- Мотоцикл дари Нику, – Грэй встает из-за стола. – Он сделал так, что меня не вышибли.
- Пей, – Грэй сел рядом с Никитой и сунул ему в руки чашку чая. – Струну отдай, ладно?
Тот едва кивнул, автоматически обхватывая ладонями горячую кружку.
Грэй снова вздохнул, стащил с головы бандану и замотал ей Никите руку.
«Не на смерть резал – просто чтобы успокоиться, что ли? Бля. Че с ним будет-то теперь?»
Грэнзэ долго молчит, буравя взглядом стол и мрачно стряхивая пепел.
- Кир сказал, что ты ночевал у них, – наконец выдает он. – Говорить ничего не буду – это не мое дело. Ник – поганая компания.
- А Кир – просто отличная, – язвит Грэй, вскакивая из-за стола и запоздало соображая, что спорит с братом, защищая «долбанного гомика». – Надо сказать, определенное танго вдвоем танцуют…
- Заткнись, Грэй! – Грэнзэ резко поднимается. – Закрой рот, забудь о том, что видел, и не вздумай хоть кому-то хоть что-то ляпнуть, потому что тогда даже я твою шкуру уберечь не смогу. И хорошо если просто от того, что ее с тебя снимут! Уяснил?
Грэй отшатывается.
Он давно не видел брата в таком гневе. И не может припомнить, чтобы тот злился так именно на него.
- Я не трепло, – огрызается он. – Просто хотел спросить у тебя – как быть, если человек реально хорошее мне сделал, но он такой вот… урод.
Грэнзэ отворачивается к окну и долго молчит.
- Отдать долг и не общаться, – наконец отвечает он. – Тебе какой мотоцикл – красный?
- Мне Наташа сказала, – Ник отпил глоток чая и тут же подавился им. – Она заедет вещи забрать…
- Сучка, – Грэй вытащил из кармана пачку и закурил, выпустив в потолок струю светлого сизого дыма. – Сучка и тварь, ты же знаешь это.
Ник покачал головой.
- Она не при чем.
Грэю захотелось взять его за волосы и приложить затылком об подоконник.
Иногда он ненавидел вот это вот никовское всепрощение. И было бы оно, блядь, возвышенно пафосным – точно бы двинул, сказав, что хватит тут страдашки разводить и рыдать на публику.
Но Грэй слишком хорошо знал, что Ник в натуре такой вот.
Он простит кого угодно.
Даже эту сучку, легшую под его брата.
Даже самого Кира простит… вернее, простил давным-давно.
Никита пьет.
Спокойно, размеренно и вдумчиво заливает в себя стакан за стаканом дорогущее Мартини, неизвестно как у него оказавшееся.
Грэй сидит рядом на крыше и болтает ногами в воздухе.
Он не мешает, хорошо понимая, что это бесполезно. Прислеживает, чтобы Ник не свалился с крыши или не вздумал сигануть с нее под парами алкоголя.
«А может, ему так и лучше будет? – проскальзывает паскудная мысль, которую Грэй тут же отшвыривает в сторону. – Как дальше-то?»
Грэй не решается сказать Нику, что все знает. Он еще после того памятного разговора с Грэнзэ решил для себя, что сделает вид, что ничего не знает.
Ник – хороший человек и надежный друг. Ник просто так сделал ему добро.
Остальное – пусть за кадром будет. Каким бы ни было оно мерзким и поганым – Грэй не смог заставить себя думать о Нике плохо.
- Ник…
- Все хорошо, Грэй, – тот даже не оглядывается, выпивая еще один стакан. – Дай сигаретку.
- Ты же не куришь, – Грэй подсаживается чуть ближе. – Помнишь? Кир не советовал…
Он спотыкается об имя, но Никита никак не реагирует на него.
- Я думаю, Киру нет до этого дела больше, – тихо-тихо говорит он. – У Кира сейчас Наташа…
Грэй дергает плечом, пытаясь сообразить, не ослышался ли он.
Причина поведения Ника становится как-то сразу ясна и понятна.
«Наташа? Малолетняя шалава, мечтающая стать элитной проституткой, как в фильме «Красотка»? Кир… с ней? А как же тогда?..»
Никита пьет, глядя с крыши на город, Грэй молча прикуривает сигарету и протягивает ему, больше не задавая вопросов.
Он не знает, почему Ник и Кир спали вместе, не знает и не хочет этого знать.
