Декабрь 2011 г.
«От дурака рождается дурак…»
От дурака рождается дурак,
Рождается от дуры дура,
И в этом виновата не культура,
А пьяный быт, наш старый враг.
Поэтому так много дураков,
Тупых, бездарных, идиотов,
Которые рождаются всё чаще без отцов,
Живым укором жизни без запретов.
Что детям может дать подобная семья?
Живут в них дети, как котята
Или щенки. Их жизнь учёбой не богата:
Живи, жуй хлеб и хрюкай, как свинья.
Они и хрюкают: «евонна», «клодют», прочие «слова»
Их украшают речь, мешаясь с матом.
Не развита у них тупая голова.
Да что тут скажешь, «с краю наша хата».
В такой стране немыслим и прогресс,
В ней люди нам напоминают автоматы.
К культуре здесь притуплен интерес,
Не настоящим, прошлым здесь богаты.
Всё новое не украшает быт:
Тут ванны уживаются с отменным матом,
«Дендровер» дружит здесь с ухватом,
Хозяин здесь обут, одет и сыт.
Июнь 2012 г.
«Свободен только тот, кто слово чтит «нельзя»…»
Свободен только тот, кто слово чтит «нельзя».
Свобода без границ анархией зовётся,
Свобода не вода и словно дождь не льётся,
Она конечна, не бывает без конца.
Без правил власть подстать самоуправству,
Она рождает зверства и диктат.
Она приносит горе государству,
О чём истории страницы говорят.
При игре без правил люди строят рожи,
Сняв штаны, показывают зад.
Комики готовы выпрыгнуть из кожи,
Правит всем болезненный азарт.
А игра в свободу – нынешняя мода,
Это тоже бизнес, коли есть навар,
Но избыток в моде не ведёт к свободе,
Хоть и обещает многим гонорар.
Мы уже хлебнули вволю беспредела,
Кое-кто нажился на чужой беде.
Бизнес на свободе – пакостное дело,
Хоть и расплодился всюду и везде.
P. S. Всё, что в малых дозах, может быть лекарством,
А в избытке может превращаться в яд.
Губит нас не бедность, губит нас богатство,
Губит, развращая всех и всё подряд.
Май 2012 г.
«Вам не понять, что значит «коллектив»…»
Вам не понять, что значит «коллектив».
Вы нищие – не кошельком, а духом.
Для вас мои слова, как диссонанс, не понятый мотив,
Не различимый ни душой, ни ухом.
«Родной завод», «родное производство»…
Теперь всё это мёртвые слова,
Как наши души. Тешится юродство
Теперь над тем, что славилось вчера.
А это было, жизнь была теплей:
На пенсию всем миром провожали,
И хоронили, и карали
За кражу производственных вещей.
Был маленький мирок на каждом производстве,
В нём многое решалось сообща.
Здесь чувствовалась сила коллективного плеча,
Уже исчезнувшего средства.
Для вас всё это – сказочная жизнь
Из цикла удивительных, несбывшихся фантазий,
И вы махаете рукой и говорите: «Сгинь,
Не искушай, нам хватит и своих желаний».
Декабрь 2011 г.
«Строим дерзко, только что – не разумею…»
Строим дерзко, только что – не разумею.
Строим, видимо, богатый, полудикий рай.
От такого счастья я не млею,
Я капризный, мне культуру подавай.
Но искусство требует терпенья,
Это не один талант, а тяжкий труд.
Не напишешь натюрморт в мгновенье,
И роман не пишут, а куют.
Книги нынче, как предмет торговли,
Требуют душещипательный сюжет,
Где, помимо драки или ловли,
Есть ошеломляющий предмет.
А писатели не пишут по заказу,
Им свободу мысли подавай,
Ну а мысли, как и прочую заразу,
Лучше торговцам не предлагай.
Высмеют тебя: «Какая там культура!
Да её и в жизни не продашь.
Классика теперь – макулатура,
Нужен нам убийственный кураж».
С торговцами спорить бесполезно.
За роман свой ты получишь грош.
«Скучно пишете, не интересно», —
Скажет продавец, и это будет ложь.
Февраль 2012 г.
Мой сосед
Садись, дружок, плеснём бурду в стаканы,
На водку денег нет, но это не беда, —
От этой дряни будем тоже пьяны,
Не меньше и не больше, чем всегда.
Забудем про счета, неплатежи и взносы,
Что свет отключат вскоре, как и газ,
Что сердце колет, словно жалят осы,
Что вместо чая пьём прокисший квас.
Нас выселят куда-нибудь в трущобы,
Где вместе с крысами вповалку будем спать,
Чтоб не мешали людям жить и чтобы
Нам не обидно было голодать.
Я шил «домашники», они не продавались,
Скупал творог, возил его в Москву.
От этой спекуляции гроши мне доставались,
На эти сбереженья и живу.
Я чищу людям выгребные ямы,
Чиню заборы тем, кто постарел.
Берусь за всё, вставляю стёкла в рамы,
Но есть, в конце концов, и этому предел.
Жена ушла, ей это надоело.
Ушла к родителям с детьми и там живёт.
Её я не виню, у ней живое тело,
И пищу требует живот.
Я каменщиком был, но искалечил спину,
И на лечение, конечно, денег нет.
Плесни в стакан и запоём «Кручину»,
И, может быть, тоска моя пройдёт.
Напьюсь когда-нибудь, всё оболью бензином.
Допью бутыль и спичку запалю.
