- Разлейте нам еще виски! – позвал меня мужчина с густыми усами и толстым животом. Еще один представитель из рода буржуев?
Сейчас я тебе налью вискарь, сейчас, бухарь долбанный, погоди минутку.
Я делал так один раз. На своем дне рождения. Тогда батя неплохо напился, чем выводил меня из себя. Меня всегда бесило, когда кто-то из близких не знал меры. Такое случалось только по праздникам, но даже здесь я был ярым ненавистником алкоголя. На работе – ладно, я этих людей не знаю и плевал я, что там с ними будет.
В общем один раз батя сказал, чтобы открыли еще водки. Так получилось, что я убирал ее подальше, чтоб никто не нашел. Но если батя захотел бахнуть еще, то его не остановить. Я открыл бутылку и, как бы случайно, пролил все на землю (мы праздновали на природе). Это немного расстроило отца, но он уже привык к моим косякам и хмурому поведению и выкрикам типа «Скажи “нет” алкоголю!».
Странноватый запах ударил в ноздри, когда я открывал бутылку виски. Я открывал ее при всех гостях, чего раньше никогда не было.
Иногда надо забыть о нравственности, о правилах, о том, что ты вроде бы хороший человек. Но, сука, я хочу домой! Я должен приезжать сюда еще два дня!
- А-а-а! Судорога, проклятье! – Я заорал, подняв руку с открытой бутылкой вверх. – Больно, больно! – Бутылка полетела вниз и разбилась в дребезги, а содержимое разлилось по полу.
Гости злобно посмотрели на меня, а я продолжал играть на «Эмми».
- Ай! Гы-ы… х-э-х… Простите, прошу вас, простите меня.
- Ты знаешь, сколько стоит эта бутылка?! – заорал мужчина. – Да я тебя сейчас…
Его крепкая рука взяла меня за воротник рубашки.
Так, а это уже можно считать за самооборону.
Я нащупал флюте, полное вина, и полоснул бокалом по лицу человека. Звонкий звук от удара заставил сердце сжаться, неужели я это сделал?
Вино стекало на дорогой костюм, осколки валялись под ногами. Длинная кровоточащая линия на подбородке и ссадины на скуле – итог моей самообороны.
Человек сразу ослабил хватку, и я отстранился от него. Мужчина схватился за подбородок, провел по ране, чтобы оценить, как сильно его ударил какой-то подросток. Нормально, до смерти заживет!
- Уходите, - сказал я, перескакивая глазами с одного гостя на другого. – Мы закрываемся!
Мужчина хотел подойти, но тут другая дама в платье кофейного цвета схватила его и увела из зала. Гости холодно смотрели на меня, уходя наверх. Мне не было стыдно, наоборот, мне стало… легче на душе. Я не понимаю, что со мной.
Я должен об этом поговорить, пока не пойду на работу.
- И что теперь? – спросил я Рому, прежде чем уеду домой.
- Я не заплачу тебе половину за сегодняшний банкет, - ответил Рома. – Следовательно, штраф и вычета из самой зарплаты.
Лучше, чем быть уволенным.
- Зачем ты так поступил? Что за пиздец?!
- Я не знаю.
***
- Ты хотел этого?
- Нет, нисколько! Я… я, меня схватили! Что я должен, по-вашему, был сделать?
- Точно не вредить человеку.
- Он бы навредил мне.
- После того, как ты разбил его виски, за который он заплатил, и имел право пить.
- Он сам виноват. Они должны были уйти еще час назад, а они оставались и выпивали дальше.
- Такова работа, я считаю. Вы обслуживаете гостей и ждете, пока они будут удовлетворены. Но раз уж все обошлось одним только штрафом, то давай вернемся к корню наших проблем, тех, из-за которых ты сюда ходишь.
Я удивился, увидев толпу. Свадьба, 140 гостей. Они ходили по фасаду, пили шампанское, синий сироп и ели мороженное из пластиковых стаканчиков. Наемники стоят около столов, разливают по бокалам питье, убирают грязные флюте в коробки. Один из них – парень с недельной щетиной на скулах и подбородке, - остановил меня.
- Можешь отнести коробку с флюте, - сказал он, - а потом принести коробку обратно?
