– Когда зимой им будет тепло, пусть помнят, что Бог их любит; ведь все знают, что я ради Него делаю все.
В церкви у Ольги не было близких друзей, потому что она считалась «отошедшей от веры» из-за того, что в юности довольно долго не ходила туда. Да и сама Ольга тоже не стремилась найти подруг там, хотя приветливо здоровалась со знакомыми, и они также были приветливы. В церкви девушки рано выходили замуж, и в ее двадцать четыре года у большинства из них были дети, у кого-то даже не один ребенок. Для Ольги это было лишним напоминанием о том, что у нее не все хорошо. По первому и самому важному для девушки заключению, мать была единственным человеком, к которому Ольга была привязана всей душой и кому она была нужна на этой земле.
И теперь, когда мать оказалась в больнице, Ольге стало страшно! Когда появилась коляска, девушка вскочила, как пружина, и быстрым шагом направилась к ней.
Мать была бледна, глаза закрыты. Ольга испугалась еще больше.
– Мама!
Глаза старушки открылись. Она радостно улыбнулась.
– Доченька! – коляска подпрыгнула на низеньком пороге, и Галина Ильинична болезненно скривилась. – Прости, доченька! Доставила тебе и себе кучу проблем!
– Мама, зачем ты пошла одна в магазин? Я что-то забыла тебе оставить? – Ольга шла быстрыми шагами рядом с коляской, которую катили два санитара.
– Нет, в кои-то веки решила «погеройствовать» и сходить отдать заказ. Я старалась быть очень осторожной, но этот водитель выскочил на тротуар на большой скорости. А потом, когда увидел, что натворил, сбежал! Уехал. Даже не попытался помочь!
– Мама! – простонала Ольга, – неужели это было так срочно! Ты же вечером еще не довязала носок, и мы бы вместе могли сходить сразу после моей работы. У меня же сегодня была только одна группа!
– Да уж знаю, что глупость сделала! Вот теперь не только самой платить придется, но и тебе забот прибавила! – вздохнула старушка, – хотя кто знает… Если бы попался пьяный водитель, он нас обеих мог бы на тротуаре сбить.
В этот момент они вошли в палату, и санитары переложили пожилую женщину на кровать. Ольга подождала, пока они вышли, поправила матери постель, аккуратно укрыла ее. Затем открыла воду, достала трубочку и вставила ее в горлышко.
– Мама, пить хочешь?
– Не откажусь, горло пересохло, – обрадовалась больная. Когда она заметила удобно изогнутую трубочку, то улыбнулась, – какая ты у меня заботливая! Что бы я без тебя делала!
– Мама, не пугай меня так больше! Я не знаю, что бы я без тебя делала! – ответила дочь. – У меня же, кроме тебя, никого нет!
– Доченька, не надо так! Ты ведь знаешь: все мы когда-то должны будем уйти. Папа давно уже меня ждет там, – она на миг подняла глаза вверх и продолжила, – я уже старая. Мне пора домой. Ты должна быть к этому готова. Хотя, конечно, я бы хотела погулять на твоей свадьбе, а потом уже и к папе, – вздохнула женщина, – я соскучилась по нему.
– Мама, я тоже скучаю по папе! Но не надо говорить о смерти, пожалуйста! Я в этом мире никому не нужна!..
– Это неправда, и ты знаешь об этом, – остановила ее мать, – если ты держишь всех в церкви «на расстоянии вытянутой руки» – это не значит, что люди не готовы тебя полюбить. Тебе самой нужно перестроиться: ходить на общения, а не только на воскресное служение. Тебя же много раз приглашали. И тогда тебе не будет одиноко.
– Мама, не надо об этом! – прервала ее Ольга.
– Хорошо. Я никогда не настаивала. Только не забывай, что это предложение существует… – закончила Галина Ильинична.
Ольга посидела с матерью еще немного, пока та не захотела уснуть.
– Я устала. Приходи, доченька, завтра, как освободишься на работе, – попросила мать.
– Хорошо, мама, я завтра приду, но не после работы, а с утра. Я уже договорилась, меня подменят. Приготовлю тебе чего-нибудь домашнего поесть.
– Ладно, беги. Прости еще раз, что доставила тебе столько проблем!
