— Полетаем! — Северус надел шлем и опустил очки.
Конструкция «Тайгер мота» вдруг показалась ему очень ненадёжной, а деревянный винт — вообще несовместимым с полётом. Грюм завёл двигатель, и лёгкий биплан поехал по заросшему травой полю, подпрыгивая на каждой кочке. Не успел Северус подумать о том, что они так никогда не взлетят, как Грюм прорычал что-то ободряющее, дёргая на себя рычаги, и земля стала медленно удаляться от них. Потом показалось, что шасси биплана непременно должны зацепить кроны деревьев, но снова обошлось.
— Ссышь?! — проорал Грюм, перекрикивая шум мотора и свист ветра.
— Хер там!
— Тогда держись!
Это было единственное предупреждение, после которого «Тайгер» словно взбесился: он то резко взлетал, то почти камнем падал вниз. Он качал крыльями и закладывал такие виражи, что Северус забыл обо всех своих романтических фантазиях, мечтая лишь об одном — быстрее оказаться на земле. Он представлял себе лицо Дамблдора, которому сообщали, что его резервист оказался дезертиром, а потом рисовал в красках встречу с отцом, думая о том, как того обрадует решение сына работать на фабрике. А биплан продолжал свою сумасшедшую гонку.
Наступившая вдруг тишина показалась Северусу какой-то нереальной, а звук моторов круживших в небе «Тайгеров» — жужжанием мух. Он даже не сразу понял, что они уже приземлились, а Грюм с неожиданным уважением хлопает его по плечу.
— Ты молодец, парень. Толк будет.
Северусу хотелось послать его подальше, но не было сил. Он вылез из кабины вслед за Грюмом и, чувствуя, что не держат ноги, привалился спиной к биплану.
— Будешь?
Вставший рядом Грюм протягивал ему открытую пачку сигарет. Северус не курил, считая эту забаву пустой тратой денег, но тут почему-то потянулся к пачке.
— Буду!
После первой затяжки Северус закашлялся, но почувствовал, как перестали дрожать руки, и вновь вдохнул едкий дым. К тому моменту, как стали опускаться остальные машины, он уже полностью пришёл в себя и мог свысока смотреть на Поттера, блюющего себе на туфли. Мальсибер тоже выглядел бледно-зелёным, и когда оказался на земле, просто сел на траву, запрокидывая голову и зажмуриваясь. А Грюм окончательно поднял самооценку Северуса, доверительно сказав:
— А ведь кроме нас «бочки» и «петли» никто не делал.
Наверное, это и в самом деле было круто, потому что когда Грюм сказал об этом инструктору Поттера, тот восхищённо присвистнул, а Северус почувствовал в себе силы продолжить.
Второй раз в воздух они поднялись через час, и всё прошло гораздо спокойнее. Северус уже смог не только разглядеть землю, но и отыскать среди остальных строений их авиастанцию, и даже узнать стоящего рядом со штабом флэг-офицера. Того самого, что вчера встречал вновь прибывших курсантов.
— Ну как? — проорал Грюм. — Нравится?
И Северус совершенно искренне подтвердил:
— Да! Очень!
Ему, и правда, всё нравилось: и небо, и свистящий в ушах воздух, и невероятное ощущение полёта, которое было гораздо ярче того, что рисовала фантазия.
Первым из курсантов самостоятельно поднялся в небо Лейстрандж. И если поначалу Северус часто путал его с братом, то теперь научился их различать и навсегда запомнил его имя — Рудольфус. Северус был вторым, и они единственные из группы сделали это после восьми часов полётов. Сразу же после приземления их отправили в штаб, и, проходя мимо Поттера, Северус не сдержал торжествующей улыбки.
Флайт-лейтенант Скримджер был немногословен. Он пожал им руки, поздравил с первым успехом и сообщил, что с этого дня они зачислены в резерв Королевских ВВС, что влекло за собой немало приятных бонусов, одним из которых становилось денежное довольствие, равное довольствию пайлот-офицера. Северус был уверен, что все курсанты, кроме него, уже получали своё жалование, но судя по тому, как обрадовался Лейстрандж, это было не так. Скримджер пожелал им удачи и чопорно выразил надежду на то, что окончательный экзамен они сдадут с тем же успехом и будут зачислены в авиашколу Королевских ВВС.
