– Проходи Сережа, – услужливо произнесла Алена, – тебя уже ждут.
– Чего бы это вдруг? – подумал Сергей, – обычно Алена уходит раньше девяти часов, а сегодня здесь еще.
Сергей разулся в прихожей и прошел в гостиную. На диване сидел Петр Григорьевич и читал газету «Правда», увидев прибывшего Сергея, он отложил ее в сторону и поднялся во весь рост.
– Красноармеец Дементьев из отпуска вернулся! – доложил вытянувшийся в струнку Сергей.
– Вольно! – шутливо скомандовал Кулешов и, обращаясь к горничной, крикнул, – Алена, подавай ужин!
– Здравствуйте Сережа! – приветствовала парня вошедшая в гостиную супруга командарма Елизавета Петровна.
– Мы сегодня еще не ужинали, – сказал Кулешов, – ждем тебя! Молодец, что вернулся к 22-00, как я тебе и приказывал. Это радует, из тебя получился исполнительный вояка….
Далее, как обычно последовал ужин и дежурные вопросы Петра Григорьевича и его жены – здорова ли мама, как поживают родственники? После первой выпитой рюмки коньяка, Елизавета Петровна, как по команде удалилась к себе. Сергей обратил внимание, что Алена не спешила домой, как раньше. Обычно она убирала со стола остатки ужина на следующее утро, а сегодня спокойно ждала на кухне его окончания. Кулешов, заметив удивление на лице Сергея, объяснил, что горничная теперь живет у них и ночует в одной из гостевых спален. Ее переезд к Кулешовым на постоянное место жительства был продиктован безопасностью Алены. Однажды возвращаясь к себе, домой поздно ночью на нее напали бандиты, вооруженные ножами и ограбили женщину.
Денег горничная с собой не носила, поэтому забрали новое демисезонное пальто, сумочку и дорогие сережки. В Ростове такие грабежи происходят повседневно, не случайно в воровском мире город называют "Ростов-папа". Сергей рассказал командарму о смешном случае, произошедшем в трамвае, когда он ехал от железнодорожного вокзала в поселок Октябрьской революции. Кулешов долго смеялся и предложил выпить еще по одной. Затем вылез из-за стола, достал из секретера какие-то бумаги и демонстративно положил их перед Сергеем.
– На, это тебе! – сказал Петр Григорьевич, – приказ о твоем переводе в другую дивизию на должность адъютанта начдива Кожевникова и билет на поезд до Таганрога.
– Я уже не вернусь в Батайск? – растерянно спросил Сергей, – там ведь назначили нового начдива….
– Верно, Сережа! – согласился Кулешов, – но тот человек наш, надежный и проверенный, а вот начдив 89-й стрелковой дивизии личность еще та! За ним в первую очередь контроль нужен, иначе скользкий он, как уж….
– Петр Григорьевич, – обратился Сергей к Кулешову, – так ведь Вы сказали, что мы с Вами предотвратили смещение товарища Сталина оппозицией…. Выходит, что нет?
– Предотвратили, Сережа, – согласился Кулешов, – но эти деятели затаились до лучших времен, несмотря, что их выдвиженец Киров отказался, они ждут подходящего момента!
– Так чего же ждет товарищ Сталин? – в недоумении воскликнул Сергей, – к стенке всех разом!
– Правильно, мой мальчик, – похвалил его Кулешов – этим сейчас и занимается товарищ Ягода. В июле был образован НКВД СССР и его Главное управление государственной безопасности ГУГБ, которое и возглавил Генрих. Его задача в том и состоит, чтобы подготовить главный удар по уничтожению оппозиции, пытавшейся отстранить товарища Сталина на XVII съезде партии. Это задача номер один!
– А задача номер два? – вырвалось у Сергея, – ведь нельзя же оставлять в армии тех командиров, кто должен был поддержать оппозицию съезда! Нужно хотя бы знать, кто они….
– Но это мы уже знаем, – сказал Кулешов, – теперь нужно держать их под контролем!
– А куда делся прежний мой командир дивизии? – поинтересовался Сергей.
– Его и комиссара перевели служить в Сибирь, – ответил Кулешов, – пусть охолонут малость….
– Так ведь к стенке нужно было поставить! – воинствовал выпивший парень, – чего их тасовать, расстреливать и дело с концом….
– Нельзя пока, – ответил Кулешов, закусывая выпитый коньяк шоколадкой, – нужно подготовиться к нанесению главного удара. На ХVII съезде образовался нелегальный блок, состоявший, в основном, из секретарей обкомов и ЦК национальных компартий и, к сожалению, это гораздо больше половины партийных руководителей страны. То же самое и в армии, которую никак нельзя «обезглавить наполовину». Но ясно одно – промедление смерти подобно, иначе наступит крах государственности СССР. Интересы товарища Сталина, быстрая индустриализация и перевооружение армии, являются национальными интересами страны в связи возникающей новой угрозой – фашистской Германией, начавшей ускоренную подготовку к реваншу за поражение в Первой мировой войне. Пришедший к власти Гитлер открыто говорит о «борьбе с коммунистической угрозой» и уже приступил к милитаризации страны.
