В шесть утра появились первые прохожие. По двое-трое они скапливались под какой-то табличкой, где минут через пять, четко по расписанию, останавливался автобус, подбиравший пассажиров. Оказывается, не все здесь ездят в автомобильчиках.
В семь не выдержал и вышел из гостиницы, разбудив удивленного вахтера. Спросонья тот долго не мог понять, что я не уезжаю, а лишь хочу прогуляться.
Он совал мне какие-то бумаги, требуя, чтобы я расписался. Мне же расписываться не хотелось, а мой английский его не убеждал. Он лишь вежливо улыбался, знаками показывая, что из моей речи не понимает ничего.
– Пассэджьята?! – громко рассмеялся, в конце концов, весельчак и выпустил меня, наконец, на волю, на прогулку.
И я с удовольствием побродил по чистенькому аккуратненькому городку, наблюдая незнакомую жизнь его обитателей.
Когда примерно через час подошел к гостинице, на стоянке уже стоял «Мерседес» Чендерелли, а сам Серджо вместе с веселым вахтером заразительно смеялись на всю гостиницу.
– Чао, мой друг Анатолий! – хлопнул по плечу «друг» и разразился бессмысленной тирадой из произвольно скомпонованных русских слов. А на него, раскрыв рот, с восхищением смотрел вахтер, – Лариса чичас, – выдал, наконец, Серджо что-то осмысленное.
Через пару минут появилась Лариса:
– Здравствуйте, Анатолий Афанасьевич. Собирайте вещи. Едем в Бергамо, а потом в Кастэльфранко. Сюда вы не вернетесь, – объявила она нашу программу на день.
Прощай, «Бретон». Надо же – оказаться так близко и не попасть к твоим специалистам. Что ж, не судьба. Вместо делового общения предстоит какая-то бессмысленная поездка на родину Труффальдино. Зачем? Очевидно, скажут. Скорее всего, чтобы увезти подальше от руководства «Симека». Ведь если вдуматься, какая нелепость эти подписанные вчера документы.
Целая фирма проектирует оборудование, покупает комплектующие и сырье, собирает и отправляет станки, монтирует их и отлаживает, чтобы получить за все это, скажем, два миллиона долларов, из которых прибыли-то, в лучшем случае, тысяч двести.
А тут троица баламутов только за то, что обозначили покупателя этого оборудования, просит миллион – по триста с лишним тысяч долларов на каждого. Впрочем, на каждого ли? И повезут сейчас богатенького Буратино в страну Дураков, чтобы по дороге решить, как получше обтяпать дельце и вытрясти вожделенные золотые.
А покупатель? Тот даже не догадывается, что оборудование, стоимостью в три миллиона долларов, на деле стоит на целый миллион дешевле. Бред какой-то. Нет. Отношения с фирмой надо строить напрямую, без посредников. Впрочем, вроде бы и Серджо не посредник, а ведь действует, как и они, непомерно увеличивая стоимость продукции родной фирмы.
А машина уже летела по автостраде, но, как не странно, в направлении Тревизо – местного административного центра. Говорить не хотелось, и в кабине установилась мертвая тишина. Первым не выдержал Серджо:
– Анатолий плохо спать?
– Уснешь тут, когда всю ночь самолеты грохочут, – ответил ему.
– Мы уже привыкли, Анатолий Афанасьевич, – «проснулась» Лариса.
– Америка бомбит Югославия, – пояснил Серджо.
– Знаю. А вы куда смотрите? – спросил его так, на всякий случай. Понял без перевода:
– Серджо маленький человек. Америка большой, – ответил он, и мы снова надолго замолчали.
– Тревизо, – сообщила Лариса то, что уже давно понял по дорожным знакам.
Машина медленно покатилась вдоль неширокой реки, но по тому, что мы двигались почти по кругу, вдруг понял назначение этой водной преграды.
Оказалось, мы действительно ехали вдоль стены бывшей цитадели.
Впрочем, от самой стены почти ничего не осталось, но воображение быстро дорисовало недостающие детали.
По мостику въехали в средневековый центр города. С трудом припарковались на узенькой улочке. Дальше пошли пешком. Неожиданно увидел действующий фонтанчик питьевой воды, которому, мне показалось, не менее пятисот лет – вода истекала из свинцовых трубочек в изъеденную временем каменную чашу, украшенную экзотическими рисунками.
