В испуге она отпрянула от стойки и виновато поглядела на меня.
– Я все сейчас уберу, правда. Где у тебя веник, совок? Ты только не волнуйся, – залепетала Элина, собирая землю руками и засыпая ее в уцелевшие горшки.
– Оставь, не надо! Я утром уберу все сам.
– Ты на меня не сердишься? – продолжая грести руками землю, спросила она.
– Если не прекратишь, рассержусь, – пригрозил я и за руку потащил ее в ванную.
Второй раз за ночь пришлось мне отмывать Элину, но теперь заниматься этим было... приятней, что ли? Какое-то новое чувство, неведомое ранее, возникло у меня по отношению к этой девушке, такой беззащитной, немного неуклюжей и, кажется, не очень-то счастливой.
Возвращаясь в гостиную, Элина заметила в одной из комнат старое немецкое пианино.
– Почему ты не сказал, что здесь есть инструмент?
– Да, есть... а что?
– Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано, ты разве не знал?
– Вообще-то нет...
– А можно сыграть? У тебя ноты есть?
– Сыграй, конечно! Вот только ноты вряд ли найду... попробуй что-нибудь по памяти, – предложил я, но тут же пожалел об этом. Может быть, Элина и окончила музыкальную школу, но спьяну и среди ночи ей... не слишком удалось очаровать меня своей игрой.
– Пойдем в гостиную. Уже довольно поздно, ты можешь разбудить соседей. Сыграешь как-нибудь в другой раз, ладно?
– Ладно, веди...
Вся нагая, как булгаковская Маргарита, она встала, подала мне руку и, пошатываясь от усталости, пошла в гостиную. И вдруг бросилась ко мне на шею и громко разрыдалась:
– Другого раза больше не будет, как ты не можешь этого понять?! Никогда!
Я понимал это гораздо лучше, чем она. Попробовал ее утешить, прижал к груди, стал целовать куда-то в длинные растрепанные волосы.
Немного успокоившись, она посмотрела мне в глаза и, всхлипывая, тихо спросила:
– Ты меня совсем не хочешь?
Я не нашелся, что ответить.
– Значит, я приезжала зря...
Я налил ей еще мартини, а в свой бокал плеснул коньяка.
– Кто он?
– Спортсмен, футболист...
– Да, тяжелый случай. И что теперь?
– Теперь? Через несколько часов я стану женой этого человека, которого, может быть, совсем...– она не договорила и снова расплакалась, уткнувшись мне в плечо. – Ты даже не представляешь! Мне придется уехать отсюда, бросить своих родителей, друзей, наш город – всё! И это навсегда! Представляешь, навсегда!
Чтобы унять истерику, я крепко обнял ее и поцеловал в губы...
Когда приехало такси, на улице уже светало.
Да, изнурительным выдался девичник... Интересно, он у всех такой, или это ей так повезло? В наше время подобных мероприятий не устраивали, может быть, и к лучшему.
– Прощай, Элина... счастья тебе.
Я открыл дверцу автомобиля и помог ей сесть.
– Прощай, Гоша, – сказала она и тихо добавила: – Другого раза больше не будет...
* * *
Прошло два года. Жизнь текла своим чередом, коммерция кое-как продвигалась, давая нам возможность время от времени «щупать курочек». И вот сидим мы снова в сауне, потягиваем пиво и ждем девиц.
– А кто хоть будет, ты их знаешь? – спросил я Артура.
– Не-а, мне их телефон кум дал, сказал, что очень даже ничего...
Внезапно в дверь апартаментов постучали. Вошла банщица и следом за ней еще две девушки – высокая блондинка и брюнетка чуть пониже. Артур бросился их встречать, а я так и остался неподвижно сидеть в кресле. Я не мог поверить своим глазам: это была она.
В ту же секунду в голове моей пронесся вихрь воспоминаний, и только одна фраза никак не вылетала из нее. Она вертелась, будто старая заевшая пластинка, повторяясь вновь и вновь: «Другого раза больше не будет...»
Любовь по расчету
Недалеко от центра нашего городка рядом с новыми девятиэтажными домами был овраг. В глубине его еще мальчишками играли мы в индейцев, забивали трубку мира и впервые в жизни пробовали пиво. В том месте, где овраг расширялся и подходил к дороге, сколько себя помню, стоял пивной ларек, служивший местным очагом культуры. В советское время очередь в подобные заведения не иссякала никогда и соперничала разве что с очередью в универмаг, когда там «выбрасывали» югославские сапоги.