- Да, сейчас, - сказал я. Я только зашел на территорию мотеля, как меня нашла усталость в ногах. Ноги продолжают болеть, я не могу нормально ходить. Каждый шаг отдается болью в бедрах.
На мойке было аж четыре мойщицы. Две нанятые. Одни наемники, ни одного постоянного работника.
Расставив грязные бокалы на столе, я побежал обратно на улицу. Гостей становится больше, а жених и невеста где-то в мотеле, готовятся сделать шаг в новую жизнь. Поднимаясь в ресепшен, я заметил этих возлюбленных. Так себе пара, если честно. Жених, одетый в малиновый костюм, был низким, полным, почти лысым. Денни Девито для бедных. Невеста тоже не была примером неописуемой красоты, не была чудесным мгновением в глазах. Она была выше будущего супруга на голову, лицо смуглое, глаза, как у азиатки. Так себе пара, еще раз скажу.
Гости стоят в своих кругах, под ногами мешаются дети. Голоса смешиваются в один большой гам, из которого ничего не понятно. Молодые парни, мужчины, были одеты в выглаженные черные костюмы, у кого-то был серый или синий в клетку. Девушки, в сто раз лучше, чем невеста, одеты в яркие наряды, смешные прически.
- Если будет время, - сказал наемник, - приходи сюда. Я не могу разделиться и таскать коробки вниз.
- Надейся, что у меня будет время, но ожидай, что меня запрягут на кухне.
Таня, Кристина, шесть наемников-официантов – это все, кто будут работать в зале. Саши не было, никто не знал, где он – трубку не берет.
- Процеживай морс, - приказала Таня. – Как закончишь, немедля поднимай все наверх. Теперь иди!
Что я ненавижу в подобные моменты, так это процеживание.
Возьми бидон с морсом, возьми еще один, куда будешь сцеживать, прихвати дуршлаг и несколько графином (штук 40). И все это сразу, чтоб Алесю не раздражала беготня туда-сюда.
Не знаю, сколько прошло времени, возможно, двадцать минут, но пришло время отправлять закуски наверх. Хотел подняться в зал, сказать кому-нибудь, чтоб подняли за меня, но тут одна из мойщиц сказала:
- Отправляй закуски, мы тут закончим, и ты отправишь морс следом.
Вот так помощь! Обычно приходилось делать все самому.
- Так, ребят, - обратился шеф к своим коллегам, - помогите ему, а то выбьемся из графика!
- Идемте, ребят, - сказал Высокий Олег. – Вперед, вперед, выгружай!
- Сейчас мы тебе поможем! – подхватил очередной наемник-повар.
Надеюсь, в каждом ресторане бывают такие дни, когда приходится прибегать к помощи незнакомых людей. И если повара сами по себе, и я не могу смотреть, как они занимаются готовкой, то за официантами я наблюдал каждый раз. Они какие-то странные, невменяемые. Вроде и слышат, что ты говоришь, но думают, что это не к ним, вам надо – вы и идете. А потом под руку попадаюсь я. Поэтому я предпочитал сидеть внизу, приносить посуду поварам. Тем более, склад наконец сделали, поэтому все там, на своих местах.
Позже, когда морс и закуски были подняты в зал, а следом еще и алкоголь, я попросил у Олега листок со свадебным меню, где было отмечено, во сколько начинать отправку еды.
- Держи, - сказал Олег, протянув листок с множеством заметок.
Уже вот-вот, сейчас начнется веселье, но я к нему готов…
- Лифт сразу опускайте!
- Смотри, можно и так поставить тарелки.
- Не упадет?
- Не должно. Давай ставь! Быстрее, ребят. Сколько еще салатов?
- Достаточно, примерно, двадцать.
- Торопись! Вытаскивайте тележку и спускайте лифт вниз!
- Быстр-р-рее, тут еще достаточно еды!
- Ха, вот так вот их. Тигром будешь теперь!
- Давай, Тигр, загружаем дальше!
Через полтора часа, когда свадьба набрала обороты, пришла пора подавать горячие закуски. Спасибо, что не просто горячее, - дел было бы больше.
- Смотри внимательно, Тигр, - протирай края.
- Где этот лифт, бля?! Лифт вниз, сейчас все остынет!
- Смотри, это жениху с невестой, давай сюда поставим.
- Сейчас еду для молодоженов отправим, смотрите, не перепутайте.
