«Пусть, дьявол на ухо шепнёт искушение.
Грехом, стремленье первым быть, я не сочту.
Продам и душу, лишь за воплощение,
Мечты, побед, короны, что ношу.
Она затёрта, в трещинах с шипами,
Ей проигравших венценосцев коронуют.
Чтоб на секунду с ним померяться местами,
Тебя в мгновение и разденут, и разуют.»
Первый выбор оказался неудачным, Ник нажал кнопку и виртуальная болванка переключила песню, продолжая отдавать предпочтение хитам Эминема:
«В углу затравлен зверь, и задыхаясь,
Он разозлён и дрессирован не сдаваться.
Его связали крепко, собираясь,
Оставить в грязной подворотне побираться.
Они ещё узнают его гнев,
Животного, что вырвалось из клети.
И зарычав, начнёт игру голодный лев,
Костями недругов, что взяли его в сети…»
– Ник, подъем! Мы слышали, как ты ночью не выспался, но тренер просил без опозданий. – Кайл и Риз стояли над ним, дёргая за плечо. Он называл их «Терминаторами», да и не только он один, и всегда шутливо интересовался, как они собираются заделать одного ребёнка на двоих в будущем, чтобы спасти мир от судного дня.
– Вы за меня не переживайте, не я выгляжу как потрёпанная пластилиновая игрушка в руках детсадовской мелюзги. – он отмахнулся, выключив плеер и поднимаясь со своего места.
– Ники – Ики – Ник, алкоголь лишь притупляет боль, и даёт расслабление натруженным мышцам. Но любовь, любовь перед боем забирает силы. – Кайл валял дурака, заводя свою излюбленную шарманку и цитируя фразы из сериала «Спартак», в подростковом возрасте тот поднял в нём сексуальную революцию.
– А так же – дарует надежду! – поучительно подняв палец вверх вторил ему Риз.
– Хватит ездить мне по ушам! Вы наверняка подцепили кого-нибудь, а заодно и что-нибудь прямо в клубе. – пикировка продолжалась на улице и Ник чувствовал, что одному ему долго «не выстоять».
– Фи, что ты такое говоришь? – Риз начал корчить гримасы, на ярко выраженный гомосексуальный манер.
– Ты же знаешь, глупыш, в сердцах только мы друг у друга, нам ведь ещё ребёночка мутить, апокалипсис и судный день, смекаешь? – Кайл не без удовольствия подыгрывал другу.
– Вы, право, отвратительны, господа, браво, я капитулирую! – Ник решил дальше не ввязываться, тем более они уже подходили к спортивной арене и при входе под её своды должны были выглядеть серьёзно, вдруг их начнут фотографировать или облепят журналисты.
– С вами скучно, мой друг. По правде говоря, ты не так был далёк от истины. – начал свою историю Кайл, – мы познакомились с двумя сестричками, прямо у входа.
– Вариант был очень перспективный, сам понимаешь: алкоголь, всеобщая эйфория, темнота номера. Мы бы легко их раскатили с Кайлом, они бы даже не заметили подмены. А я бы мог до конца жизни хвастаться, что провел ночь с двойняшками, пусть и по отдельности.
– Риз, избавь меня от своих сексуальных фантазий, рассказывайте дальше. – Нику было интересно послушать, как продолжалась вечеринка, так как они с Кирой ушли довольно рано, относительно других.
– Вот и слушай и не перебивай! – Кайл подхватил историю товарища, – мы уже обжимались с ними в клубе, как навалились наши ребята. Слово за слово, стопка за стопкой, и вот сестрички уходят обиженные и обделённые вниманием, а мы остаемся ни с чем, в компании пьяных бессознательных товарищей по команде, с Шэрил, Кэмерон и Джулс. Ты же их знаешь, из группы поддержки.
– Как по мне три девчонки на вас двоих – не такой уж и «нисчемный» расклад, или я не прав? – Ник старался не лезть в разговор, но ребята слишком тянули с этой историей.
– Как всегда мой друг, как всегда – конечно ты не прав! – Риз продолжал ходить вокруг да около, словно ожидая разрешения от Кайла, – Мы не могли никак договориться, кому достанутся подружки, а кто будет с Шэрил.