— Но мы думали продолжить обучение у Дамблдора, — Лейстрандж казался озадаченным.
— Командование планирует увеличить количество курсантов, поэтому принято решение разделить обучение для большей эффективности, — Скримджер задрал подбородок. — Грядёт война, и мы должны быть к ней готовыми. Я согласен с прогнозом Черчилля о том, что к концу тридцать пятого года Германия догонит Британию. Если ничего не делать.
— Германия никогда не догонит Британию! — вскинулся Лейстрандж.
— Мне нравится ваш настрой. Докажите мне, что я ошибаюсь. Станьте лучшими. Вы это можете.
Северус скупо кивнул. Он всё ещё опасался, что Скримджер вспомнит о «резерве» и отменит своё решение, но распоряжение сходить к казначею развеяло сомнения. Похоже, отчисление Северусу больше не грозило.
На первые нежданные деньги он купил себе пачку сигарет, вспомнив завистливый взгляд Поттера и то, как успокаивались нервы после пары затяжек. Похоже, Грюм, сам того не зная, наградил его новым пристрастием. Правда, никаких неудобств от этого Северус не испытывал, точно зная, что в любой момент сможет бросить.
Поттер с Блэком полетели после девяти часов обучения и явно гордились собой, только вот Северус прекрасно знал, что опередил их, и это чувство согревало. Вместе с тем росла тревога за Мальсибера. В памяти прочно засели слова Дамблдора о нём, а потом ещё и Грюм мимоходом проговорился, что некоторым меняют инструкторов из-за недостаточного прогресса. В этот же день инструктором Мальсибера стал улыбчивый и спокойный Уизли, про которого Северус думал, будто он умеет только перебирать бумажки в штабе и красиво отвечать на письма.
Северус посадил свой «Тайгер мот» и, выбравшись из кабины, закурил, лениво жмурясь от яркого света. Пусть дни ещё были тёплыми, но ночные заморозки, заставившие траву пожухнуть и побуреть, напоминали о скорой зиме. Да и воздух уже был холодным.
— Не полетел?
Рудольфус Лейстрандж встал рядом, вглядываясь в ярко-синее небо. Почему-то сразу стало понятно, что речь идёт о Мальсибере.
— Нет.
— Басти тоже, — Лейстрандж сорвал травинку и принялся её грызть. — И чёрт его знает, от чего это зависит. Он всегда был первым… а тут…
Северусу почему-то вдруг захотелось его утешить, хотя он никогда не занимался подобной благотворительностью и не умел этого делать.
— Полетит ещё, не зря же пятнадцать часов дают.
— Ну да, не зря, — согласился Лейстрандж. — Закурить дашь?
Так они и стояли, глядя на снующие над ними «Тайгеры» и думая каждый о своём.
— Он тоже полетит, — вдруг сказал Лейстрандж. — Вот увидишь.
Северус мог бы сказать, что его это не волнует, но внезапно понял, что это не так. Наверное, потому, что дружба с Мальсибером — единственное, что у него осталось после того, как Лили выбрала Поттера. Успокаивало лишь то, что ещё больше половины курсантов летали с инструкторами.
Артур Уизли оказался настоящим волшебником. Через четырнадцать часов, проведённых Мальсибером в воздухе, он сказал:
— Вы готовы. Я хочу, чтобы вы взлетели, сделали круг и сели. Вопросы есть?
— Нет.
Стоя у своего «Тайгера», Северус с замиранием сердца смотрел, как ловко Мальсибер запрыгивает в кабину и разгоняет самолёт, заставляя взлететь. Идеально. Северус следил, как самолёт друга набирает высоту, и только когда дотлевшая до конца сигарета обожгла пальцы, вспомнил, что собирался курить. А Мальсибер, закончив круг, начал плавный разворот для своей первой посадки. Это было сложным испытанием. Северус уже понимал, что его скорость была выше, чем нужно, а хвост чересчур задран. Поэтому он ничуть не удивился, когда, коснувшись земли, «Тайгер мот» пугающе подпрыгнул. Но, кажется, Мальсибер вспомнил, о чём говорили все инструкторы, и дал полный газ, уходя с набором высоты для повторной посадки. Он сделал новый круг и со второй попытки безупречно посадил свой биплан. Мальсибер медленно подрулил к тому месту, где стоял Уизли.
— Поздравляю, — только и улыбнулся тот.