Он знает только одно – он ненавидит Кира сейчас за то, что Ник напивается один, а Кир валяется в койке с тупой белобрысой дурой.
Делая такой шаг, как Кир и Ник, нужно хорошо понимать, что обратной дороги просто нет.
Это не с девкой в подъезде целоваться…
Чем Кир думал, как старший брат? Что им двигало? Как можно, пойдя на такое, потом бросить того, кто тебе доверился?..
«А Кир вообще думал? Или это была просто прихоть? Проявление власти? Доказательство, что ему можно все?»
- Никит, хочешь покатаемся? – предлагает Грэй, тоже закуривая. – Мне же Грэнзэ Иж подарил.
- Пойдем, – Грэй поднялся и забрал у Ника чашку, с грохотом отставив ее на подоконник.
Ему пришлось дернуть Никиту за руку, чтобы заставить подняться на ноги и толкнуть к двери.
Последнее, чего Грэю хотелось – это дожидаться в квартире Натали.
«Или на поминках будет еще на одного человека меньше».
С грохотом закрыв дверь у них за спиной, Грэй подтолкнул совершенно безучастного ко всему Ника к лифту и нажал кнопку вызова.
Против воли он почему-то вспомнил девушку с остановки.
«Вот она бы, наверное, смогла сейчас мне помочь и привести Ника в себя. Я даже не знаю, что ему сказать-то…»
- Ник, слушай…
- Мне его не хватает, Грэй, – неожиданно тихо произнес тот и вошел в открывшийся лифт. – Я раньше думал, что пока Кир есть – все как-то наладится…
У Грэя не было ни заготовленной заранее речи, ни желания что-то говорить.
Открыв дверь домой, он втащил за собой Ника и захлопнул ее, резко выдохнув.
В комнате Грэнзэ горел свет, а с кухни раздавались громкие крики героев мультсериала.
Пока Грэй стаскивал ботинки и бросал их в угол, в коридоре возник его старший брат.
Под его тяжелым немигающим взглядом Грэю тут же захотелось начать защищаться, хотя тот еще ничего не сказал.
- Ясно, – Грэнзэ привалился плечом к стене и откинул назад прядь волос, мешавшую смотреть. – Я же сказал тебе…
Грэй поднял голову. Ну как, елки моталки, объяснить сейчас, что он не может бросить друга в беде?!
- Грэнзэ, слушай…
- Да понял я уже все, – тот дернул плечом. – Делай, как хочешь, только руки потом вымой.
Он отвернулся и ушел к себе под полным немого удивления взглядом Грэя.
Иногда понять Грэнзэ было сложнее, чем разгадать китайскую головоломку.
«Вот и хер ли было мозги напрягать и готовить объяснения? Даже не пригодились».
Испытав невольное чувство благодарности к странно-понятливому сегодня брату, Грэй толкнул дверь в свою комнату и потащил Никиту за собой.
- Ща придумаю, что нам пожрать, – сообщил он, включая свет. – Пиво будешь?
====== Каблуки, медаль и дешевки ======
- Я так понял, что на поминки ты не явишься? – Грэнзэ составлял одну на другую кастрюли с салатами, даже не обернувшись на звук шагов, и засовывал их в большой мешок.
Грэй кивнул и заглянул в холодильник. Просить брата ни о чем не хотелось – лучше уж обойтись пустым чаем, чем взбесить его еще больше заявкой, что Ник останется пока что у них. Терпение Грэнзэ – штука непредсказуемая. Странно, что вообще так спокойно на все среагировал.
-Ясно. Я не знаю, когда вернусь – после еще дела надо кое-какие закончить. Присмотри тогда за Лиссой, чтоб до утра опять в мультики не таращилась.
Грэй опять кивнул.
- А Юма?
Грэнзэ отодвинул пакет с кастрюлей и обернулся.
- А Юма, вообще-то, работает. И это не ее обязанность – доглядывать за моей дочерью.
- Как справедливо замечено, – скривился Грэй, захлопнув холодильник. – Дочь твоя – а смотреть за ней должны все кому не лень, да?
Грэнзэ дернул плечом и сузил глаза. Собрал волосы в хвост, как делал только будучи очень злым – резкими короткими движениями, и выдохнул.
- Ладно, не бери в голову – сам разберусь.
- Я пошутил, – Грэй примирительно улыбнулся, заставив внутреннее раздражение заткнуться и не отсвечивать. – Забей. Сделаю, конечно.
