16. Путешествие из Петербурга в Москву
? В вагоне было светло и уютно. Правда, донимал попутчик, узнавший сыщика и пожелавший выпить на брудершафт. Еще один попутчик молча читал книжку. Первого вскоре сняли с поезда за дебош в тамбуре, куда он вышел покурить. Второй пассажир слез на полпути. Выходя, он надел плащ, прихватил с собой чемодан, а книгу оставил на столике.
? - Вы забыли, - напомнил детектив.
? - Эта брошюрка тут и лежала, - пояснил сходящий. У него был какой-то странный взгляд. Наверно, из-за глаз разного цвета. - Так что, пользуйтесь.
? - А про что тут?
? - Рекламный проспект, - усмехнулся незнакомец.
? “Рекламным проспектом” оказалась книжка в мягком переплете. Причем, на неё, очевидно, ставили горячий чай и клали селедку. Обложка скукожилась и пахла. Но с третьей страницы текст был вполне разборчив. Чудовище обло, огромно обзорно и лайяй, - улегшись, читал Фанаберия. И такое начало его обескуражило. Что это? Триллер о драконе, о похищенной им принцессе и смелом рыцаре, освободившим её?
? Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвлена стала, - продолжал читать Эразм Петрович. - Обратил взоры мои во внутренность мою - и узрел, что бедствия происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы.
? “Э, - припомнил детектив, имевший в школе плохую отметку по литературе, - так то ж, как его? кажись, Радищев написал. О путешествии из Петербурга в Москву. Да-да! именно за эту книгу его лишили дворянского звания и сломали шпагу над головой”. А запомнилось хорошо, потому что в учебнике по литературе была нарисована картинка, как ломают шпагу над головой опального дворянина. Эразм Петрович продолжал читать. И, с трудом одолев пару глав, подумал: “Господи, какая нищета была в шестнадцатом веке! А бесправие! Поистине, мы живем в светлом будущем”.
? На какой-то остановке сошел, захотев перекусить. Худая баба в длинном, ниже колен, зипуне из позапрошлого века продавала вареную картошку, обсыпанную поджаренным луком и соблазнительно пахнущую. Он пошарил в карманах, но отечественных денежек не нашел. Остались доллары от Каренина.
? - Бери, сынок, теплая еще, - меж тем уговаривала старуха.
? - Я бы взял, да мне нечем расплатиться.
? - Ах ты, господи, вот жизнь пошла: ни у кого нет денег. А кушать сильно хочется?
? - Да, - сконфузясь, подтвердил он.
? - Ну, возьми так, горемычный.
? И на листке из школьной тетради, исписанной каракулями (уж не внучки ли?) подала ему несколько картошин из укутанного шалью пластмассового ведерка. Он вошел в вагон, в своё купе. Как раз бабка, одарившая картошкой, стояла под его окном. Кто-то еще подошел к ней, она и тому мужику дала картошки, но сыщик не заметил, чтобы покупатель рассчитался. Потом к старушке подошел служитель порядка, возвышавшийся над ней на целую голову, и что-то стал требовать. Старушка, по-видимому, оправдывалась, но полицейского не убедила. Он крепко взял её под локоток и повел прочь от перрона.
? С аппетитом перекусив, Эразм Петрович продолжил чтение книги, но сложный, не по-детски навороченный текст перебивали собственные мысли. Как будто впервые включился некий филиал в полушарниях, доселе невостребованный. “Господи, какая по-прежнему нищета! Да и бесправия хватает. Вот тебе и светлое будущее”.
? Утоленный желудок клонил ко сну. Глядя в книжку, задремал, и приснился ему сон, будто он сам очутился в шестнадцатом веке и едет не в теплом вагоне, а на санях, закутавшись в тулуп. Началась страшная метель, в трех шагах не видно, сани остановились. “Эй, ямщик! - крикнул он. - Чего не гонишь лошадей?” Сильный ветер глушил слова. “Эх, барин, - наконец, понял возница. - С дороги мы сбились. Че делать-то будем?” А он не растерялся и посоветовал: “Ты это, вожжи-то брось. Лошади сами куда надо вывезут”. И, наверно, толковый дал совет, ибо не замерз в степи, а выехал в двадцать первый век и вышел на нужной остановке.
?
? Воинская часть стояла от магистральной дороги в трех километрах. Пришлось идти пешком. Было еще темно и облачно. На небе - ни звездочки, и месяц, видно, еще не родился. Заканчивался последний час ночи. Эразм Петрович попал правой ногой в колдобину, наполненную водой, промочил ботинок, да и больно стало, чуть ступню не вывернул.