Так вот эти объединившиеся на съезде умники до сих пор вынашивают идею мировой революции Троцкого, они уверены, что если Германия нападет на СССР, то в ней самой произойдет пролетарская революция. Нужно всего лишь объяснить обманутым немецким рабочим и крестьянам интернациональную идею классовой борьбы, и они повернут оружие против Гитлера. Утопия чистой воды! Романтики хреновы! Товарищу Сталину уже видно, как Гитлер через идею нацизма объединил немецкий народ, возбудил у него колоссальный энтузиазм и невиданную энергию. Это является лучшим доказательством, что интернациональная идея терпит поражение при столкновении с национальной. Гитлер не скрывает, что готов поработить весь мир для блага немцев и внушил им, что они – будущие хозяева мира! Остановить его – историческая миссия товарища Сталина! А теперь, представь, Сергей, что к руководству нашей партии и страны придет так называемая оппозиция! Они люди, оторванные от реальности, мыслящие одними догмами и неспособные ни на что неудачники и бездари! Такое руководство сохранять нельзя, его нужно ликвидировать, иначе они продолжат борьбу за власть, чем и будут мешать выполнению исторической миссии товарищем Сталиным!
– Я хоть и не все понимаю, о чем Вы говорите, – молвил уже захмелевший Сергей, – но твердо знаю, что Вы говорите истину! Я предан Вам и выполню все, что нужно, лишь бы помогать Вам и товарищу Сталину.
– Теперь скажу о тех, кто хотел поддержать оппозицию в армии, – продолжил Кулешов, – это в первую очередь заместитель наркома по военным и морским делам Тухачевский! Ему удалось склонить на свою сторону многих командующих военными округами и отдельных начдивов, но он такой же неудачник, как и вся эта, так называемая оппозиция! Чего только стоит его выражение о фронтах Первой мировой войны, протяженностью в сотни тысяч километров! Он не знает географии и арифметики, если говорит о такой колоссальной цифре.
Тухачевский и раньше блистал одной революционной фразеологией, а не военными победами. Достаточно только вспомнить, как он подавлял тамбовский мятеж. Против плохо вооруженных повстанцев Тухачевский ввел части регулярной армии, укомплектованные бронетехникой и авиацией, поддерживающиеся различными вспомогательными подразделениями типа ЧОНов. Несчастных крестьян даже травили газами. И, тем не менее, первый натиск на восставших не удался, победа была одержана лишь со второго раза. Хотя о победе Тухачевского тут можно говорить лишь с очень большой долей условности – тамбовских повстанцев только рассредоточили и вытеснили в соседние губернии, где их добили уже совсем другие. Об этом не помнят сегодня, почти не обращают внимания, но факт остается таковым – тамбовский мятеж так и не был подавлен Тухачевским.
Еще более крупно этот деятель облажался во время советско-польской войны 1920 года. Будучи командующим Западным фронтом, он крайне неумело использовал резервы и не согласовывал свои действия с командованием Юго-Западного фронта. Тухачевский слишком зарвался в своем стремительном наступлении на Варшаву, что и стало причиной поражения в этой войне. В результате страна потеряла рад своих западных территорий, а 50 тысяч красноармейцев попали в польский плен, где их тиранили самым злодейским образом – почти никто из пленных домой так и не вернулся.
Заведуя обеспечением РККА вооружениями, Тухачевский также оказался не на высоте. Например, он всячески препятствует внедрению в армию минометов, называя их «суррогатом» артиллерии. В планах перевооружения на вторую пятилетку производство минометов попросту не предусмотрели – вместо них «военный гений» предложил использовать пехотные мортиры, которые никто даже не пытался еще конструировать. В 1931 году он совершенно необоснованно ликвидировал заказ на 37-мм противотанковую пушку, ничего не предложив взамен. Тухачевский недооценивает роль автоматического оружия, в названном мной плане во второй пятилетке заказано всего 300 пистолетов-пулеметов для начальствующего состава. Недооценивается этим «гением» и разработка так называемых реактивных снарядов, им он предпочитает безоткатную артиллерию.
Между прочим, именно Тухачевский разработал вредную идею «ответного удара», которая нацеливает Красную армию больше на наступление, чем на оборону. А мне, как военному специалисту с дореволюционным стажем, очевидно, что для РККА сегодня более предпочтительна идея стратегической обороны. Наступательный синдром, порождаемый Тухачевским, вреден для красных командиров всех рангов. Он аналогичен гитлеровскому реваншу за поражение в Первой мировой войне!
Вообще, выдвиженцы времен гражданской войны, это назначенцы Троцкого, занявшие высокие посты в РККА. Они пользы для вооруженных сил принести не могут. Воевали они в Гражданскую храбро, но из рук вон плохо. Деникин наступал на Москву, имея соотношения четыре к одному – не в свою пользу. И он почти взял столицу, помешали ему махновские бандиты, ударившие в тыл белым по договоренности с нашим штабом. «Выезжали» такие «тухачевские» на трех вещах – энтузиазме, репрессиях и опыте спецов из царской армии. Именно последние и привели вооруженные силы СССР в Божеский вид, если только так можно выразиться.