– В итоге, Кэмерон ушла с Тайлером, а Джулс охмурил Влас… – Кайл выдержал драматичную паузу, – этот поляк может быть очень расторопным, когда дело касается женских прелестей.
– Так кому же досталась Шэрил? – Нику было все равно, он втайне радовался за скромного Власа, от которого действительно, никак не ожидал такой прыти.
– Мне! – ответил Риз.
– Нам! – поправил его Кайл.
– Шэрил!!! – это они уже произнесли хором с всё ещё хмельными улыбками на лицах.
Девушек из группы поддержки они знали давно, и держались, как правило, на расстоянии, в одну и ту же реку дважды не зайдешь, а в этих активисток – легко. Никто не хотел приземляться на заезженные аэродромы, но иногда, под влиянием изрядного количества спиртного или большой не хватки «посадочных мест», всё же давали слабину. Даже Ник, ещё до Киры, в первые свои два года в колледже, не раз грешил такими приземлениями, пару раз нарываясь даже на Шэрил. Строго говоря, её совсем не обязательно так звали, как и любую доступную девушку на постсоветском пространстве, не обязательно звали – Настя. Но так было заведено в их команде. И если в обновлённом составе группы появлялась дама с подобной репутацией, парни просто окрещали её Шэрил. Это было своеобразным клеймом, и в то же время гарантом безотказного проведения вечера. Не смотря на всё это, общались они довольно сносно, частенько устраивая пьяные загулы на выездных матчах и в выходные вечера после домашних игр.
Они уже зашли в раздевалку, команда достаточно монотонно готовилась к тренировке. Некоторые переодевались, попутно разговаривая о вчерашнем дне, точнее ночи, на подобии того трёпа, что устроили Риз, Кайл и Ник. Остальные, зашнуровывая кроссовки, сетовали на возможность обновить обувь, будто выданная накануне турнира модель уже износилась донельзя.
В раздевалку заглянул Джереми, хотя он обычно наоборот не покидал её до начала тренировки, разминая и растирая то одного, то другого игрока.
– Тренировка в тейпах, так что давайте быстрее, часть ко мне, часть к докам, они сейчас подойдут. Ник ты сам? – Джереми редко обращался напрямую к игрокам, стараясь минимизировать личный контакт.
– Да, Джер, спасибо, но свои лодыжки, я предпочитаю клеить в собственных руках. А ты не в курсе, с чего это бросковая разминка, и в полной экипировке? Мы же собирались только пристреляться, и разобрать пару комбинаций. – Ник, безусловно, доверял компетентности медицинского персонала, но в свои пред матчевые ритуалы никого не допускал и не посвящал.
В целом их было не много: всегда тейповать ноги самостоятельно; на бросковую тренировку он приходил только в игровых кроссовках, чтобы зарядить их попаданиями; после тренировки неизменно съесть протеиновый батончик и запить всё апельсиновым соком – закрыть углеводное окно; поесть за четыре – пять часов до игры (голодный волк – злой волк); поспать после обеда один час двадцать семь минут – полтора часа и более это уже много, будет чувствовать себя разбитым, меньше – мало, недосыпание его раздражало; после принять холодный душ и взбодриться окончательно; полбанки энергетика и три капли «эндуруса» под язык; счастливые носки на ноги и вперёд в бой. У него, конечно, были и везучие лосины под шорты, и специальная шнуровка обуви (только наружу, если вы понимаете!). Но это не выглядело даже вполовину так странно как у других его товарищей по команде. Спортсмены суеверный народ, который не любит в этом признаваться.
– Увы, Ник, меня не поставили в известность. Тренер только просил передать про тейпы, и напомнить, что часики тикают. – Джереми быстро ответил и продолжил мотать ноги Кайла.
– Народ, а вы видели Кевина? – Влас, стоявший в очереди к доктору команды, окидывал взглядом раздевалку, проверяя, не проглядел ли он.
Холодным потом прошибло Ника по всему позвоночнику. «Твою налево, и направо, и наперекосяк!» :подумал он, немного не теми словами, что тут зафиксированы. Ник должен был забрать Кевина, в конце концов, если бы не его амурные дела, тот вообще бы спал в номере, и все бы было хорошо. Он должен был взять его вещи, хотя бы. И не сделал ни того ни другого. А сейчас вся команда смотрит на него в немом вопросе, а он не знает, вообще ни черта!
