Подполковник уже не махал руками, а обречённо ждал очередного разноса за безумное поведения старлея, осмелившегося вступить в спор с окружным начальником. Генерал же, озадаченно хмыкнув на мою тираду, склонился над списком, а потом заинтересованно поглядел на меня.
– Хм…, действительно. Ты что экстерном сдавал?
– Так точно. Экстерном, в 1981 году за Коломенское артиллерийское училище.
Генерал вновь откинулся на спинку кресла и, слегка постукивая себя красным карандашом по волосам, задумчиво произнёс: – Ну что ж…, ты меня почти убедил. А вот скажи мне, чего ты так рвёшься на Кубу?
Собрался с духом, понимая, что именно сейчас и должен совсем убедить генерала: – Честно скажу, товарищ генерал-лейтенант. Чего греха таить, но боевая подготовка за границей, надеюсь и на Кубе, проходит более интенсивно и качественно, чем здесь. Не маловажно, что хочется освоить в военном отношение и этот регион. К примеру, там такая интересная особенность для меня артиллериста. В Германии поправка в дирекционный угол вводится в среднем – 1-47, здесь – 2-51, а на Кубе, говорят, 0-00 или же 0-01 и может быть знак минус или плюс. Хочется посмотреть самому и показать мир семье. Не маловажно, что и хочу там заработать денег по больше…
– Во…, – в азарте перебил меня генерал, подняв вверх указательный, – если бы ты честно про деньги не сказал, хрен бы я тебя пропустил. Но молодец, не покривил душой. Убедил, Цеханович. Езжай на Кубу, но после Кубы только в военкомат. Так здесь я и пишу. Понял меня?
– Так точно! – А пока член военного совета делал приписку напротив моей фамилии, облегчённо подумал, – Хрен вам, а не военкомат после Кубы.
После окончания собеседования, в коридоре управления кадров, подполковник оторвался на мне по полной. Орал, что когда я вернусь с Кубы он загонит меня в Байкаловский военкомат, где вечно буду ходить в резиновых сапогах и так и умру капитаном и в валенках. Много было и других красочных, ёмких по смыслу и содержанию обещаний, но на всё это я снисходительно улыбался и молчал. Каждый делал свою работу. Наконец поток будущих кар на мою карьеру иссяк и опустошённый, потерявший свою лощёность подполковник отпустил меня.
Были впрочем опасения, что он попытается вставить палки в колёса, помешать мне уехать на Кубу, но в десятых числах октября из Главного управления кадров пришла телеграмма с вызовом….
…… Три дня суматохи. И вот со спокойной совестью иду домой, проставой подведя конкретную черту, когда можно говорить – Это было «ДО….» Или Это было «После….». А через четыре часа я и семья уже будем сидеть в поезде Свердловск – Москва.
Начинался новый этап моей службы и я так понимаю – очень интересный и престижный. Два года службы совершенно в других условиях, в другой стране…. Даже на другой стороне земного шара, где люди по отношению к нам ходят к верх ногами. За моей спиной уже была служба в Германии – почти восемь с половиной лет и прошло совсем немного времени, как я заменился оттуда. И даже предполагать не мог, что всего через четыре года меня постигнет такая удача.
Но тревога была. Куба – Кубой, а вот куда после Кубы попаду служить – Вот это ещё тот вопрос? Кадровики заверили меня, что после этой командировки я вернусь обратно именно в свой округ, а не абы куда. Но в округе дыр было полно. Конечно, лично меня Елань, Чебаркуль и другие дальние гарнизоны не пугали. Но семья? Здесь, в Свердловске, в 32ом военном городке, у меня двухкомнатная квартира. Школа рядом, жена неплохо устроена с работой… А куда я после попаду? А как там с квартирами? А как с остальным? Вот это и тревожило.
Аааа…, да ладно…. Всё это будет через два года, а пока…. Впереди…. Полно ярких и многообещающих впечатлений. Одно плавание через Атлантику чего стоит. Я решительно мотнул головой, выгоняя тревожные мысли, и счастливо засмеялся, вспомнив «заключительный» аккорд отвальной.