– Мама, не нужно больше просить прощения. Главное, выздоравливай быстрее! – Ольга поцеловала мать и отправилась домой. Проходя мимо соседней палаты, она услышала возмущенный голос:
– Выписку я давно приготовил! И я не обязан бегать с вашими документами! Ищите родственников, чтобы они вас забрали или оформили бумаги в дом инвалидов!
Ольга прошла мимо, но задумалась, кому же сказана была эта жестокая фраза? Но вопрос возник ненадолго; скоро заботы дня вытеснили все посторонние вопросы из головы девушки. Она сложила вещи, которые собиралась отнести завтра матери в больницу, сварила бульон, чтобы быстрее приготовить с утра суп и поехать в больницу пораньше, как только начнут впускать посетителей. Спать легла поздно, но потом еще долго лежала, глядя в потолок. Тревожные мысли были тяжелы и кружились, как рой ос в потревоженном осиннике.
Солнце едва посеребрило верхушки деревьев, а Ольга уже была на ногах, сварила суп на приготовленном вчера бульоне, налила в банку, взяла все необходимое и отправилась на остановку. Троллейбус пришел быстро и был еще полупустым в столь ранний час, поэтому девушка ехала сидя и могла вздремнуть в дороге, но сна не было. Когда Ольга подошла к дверям больницы, их только открыли и ранние посетители начали заполнять холл. Войдя в палату, девушка увидела, что мать уже не спит. Она лежала у окна и умиротворенно наблюдала за возней пташек на ближайшем дереве. Когда в дверях показалась Ольга, Галина Ильинична повернулась к ней и радостно улыбнулась.
– Вот и мое солнышко появилось!
Ольга ловко разложила принесенные вещи, сходила к старшей медсестре отделения и попросила тазик, чтобы мать могла умыться, принесла теплой воды и помогла больной с утренними процедурами. Затем она причесала и уложила ей волосы. Соседки по палате удивленно покачали головами:
– Надо же! У вас прекрасная дочь! Такая молоденькая, а справляется со всей работой, как опытная сиделка!
– У нас с ней был опыт ухода за больным, когда ее отец болел, – ответила Галина Ильинична.
– Но если бы она не любила вас, то не укладывала бы волосы как на бал! – с завистью отметила пожилая женщина с кровати в углу палаты.
– Это правда! Доченька меня очень любит, и я ее тоже очень люблю! – подтвердила Галина Ильинична.
До обхода все было закончено, и Галина Ильинична к приходу врача выглядела свежей и бодрой. Но врач, выйдя из соседней палаты сердитым, явился к больным раздраженным и недовольным на весь белый свет.
– Не могу понять этих людей! – ворчал он. – Как только человек теряет работоспособность, его выбрасывают, как ненужный мусор! Что за женщины пошли в наше время!
– А что случилось? – осторожно поинтересовалась Галина Ильинична.
– Да в соседней палате мужчина после аварии парализованный лежит! Родителей нет, а жена бросила, как только узнала, что он не встанет! Исчезла! Как корова языком слизала! Даже бумаги о разводе уже прислала! Он уже невесть сколько у нас лежит, медсестры возмущаются, санитарки отказываются с ним нянчиться, а для перевода его в дом инвалидов требуется куча документов. К тому же, он еще и гражданства не имеет… И что теперь с ним делать?
Доктор обошел всех пациентов, осмотрел, сделал назначения и вышел из палаты.
– Доченька, может, ты сходишь в соседнюю палату, отнесешь бедняге супчика домашнего? – попросила Галина Ильинична.
– Мама, и что я ему скажу? «Здраствуйте, я тут покормить вас решила; может, вы голодаете?». Да он меня пошлет, и будет прав! – отмахнулась Ольга.
– Ну если откажется, тогда уйдешь… Разве с тебя убудет, если ты предложишь помощь? Это же просто супчик домашний! Ты же принесла банку на целую армию! Даже мы с тобой вместе это не съедим! – старушке было очень жаль человека в соседней палате, а сходить и помочь ему сама она не могла, и пыталась сделать это руками дочери.
– Ладно, я схожу, – согласилась Ольга.
Наполнив супом тарелку, она пошла в соседнюю палату. Войдя, девушка огляделась. Все мужчины вопросительно уставились на вошедшую, и она почувствовала себя крайне неловко. Усилием воли преодолев смущение, она осмотрелась и, увидев высокую кровать в углу палаты, направилась к ней. На жесткой кровати лежал бледный, довольно молодой мужчина. Ольга растерялась. Она ожидала увидеть старика, а не крупного красивого мужчину спортивного сложения. Руки и ноги его безвольно лежали на кровати, но в них еще заметны были остатки прежней силы и красоты.