Шло время. Неожиданно случилась перестройка, которая расшевелила наше застойное болото и круто изменила жизнь ларька. Он будто встрепенулся весь, помолодел, подкрасился и даже обзавелся открытой площадкой. Но главные изменения произошли внутри. Новый хозяин решил, что можно извлечь дополнительную прибыль, продавая не только пиво, но и шашлык. Да-да, обыкновенный шашлык. Но в этом месте он был не совсем обычным: хозяин лично выбирал мясо и пристально следил за всем процессом, поэтому шашлык получался просто сказочный!
Слава о новом месте общепита ширилась, и уже не только из окрестных домов, но и из дальних районов города стали подтягиваться гурманы. Вскоре обычный пивной ларек стал популярным кафе, через несколько лет он был уже модным рестораном, а потом и вовсе превратился в шикарный клуб, объединяющий в себе казино, боулинг, сауну и много чего еще. При ресторане была оборудована летняя площадка с восхитительным ландшафтным дизайном: столики друг от друга отделял лабиринт из экзотических растений, в искусственном озере плавали рыбки и бил фонтан, а на сцене по вечерам играла живая музыка. Летняя площадка занимала часть того самого яра, на краю которого когда-то стоял пивной ларек. Через время на оставшейся его части были построены жилые дома, офисные здания, фитнес-центр и как бы в память о ларьке – современный пивной ресторан.
Мы с Артуром частенько посещали это место, знакомое нам с детства, тем более что хозяин его был старым другом Артура. Вот и сейчас, теплым летним вечером, решили отдохнуть здесь и поболтать на свежем воздухе о жизни.
Наши разговоры, с чего бы они ни начинались, обычно скатывались к одной, волнующей нас теме – к женщинам. Самое удивительное, что с возрастом эта тема не становилась менее актуальной. Так и теперь, едва дождавшись принесенного официантом пива, мой приятель стал жаловаться на жизнь:
– Не понимаю, почему это женщины вдруг перестали нас любить? Я не о женах, они-то любят... я о посторонних женщинах. Мы с тобой – состоятельные люди, обедаем в хороших ресторанах, ездим на дорогих авто... А ведь раньше нас и на жигулях любили!
– Ну, во-первых, раньше – это много лет назад, – попробовал объяснить Артуру свой взгляд на вещи, – а во-вторых, чтобы женщины нас любили, может, стоит попробовать... полюбить их?
– Скажешь такое! Как это попробовать? Любовь – штука тонкая, появляется неведомо откуда и неведомо куда уходит... через время. Это брак бывает по расчету, а любви по расчету быть не может.
– И все же... если есть такая установка, то можно полюбить и по расчету, – ответил я и рассказал приятелю одну историю.
* * *
Была у меня женщина – посторонняя и к тому же замужняя. Встречались мы с ней несколько лет, находя в этом своеобразную отдушину, позволявшую на пару часов в неделю забывать о семейной рутине. Причем о разрыве брачных уз не то что речь не шла, но даже мысли такой у нас не возникало: правильный адюльтер, как по мне, лишь укрепляет брак. Однако рано или поздно все заканчивается. Так и нашей связи подошел конец. Пусть тяжело и не с первого раза, но мы расстались, и глубоко внутри осталась пустота, которую хотелось чем-нибудь заполнить, вернее кем...
Не секрет, что в наше время легче всего познакомиться в сети. Зарегистрировавшись на одном известном сайте, я через пару недель нашел то, что искал. Это была высокая стройная блондинка с необычайно красивым лицом, над которым, правда, поработал визажист, фотохудожник и фотошоп. Но снимки получились такие, за которые не стыдно было бы любому глянцу! В ее галерее были и любительские фото, которые немного «приземляли» девушку, но это даже к лучшему: зачем мне небожители? мне по душе земное. Впрочем, и на обычных фотографиях она была на удивление хороша, и главное, пускай не сразу, но все же согласилась со мной встретиться.