Грэнзэ качнул головой, сунул в зубы недокуренную сигарету и вышел, прихватив два объемных пакета с закусками и салатами.
«Да вот уж кто-кто, а Кир не стоит этого вообще».
Проводив брата взглядом, Грэй привалился к стене и стал ждать, когда хлопнет входная дверь.
- Я оставила на плите суп, – в кухню вошла Юма, одетая во все черное, с большими серьгами-кольцами в ушах и ярко накрашенными глазами.
Грэй не смог удержаться от горькой мысли, что ей и нарядиться-то больше некуда, кроме поминок и похорон – поэтому, видимо, так накрасилась сегодня и распустила свои рыжие кудри, обычно собранные в хвост.
– На стиральной машинке – чистое полотенце, – Юма отвернулась, словно смутившись под его взглядом. Как будто ей было неловко, что она так вырядилась. – Грэнзэ сказал, что ты не один.
Грэй кивнул ей, немного оттаивая, и улыбнулся.
Юма казалась ему странной еще с момента их знакомства. Вроде такая наглая, легко отшивающая пьяных мужиков, способная навалять по морде в драке не хуже любого пацана, обладающая матерным запасом грузчика и презрительным фирменным взглядом.
И при этом безответно и безумно влюбленная в Грэнзэ, готовая на все ради одного доброго слова, она принимала любые его условия, чтобы просто оставаться рядом. Любила, заботилась, как умела, готовила, старалась хоть как-то убирать их дом, помогала всем, чем только могла.
«Неужели Грэнзэ не видит, что она самая идеальная для него пара? – думал иногда Грэй, наблюдая, как Юма в свой выходной день носится с веником по коридору, параллельно уча Лиссу правильно называть буквы. – Простая, как карандаш, надежная и спокойная. Что ему не так? Вот жил бы с ней… Нет же, блин, до сих пор сходит с ума по какой-то своей загадочной красотке. Интересно, она вообще была хоть?»
- Моя мама зайдет за Лиссой утром, – сообщила Юма уже из коридора, надевая туфли на высоком каблуке. – Я договорилась, что они сходят в парк. На мороженое денег маме оставила.
- Спасибо, – Грэй вышел следом за ней, обнаружив, что его брат уже свалил. – Может, мне самому отвести ее?
Юма благодарно кивнула, минуту рассматривала себя в зеркале и сбросила туфли, с коротким вздохом надев низкие «лодочки».
Грэй дернул уголком губ.
Ей очень шли каблуки, надо сказать, но Юма надевала их только на работу, потому что рядом с невысоким Грэнзэ не хотела казаться лошадью.
«Ну и дура, – Грэй проводил ее взглядом. – Как будто дело в ее росте. Мне кажется, Грэнзэ вообще уже любить никого не способен. Разучился».
Он вернулся в комнату и сел на подоконник, молча рассматривая тупо застывшего у окна Никиту.
Есть тот явно сейчас не будет, а вот залить в него литр пива и отправить отсыпаться очень стоило бы.
- Держи, – вытащив из ящика, стоявшего на столе бутылку, Грэй протянул ее Нику. – За упокой.
Ник безучастно взял предложенное пиво и выпил пару глотков.
«Давай, залей это горе, выброси и забудь. Никто не знает. Никто ничего не узнает. У тебя вся жизнь впереди».
Грэй прищурился, раздумывая, как получше донести эту мысль до друга.
- Никит, а ты не думал поступить куда-нибудь? Ты же школу с медалью закончил – тебя везде возьмут, а? Может, врачом станешь? Потом вообще из страны свалишь на хер?
Тупое, ноющее, бесконечно тянущееся время выматывало Герду больше чем обилие рекламных проспектов на столе.
Мать хотела, чтобы она разобралась с предложениями партнеров по бизнесу и приняла самостоятельное решение, кому именно отдать предпочтение в этом году.
«Какая разница, у кого покупать кассеты и диски? – Герда сжала пальцами виски. – Зачем это именно сейчас нужно? Еще даже 9 дней не прошло с похорон, а она уже хочет, чтобы я, как ни в чем не бывало, возилась с работой».
Наугад ткнув в первый попавшийся каталог, Герда раскрыла его и пролистала несколько страниц.
- Аника, что ты думаешь о китайских видеомагнитофонах?
Сидевшая за большим столом около входа в кабинет секретарша сморщилась и фыркнула.