После обеда договорился с начальником клуба, что данное мероприятие проведу у него в клубе, но в последний момент всё сорвалось и пришлось проставу срочно переносить в каптёрку третьей батарее к капитану Князеву. Тот лет шесть тому назад сам отслужил на Кубе, а ещё раньше, когда я призвался в армию, был у меня первым командиром взвода, поэтому он принял горячее участие в данном мероприятие. Отвальная практически закончилась, почти все разошлись, но на пороге каптёрки, как тень Гамлета, появилась заснеженная и замороженная фигура командира ремроты. Был он слабоват на водку и прямо нюхом чувствовал любую пьянку. Вот и в моём случае, тоже узнав про отвальную и о месте проведения, он два часа лазил под окнами клуба, стучался в тёмные оконные провалы, ломился в закрытые двери, а потом сумел правильно вычислить, где мог «отваливаться» будущий кубинец. Не стряхивая снег с плеч и шапки, капитан молча прошёл к столу и вылил последние остатки водки в стакан, коих набралось как раз под краешек. Кратко пожелал удачи, выпил и также молча удалился, удовлетворив свою потребность.
Дома тоже была отвальная: жена «отваливалась» перед подругами с работы.
А в два часа ночи сели в поезд и со вздохом облегчения завалились спать. Последние несколько дней были заполнены хлопотами, поэтому полтора суток прошли в отсыпании и в периодическом приёме пищи. Мы с женой спали, а сын с удовольствием смотрел в окно вагона.
Если в Свердловске уже была зима, то Москва встретила нас слякотью, но, слава богу, в столице были всего шесть часов, пересаживаясь с Казанского вокзала на Киевский, где купили билет до Одессы. Опять поезд и вот Одесса. Здесь царила тёплая и сухая осень. В поезде я переоделся в форму, на вокзале нанял таксиста и через час докладывал капитану – окружному кадровику, удобно расположившимся во временном кабинете.
– Товарищ капитан, старший лейтенант Цеханович прибыл в ваше распоряжение для убытия в длительную командировку. – Доложился и протянул командировочное предписание.
– А чего вы, старший лейтенант, в военной форме заявились? – Вызверился на меня кадровик и брезгливо, за уголочек, взял предписание.
– Не понял, товарищ капитан? А в чём мне являться надо было? В трусах что ли? – Почти примирительно, но одновременно с нормированной долей вызова спросил я. Типа: – Ты капитан, конечно, можешь строить из себя тут начальника, но тоже тут особо не дёргайся…. Видали мы таких… Ты сначала мне покажи, как ты можешь «живого солдата за яйца взять», вот тогда и ори…
Капитан мой посыл принял, поняв, что старлея так просто, с наскока, не возьмёшь, несколько сменил тон и почти нормально спросил: – А вам что ли телеграмму не зачитывали – что и как?
– Ни как нет, товарищ капитан. Предписание в зубы и Вперёд… А что до формы, так я сейчас переоденусь и завтра её посылкой обратно отправлю.
Кадровик недовольно пробурчал себе под нос ругательство и сделал отметку о прибытие.
– Дневальный, дневальный, – заорал он в коридор, а когда тот появился на пороге, приказал, – отведи старшего лейтенанта с семьёй к месту проживания.
Место проживания не удивило ни меня, ни жену, а сына наоборот обрадовало, когда он увидел ещё троих пацанов своего возраста.
Большое казарменное помещение с двухъярусными солдатскими кроватями, тумбочками, табуретками, пыльными плафонами было более чем наполовину заполнено такими же семьями офицеров и прапорщиков, с любопытством разглядывавших вновь прибывших. Дневальный махнул рукой на отсек с кроватями.
– Аааа…, любые выбирайте…, – и ушёл, а мы с женой стали знакомиться с присутствующими, которых уже было одиннадцать семей. Был тут и прапорщик Лукин с семьёй с нашего гарнизона. Лично мы знакомы не были, но видели друг друга в городке. Нас быстро ввели в курс дела. Завтра последний день, отведённый для прибытия остальных, как офицеров, так и солдат. Потом комплектование воинского эшелона и через неделю уходим на Кубу. А для начала посоветывали ознакомиться со списком, в котором прописано – что и какие предметы мы должны ещё приобрести, чтобы нормально существовать на Кубе. Список висел у дверей расположения и был довольно длинный. Сразу же бросился в глаза стабилизатор напряжения, который нужно приобрести в обязательном порядке, желательно на три розетки. Было много и других рекомендаций.