– Я оставил его в холле этажа гостиницы, по крайней мере, думаю, что оставил. В номере со мной он не ночевал. – Ник не оправдывался, а пытался выстроить последовательную цепочку, может кто-то из игроков, смог бы его дополнить.
– Было бы странно, если бы крики, что доносились из вашего номера, принадлежали тебе и Кевину!
– Кайл, заткнись, мать твою, это не смешно, кто-нибудь знает, где он? Или звонил? – Ник начинал закипать, в основном, потому что сам должен был про это помнить или хотя бы озаботиться этим.
Тишина закупоривала собой пространство, сродни старому запущенному бидону, по мере заполнения которого, наружу выходит спёртый воздух. Решения не было. И времени тоже. Страшного ничего не случилось, для всех, кроме Кевина, поэтому никого особо не заботило, как разрешится ситуация, собственно их собрали ради игры, а не переживаний из-за чьей-то не компетенции.
– Ладно, работаем по схеме «съел что-то не то за ужином». Кевин валяется в номере с несварением, дока позвать не успели, потому что он уехал с тренерским штабом. Это официальная версия, после разберёмся. При Тренере этой темы не касаться, по возможности, избегать прямых вопросов. – Ник больше не мог тянуть, пора было уже идти на площадку, поэтому «его правда» была не худшим вариантом, – Всем всё понятно?
В ответ такие же молчаливые кивания. За такое время они уже давно привыкли к разного вида отмазкам, от классических «несварений и задержек после занятий», до ещё более нелепых «болезней внезапных родственников или их приезда». Но Тренера нельзя было провести такой чепухой. Врать ему никто не хотел, да и чревато последствиями. Иногда, просто, не существовало другого выхода. В конце концов, они не были законченными эгоистами и последние несколько лет пахоты до тошноты, совместных взлётов и падений, сплотили и сблизили многих из них.
Команда собралась в центре, подняв и соединив руки в подобие плетёного купола, крикнула традиционную речёвку – не «голубо-белый самый смелый», но куда им до славянского креатива. Они вышли из раздевалки, до начала тренировки оставалась пятнадцать минут.
Ник обожал громогласную тишину спортивных стадионов до начала игр. Этот невысказанный рёв, нагнетаемый под сводами арены. Когда ты не слышишь, но уже ощущаешь звенящий шквал выплёскивающихся эмоций. Как заворожённый, смотришь на нарастающую волну цунами, нависающую над тобой в немом приговоре и готовую обрушиться на тебя в любую секунду. И все это тебе словно мерещится, лишь тишина предвестником неминуемого стучится в твоё сознание. Нику нравилось это чувство, он видел в своём воображении как, к вечеру, будут заполняться места предвкушающими болельщиками. Просыпается голос стадиона, сначала он слегка сипит, не промочив горло, после долгого сна, но со временем его тембр крепнет, частоты становятся всё ниже, в пульсации глухого баса, забираясь под паркет площадки, и там, набирая вибрирующее рычание в лёгкие, раскатываются волнами, накрывая и срывая со своих мест, беснующихся фанатов, в адреналиновом эсктазе. Они скандируют: «MVP! MVP!», или просто орут и гудят, бешено топча ногами, вызывая землетрясение где-то в Японии, и, порой, не понятно возносят они тебя, или жаждут твоего низложения. И Ник это обожал. Ему казалось, что он рождён для всего этого, как растение, открывающее свои лепестки для порции фотосинтеза. Он мог питаться, или заряжаться, как батарейка, только почуяв этот гул, или даже его трепетание на своей коже, мгновенно аккумулируя заряд статического электричества, гуляющего по кончикам волосков на руках.