– Простите… – растерянно начала Ольга. – Меня мама прислала… – Сейчас она ненавидела себя за свою растерянность и за глупости, которые лопочет, – тут суп домашний, свежий… может, хотите?
– Ну, спасибо маме! – усмехнулся мужчина. – От домашнего супчика отказаться не решусь! Больничная еда уже поперек горла стоит!
Ольга была уверена, что больной откажется, и собиралась с порога идти обратно, но когда он так легко согласился, растерялась. Однако уже через минуту она спохватилась, подошла к его тумбочке, взяла с нее ложку и протянула тарелку больному.
– Простите, но я не смогу взять… – напомнил мужчина.
– Ох, простите! – покраснела от досады на себя Ольга.
Она поставила тарелку на тумбочку, приподняла больного, подложила подушки повыше, чтобы он мог поесть.
– У вас приятные духи… – тихо проговорил мужчина, – а как вас зовут, добрая фея по поручению мамы?
– Ольга… – в голосе девушки слышалась досада.
– Простите, не сумел удержаться и не поддразнить, – быстро исправился мужчина, – не обижайтесь! Меня Сергеем зовут.
От прежней скованности Ольги не осталось и следа, ее опасения не оправдались, и больному не пришлось дважды предлагать еду. Ольга присела рядом, взяла тарелку и ложку и начала его кормить. Он ел с удовольствием, нахваливая суп посетительницы, и Ольге была приятна эта похвала. Скоро тарелка опустела, девушка дала больному воды по его просьбе. Когда она вынимала дополнительную подушку из-под его головы, Сергей скорчился от боли.
– Простите! Я такая неловкая! – растерялась девушка.
– Нет, вы здесь ни при чем. Просто у меня на спине большие пролежни уже, сейчас подушка их «тиранула», – объяснил Сергей.
– Так у вас есть чувствительность? – удивилась девушка.
– Да, частично на спине и на предплечьях. Врач сказал, что, если бы я мог попасть в реабилитационный центр, может быть, я смог бы даже сесть. Но для этого нужно иметь гражданство, а я перед аварией должен был только вид на жительство получить, но не успел, – он вздохнул: – Ладно, не будем о грустном. Спасибо за суп и за заботу. Вас, наверное, мама ваша ждет.
– Да, она ждет, – согласилась Ольга.
Она быстро вымыла ложку больного, оставила ее на тумбочке, прихватив тарелку с собой. Ей хотелось поскорее выйти из комнаты, где лежали четверо мужчин.
Вернувшись в палату к матери, она коротко рассказала о том, что было. Женщины еще долго обсуждали новое событие скучной больничной жизни. Ольга с Галиной Ильиничной старались не участвовать в обсуждении. В их семье не принято было афишировать добрые дела и «перемывать людям косточки». Дочь была рядом с матерью весь день. По просьбе больной после тихого часа она прочла несколько глав книги, которая была у них на очереди. Сначала Ольга читала тихо, но затем женщины попросили читать громче; всем было скучно лежать, и они с удовольствием послушали повесть, пусть даже и не с начала.
Когда дочь собралась домой, Галина Ильинична напутствовала.
– Оленька, ты завтра не торопись. Спокойно иди на работу. Мне уже намного лучше. В обед я поем больничную еду, не переживай. А после работы забегай ненадолго, я буду рада!
– Хорошо, мама, а то там народ воет… Не справляются; скоро же соревнования, ребят готовить нужно.
– Не волнуйся, работай спокойно, я хорошо себя чувствую, – заверила мать.
Ольга ушла, но легла опять поздно: готовила матери на завтра ужин. В этот раз она намеренно приготовила больше, чтобы отнести Сергею. Ольгу учили с детства делать добро просто и естественно. И сейчас она не задумывалась, стоит или не стоит это делать? Если Сергей не отказался принять ее заботу и нуждается в ней, значит надо просто продолжать делать то, что начала. Она не понимала жену Сергея, которая была с ним рядом, пока тот был здоров, но бросила мужа в момент, когда он больше всего в ней нуждался. Но и судить девушка тоже не собиралась. Кто знает, что было между ними?