? Доковылял кое-как. А на КПП его задержали. Постовой вызвал дежурного офицера, и Фанаберия сказал, что ему необходимо встретиться с Герасимом Крестьяниновым по чрезвычайно важному делу. Он показал удостоверение частного сыщика, но удостоверение на офицера не произвело впечатления.
? - Отношение к комитету солдатских матерей имеете? - с подозрением спросил он.
? - Я ведь мужчина, - поставил в известность Фанаберия.
? - А бог вас знает, к какому роду-племени вы относитесь, - сказал старший лейтенант, морщась и страдая. Запашок от него шел приятственный.
? - Вам продемонстрировать мои причиндалы? - рассердился Эразм Петрович.
? - Ладно, поверю на слово, - кивнул старлей. - Но только рядовой Крестьянинов в настоящее время выполняет боевое задание.
? Он с надеждой глянул на портфель гостя, и сыщик вздохнул: не догадался купить по дороге универсальное лекарство, снимающее последствия самой распространенной у нас болезни. Зато он вспомнил историю-загадку, рассказанную старлеем другого, правда, ведомства, достал бумажник и вытащил сто долларов.
? - Окажите содействие, устройте встречу с рядовым Крестьяниновым, - попросил вслух, а про себя с неприязнью подумал: “Этому товарищу вполне хватит и одного Бени”.
? Старлей с достоинством принял купюру и позвал отдыхающего от вахты широкоскулого заспанного паренька.
? - Рядовой Гойшу! - распорядился он. - Шагай на кухню и подмени Крестьянинова.
? - Так Герка картошку чистит, - ответил солдат. - А я не умею. У нас в тундре картошка не растет. Один ягель только.
? - Разговорчики! - рявкнул офицер. - Не умеешь - научим, не хочешь - заставим!..
?
? Пришел Герасим, заметно исхудавший без Аннушкиных оладушек, поздоровался с гостем и нисколько не удивился: точно ожидал. Дежурный офицер проинструктировал солдата перед дачей показаний. Лишнего не болтать, хранить военную тайну… Эразм Петрович слушал его затянувшийся монолог и от нетерпения покусывал губы. “Да он что? Еще одного Беню вымогает? Ну, уж нет!”
? Наконец, командиру надоело, и он оставил их вдвоем в тесной дежурке.
? - Ну, выкладывай, что знаешь! - нетерпеливо потребовал детектив. - Учти, добровольное признание смягчает вину.
? - Вы интересовались про сережки, - невозмутимо сказал Гера. - И я вспомнил. Я их видел.
? - Где? - вскричал Эразм Петрович.
? - Дайте закурить, - попросил рядовой.
? - Не курю и тебе не советую. Где ты их видел?
? - Ладно, скажу… Эх, курить не дали, так хоть от опостылевшей картошки освободили.
? Он, как показалось сыщику, лукаво улыбнулся и еще немного потянул резину.
? - Так это… - таинственно понизил голос. - Видел на ушах утопленной мной собачки.
? - Что?!
? - На ушах…
? Фанаберия чуть не заматерился. Культура, впитанная с молоком матери, не позволила. Но досада и разочарование оккупировали его лицо. “Если идиот - то это надолго, - заключил он и самокритично додумал: - Хотя, еще неясно, кто из нас идиот. А может, и оба”. Сами-то показания Герасим дал правдивые, сомневаться не приходилось. Видимо, владелица украсила любимую собачку бутафорскими сережками. А может, и не бутафорскими. Тут все зависит от вкуса и достатка госпожи-барыни. Но, увы, к делу это никакого отношения не имело.
? “Нет, ну надо же, - расстроено мотал он головой, хромая от воинской части к поселку. - На такую туфту клюнул!”
17. Все дороги ведут в Тулу
? Ранее утро, в станционном зальчике никого нет. До ближайшего поезда в Питер еще семь часов. Детектив прилег на жесткую лавку. Но не спалось. Что же теперь делать? Следы оборвались. Эразм Петрович вспомнил про Лутовкина и вытащил мобильник. Как и следовало ожидать, связи с Питером из этого захолустья не было. На дисплее не высвечивалась ни одна антенка.
? В зальчик зашел сторож в универсальной пятнистой телогрейке и с сочувствием понаблюдал за приезжим.