Когда я только узнал о будущей командировке, то сразу же залез в энциклопедию, откуда узнал, что несмотря на экономическую блокаду Куба успешно торгует со многими кап. странами, не считая лагеря социализма. В принципе, этого было достаточно, чтобы ехать туда с двумя-тремя чемоданами, а там всё докупим. Да и опыт Германии тоже успокаивал.
Так уж получилось, что я уезжал из Германии во второй свой отпуск, из которого должен был приехать к месту службы уже с женой, из арт. полка в городе Ошац. Но пока был в отпуске мою батарею и ещё одну перекинули в город Галле, для разворачивания в мотострелковом полку арт. дивизиона. Вот и приехал я с женой в Галле с двумя чемоданами. Правда, квартира была под меня уже подготовлена, но из мебели там были только лампочки под потолком. Метнулся к командиру полка, выпросил дежурную машину на два часа и помчался на городскую свалку, которая совершенно отличалась от свалок в нашей стране. Огромный и глубокий котлован размером в пол километра на километр и был предназначен под свалку города. Но если в Союзе все отходы сваливались в одну кучу, вперемешку, и это были действительно уже отходы ни к чему не годные, то у бережливых немцев на это дело был свой взгляд. Одна часть котлована была отведена под бытовой мусор, а вот остальные были разбиты на сектора, где складировалась хоть и использованная, но весьма приличная мебель, в другом секторе – строительные материалы в виде красок, мастики для полов, обоев, в следующем выбракованная одежда. Иной раз даже в заводской упаковке и многое многое чего другого интересного. Как на блошином рынке. Там набрал приличную мебель, выброшенную как брак с мебельной фабрики, набрал нормальных ковров, паласов, моющих обоев на кухню. Можно было взять и посуду, но как-то побрезговал. И через два часа всё это мои бойцы, под изумлённые вопросы жены – Откуда? Затащили в квартиру, а я только отмахивался: – Потом, потом, Валя…
Ну уж через две недели я открыл секрет и мы уже вдвоём на батарейной машине съездили на свалку и жена была поражена богатству, качеству и разнообразию того, что вывозилось с фабрик, заводов и выбрасывалось бережливыми немцами.
Примерно также мыслил я и в ситуации с Кубой. Что не привезём с Союза – купим там…. Но за две недели до приказа, мой сослуживец дал почитать письмо жены друга, которые в это время служили на Кубе. Всё письмо женщины было пронизано жалобами и стенаньем на нищету, на невозможность чего-либо там купить и на другие бытовые неурядицы. В конце была приписка: – Если бы я про это узнала ещё в Союзе, то всю обувь и одежду, которую выбросила на мусорку, забила в багаж и здесь бы успешно продала….
– Так что, Боря, что у тебя на выброс, но ещё в достаточно нормальном состояние вези туда. Может продашь….
Жена спешно провела ревизию и за нами в Одессу шли багажом три здоровенных, фанерных ящика с вещами для продажи. Только теперь я забеспокоился – Успеют ли они к отходу? Но денег у нас собой было достаточно, поэтому следующий день был посвящён отправке военной формы к матери в Пермь и закупке тех необходимых вещей, которые были указаны в списке.
К вечеру прибыли остальные семьи офицеров и прапорщиков и последняя партия солдат, поэтому после завтрака, всех без исключения, в том числе и членов семей собрали в клубе, где перед нами выступил офицер, непосредственно отвечающий за комплектование нашей партии.
Вкратце его выступление, для всех, было следующего содержания: – Для следования воинского эшелона по маршруту Одесса – Санта Круз (Канарские острова) – Гавана Министерство обороны арендовало пассажирский корабль под названием «Аджария». Время следования в пути 20 суток. Погрузка и отплытие в ночь с 31 октября на 1 ноября. Прибытие в порт Гаваны 21 ноября. Каждой семье будет предоставлена отдельная каюта. Все офицеры и прапорщики, а также военнослужащие срочной службы будут переодеты в гражданскую форму одежды. Питанием на время нахождения на корабле будете обеспечены за счёт Министерства обороны…
В этом месте многие офицеры и прапорщики, в том числе и я, скептически-мудро хмыкнули – Знаем…, чем может наше родное Министерство кормить – перловка…, овсянка… и много чего другого занятного, но не вкусного… А вот про гражданку – интересно….