– Пить нельзя, Анатолий Афанасьевич, – подтвердила мои опасения Лариса, – Это так, для красоты. Мы сейчас зайдем в кафе.
– Идите, я позже, – заявил Чендерелли, – Серджо дела. Серджо нэ мафья. Серджо качаторэ, – несколько раз повторил он.
– Ему надо взять разрешение на перевозку оружия. Он едет в Румынию на охоту, – дополнила Лариса.
Едва взяли кофе с булочками, вошел Серджо:
– Кошмар! Работать плохо! – громко возмущался он.
– Что случилось? – спросил Ларису.
– Серджо недоволен: за документом очередь, – пояснила она.
– Скажи ему, подождем, посмотрим городок.
– Да он уже все сделал. Просто пришлось двоих подождать, а Серджо ждать не любит, – удивила она.
Да-а-а. Ждать он не любит. Постоял бы в наших очередях.
Не спеша, добрались до машины и завершили круг почета вокруг воображаемых городских стен.
А вскоре мы уже понеслись на север – в сторону Альп. Через какое-то время сбоку потянулись характерные проволочные заграждения, а затем открылся вид на огромное летное поле, усеянное рядами военных самолетов.
– Авиано, – сказал Серджо, кивнув в сторону самолетов.
– Самолеты, – «перевел» я, вызвав смех Ларисы:
– Авиано это название базы, Анатолий Афанасьевич. Серджо говорит, эти самолеты вам мешали спать, – сообщила она.
– Нет. Не эти, – сказал, просмотрев все, что можно было охватить взором, – Те гораздо крупнее. И еще среди них были самолеты-невидимки «Стэлс». Их-то я хорошо разглядел.
Услышав известное название самолета, Серджо затарахтел по-итальянски.
– Вы видели американские самолеты, Анатолий Афанасьевич. Они летят через Италию транзитом. Здесь таких нет, – перевела Лариса, – А эти их сопровождают, – добавила она.
«Да уж. Сопровождают», – подумал, увидев ракетно-бомбовое оснащение, уже доставленное к самолетам, и понаблюдав за суетой персонала, ловко «обвешивающего» их теми изощренными орудиями разрушения и убийства, но спорить не стал.
От базы свернули на юго-запад, и вскоре местность стала узнаваемой, несмотря на то, что впервые видел ее зимой полтора года назад. Мысленно приветствовал памятные места, открывая их заново в летнем обличии.
Объехав Верону с юга, повернули на север и вскоре выехали на берег огромного озера. «Lago d’Iseo», – прочел название озера на дорожном знаке. Мы мчались по крутому берегу, периодически ныряя в длинные туннели. Проехав не менее десяти километров, свернули на горный серпантин – затяжной подъем на какую-то гору.
– Сольто-Коллина, – проинформировала Лариса, – Мы с Серджо здесь жили, когда он работал на «Терцаго».
– Серджо работал на «Терцаго»? – удивился я.
– Работал, – подтвердил Серджо, – Диретторэ джэнэрале, – добавил он.
Это было для меня новостью. Теперь понятно, откуда у него такая квалификация.
Проехав маленький уютный городок, остановились у небольшого цеха. Это оказалась известная на весь мир фабрика «Терцаго», несколько лет назад неожиданно утратившая свои позиции.
– Серджо говорит, наследники господина Терцаго не смогли управлять фирмой, – перевела Лариса, – Они продали фирму французам, – добавила она.
Через пять минут мы вошли в маленький кабинетик, где нас радостно встретил директор.
– Мой ученик, – обнимая его, сообщил Серджо.
Мы прошлись по цехам заводика. Нет, это, разумеется, не «Симек», но выпускаемая фирмой, довольно неплохая мостовая фреза понравилась. Заметив мой интерес, затарахтели сразу оба: и директор, и Серджо:
– Первое место на выставке в Вероне, а по цене вдвое дешевле такой же фрезы «Симека», – перевела Лариса речь обоих.
– Тогда почему дешевле? – удивился я.
– Фирма выпускает всего четыре типа станков, но большими партиями, – пояснила Лариса, выслушав темпераментных итальянцев, говоривших наперегонки, не слыша друг друга.
