Мясо они выбирали вилками из жестяной банки по очереди, и Люциус хотел было сказать, что коллекционный коньяк не заслужил подобного отношения, но не стал. Если от такой ерунды ноша Бель становиться легче, то почему нет?
— А что ты сказал Гарри?
— Ничего, — Люциус тоже закурил. — Я не смог. Это было гораздо хуже смерти. У него такие глаза… мне было страшно погасить в них свет…
— Я бы тоже не смогла, — Бель ещё пригубила бокал. — Это страшно, Люци… очень… очень страшно, когда дети остаются без родителей.
— Я пообещал перечислять деньги на его счёт.
— Если бы это всё решало, — Бель обхватила себя руками и принялась раскачиваться в кресле. — Ты не представляешь, как я боюсь… и как хорошо, что у меня есть вы с Нарси. Вы не бросите ребёнка, ведь правда?
— Да, я позабочусь о Гарри…
Он не договорил — Бель его перебила:
— Моего ребёнка, Люци! — она с вызовом взглянула на него. — Я беременна.
***
Люциус привык считать, что его ничем не удивить, но глядя на начинающее розоветь небо, понял, что недооценивал Бель. Она всё делала с размахом и от души, поэтому результаты впечатляли. Люциус мог допустить, что она увлеклась Риддлом — в конце концов, тот был неординарной личностью! — но остальное?..
Мало того, что этот человек был опасен и не потерпел бы даже мысли о манипулировании собой, так ещё у него были крайне запутанные отношения с Мальсибером. И если уж ему удавалось следить за судьбой человека, оказавшегося в плену, то это свидетельствовало лишь об огромном желании и о том, что те угли всё ещё тлели. На что Бель рассчитывала? Впрочем, она, казалось, и сама это понимала и точно не питала иллюзий. Но тогда как?!
Были ещё различные способы избавиться от последствий неосторожной страсти, но стоило Люциусу намекнуть на это, как Бель расхохоталась. Она даже запальчиво назвала его монашкой в штанах и сообщила, что прекрасно осведомлена о таком и даже испытала на себе, но сейчас не тот случай. Не то чтобы он хотел о таком знать.
Люциус не понимал, как можно вот так взять и всю свою жизнь, с карьерой, мечтами, свободой, просто скомкать и швырнуть под ноги человеку, который в этом точно не нуждался. А Бель даже не собиралась сообщать о своём состоянии его виновнику — просто незаметно уйти в тень. Конечно, и Люциус, и Нарцисса примут этого ребёнка и дадут ему то, что смогут, но ведь это не заменит отца, да и статус бастарда тоже не упрощает жизнь.
Когда не осталось сомнений, что уснуть не получится, Люциус встал. Он распахнул окно и закурил, усевшись на подоконнике. В такие минуты он всегда вспоминал Северуса с его откровенным незнанием основ этикета и такого милого в своей непосредственности. Люциус невесело рассмеялся. Хорошо, что Северус никогда не узнает, что стал «милым» и «непосредственным»… хотя пусть смеётся, лишь бы вернулся!
Беллатрикс, похоже, тоже не спала. Она сидела на кухне и задумчиво разглядывала кофе в своей чашке. Удивительно, но тёмные круги под глазами и взлохмаченные волосы совершенно её не портили, а наоборот, придавали образу законченность. Такой своеобразный «последний штрих».
— Можно, я у вас поживу?
Люциусу казалось, что они этот вопрос обсудили ещё вчера.
— Мы же договорились.
— А вдруг ты забыл? Или передумал?
— Бель, уймись. В нашем доме всегда будет комната для тебя. Что ты хочешь на завтрак?
— Ничего, — Бель поморщилась. — Зря я смеялась над Алисой. По утрам, действительно, как-то нехорошо, не ужас, конечно, но аппетита точно нет.
Люциус никогда не обсуждал такие интимные вещи с супругой, но с Бель всё было иначе — проще и сложнее одновременно. Но она хотя бы перестала говорить ему то, что думает об окружающих мужчинах. Не то чтобы она сильно ошибалось в оценках, но от этого её суждения шокировали не меньше.
Они спокойно позавтракали и даже из дома вышли вместе — по-родственному. Бель планировала вернуться в своё подразделение и без шума уйти в отставку, пока настоящая причина не станет заметна. Риддлу она ничего говорить не собиралась.