Они вошли в зал, небольшое количество прожекторов освещало игровой паркет, остальное, многотысячное количество зрительских сидений, от их взора скрывала полутьма, но не от воображения. Тренер стоял в центре площадки один, рядом не было ни ассистентов, ни помощников, ни прочих прихлебателей, благоговейно целующих ему зад при случае, и тут же поливая его грязью в социальных сетях, зная, что он там не зарегистрирован. Он был Специалистом с большой буквы, игроки любили, боялись и уважали его, многим он был, как второй отец, некоторым даже больше. Его часто критиковали: за консерватизм, отсутствие корпоративной гибкости, принципиальность, граничащую с твердолобостью. Он лишь отвечал очередным чемпионским перстнем, одетым на средний палец. Тренер был умен и проницателен, порой казалось, что тот видит игрока насквозь, каким-то своим «третьим глазом» или «шестым чувством», проникая глубоко под кожу и выжимая оттуда максимум, на который способен его подопечный. В нем удивительным образом сочетался опыт уважаемого пенсионного аналитика, энтузиазм молодого специалиста и маниакальная одержимость игрой. Последнее, больше всего подкупало Ника. Ему впервые повстречался человек, так же страстно желавший эту игру, как и он сам. Если бы они были ровесниками, то, скорее всего, стали бы лучшими друзьями, или наоборот, непримиримыми соперниками. И лишь обусловленные разницей поколений, они стремились доказать свою преданность игре, каждый со своей колокольни, что зачастую приводило к естественно-природным противоречиям двух альфа-самцов. Тренер не редко выгонял его с тренировки, когда в пылу вышеупомянутых междоусобиц, они выходили за рамки повышенных тонов. И уже через несколько минут Ник приползал вымаливать прощения бессчётным количеством челноков, ускорений до посинения и прочих спортивных «поощрений». И пускай он не был согласен, и продолжал кипеть и злиться внутри себя – непререкаемый тренерский авторитет, никто не отменял.
Команда выстроилась полукругом перед Тренером. Он не поднял глаз, продолжая молча стоять, опустив голову и глядя куда-то под носки кроссовок и дальше вглубь площадки. Напряжение нарастало, пульсируя в такт венам на его висках. Игрокам хотелось отступить, или молча уйти в раздевалку, правда было некуда, да и поздно. Тренер поднял голову, с лица исчезла вся озабоченность или негодование, перестал хмуриться, на губах заиграла усмешка, глаза смотрели с иронией прожжённого старого лиса, в очередной раз, купившего «зелёную молодёжь» на излюбленный трюк. Ребят в раз отпустило, кто-то протёр выступивший пот, остальные тихонько выдохнули, хорошо хоть никто не перекрестился.
– Чего вы такие серьёзные? Никак любимого хомячка похоронили накануне. – шутки про похороны домашних питомцев, были самой слабой и несмешной чертой Тренера, но ему прощалось, у них просто не было другого выбора, – Знаете, я долго думал, и понял, что был недостаточно искренен, или искромётен в своих вчерашних поздравлениях в честь нашей полуфинальной победы. Мне довелось работать с игроками разных талантов и способностей, но всегда удавалось объединить их вокруг одной – высшей цели. Но с вами я пошёл намного дальше, я наконец достиг…
Он махнул рукой в сторону проходной, и оттуда появились помощники с подносами и бокалами шампанского на них. Среди игроков пронёсся одобрительный или шутливый, но очень неуверенный ропот. Пока ассистенты раздавали бокалы всем присутствующим, Тренер продолжал:
– Того предела, к которому стремился, о котором даже не смел мечтать! И сейчас, оставив позади четыре чемпионских сезона, в момент моего величайшего триумфа, я хочу поднять этот бокал, и выпить с вами за победу в полуфинале чемпионата, ведь мы зашли так далеко, и поднялись так высоко, что о большем мы не смеем мечтать! – он опрокинул бокал, и ассистенты потянулись было тоже, Тренер предупредил их жестом.
Ник остановил Риза, который всерьёз воспринял, или не понял иронии в словах Наставника. Все замерли на секунды, созерцая как один из лучших специалистов современности, залпом осушает свою карьеру. В преддверии финала такую выходку ему не простят, и псевдо-подхалимы не упустят возможности макнуть его в лужу экскрементов, которую только что сами напрудили в щенячьем восторге.
– Тренер, мы не понимаем, это какая-то злая шутка? – Ник подал голос, понимая, что вызовет первую волну гнева на себя, но и продолжать этот спектакль больше не было смысла, случилось нечто непоправимое, и с этим стоило разобраться.