– Логично, – согласился с объяснением и тут же получил от директора полный комплект проспектов.
А через полчаса мы оказались на открытой веранде местного ресторанчика. Похоже, Серджо и Лариса здесь были завсегдатаями. Эту парочку знали все и искренне радовались их визиту, впрочем, как и в многочисленных ресторанах Кастэльфранко.
– Все, Анатолий Афанасьевич, закажу вам сама, а то вы так и не попробуете итальянской экзотики, – решительно заявила Лариса.
– Пожалуйста, не надо экзотики! – взмолился я, – Согласен, что это вкусно, но я не знаю, как ее есть.
– Я вам подскажу, – улыбнулась синьора Чендерелли. Пришлось согласиться.
И вот к нашему столику подкатили целое сооружение с каким-то белым порошком. Потом подошел веселый повар, который показал Серджо какую-то рыбешку, тот одобрительно кивнул головой, и несчастную мгновенно закопали в порошок.
Через время повар вернулся с двумя помощницами, вооруженными блестящими инструментами. Рыбу извлекли из порошка и с ловкостью фокусников в шесть рук растащили на кусочки, которые сложили в большую тарелку. Сделав над ней несколько завершающих «па», повар поставил ее передо мной:
– Буон апетито, синьор.
Это было нечто. А потом появились другие блюда, и все они оказались необычными. Во всяком случае, ничего подобного еще никогда не пробовал. Умеют радоваться жизни итальянцы.
Покончив с очередной экзотикой, огляделся. Боже мой, какой же изумительный вид открывался прямо передо мной! Голубая, как итальянское небо, клякса озера в обрамлении нежно-бирюзовых довольно крутых гор.
Вглядевшись в водную гладь, неожиданно увидел малюсенький парус и миниатюрный след спешащего к нему почти невидимого катера. Лишь в тот момент ощутил масштаб и величие развернувшейся передо мной живой картины мира.
– Впечатляет? – отметила мой восторженный взгляд Лариса. Я лишь кивнул головой, от волнения позабыв слова, – Это потому что мы высоко сидим. Здесь метров шестьсот, не меньше. Сейчас красиво, а вот когда нас тряхнуло, вот где было страшно, – съежилась она, как от холода.
– Землетрясение? – спросил ее, хотя и так было ясно, что тут может тряхнуть, чтобы действительно стало страшно.
– Я тогда глянула на озеро и ужаснулась: оно кипело, а вон те две вершины раскачивались. Когда все стихло, местные жители сказали, что это еще слабенькое землетрясение. А горы вовсе не качались – это нас так трясло. И озеро не кипело – так бывает от столкновения волн, идущих с разных направлений. Но, я испугалась так, что мы с Серджо в тот же день переехали в Бергамо, где центральный офис «Терцаго». После того землетрясения я здесь впервые, – рассказала Лариса о памятном в ее жизни событии.
Я живо представил кипящее озеро и раскачивающиеся вершины гор, поросших вековым лесом. Как же зыбок и непрочен наш мир, лишь кажущийся таким умиротворенным и таким стабильным. Ведь точно так же здесь было, когда в мире еще не было никакой Италии. Так же здесь будет и через тысячу лет. Вот только так ли, если вдруг дрогнет Земля, и зашевелятся горы?
Я во все глаза смотрел на распростершееся передо мной видение зажатого горами озера, и меня вдруг охватило щемящее ощущение неповторимости мгновения. «Все это ты видишь в первый и в последний раз», – тревожно подсказало сердце, и разум согласился: «Вряд ли ты приедешь сюда еще когда-нибудь, а если это и случится, то вряд ли рядом с тобой окажутся Серджо и Лариса. Во всяком случае, все вы тогда будете другими». Стало грустно.
А через полчаса мы уже двинулись в путь, но не к озеру Изео, как ожидал, а по горной дороге куда-то вглубь Альп. Вскоре внимание привлекли несколько карьеров, в которых шла работа. На наших глазах с грохотом обрушилась часть покрытого деревьями горного массива, подняв тучу бурой пыли и обнажив монолитную скалу промышленного мрамора.
– Разрушают прекрасную Италию, – высказал по этому поводу свое мнение.
– Это не Италья, – сердито буркнул Серджо и разразился пространной речью на родном языке.