На службе Люциуса ждало письмо Фрэнка. Их полк переводили из Уика во Францию, поэтому он освобождал дом, отправляя Алису к матери в Шотландию. Наверное, так было удобнее для всех. Дом Люциус решил продать, потому что возвращаться туда не собирался и не видел смысла тратить деньги на содержание нежилой недвижимости. Можно было, конечно, отправить туда адъютанта, но почему-то захотелось поехать самому. Да и встретиться с Фрэнком было бы неплохо.
Люциус шёл по улицам Уика, пытаясь понять, отчего так замирает сердце. Вроде бы, ничего особенного, но близкий гул самолётов, заходящих на посадку, будоражил воспоминания. Сколько здесь было всякого, но больше — хорошего.
— Привет, Люциус, не ожидал тебя увидеть, но ты очень вовремя, — Фрэнк широко улыбнулся и стиснул его в объятьях. — Завтра утром Алиса с Невиллом уезжают, и ты бы их не увидел.
Очевидно, Фрэнк очень гордился сыном, который бодро проковылял им навстречу по комнате и требовательно потянулся, просясь на руки. Люциус уже успел забыть, какими маленькими бывают дети, и, осторожно прижимая упитанного ребёнка к себе, ощутил этот особый запах — молока и чего-то неуловимого… наверное, так пахнет жизнь… Поймав себя на таких мыслях, Люциус подумал о том, что, наверное, стареет, иначе откуда взялась эта сентиментальность?
— Люциус, как я рада тебя видеть!
Алиса вышла из комнаты, и Люциусу с трудом удалось скрыть недоумение. Она выглядела располневшей и очень довольной, но не могла же она…
— Ты прав, — улыбнулась Алиса. — У нас будет ещё ребёнок. Я думаю, девочка.
И когда только успели? Впрочем, теперь понятно желание Фрэнка отправить Алису к матери — одной её точно будет очень тяжело. Люциуса они восприняли как источник новостей обо всех, и он добросовестно ответил на все вопросы, понимая, что действительно знает о судьбе всех бывших сослуживцев. И довольно неплохо знает.
— Как в плену? — Алиса округлила глаза и прикрыла ладонью рот. — Северус?
— Да, — вздохнул Люциус. — И Рейнард.
— А это кто? — удивился Фрэнк.
— Тот, кто пришёл после тебя. Их сбили в одном бою.
— А про Сириуса ты что-то знаешь?
— Знаю. Прямо сейчас он поднимает в небо моего сына.
— Драко?! — выдохнула Алиса. — Как быстро он вырос.
— Это да, — согласился Люциус. — Очень быстро.
— А Сириус всё ещё…
Можно было и не договаривать. Сириус и в самом деле всё ещё не пережил потерю лучшего друга. Просто пытался как-то научиться с этим жить. Поэтому Люциус молча кивнул.
— А Артур?
— Артура наградили крестом «За лётные боевые заслуги», и у него действительно семеро детей.
— Я знаю, — Фрэнк улыбнулся. — Это только Северус не верил.
Когда Люциус рассказывал о Лили, Алиса плакала, а Фрэнк обнимал её за плечи и что-то шептал в затылок.
— Я так и знала… так и знала… — взгляд покрасневших от слёз глаз Алисы потускнел от боли. — Она была такая бедовая. А Бель? Что с ней?
— Решила уйти из армии.
— И правильно! — обрадовалась Алиса. — В небо мы ещё вернёмся. Вот кончится война, и…
Невилл начал тереть глаза, и Фрэнк осторожно взял его и понёс укладывать спать. А в глазах Алисы снова заблестели слёзы.
— Не обращай внимания, Люциус, я сейчас слишком много плачу, — пробормотала она, пытаясь улыбнуться. — Просто я очень боюсь за Фрэнка. Мы все вышли из боя, а он нет… и люди продолжают гибнуть… ох, Люци! И когда только это закончится?!
— Скоро. Теперь уже скоро!
Люциус вышел на улицу, чтобы покурить и отпустить воспоминания, которые словно законсервировались в стенах этого дома, ставшего когда-то для всех чем-то большим, чем просто место встречи. Он чиркнул зажигалкой, и как по волшебству перед ним появился кудлатый пёс, которого щенком подобрал ещё Поттер, и который после его гибели привязался к Северусу. Как же его звали?