- Ну, нам-то это ни в куда, – она подняла густо накрашенные ресницы и улыбнулась. – Пусть этим дешевки развлекаются. Лучше SONY заказать, как обычно.
Герда кивнула, изучив взглядом миловидную мордашку с родинкой на щеке.
«Дешевки, – мысленно повторила она слова Аники. – А ты-то сама откуда? Почему люди так стыдятся тех, кто беден? Она же даже матери теперь не звонит вообще. Как и моя, кстати. А раньше дружили…»
- Тебе повезло! Повезло! Повезло! – рыдающая подруга размазывает по глазам черные разводы дешевой подводки, трясясь, как в лихорадке.
Герда смотрит на нее и не верит сама себе.
Всего-то пару лет не виделись. Всего пару лет.
А перед ней сидит полупьяная шалава с напомаженными губами, обтянувшая себя черным платье под «Шанель», как презервативом, в порванных чулках и маминых лаковых туфлях.
Герда и узнала-то школьную подружку с огромным трудом, когда та сунулась в окно ее машины, предлагая водителю быстрый секс за «сто баксов».
Теперь они сидят прямо на тротуаре. Одна рыдает, вторая пытается сообразить, как такое могло случиться вообще – росли же в одном дворе, за одной партой сидели, косички друг другу плели на переменках…
-Ань, слушай, – Герда встает и тянет все еще рыдающую подругу за собой. – Поехали ко мне. Кофе попьем и что-нибудь придумаем.
- Как у Димы дела? – Аника еще раз улыбнулась. – Заедет за тобой сегодня?
- Он в командировку уехал, – Герда равнодушно пожала плечами. Последнее, что ее сейчас занимало – это где болтается ее муж. – Заказывай тогда SONY, остальным напиши отказ под каким-нибудь благовидным предлогом и сообщи, что мы продолжим рассматривать их продукцию в следующем месяце.
- Да послать их может? – Аника начала тыкать острым ноготком в клавиатуру. – Зачем возиться?
- Зачем людей зря отшивать? – Герда пожала плечами. – Вдруг еще пригодятся нам однажды. Слушай, а ты маму свою давно навещала?
Подняв взгляд, Аника недовольно дернула бровью и капризно скривила губы.
Она не любила вспоминать крошечную двушку в «хрущевке», где не было даже лифта.
- А что? – заметно напряглась она.
Так и не научившись вычислять перепады настроения своей богатой подруги, Аника предпочитала подстраиваться под ситуацию и быстро находить нужные слова.
- Вот это хоромы у вас! – шмыгая носом и давясь горячим шоколадом, Аня оглядывает высокий потолок с лепниной. – Вот повезло же!
Герда молчит, наливая себе кофе. Она не очень понимает, чему тут можно завидовать. Большой, заставленной дорогой мебелью квартире, где отец и мать словом не обмолвятся и стараются не пересекаться?
То есть мать старается не видеть отца, хотя он по-прежнему ласков с ней и каждое утро сам делает ей зеленый чай.
«Польстилась я тогда на подающего надежды художника. Красивый, улыбчивый такой. Толку-то. Молодая была и глупая. Думала о какой-то романтике идиотской, как будто ее на хлеб намажешь».
Эти слова Герда запомнила навсегда, в душе осуждая мать за них.
- Аня, слушай, – Герда садится рядом. – У меня есть вакансия на работе – секретарь. Не хочешь попробовать?
- У тебя?! – глаза подруги становятся огромными. – У тебя??
Герда грустно улыбается этому удивлению.
- Мама считает, что мне уже пора вникать в бизнес. Что скажешь?
- А сколько платят?
Герда постучала ручкой по столу и решилась.
- Я просто подумала, может, вместе могли бы к ней сгонять? Что скажешь?
Аника задумчиво покачала головой, пристально изучая подругу глазами.
- Зачем?
- Мне нужно посмотреть кое-что, – Герда отвела взгляд. – Понимаешь, хочу поставить один эксперимент с дешевыми кассетами, но надо влиться в массу и не выделяться, а я как-то далека от того, что народ сейчас носит.
Аника усмехнулась и закатила глаза.
- Для этого совершенно не обязательно ехать к моей матери, – авторитетно заявила она. – Тебе надо затесаться в народ? Ты по адресу, подруга! Я подберу тебе шмотки и расскажу, как надо общаться.
- Круто! – Аня с восторгом охает, оглядывая небольшую, но чистую квартиру. – Это тоже все оплачено?!