Вернувшись с работы, Ольга не стала менять привычные джинсы, только захватила заранее приготовленные вещи для больницы, разогрела и упаковала ужин и отправилась к матери. Накормив мать, девушка с ее согласия пошла в соседнюю палату. Сегодня войти оказалось проще, лица в палате были уже знакомы.
– О! Добрая фея появилась в нашей палате! – встретил ее Сергей. – Рад, что вы пришли опять!
– Я на минутку, просто чтобы ужин не остыл, – сообщила Ольга, – меня мама ждет.
– А вы фея из сказки или из анекдота? – поинтересовался молодой симпатичный парень со сломанной ногой, перевязанной головой и с огромными синяками под глазами.
– В смысле? – не поняла Ольга.
– Ну, мужик встречает фею и говорит: «Фея, фея, наколдуй мне миллион баксов!» А она отвечает ему: «Я не колдунья, а фея!», а он такой… «Ну, тогда по-своему…»
Ольга заметила, что вчера этот парень к ней внимательно приглядывался, наблюдал. Похоже, сегодня он почему-то решил обратить на себя внимание и пофлиртовать. Ему на вид было около двадцати. Судя по травме, кто-то ударил его по голове. Обычно это означает, что он из тех, кто ищет приключений на свою голову и теперь, по-видимому, нашел, хотя мог быть и после аварии. Ольга решила не реагировать, а присмотреться.
– Это вам решать, откуда я, из сказки или из вашего анекдота, – перебила Ольга.
Парень усмехнулся и замолчал.
– Спасибо огромное даже за минутку, которую вы отдали мне, вместо того чтобы оставить ее себе, – сказал вполголоса Сергей, когда девушка присела у его постели и обаятельно улыбнулся.
«Да… мышцы лица у него работают полноценно, – возникла мысль в голове Ольги, – лучше бы руки и ноги так работали… ловелас! Парализован, а все туда же, флиртовать! Конкуренцию что ли почувствовал, а сдаваться еще не привык; старые привычки сильны?»
Она постаралась поднять больного аккуратно, но поскорее. Накормила его и заторопилась уйти.
– Может, посидите еще? – спросил Сергей.
– Да, посиди с нами, милая – откликнулся парень с перевязанной головой, – а то здесь скукотища смертная! Кстати, меня Назаром зовут.
– Извините, меня мама ждет, – Ольга направилась к выходу.
Парень попытался встать, но соседи по палате зашумели на него:
– Врач же сказал, что ты умереть можешь, если встанешь! У тебя же сотрясение сильное кроме сломанной ноги!
Назар неохотно послушался. У Ольги не было ни малейшего желания тратить свое время на развлечение незнакомых мужчин. Поговорив еще немного с матерью, девушка ушла домой. Так прошла неделя. У Ольги выработался новый режим. Занимаясь спортом, девушка всегда старалась систематизировать свою жизнь. Так ей легче было не терять из виду главную цель. Поэтому она уже привыкла занимать первые места. Менялись только возрастные категории. Если бы не пожилые родители, Ольга, скорее всего, пошла бы в спорте далеко. Но она не могла позволить себе ставить спорт на первое место – оно было занято семьей. Сначала отцом и матерью, сейчас одной матерью. Поэтому приходилось довольствоваться первыми местами на сборах и местных соревнованиях.
Сергей, незаметно для самой Ольги, вошел в ее режим. Ольга не задерживалась в мужской палате ни минуты. Она не хотела лишних разговоров и вопросов. Но даже во время еды времени было достаточно, чтобы Сергей начал спрашивать ее о личной жизни. Ольга ушла от ответа, и он все понял. Вопросов больше не задавал, но отчаянно старался понравиться.
Назар тоже все чаще «перетягивал» внимание на себя, шутил, пытался вовлечь ее в разговор. Ольге Назар понравился, и она уже не раз жалела, что тот не может вставать. Она не возражала бы познакомиться поближе, просто поболтать. Но при всех это невозможно, а выйти из палаты он не может. Поведение же Сергея начинало ее раздражать.
– Оказать услугу или позаботиться о больном – это одно. Но, мама, он начал строить глазки, и меня это раздражает! Он, как Генка, считает, что со своей внешностью может заставить женщин в ногах у него валяться! – возмущалась она, – но у него не то положение, чтобы быть неотразимым!