Пусть я сгорю в одном костре едином,
Но, говорят, что прежде угорю.
P. S. Он так и сделал. Бедный, всё предвидел.
Визит жены предельно был суров.
Тогда, представив, сколько будет дров,
Он сделал то, что обещал, чем бредил.
Март 2007 г.
Расстрел
1937 год
Перед расстрелом он сказал: «Ты если хочешь
помолиться, то молись,
Но помни, чуда не свершится.
Поэтому и разрешаю я молиться,
Чтоб ты мог перед смертью убедиться,
Что Бога нет. Теперь перекрестись».
Но он не знал, что вскоре сам умрёт
В мученьях на больничной койке,
И хоть он был во взглядах стойкий,
О чём-то всё шептал его иссохший рот.
Июнь 2014 г.
Цензура
Вы говорите, что цензуры нет?
Цензура есть, ещё какая!
Но не обычная, другая,
И в этом новшества секрет.
«Пишите приключенческий роман
С эротикой и сексом вперемешку,
И прячьте горькую усмешку,
Она помочь не сможет вам.
Подобное имеет спрос,
Подобное печатается нами.
Пишите то, что делает ночами
В постели с женщиной матрос.
Не мучайте себя и нас
Стихами и военной прозой,
Стихами о любви, сравнимой с розой.
Держите это про запас».
Вот вам цензура, и крепка
Её базарная основа.
Она живуча и без крова,
И не нужна ей цензора рука.
Ноябрь 2014 г.
«Несовместимое желаем совместить…»
Несовместимое желаем совместить:
Российскую культуру совмещаем с рынком.
Враги России, наслаждаясь поединком,
Его готовы в шоу превратить.
Теперь настольной книгой служит «Камасутра».
Забыта классика, она
Теперь на век погребена,
Лет через сто её забрезжит утро.
Секс стал народным развлеченьем,
Поэтому и дети не нужны.
Они теперь растут одни,
Ненужное по сути поколенье.
Духовное богатство превратилось в мишуру,
Симфонии, романсы заглушила дискотека —
Бездарное созданье века,
Пришедшее пройдохам по нутру.
Там тайны жизни постигает молодёжь:
Знакомится с наркотой и бутылкой,
С хмельною одурманенной улыбкой,
Которую на рынке лишь найдёшь.
Кому нужна такая благодать?
Кому нужны миллионеры,
Живущие без Бога и без веры,
Чтоб в Куршавеле отдыхать.
Май 2011 г.
«Не верите вы в Бога? Ну и что?..»
Не верите вы в Бога? Ну и что?
Живите без него, судьбу кляните,
На помощь Бога не зовите
И, главное, несчастья ждите.
Тогда поверите в него,
Тогда поймёте: вы – один,
Вы в одиночестве бессильны,
Вы были, к сожалению, наивны,
В себя лишь веря. В этой жизни
Вы далеко не господин.
Когда всё рушится вокруг
И на исходе ваши силы,
Вы сознаёте – вы бескрылы
И страх теперь ваш лучший друг.
Тогда вы вспомните о Нём
Как о не гаснувшей надежде.
Поймёте – вы обычные невежды,
И всё наивным было прежде,
И сотворите в скромности поклон.
Ноябрь 2011 г.
«Читаю я стихи, и будто я иду по полю…»
Читаю я стихи, и будто я иду по полю:
Кругом ромашки, васильки…
Какую же святую долю
Вам ваши деды сберегли?!
А где они теперь? – Кто умер от чахотки
В холодной, мёрзлой Колыме,
Кто был расстрелян из винтовки,
Кто умер с голоду в тюрьме.
У каждого своя кончина,
У каждого своя судьба.
Кому военная година
Последней участью была,
А кто в бою убит на поле:
Упал в ромашки, в васильки,
Не проклиная жизнь и долю,
Он был солдатом в эти дни.
Так берегите эту память,
Она – история страны.
Беспамятство способно сердце ранить.
Тогда останетесь одни.
Июнь 2014 г.
Реформа реформ
Пора, пора бы нам понять:
Алкоголизм реформами не уничтожишь.
Не надо виноградники сжигать,
«Сухим законом» море не осушишь.
Борьбу с алкоголизмом надо с детства начинать,
Внушать ребёнку: водка – это гадость,
Дающая нам временную радость,
А дальше… дальше будет убивать.
И материнские слова ребёнку западают в душу,
Они – путеводитель в жизни для него,
Сильнее слов друзей и мненья своего.
Но это всё я, как всегда, ни от кого не слышу.
А в школах нам пора ввести урок:
«Алкоголизм и наркомания как бедствие народа»,
Где ядов изучалась бы природа —
Наркотиков и спирта, убивающих безжалостно
и в срок.
Пословица гласит, что лучше раз увидеть,
Чем слышать об одном и том же сотни раз.
И это верно: «белая горячка» – это не рассказ,
Её немыслимо словами передать или измерить.
Галлюцинации при ней страшны: покойники
и черти,
И эта нечисть лезет к вам в окно,
А в комнате один ты и темно,
И ты кричишь и бегаешь с чертями вместе.
И это что! Бывает и похуже,
И это в школьных фильмах надо показать.
Ученики должны из фильмов твёрдо знать,
Что пьяниц ждёт, не утонувших спьяна в луже:
Что многие до этого не доживают,
А умирают от цирроза печёнки во «цвете лет»,
Что от подобного спасенья нет,
И это жизнь намного сокращает.