– Серджо, как всякий тосканец, не считает Италией эти места. Да и некоторые другие в Италии, – кратко перевела Лариса.
– Оригинально! – удивился я.
– Не удивляйтесь, Анатолий Афанасьевич, у них даже языки разные.
– Как так? Я думал, в Италии все говорят по-итальянски.
– Что вы, – рассмеялась Лариса, – В каждой провинции свой диалект. Правда, тосканцы считают, что только они правильно говорят по-итальянски, а значит, только они итальянцы.
– Ну и ну! – сделал я неожиданное открытие итальянской действительности, – Интересно, что же тогда Серджо думает о сицилийцах и прочих жителях юга? – спросил Ларису.
– Они не есть итальяни. Они африкани, – с серьезным видом ответил Серджо, поняв мой вопрос без перевода, – Их шерсть, как у нигер, – пальцем нарисовал он в воздухе воображаемую спираль.
– Кудрявые, как негры, – «перевела» Лариса.
И вот мы вырвались на равнину и, увеличив скорость, помчались к другой горной стране, у подножия которой явственно виднелся довольно крупный городок.
– Бергамо, – подтвердила мою догадку Лариса.
Вскоре мы уже медленно передвигались по его уютным улочкам.
– А вот и наш дом, – показала Лариса на какую-то пятиэтажку, – Здесь мы прожили целых два года. Вон он наш балкончик и наши окна. Жаль, что уехали отсюда, – загоревала она, вспомнив, очевидно, счастливые моменты своей жизни в этом доме.
А Серджо молча крутанул руль, и машина стремительно рванула в сторону гор. Минут через десять мы оказались на горном плато у стен довольно мощной крепости.
– Родина Труффальдино из Бергамо, – улыбнулась Лариса, показывая на въезд в старинную часть города, расположенную не в центре, как обычно, а в стороне от Бергамо современного.
Мы въехали в крепость и расположились на автомобильной стоянке. Выйдя из машины, попали в раскаленное пекло итальянского лета. Вокруг лишь камень, камень и камень. И ни одного деревца. Камень, правда, красивый – в виде средневековых храмов и палаццо, в которых, очевидно, и прислуживали предки Труффальдино, слуги двух господ.
Наспех, не более чем за пятнадцать минут, осмотрев достопримечательности, направились к машине.
– А там что? – спросил Ларису, показав на красивое здание.
– Едем, Анатолий. Не интересно, – ответил за нее Серджо.
– Серджо не любит ходить, – пояснила Лариса.
Мы уселись в раскаленную машину, и Серджо тут же включил кондиционер на полную мощность.
– Могучая, похоже, была цитадель, – показал я на сохранившуюся часть городской стены, а Серджо вдруг отчаянно махнув рукой, въехал под «кирпич».
Мы медленно двигались вдоль крепостной стены, а Серджо непрерывно что-то бормотал.
– Что он говорит? – спросил Ларису.
– Говорит, Серджо едет правильно, – рассмеялась она, – Успокаивает себя, Анатолий Афанасьевич. Думает, что так его не заметят карабинеры, а то придется такой штраф уплатить.
– Зачем же мы сюда поехали? – удивился я.
– Вы же захотели посмотреть, – пояснила Лариса.
– Я захотел? – спросил ее. «Этого мне только не хватало, чтобы Серджо нарвался на штраф», – подумал про себя.
Наконец, обогнув цитадель, мы выехали на исходную площадку у городских ворот, а на нас вдруг удивленно уставилась группа карабинеров, стоявших у полицейской машины.
– Бистро-бистро, – с визгом колес развернулся Серджо, и мы поехали прочь от родового гнезда Труффальдино. Похоже, блюстители порядка не поняли, откуда выехала машина, а потому так и остались в недоумении.
Вскоре выехали на автостраду, и спидометр «Мерседеса» надолго застыл у отметки сто восемьдесят. Серджо гнал машину на своей любимой крейсерской скорости, Лариса дремала, а я мучился в догадках, зачем же все-таки устроили эту экскурсию. В конце концов, махнул на все рукой: умудрялся Труффальдино быть слугой двух господ, попробую и я стать таким же Труффальдино – клиентом сразу двух ведущих фирм-конкурентов.