? - Поднимитесь по лестнице на чердак, - разрешил он. - Может, оттудова дозвонитесь.
? Послушавшись совета, детектив поднялся по вертикальной лестнице, пролез в люк и спугнул стайку голубей. Действительно, пара антенок на дисплее появилась. Он набрал номер. Долго никто не отвечал и, наконец, услышал голос помощника, отвечавший спросонья с зевотой.
? - А это вы, Эразм Петрович. Докладываю! Был еще раз с визитом у Карениных. Вы просили меня уточнить про лошадку, которую этот самый Левин подарил Сереже. Задание выполнил!
? - Ну?
? - Лошадка совсем не пони, - разъяснил Иван Сергеич. - А тульский пряник в виде лошади. И грива в шоколаде. Сережа сказал, что ему очень понравилась…
? - Ну, и для чего ты мне рассказываешь? - с раздражением крикнул в трубку сыщик. Бессонная ночь сказывалась. Голова не работала.
? - Так этот самый господин, оказывается, из Тульской области и приехал в Питер. Катя подтвердила. Даже припомнила, из какого он места. В разговоре с ней он не раз поминал про Ясную Поляну.
? - Ну, ладно, спасибо и на этом.
? Включилась расширенная оперативная память. Приходилось ему бывать в Туле. Выявлял местных коррупционеров, засевших в областном правительстве. По заказу другого коррупционера, засевшего в Москве. Тогда здорово помог тульский осведомитель, как его?.. Имя и отчество такие же, как у непрочитанного в школе графа Толстого. А фамилия являла собой полную противоположность.
? Фанаберия полистал гроссбух, подсвечивая странички фонариком мобильника. Ага, вот он: “Лев Николаевич Худоба”. Адрес, телефон. Еще раз обратиться к нему? Уж наверняка в его досье найдется что-нибудь и на современного Константина Левина. Но жив ли Худоба? Может, давно заказали стреноженные коррупционеры.
? Черный голубь сел на плечо и сказал: “Каррр”. Впрочем, то, наверно, был не голубь, а ручная ворона, улетевшая от хозяев. Сыщик отогнал обнаглевшую птицу и сделал еще один звонок. Отозвался знакомый голос, тихий и осторожный.
? - Мне нужна информация о Константине Левине…
? - Приезжайте! Не телефонный разговор, - ответ краткий, скорый и решительный.
? Придется навестить Худобу. Все ниточки и цепочки оборвались, осталась одна - ведущая в Тулу. А оттуда, может, и в Ясную Поляну, придется заскочить. Окончательное решение принял, когда увидел в расписании, что электричку в сторону Москвы ждать недолго. Ну, а от столицы до Тулы рукой подать.
? Подкралось утро. В зале ожидания - ни души. Только смолил “козью ножку” сторож, расстегнув телогрейку. Час отправления приближался. Но показалось, что станция выпала из времени, и поезда через нее давно не ходят. Фанаберия с беспокойством обратился к невозмутимому старику.
? - Да вы не волновайтесь, - проинформировал тот. - Щас Агафья Андреевна подойдет и откроет кассу… Хотя может и опоздать.
? - Это почему? - нервно спросил Фанаберия.
? И сторож с сочувствием поведал, что она, бедняжка, от зари до зари вкалывает. Её мужик, бывший путевой обходчик, уволился с работы и взялся писать многосерийную эпопею о стрелочных переводах. На его участке их насчитывалась с дюжину, и он о каждой хочет. А почерк у него дюже неразборчивый. Так Агафья Андреевна его писанину расшифровывает и в “компютер” вводит. А он перечитывает, что вышло, и покрикивает: “Не мог я такой ерунды сочинить, ты сама придумала!”
? Всезнающий сторож перезарядил “козью ножку” и заключил:
? - А че не мог-то? Вполне на него похоже. Бутыль-то с малиновой бурдомагой всегда при ем - для вдохновения, - он затянулся, выпустил густую струю дыма. - И малину вить с кустов тоже Агафья Андреевна обирает.
? Фанаберия в пол-уха слушал болтовню сердобольного сторожа, дожидаясь, когда же упомянутая женщина придет и откроет кассу. Подвезло, явилась!.. Но опять незадача. Агафья Андреевна ни в какую не хотела принимать доллары.
? - Мне только рубли велено, - сказала она. - Да и кто их знает, что у вас за фантики, может фальшивые.