- Погоди, не забирай. Смотри! Лук, где лук?!
- Забирай! Края, края протри!
- Отправляем.
- Сейчас, Тигр, помогу, а то не закатишь все сам.
- Отлично, ребят. Свою часть мы выполнили.
- А торт будет?
- Не знаем. Но если он будет, тут и два повара справятся. Спроси у Ромы, он-то должен знать.
Я поднялся наверх. Краем глаза посмотрел через стеклянную дверь в зал. Молодые танцевали, старые отдыхали, если, выпивали. Молодые сидели за главным столов, над белой аркой.
- Какой в жопу торт? Ты чего? Торты уже давно не в теме! – говорил Рома, сидя в кабинете. Он ел пасту.
Странно, а почему на предыдущей свадьбе был торт? Или там пара из прошлого века? Торт был хороший, высокий. Вкусный. Тогда празднество подходило к концу, и оставалось нарезать торт. Миша нарезал торт так, что нам досталось по кусочку. Я чувствовал вкус лимона, Кристина же говорила, что вкус манговый.
- Там гость один напился, - сказала тогда Кристина. Она только начинала работать, и к ней в ресторан пришел один из гостей. – Просит торт.
- Сейчас, - сказал Миша, - сначала гостям в зале нарежем.
- Мне нужно сейчас, он там уже в зверя превращается.
- Настолько все плохо?
- Да он поднялся непонятно как в ресторан, а потом начал на меня орать, мол, тащите торт.
- А что ты оставила ресторан-то? Иди скорее туда, мало ли, что он там сейчас делает. А торт тебе принесут.
- Скорее только. Ты же принесешь? – обратилась ко мне Кристина.
- Разумеется.
Торт был таким вкусным, а кусок, который я нес, был отрезан так… грамотно, аккуратно.
Я слушал, как мужчина орал бессвязные слова. В руках у него – полупустая бутылка из-под водки. Где-то на донышке переливался этот горький и жгучий яд.
Надеюсь, пелена в твоих глаза не позволит увидеть, что крем немного слизнут с поверхности. Обычно я не ем крем, но этот был со вкусом лимона, или манго. Я не ел манго, поэтому не знаю…
Шел ливень, и как на зло, наемники, работающие днем на фасаде, не убрали бутылки из-под шампанского. Рома попросил меня выйти на улицу и убрать все. Сам он побежал на террасу, собирать флюте.
Дождь был теплый, но это не исключало того, что я закончил задание мокрым. Вся прическа испортилась.
Я зашел за барную стойку и взял сухую тряпку, которой полировали стаканы.
- Ну, взбодрился немного? – спрашивает Рома.
Я киваю, зубы стучат.
Гости забежали в ресторан, они пили вино. Рядом с ними Михаил Сергеевич.
- Хорошая погодка, - говорит он с улыбкой на лице. – Дождик теплый, сам под ним немного постоял.
Че ж вы тогда такой сухой? Я тоже не так много был под дождем, но теперь выгляжу, как половая тряпка. Почему вы так не выглядите, почему с вас не капает вода, рубашка сухая и не липнет к рукам и торсу?
Гости уходят, наемники складывают нетронутую еду в ланч-бокс. Декорации в банкетном зале снимают рабочие, музыканты собирают инструменты в сумки и идут к запасному выходу, там ждал их грузовик. Однако многие, большинство молодежь, остались и продолжали кутить на террасе (дождь к тому моменту закончился).
Рома предупредил, что гости будут здесь еще несколько часов, а некоторые до самого утра, поэтому он выплатил нам деньги, и отправил домой.
***
Родителей нет дома, есть время. Они не видят разницы между моей целью и бездельем, страданием херни. Я должен доказать им обратное. Себе я докажу тогда, когда придет время, когда оценят другие, признают меня. Но чтобы это случилось, я должен стараться. Везде нужно прикладывать старания. Я пошел официантом, но затем понял, что я не тот, кто хочет быть мальчиком на побегушках. То принеси, это унеси, посоветуй, что поесть. Нет, я, как говорила однажды мама, заслуживаю лучшего, и я к этому должен стремиться. Я хочу оставить после себя память, и я это сделаю!
У меня не удастся покрыть ошибки прошлого, я буду жалеть о них всегда – пусть будут напоминанием, как я не должен поступать с человеком, который мне дорог и которого я по-настоящему полюбил.