— Бродяга?
Пёс довольно оскалился и несколько раз стукнул хвостом.
— Бродяга, — снова позвал Люциус. — Дурашка…
Пёс его признал и ткнулся мокрым носом в бедро, замирая в ожидании ласки.
— Бродяга, ты тоже его ждёшь, да?
Пёс дружелюбно замахал хвостом, подставляя под ладонь Люциуса то одно, то второе ухо.
— Ждёшь, да?.. Я тоже жду. И мы дождёмся. Обязательно. Я тебе обещаю.
Бродяга благодарно лизнул его в ладонь, закрепляя соглашение.
***
Зря, наверное, Люциус обещал скорое окончание войны. События, и правда, развивались стремительно, но как же хотелось их ускорить! Двадцать девятого июня союзники овладели глубоководным портом Шербур, разом избавившись от многих проблем со снабжением. До этого приходилось довольствоваться «искусственными гаванями», через которые шёл огромный поток грузов. Они были очень уязвимы из-за неустойчивой погоды. Взятие Шербура ускорило прибытие подкреплений, так как пропускная способность этого порта составляла пятнадцать тысяч тонн в сутки. А это означало возможность двигаться дальше. Плацдармом для сосредоточения американских войск перед прорывом стали окрестности города Сен-Ло, освобождённого двадцать третьего июля, и уже через два дня начался прорыв, в котором, кроме массированных артиллерийских обстрелов, большую роль сыграла поддержка авиации.
Первого августа Третья американская армия генерала Паттона совершила прорыв и за две недели освободила полуостров Бретань, окружив немецкие гарнизоны в портах Брест, Лориан и Сен-Назер. Армия вышла к Луаре и, дойдя до Анже, захватила мост через Луару, после чего направилась на восток, к Аргентану. Немцы не смогли остановить продвижение третей армии, поэтому решили организовать контратаку, совершив роковую ошибку. Они попытались отрезать наступающие части от союзников и перекрыть их линии снабжения, захватив Авранш. Седьмого августа они начали контрудар, известный как операция «Люттих», закончившийся сокрушительным провалом.
На западе возле города Мортена немецкие атаки удерживали части Первой американской армии. С севера наступали англо-канадские войска под командованием Монтгомери. Немецкие Седьмая и Пятая танковые армии к пятнадцатому августа попали в окружение, названное «Фалезским котлом». Из этого котла немцы смогли выйти ценой огромных потерь: всего за пять дней с пятнадцатого по двадцатое августа они потеряли целых шесть дивизий. Кроме того, отступающие войска подвергались постоянным налётам авиации союзников и артиллерийским обстрелам, и продолжали нести потери.
Августовское наступление союзников в Нормандии вызвало крушение всего германского Западного фронта, но ценой огромных усилий в сентябре немцам всё же удалось остановить продвижение союзников на западной границе Германии с помощью «линии Зигфрида». Однако сорвать планы наступающих уже не удалось. Двенадцатого сентября в районе Дижона Двенадцатая группа армий союзников, наступая из Нормандии на восток, соединились с наступающей с юга Франции Шестой группой армий.
Девятнадцатого сентября американские войска, разгромив немецкий гарнизон, взяли порт Брест в Бретани. Кроме того, им удалось окружить и изолировать от внешнего мира гарнизоны в портах Лориан и Сен-Назер, которые всё ещё продолжали держать осаду. Зато удалось полностью изгнать противника с побережья Франции и Бельгии, что привело к полному распаду германского Атлантического вала. Ноябрьское наступление на северо-востоке Франции привело американские и французские войска к Верхнему Рейну в Эльзасе. Была освобождена большая часть Эльзаса и Лотарингии, а вермахт потерял практически все свои позиции в Западной Европе.
Люциус по-прежнему каждую пятницу бывал у Риддла, с которым обсуждал положение дел на фронте, и от которого продолжал ждать новостей об освобождении военнопленных. К декабрю Первая американская армия заняла позиции в северной части Арденн между Сен-Витом и Льежем. К югу от Арденн другие части Третьей армии вклинились в «линию Зигфрида», создав плацдарм на восточном берегу реки Саар. Здесь шла подготовка наступления на Саарскую область. Командование заранее готовилось к контрудару противника, расположив крупные группировки войск к северу и к югу от Арденн, а в самих Арденнах — намеренно ослабило оборону, оставив там две пехотные дивизии. Шестнадцатого декабря в начале операции немецким войскам удалось прорвать фронт англо-американских войск на участке в восемьдесят километров и захватить в плен около тридцати тысяч солдат и офицеров.