— Что это значит? — бледный Мальсибер не спешил покидать свой «Тайгер мот», будто боялся, что его сразу выгонят.
— То, что пора переходить к следующему этапу, — Уизли протянул ему сложенный в несколько раз кусок брезента. — Закрепите «колпак», будем летать по приборам.
Лишь поздней ночью Мальсибер дал волю чувствам.
— Я был уверен, что всё провалил… понимаешь, Снейп? Всё.
Северус не умел утешать, а потому ляпнул невпопад:
— Будто тогда ты бы не нашёл, чем заняться.
Мальсибер немного помолчал, а когда отозвался, в его голосе звучала горечь:
— Шутишь, да? Я выбрал свой путь… ради него я оставил… — в горячечном шёпоте Северус не разобрал, кого тот оставил, но зато хорошо расслышал: — Дурак ты, Снейп.
Обижаться Северус не собирался, вместо этого сказав:
— А Селвина отчислили. Странно, я думал, это будет Петтигрю.
— Петтигрю не так плох, — тут же откликнулся Мальсибер, — а Селвину, и правда, лучше быть техником. Он с удовольствием копался в моторе, и, наверное, единственный из нас смог бы заправить машину. Зато он «крылья» получит раньше нас.
— Они у него всё равно будут другие, — Северус подумал и добавил: — И офицером ему никогда не быть.
— Да он и не хотел. Он ведь в авиашколу пошёл только, чтобы не стать викарием, как его отец. А летать он и не собирался.
— Ага, — фыркнул Северус. — И нахрена тогда было всё затевать?
— Не все такие упёртые, как ты. Лейстранджи вон мечтают о штабной работе.
О таком Северус и не думал, хотя…
— Рабастан бы смог, ну а Рудольфус же… он же первым полетел. Зачем ему штаб?
— Ну а тебе полёты только для карьеры нужны, что ли? У каждого своя мечта.
И всё равно такого Северус не мог понять. Как можно было обменять полёт на какие-то бумажки? Его молчание Мальсибер расценил по-своему:
— Вот видишь, каждому своё. А вот Поттер от полётов не откажется ни за что.
Вспоминать Поттера Северус не любил, но тот постоянно вставал у него на пути.
— А ты, кстати, не знаешь, чего он такой довольный ходит?
Мальсибер немного помолчал, а потом всё-таки ответил:
— На днях приезжает кузина Блэка.
— А причём здесь Поттер?
Северус уже чувствовал, что ответ ему не понравится. И точно!
— Она приедет вместе с девчонкой Поттера.
Глупо было рассчитывать на что-то другое. Лили всегда делала то, что хотела. Северусу иногда даже казалось, что она дружила с ним только для того, чтобы позлить сестру, помешанную на приличиях и престижности. Во всяком случае, подруга была не из тех, кто щадит чужие чувства, и всегда могла сказать, что думает. Северусу она нравилась именно такой, но он и представить не мог, что эта прямота обернётся против него. Надо было свыкнуться с мыслью, что Лили приедет к Поттеру и будет с ним здесь гулять. Кто ж знал, что это будет так больно? Когда его Лили — больше не его. И ладно бы выбрала себе кого-то другого! Пусть даже любого из Лейстранджей. Или Мальсибера… хотя как после такого с ним дружить?
— Снейп, ты меня слышишь?
— Угу…
— Снейп, да плюнь ты! Найдёшь себе кого-то ещё.
— Интересно, где? — едко отозвался Северус. — Здесь, что ли?
— А хотя бы.
— Здесь я могу найти только тебя!
Мальсибер замолчал, и Северусу показалось, будто он обиделся. Можно было, конечно, немного смягчить разговор и обратить всё в шутку, но отвратительное настроение заставило отвернуться к стене и уснуть, не пожелав приятелю доброй ночи и интересных снов.
Время помчалось со страшной скоростью. Полёты становились всё свободнее, и насколько Северус успел полюбить элементы высшего пилотажа, настолько же невзлюбил полёт по приборам. Наверное, дело было в брезентовом колпаке над его кабиной, который напрочь убивал наслаждение от нахождения в воздухе. Северус чувствовал себя запертой в клетку птицей — слепой и глухой! — и никак не мог избавиться от желания сдёрнуть этот колпак. Но это был важный элемент заключительного экзамена, поэтому приходилось терпеть.