Как сейчас помню: жаркий августовский день, небольшая улочка в центре города и она – в коротком белом платье и с волосами цвета льна, что разлетелись от внезапного порыва ветра. Несмотря на свой рост, она была еще и на высоких каблуках! а ее платье чуть только прикрывало длинные загорелые ноги. Но более всего меня поразила ее улыбка – застенчивая и чуть наивная, которую никак не ожидал увидеть на устах такой красотки.
Прелестное создание звали Машей. Правда, это было не настоящее имя, а только ник в сети. Настоящее я узнал несколько позже, но, честно говоря, мне больше нравилось называть ее именно Машей. Ей было тридцать – идеальный возраст для женщины, когда тараканы в голове уже угомонились, когда ты знаешь как себя подать и что надеть, какой тебе идет макияж, прическа и при этом ты еще довольно молода и привлекательна.
Признаюсь, я был готов влюбиться, но не думал, что это произойдет так скоро. Мне даже кажется, что никакой другой любви, кроме как с первого взгляда, и не бывает в жизни. Во всяком случае, в моей. И еще: я не люблю и не умею делать комплименты. Всегда считал их чем-то лицемерным и фальшивым, но только не тогда. За время наших встреч я наговорил ей больше комплиментов, чем смог раздать за остальную свою жизнь.
В школе Маша была отличницей, да и сейчас для девушки с ее внешними данными много читала, красиво объяснялась и грамотно писала – немаловажный бонус. Еще один приятный бонус – отсутствие мужа, которого она выгнала, поскольку тот оказался неудачником и не оправдал надежд. Муж хоть и исчез из ее жизни, но успел оставить ей двоих детей. Вот этот бонус был уже не столь приятным, хотя какое мне до них дело? Меня интересовала лишь она! А вот ее заботил поиск нового, на этот раз состоявшегося и состоятельного супруга.
О том, что женат, я скромно умолчал. Выходит, обманул. Но спроси она – сразу бы признался! Однако она не спрашивала... Известно, что на лжи отношений не построишь, даже таких эфемерных, какие строил я. Но и правда тоже мало кому интересна, она и так достала всех в реальной жизни. Женщина от вас ждет сказку, в которой будет всё: и безумная любовь, и дорогие подарки, и тропические острова... Я ей ничего не обещал. Я вообще никому ничего не обещаю... ну почти. А если вдруг пообещаю что-то – в лепешку разобьюсь, но выполню. Хотя где-то читал буквально следующее: не бойтесь обещать женщине, даже если эти обещания никогда не исполнятся – она живет ими. И ведь правда! Даже если вы физически не можете наобещать с три короба, а потом легко обо всем забыть, то хоть видом своим подайте надежду – женщина додумает и приукрасит всё сама.
Однажды днем гуляли в парке. Вдруг Маша заглянула мне в глаза и тихо сказала:
– Как бы я хотела, чтобы это оказалось правдой...
Я внимательно посмотрел на нее и, разумеется, не стал спрашивать, о чем она. Я все прекрасно понимал, однако не спешил давать ответы, не дождавшись от нее вопросов. Ведь на прямой вопрос должен прозвучать прямой ответ, который часто и боится услышать женщина. Она сама как можно дольше будет откладывать эти вопросы, чтоб не разрушить свою сказку.
А сказка и в самом деле обещала быть волшебной. На шикарном автомобиле я катал ее по лучшим ресторанам, смотрел влюбленными глазами и говорил красивые слова. Причем делал это искренне, не думая о переводе наших отношений в иную, горизонтальную плоскость. Я ловил себя на мысли, что хочу просто сидеть и любоваться ею, и нет никакого желания заниматься с ней любовью – какие-то удивительные, не свойственные мне платонические отношения. Быть может, Машу это тоже подкупало.
Недели две подряд мы проводили с ней все вечера. За это время она так и не решилась спросить, куда я уезжаю на ночь и есть ли у меня семья. Веря в придуманную сказку, Маша не хотела больше ничего знать. Но рано или поздно все должно было открыться.
Как-то вечером сидели в клубе и слушали джаз. Маша пила белое вино, а я облизывался, был за рулем. Ведущие устроили какой-то конкурс, она победила и выиграла бутылку шампанского. А я тем временем достал из кармана небольшой сувенир. Накануне был на ярмарке, где кузнецы ударом молота чеканили памятные монеты. Вот эту монетку, правда в футляре для ювелирных украшений, я ей и преподнес. Маша тут же открыла футляр и... кольца там не обнаружила! Представляю, какая буря пронеслась у нее внутри. Да и я хорош: нашел, с чем шутить!