— Они расстреливают пленных, — взгляд Риддла отливал свинцом.
Люциус почувствовал, как под ним закачался пол кабинета.
— Они не посмеют…
— Они посмели.
Риддл протянул Люциусу короткое сообщение о том, что семнадцатого декабря возле бельгийского городка Мальмеди отряд под руководством полковника СС Пайпера расстрелял более сотни пленных американских солдат.
— Люфтваффе — не СС, — Люциус стиснул зубы.
— Да. И за это я даже готов поставить свечу в любом храме.
Наступление вермахта захлебнулось у бельгийского города Селль утром двадцать пятого декабря. По иронии судьбы это был последний населенный пункт на пути к Маасу. Здесь было «острие» Арденнского выступа — самая западная точка немецкого наступления в Арденнах. И теперь уже можно было не сомневаться, что стратегическая операция немецких войск в Арденнах закончилась крахом. Они не только провалили самую важную из тактических задач — не смогли захватить мосты через Маас, но и не достигли самой реки. И львиная доля неудачи была связана с проблемами снабжения топливом и боеприпасами. Поэтому, несмотря на приказы Гитлера продолжать наступление, немецкие войска начали отход.
Рождество Люциус собирался встречать дома в узком семейном кругу. Впервые их оставил Драко, отправившийся к Сириусу по делу, которое счёл важным. На удивление Нарцисса отнеслась к этому очень спокойно — наверное, так на неё действовало ожидание рождения племянника. К этому событию она готовилась гораздо обстоятельнее, чем легкомысленная Бель, настроение которой менялось едва ли не каждый час — то она полностью собиралась посвятить себя ребёнку, а то снова рвалась в небо. Люциусу казалось, что Нарцисса просто пропускает мимо ушей все слова сестры.
— Люци, поговори хоть ты со мной, — Бель капризно поджала губы и, заметив тоскливый взгляд Люциуса на дверь, опустила взгляд на плодоносное чрево. — Пожалуйста.
Против таких доводов он был бессилен, а Беллатрикс воровато оглянулась и, убедившись, что в комнате они одни, тихо спросила:
— Как он?
— Нормально.
Люциус разозлился и на Бель, нарушающую негласные договорённости, и на Риддла, которому изменила его обычная проницательность, и на себя за то, что ничего не может с этим поделать. Ему хотелось хоть как-то её утешить, но обманывать фальшивыми надеждами он не мог.
— Мне он снится, — тихо прошептала Бель. — Каждую ночь… ох, Люци, ты не представляешь, как я скучаю. Нарси говорит, что когда появится ребёнок, то всё пройдёт. Ты в это веришь?
— Не знаю.
— А у тебя как было?
— В смысле? — опешил Люциус.
— Ну, ты же любил Снейпа, — Беллатрикс мучительно поморщилась. — Но выбрал Нарциссу и Драко. Или так и не выбрал?
Люциус хотел возмутиться или даже рассмеяться в ответ на такие нелепые обвинения, но почему-то не смог. Он просто не знал, что ответить. Или знал?
— Я не выбирал, — глухо сказал он.
Спас его настойчивый стук дверного молотка, и Люциус поспешил к двери — место Добби так и осталось вакантным, но при том образе жизни, что они теперь вели, это не сильно напрягало. Вот только, открыв дверь, Люциус ощутил себя не в своей тарелке. И немудрено — на пороге стоял Том Риддл.
— Добрый вечер, — он галантно поклонился. — Могу я войти?
Люциус посторонился, пропуская нежданного гостя и гадая, какие черти его сюда привели. Про Бель он никогда не спрашивал, но это ничего не означало.
— В Рождество принято делать подарки, — улыбнулся Риддл.
Он вручил Люциусу какую-то коробку и без лишних слов направился в гостиную, где была Бель.
— Мистер Риддл, — тихо окликнул его Люциус. — Стойте.