? Опять же выручил старик: посоветовал обратиться к начальнику станции. “Франк Маратович с руками оторвет”, - заверил он. И точно, появившийся начальник станции принял в своем кабинете, тщательно исследовал доллары и разменял по текущему курсу, содрав семь процентов за “кассовую операцию”.
? К обеду Фанаберия вышел на перрон Ленинградского вокзала, который из-за неразберихи, царящий в умах наших граждан, так и не переименовали в Петербуржский. Во второй половине дня добрался до Тулы. Сошел на автовокзале вместе со всеми, потоптался, разминая затекшие ноги. Слава богу, прибыл. Как и советует поговорка, не отягощенный ненужным здесь самоваром.
? Без предварительного звонка посетил Худобу. Лев Николаевич впустил, разглядев гостя в дверной глазок. В комнате, освещаемой неярким светом настенного бра, подошел к окну, чуток сдвинул штору и внимательно посмотрел на улицу. Затем направился к столику и надел на голову наушники.
? - Т-с-с, - приставил палец к губам. - Кажется, чисто. Я не настолько состоятельный, чтобы устанавливать на лестничной площадке и в других местах общего пользования видеокамеры, - пояснил он. - Однако микрофон все же наружу вынес.
? - Так я по поводу чего… - начал гость.
? Но хозяин жестом остановил и уничтожил мухобойкой замеченную муху. Затем взял с полки внушительных размеров лупу и стал разглядывать останки насекомого.
? - Проверил, нет ли в ней электронной начинки, - опять доложил, удовлетворившись. - Продолжайте!
? Фанаберия сообщил, что ему нужны сведения о Константине Левине, ранее проживающем в Туле или в Тульской области, предположительно в Ясной Поляне.
? - Нет, он там не проживал, но отношение имеет, - поправил Худоба. - Как же-с, лично знаю, неоднократно пути-дорожки пересекались.
? - Во сколько оцениваете информацию? - без обиняков спросил Фанаберия.
? - Десять рублей за строчку.
? - Ну, вы заломили, - с кривой улыбкой сказал сыщик. - Этому, как его, Акунину и то меньше платят.
? Худоба пожал плечами.
? - По трудам их каждый получит награду свою, - процитировал он. Судя по торжественному тону - из Священного Писания.
? - Ну, хорошо, согласен.
? - Отвернитесь, - попросил хозяин.
? Фанаберия отвернулся. За его спиной раздалось негромкое жужжание, бутафорская стена расползлась, и за ней оказались полки, сплошь от пола до потолка уставленные папками - толстыми и тонкими, красными, синими, зелеными… все цвета радуги присутствовали. Худоба, приподнявшись на цыпочки, снял красную. “Ого! - сразу подумал сыщик. - Чтобы это означало? Преступник особо опасен?”
? - Вот тут все о нем. Всего шесть тысяч сто пятьдесят строчек.
? - Да у меня и денег с собой таких нет! - стушевался гость, в уме перемножив количество строчек на тариф и переведя в рубли.
? - Ну, как знаете. А только уступать я не намерен.
? - А можно мне расписку написать? - Эразм Петрович уже мысленно согласился и на эту дополнительную расстрату. Все-таки тридцать тысяч долларов светит.
? Сговорились. Заполучил папку, открыл и полистал, удостоверившись - внутри не пустые странички. Его насторожило, что на титульном листе стояла другая фамилия, правда, зачеркнутая. И на первых страницах, опять же, речь шла о каком-то Степанчикове.
? - А вы уверены, что вручаете то, что мне нужно?
? - Оно самое, - без капли сомнения подтвердил Худоба. - Это - его настоящая фамилия.
? - Сведения, приводимые вами, вполне достоверны?
? - Спрашиваете, - усмехнулся Худоба. - Даже в ФСБ не брезгуют моей информацией. Сам Дмитрий Севастьяныч захаживает. Впрочем, вы с ним не знакомы, да и надобности вам нет. Здесь не только фактографические данные о Константине Левине, но и его психологический портрет.
? Фанаберия вышел из подъезда обыкновенного девятиэтажного дома, с облегчением вздохнул: “Ну, хоть в Ясную Поляну не придется ехать”. Впечатленный осторожностью Льва Николаевича, осмотрелся по сторонам. Но ничего подозрительного не заметил. Подростки пили крепкое пиво, передавая бутылку из рук в руки, и заедали перчеными сухариками. Голодный, беспризорный пес ловил носом запахи и глядел на них с укоризной, как бы желая сказать: “Что же вы, ребята, несъедобные вещи в пищу употребляете”.