– … Сразу хочу заострить внимание на таком щекотливом моменте, чтоб потом всё было без паники и рыданий. Как вы знаете, в Новороссийске, полтора месяца назад затонул пассажирский корабль «Адмирал Нахимов», где погибло около четырёхсот пассажиров. Экипаж «Аджарии» 150 человек, так половина экипажа укомплектовано с «Адмирала Нахимова». И «Аджария» идёт в последний свой рейс – после чего на переплавку. Я это довожу открыто, чтобы уже там, в море, узнав такие тонкости, не было истерик. Особенно прошу офицеров и прапорщиков провести работу среди своих жён и членов семей. Вместе с вами до Гаваны и обратно следует квалифицированная медсестра. Ну и на корабле тоже весь врачебный штат укомплектован и опытный. И вместе с вами туда плывёт ваш будущий начальник медицинской службы Учебного центра. Так что медицинской помощью будете обеспечены даже сверх нормы. Так же с вами будет следовать и офицер госбезопасности. Его представят отдельно.
Прошу никому не расслабляться. В городе не болтать – Кто вы и куда направляетесь. Сейчас будет сформирован воинский эшелон и за каждым офицером будет закреплёны солдаты. В пути следования живём полностью по Уставу. Вопросы есть?
Вопросы были, но они касались бытовых мелочей в пути следования, а когда они закончились и члены семей ушли, началось комплектование эшелона. Тут же нам представили подполковника Шкуматова, который тоже плыл с нами на должность начальника штаба всего учебного центра, а по военному начальником штаба 7ой отдельной мотострелковой бригады. Солдат было около 300 человек, офицеров и прапорщиков 17 человек. Поэтому было принято решение сформировать две роты. Я попал в первую роту, командиром первого взвода. Мигом разделили солдат и каждый офицер стал переписывать своих новых подчинённых, по форме как в штатной книге. В первый взвод я принял 24 рядовых и 6 сержантов. Все прослужили по полгода и закончили учебки, где их конкретно и отбирали на Кубу. Замковзводом выбрал младшего сержанта Воробьёва. Сразу мне парень глянулся – расторопный и толковый.
Разбивка личного состава по подразделениям, знакомство с ним и другие вопросы формирования затянулись до обеда, а после обеда офицеры и прапорщики пошли на склад получать гражданскую одежду.
Здоровенное помещение, импровизированное под вещевой склад, было чуть ли не до потолка забито гражданской одеждой и её элементами. И это было понятно: нужно было переодеть более трёхсот человек с головы до ног или наоборот с ног до головы. А это – куртки, плащи, костюмы тройка, по паре рубашек, галстуки, трусы-майки, носки фуражки, шляпы, обувь и так далее. Всё это висело на плечиках, лежало на кроватях, изображающих из себя полки, громоздилось кучами коробок из-под обуви. Но и здесь была своя субординация. Для офицерского состава и прапорщиков всё вещевой имущество было разложено отдельно и более-менее аккуратно и не лишне будет добавить, что всё оно было производством из кап. стран. Я себе выбрал шикарный серый костюм тройку англицкого производства с красивой клубной эмблемой вышитой золотистыми нитками на левой стороне пиджака. Всё остальное тоже выбирал, придерживаясь этого стиля. Ну уж плавки и носки, с майками я даже не глядел чьи они. Надолго задумался при выборе шляп. Все офицеры и прапорщики должны были быть одеты в шляпы. А опыта ношения такого головного убора ни у кого не было. После долгого колебания всё-таки выбрал серую фетровую шляпу. Примерно такой же выбор сделали и остальные, а вот замполит нашей роты раскопал в грудах одежды светло-бежевый колониальный шлем. Правда, он тоже был из толстого фетра, а не из пробки, как в известном советском фильме, но замполит мёртвой хваткой уцепился в этот экзотический головной убор и отказался его сдавать, даже когда ему сказали, что все должны быть в шляпах одинакового фасона.