Время подходит к концу, сегодня я схожу на корпоратив банка и пропаду из ресторана на пару дней. Больше всего я жалел коллег. Особенно Таню. Я буду всегда говорить, что на работе – она зверь, которого лучше не злить, а если давать отпор, то только при условии, что твои пути с ней больше не пересекутся, - однако она заслуживала большого уважения. Работать с семи часов, уезжать ночью, и так по кругу. Терпеть подъебы от начальства, когда к ним приходят друзья, и они делают заказ. Не каждый выдержит. Я не выдержу. У меня еще будет время, когда я буду сутками находиться на работе, но до этого еще далеко. А терпеть унизительные подколки… У людей не будет выбора. Я пойду учиться туда, где пациенту лучше не шутить, ему вообще стоит хвататься за жизнь, пока перед ним не появится медик. Фельдшер.
Фасад пустовал, наверное, решили не рисковать из-за погоды. Однако столы решили оставить, что очень умно. А вдруг незваные гости придут поесть, а столов нет? Прям при них расставлять?
- Процеживай морс, - сказала Таня, - потом подними алкоголь. Тут у нас гостей двести человек, так что вперед и с песней, бля!
«Мать твою, Джонни, поднимай морс! Гости уже на подходе!»
И почему я ржу с таких мемов про Вьетнамскую войну?
Наемники были те же, которые работали вчера на свадьбе. Два пацана, несколько девушек, которых и лицом, и голосом, и формами природа не наградила.
Я поднялся наверх, посмотрел на гостей. Одни женщины, мужчин, от силы, девять-десять человек, среди которых нашелся очкастый задрот, втыкающий в экран планшета. Дайте мне одну девочку, заверните с собой! Дамы были симпатичны. Много зрелых, но и много молодых, которые только начали карьеру. У некоторых были такие откровенные платья, что стоит дернуть лямку, и можно увидеть грудь, а то и оставить целиком в том, в чем мать родила. Красивые тети пришли на корпоратив!
Работая два дня подряд на чужих праздниках, имея за спиной не мало таких же банкетов, я перестал замечать время. Когда говорили поднимать еду, я приступал к погрузке, и все теряло значимость, были только я, повара, которые начинали меня стебать своей помощью, и еда. Все остальное неважно.
Мы и не заметили, как все отдали наверх. Вот и все, моя работа в какой-то степени выполнена. Остается принимать грязную посуду и отвозить ее на мойку. Но до этого у меня есть время поесть.
Вкусно было.
- Давай рассказывай, - сказал Высокий Олег, садясь за стол.
- О чем? – не понял я, может, опять какая-то тупая шутка или стеб.
- Да просто – расскажи что-нибудь.
- Э, я не знаю, что рассказать. Э, я начал читать «Бойцовский клуб» Паланика.
- Хороший роман. Что еще?
- А почему ты о себе ничего не говоришь?
- Не любитель о себе говорить.
- А с чего вдруг такая уверенность, что я хочу рассказывать о себе?
- Видно по тебе, что хочешь внимания. Так почему бы и нет? Поэтому рассказывай, Тигр, все, что можешь рассказать.
Нечего рассказать. Если расскажу, Олег не поверит, скажет, что у меня хорошее воображение, и все. О прошлом тоже нечего было говорить, потому что я не помню, как окончил девятый класс, что там происходило в заключительные дни, что было раньше в предыдущие года. Помню, что получил по русскому «2» за четверть, а потом сказал родителям, что переправил ее, но я этого не сделал потому, что исправлял химию, за которую тоже получил «2». Все остальное, как в тумане, уходит далеко, оставаясь слабоватым пятном вдали. Скоро оно полностью пропадет из виду, и я не буду сожалеть. Вот бы избавиться от последних двух лет также просто… Жизнь была бы хорошей, если бы человек мог избавляться от плохих воспоминаний. Но мы помним их, должны, потому что, забыв, мы наступим на те же грабли. Лучше так.
- И много ты читаешь? – спросил Олег.
- Так, бля, - раздался голос Тани, спускающейся вниз. - Какого хрена не выгружаем посуду из лифта, бля?
- Сейчас все будет, - сказал я, вскакивая с табуретки.
- Быстрее, бля! Я хочу поскорей закончить с этим!