любовь– то что не потеряло дыхание.
Обнажённые руки, летящие на край света
Чтобы прикоснуться к твоим, проникнуться твоей тишиной,
Сохраняя молчание до конца… до мгновения,
Бессознательно дыша, где только она и я
И полное отсутствие всего…
Когда звук, не решаясь стать словом,
Замирает на полпути к чьей-то душе,
Горизонт распял выразительную ноту,
Подчеркнув чёрной клавишей встречу наших глаз…
2012г.
по мотивам фильма
Д.Торнаторе «Легенда о 1900»
Затерянные на крыше мира
Я хотел все её сердцебиения!
Пока она не приходила, солнце не рождало свет;
Солнце всегда внезапно…
Мы готовили снадобья из нежности каждого утра,
И встречали его с пением птиц
Затерянные на крыше мира,
Подданные страны Любви.
Из тысячи правил мы знали все исключения…
Вдохновение – бег над Вечностью,
Вдохновение – бег над пропастью.
Поэзия мира была у нас в сердцах…
Там тусклый цвет моих чернил наполнился светом.
Там цвет моих чернил настоялся до звука…
До сердечного звучания.
Там, прижавшись друг к другу,
Бескожно, безгубно, беззвучно -
Мы трепетали от присутствия жизни,
Трепетали от присутствия смерти…
И много-много смеялись,
Снабжённые простыми инструкциями на жизнь
Без продолжения и начала....
И больше я ничего не могу сказать, разве что вот:
Храни её, Боже, миром моих согревающих рук.
2012г.
Лунная соната
Я – лишь недолгий стих, любимая моя,
Я – лишь недолгий звук, возможно, самый малый,
Исповедимый путь до переправы,
Наречие скупого бытия,
Случайный ряд случайных величин,
И звук вещей, и их перемещенье,
И смысл букв в патетике вращенья,
Так смертно ищущий причину всех причин.
Дождь, клавиши и ночь,
И тридцать восемь фуэте листа,
Соната лунная и тень над пятой строчкой.
Изнанку нот не запечатать точкой,
Тропарь к тропе,
К звучанью пустота.
А ночь так непростительно длинна.
Как много ночи! Память, тише, тише…
Всхлип клавиш к пальцам жмётся, слышишь?
О, не развязывай мне перед сном глаза.
2012г.
Ночь несёт меня скрипкою в чёрном футляре
За разряженный воздух, за мельканье огней.
Расчехляется звук. Да пребудет музыка с нами,
Заступив за черту откровенья аллей!
Отделяются ноты от стен, от подъезда,
От теней, от листвы, от смычкового сна.
Отрекаются от печального скерцо
Этот ладанный месяц, эта пряная тьма.
Приходи навестить мою сказку в безлюдные дали,
Всплески, фразы моих обжигающих рук.
По словесной траве светлячки огоньки раскидали,
Они, так же как мы, полнозвучья грядущего ждут.
Наши руки срифмуются на окраине мира
В лунной слабости цвета невесомого сна.
И любовь и поэзия – это танец на грани
Растворившихся «Вне», затерявшихся «За».
2012г.
Модильяни
«Ты всегда был мечтателем,матадор»
Пикассо
«Добрый вечер всем!
Сегодня прошёл я по мосту
По мосту, которого нет.
Мои карманы набиты доверху Любовью,
Которую мне не с кем делить.
И тогда вспомнил я о вас.
Ведь вы меня сильней любили
За мой июньский аромат.»
Прирождённые к Небу,
Наречённые Нежностью,
Всё – ничто, если оно не написано в твоём сердце!
Изящество полёта голубого снега,
Звучание красок, пчёлы ветра, соль жажды,
Пыль гордости, обет молчания неба,
Бледная пустота перед вспышкой цветения…
И Ты…
Ты – моя женщина,
Моя единственная вера!
Когда я узнаю твою Душу, я напишу твои глаза.
В нашей выцветшей комнате прерывистым дыханием,
Кистью живой тишины напишу все движения лёгкости твоей.
Всё виденное мной несётся по крови…
Две руки чтобы обнять тебя в сговоре с кровью,
Две руки чтобы писать тебя в сговоре с любовью.
Ты пахнешь оттенками солнца и неба.
Запах твой проходит сквозь пальцы,
Краски влюблены в твои движения,
Краски становятся живыми.
В дали твоих глаз качается небо.
Прочувствовавший синь
Язык любви всегда жаждет простора.
Любовь уже спрятана в картинах мира,
Любовь уже спрятана в женских чертах.
Любовь – быть собой настолько, что уже не быть.
Вся любовь мира всегда будет с тобой.
Твои ладони, наше дыхание, моё сердце -
То, что птица поёт крыльями.
Ты – моё утро. Ты – моя ночь,
Где считываю с твоих губ темноту и краски…
Они беззащитны.
И где бы твои руки не проснулись на мне,
Поцелуй меня.
«Добрый вечер всем!
Сегодня прошёл я по мосту
По мосту, которого нет.
Мои карманы набиты доверху Любовью.
Я ведь только люблю -
Это всё, что умею.»
2012г.
Узнать высокий этот плен
Узнать высокий этот плен
И не сойти с ума!
Твой заклинатель книги перемен
Впустил ветра.
И зреет ночь,
И чёрным голосом сквозит
Черня штрихи.
И падает из бездны дождь