За несколько минут Маша выпила призовую бутылку, и я повез ее домой. Под домом долго сидели в машине, не в силах распрощаться. И тут я не выдержал и рассказал ей все. В ту же секунду глаза ее наполнились слезами. Была в них и обида, и мучительная горечь, и даже злость, причем не на меня, а на себя, дуру, которая насочиняла все сама, и это все в одно мгновение рассыпалось...
Одно меня удивило, как быстро Маша справилась со своими чувствами. Она вообще никогда не позволяла разыгрываться эмоциям – ни положительным, чтоб не спугнуть удачу, ни отрицательным, как в этот раз.
Посидев еще немного, мы расстались. Я думал, навсегда.
После всего, что случилось, я, разумеется, ей больше не звонил и не писал, хотя тянуло очень: за эти две недели мы успели прорасти друг в друга, и слишком больно было по живому рвать.
И вдруг на третий день приходит смс-ка от нее: «Привет». Не надо говорить, что я был без ума от счастья! Мы вновь стали встречаться, и первым делом я спросил:
– Ну почему? Я просто не понимаю, почему ты со мной? Шансов стать моей женой у тебя нет, как нет их ни у какой другой женщины... Да, мне хорошо с тобой, но свою жизнь менять я не намерен.
– Знаешь... мне тебя очень не хватало. Привыкла к тебе, что ли... за эти две недели.
– А как же поиски супруга? Неужели оставишь?
– Пока что да...
– Ты это... не теряй времени, ищи. Пока не найдешь, мы будем вместе...
– Нет, Гоша. Я не могу, испытывая чувства к одному мужчине, всерьез общаться с другими. Поэтому... когда расстанемся совсем, тогда и продолжу... искать.
Месяц спустя мы вдвоем отправились в Крым. Маша категорически не хотела ехать, и мне стоило большого труда уговорить ее.
– Всего на несколько дней! Ты только представь: бархатный сезон, полупустые пляжи, теплое море и ласковое сентябрьское солнце!
– Представляю, но не хочу.
– Ну хотя бы в качестве подарка на мой день рождения!
– Подарить тебе себя? – усмехнулась Маша и уже серьезно добавила: – Я ведь не вещь...
– Не вещь, но именно тебя мне не хватает, и... я люблю тебя.
– Нет, Гоша, это не любовь. В лучшем случае влюбленность.
– А что тогда, по-твоему, любовь?
– Любовь – это как у тебя с женой. Любовь – это желание состариться вместе.
«Что-то подобное я уже читал... кажется, у Ремарка», – подумал я.
– О старости мне еще рано беспокоиться, а тебе так и подавно, – ответил Маше и сделал вид, что обиделся.
– Ладно, поехали, – неожиданно согласилась она.
К обеду следующего дня мы были уже в Коктебеле. Поселились в лучшей гостинице и, не теряя ни минуты, бросились к морю. Я прихватил фотоаппарат, намереваясь в лучах заходящего солнца поймать классные кадры: мягкий свет, яркие краски и такая модель!
Забрались на холм Юнге, с которого открывался замечательный вид на мыс Хамелеон. На фоне его я и снимал Машу. Вообще-то она любила фотографироваться, но один момент меня слегка смущал. Я всё пытался добиться от нее улыбки как на глянце – стандартно-красивой, чуть отстраненной и даже надменной. Она же улыбалась мило и непосредственно, но, на мой взгляд, слишком просто. Я ее мучил, она обижалась, но поругаться из-за этого нам не удалось.
В отель возвращались, когда уже стемнело. Набережная Коктебеля имеет удивительное свойство заполняться людьми ближе к вечеру. Особенно это заметно в бархатный сезон, когда мамочки с детьми разъехались по городам, а их место заняли богемные пары в вечерних туалетах и шумные компании бродячих музыкантов и поэтов. Разумеется, хиппи, растаманы и бомжи тоже никуда не делись. В сентябре, как и в другое время года, они составляют самую многочисленную и колоритную часть коктебельской тусовки.