А по вечерам они всем курсом ходили в паб Станстенда, где с пугающей скоростью избавлялись от денежного содержания. Они еще не были служащими Королевских ВВС, не носили формы и не имели никаких званий, поэтому все их выходки оставались безнаказанными. Северус поначалу отказывался от этих походов, намереваясь открыть вклад в банке и накопить на что-нибудь стоящее, но потом и его сразило общее настроение «прощания со свободой». В конце концов, он никогда не позволял себе ничего подобного, а счет в банке может и подождать, пару-тройку месяцев.
Именно в пабе он и встретил Лили после той роковой размолвки. Она явилась в компании красивой девицы, в которой безошибочно узнавалась кузина Блэка — вот что значит кровь! — и, кивнув Северусу в знак узнавания, уселась за столик Поттера. Боль и обида вспыхнули с новой силой. Лишь страх перед отчислением удерживал Северуса от немедленной драки с Поттером, который, изображая самолёт, кружил вокруг Лили, пытаясь ненароком приобнять. А та лишь задорно смеялась.
Когда начались танцы, Северус уже даже не пытался встать, чтобы не опозориться — так он ещё ни разу не напивался. А Лили вытанцовывала с Поттером то джигу, то французскую кадриль, а то и вовсе ирландский кейли, и казалось, что счастливей её не было человека на свете. Красотка Блэк тоже не отставала и мимоходом окрутила обоих братьев Лейстранджей, словно никак не могла выбрать кого-то одного. Те увивались вокруг, не понимая, что в итоге повезёт лишь одному, а второму останется только горечь отвратительного пойла, которое в Станстенде по ошибке называли пивом.
А потом Лили поцеловала Поттера, и Северус понял, что сдохнет, если не уйдёт прямо сейчас. Ему казалось, что придётся всем объяснять, почему он уходит в разгар веселья, но тут красотка Блэк по очереди поцеловала братьев, к восхищённому вою зрителей, и Северус ушёл никем не замеченный. Он брёл до общежития в полной темноте, всё ещё слыша громкую музыку и оглушительные крики отдыхающих сокурсников. Всем было хорошо, весело, и только он был чужим на этом празднике жизни.
Решение показалось ему простым и единственно верным. Сначала он хотел написать прощальное письмо Лили, но потом подумал, что и без этих дурацких соплей можно обойтись. Хотя написать кровью «желаю счастья» показалось ему стоящей идеей. И сдохнуть! А она пусть потом целуется со своим Поттером и вспоминает о том, кто ради неё жизни не пожалел.
Северус достал опасную бритву и чиркнул себя по запястью, не чувствуя боли. Крупные капли крови покатились по ладони и закапали на пол. Вот так… хорошо… а она пусть там… целуется… Электрический свет резанул по глазам, заставляя зажмуриться, а потом лицо обожгла пощёчина.
— Идиот!
Мальсибер не стеснялся в выражениях, объясняя Северусу, как он не прав, и перетягивая порезанное запястье собственной разорванной сорочкой. Это было последней каплей, и Северус вдруг уткнулся ему в живот и разревелся горькими пьяными слезами. Мальсибер сначала просто гладил его по голове, затем, усевшись рядом, обнял, а потом поцеловал. Где-то в глубине души Северус понимал, что это неправильно, что они потом пожалеют об этом, но не мог остановиться, горячо отвечая на поцелуй. Сейчас ему было просто охренительно хорошо, а сердце перестало болеть, выстукивая ритм джиги. А ещё очень хотелось жить.
— Рей, я…
— Тш-ш… все нормально…
Северус не стал возражать, когда Рей встал, чтобы запереть дверь и погасить свет, а потом вернулся к нему, опрокидывая на кровать. Целоваться лёжа было гораздо удобнее, да и голова кружилась чуть меньше.
— Какой же ты идиот, — шептал Мальсибер.
— Да-а, — соглашался Северус, подставляя под поцелуи шею.
— Придурок… кретин… бестолочь…
— Да-а-а…
Мальсибер был горячим, как печка, а его сердце колотилось ещё сильнее, чем у Северуса… ну, конечно, если губами можно правильно уловить ритм. А ещё у него оказались просто потрясающие руки — нежные, чуткие и очень сильные, и они точно знали, где их прикосновения больше всего нужны Северусу… больше всего…