И какую же они получили благодарность? Их в большинстве репрессировали, а оставшихся уволили из рядов армии. Именно эти чистки, прошедшие в 20-е годы и вымывшие из армии около 40 тысяч великолепных специалистов с дореволюционным стажем ослабили Красную армию. Некоторые из этих спецов были репрессированы именно потому, что осмелились спорить с «великим» Тухачевским. В этом плане весьма показательна судьба профессора Военно-морской академии и начальника учебно-строевого управления Военно-морских сил РККА М. А. Петрова. Будучи в первой половине 20-х годов начальником ВМА этот специалист с дореволюционным стажем фактически спас академию, вернув ей былой престиж. Казалось бы, его заслуги перед новой властью неоценимы. Но в 1928 году на заседании Реввоенсовета профессор имел несчастье не согласиться с Тухачевским. А «великий стратег» и сейчас считает, что СССР является континентальной державой и большой флот ей не нужен. А теперь представь, Сергей, если наркомом обороны станет этот бездарь Тухачевский? К бабке не ходи, с ним мы проиграем любую войну!
– Тем более медлить нельзя! – возмущался уже порядком захмелевший Сергей, – всех нужно арестовать немедленно! Если они придут к власти, то расстреляют всех сторонников товарища Сталина и его самого….
– В этом нет сомнений, но товарищ Сталин не дурнее нас с тобой, – успокоил парня Кулешов, – товарищ Сталин стратег и знает что делает! Пусть эта кодла расслабится и договаривается, не подозревая, что все это происходит под нашим контролем! А нам с тобой нужно четко выполнять установку вождя, передаваемую мне через Семена Михайловича Буденного. Завтра поедешь в Таганрог и продолжишь службу адъютантом у начдива Кожевникова. И помни – или мы их или они нас! С тобой будет контактировать сотрудник ГУГБ Мелькин, а два раза в месяц, я буду приезжать и забирать тебя к себе, как было раньше….
– Кто такой этот Мелькин? – спросил Сергей, – и что значит контактировать?
– Официально он личный водитель начдива Кожевникова, – инструктировал Кулешов, – тебе нужно подружиться с ним так, чтобы об этом знал Кожевников. Это не вызовет у него подозрений, когда ты часто будешь встречаться с его водителем. Ты должен передавать ему всю личную переписку начдива, он будет ее читать, копировать и пересылать в ГУГБ. Проживает он на отдельной квартире при дивизионном гараже и у него достаточно времени на эту работу. После снятия копий, Мелькин снова запечатает конверты и передаст тебе, а ты, как положено, отдаешь их начдиву. То же самое и с исходящей перепиской….
– А если Кожевников заподозрит, что письма были вскрыты? – спросил Сергей.
– Мелькин достаточно обучен этому ремеслу, – успокоил Кулешов, – ты за его работу не волнуйся, он опытный контрразведчик. Его внедрили к Кожевникову шофером еще с одной целью – отслеживать личные контакты начдива, куда ездит, с кем встречается? Мелькин будет готовить для меня отчеты о проделанной работе и к моему приезду передавать тебе. Я буду дома знакомиться с ними и лично контролировать его работу, а в экстренных случаях могу отдать приказ на арест Кожевникова…. Ты готов выполнять такую работу, Сережа?
– Готов! – воодушевленно выпалил Сергей, – я сделаю всё, что понадобиться для уничтожения врагов товарища Сталина!
Уже к вечеру следующего дня Сергей передал Кожевникову приказ о его назначении адъютантом и познакомился с водителем Мелькиным. Начдив, мужчина примерно сорока лет возрастом, с красивыми усиками и холеным лицом был не похож на командира дивизии. Его можно было представить с такой внешностью только «штабной крысой», жаждущей карьеры. Он внимательно посмотрел на Сергея и еще раз прочел приказ.
– Красноармеец Дементьев, а ты и вправду племянник командарма Кулешова? – непонятно почему спросил начдив.
– Так точно, товарищ начальник дивизии, – рапортовал Сергей, – самая что ни на есть правда!
– Понятно! – задумчиво произнес Кожевников, – родственнику командарма не по рангу служить рядовым красноармейцем. …Ну, что ж приступайте к своим обязанностям, – и крикнул, чтобы его услышал водитель, сидящий в приемной – Олег, проведи красноармейца Дементьева в казарму и покажи ему его место. Хотя он и племянник командарма, но жить придется в общей казарме….
В кабинет вошел водитель Олег, мужчина тридцатилетнего возраста в форме красноармейца, с добрым лицом и карими глазами. Он, вытянувшись по стойке смирно, доложился начдиву и многозначительно улыбнулся Сергею. Когда они вышли на улицу и удалились от здания штаба, Олег протянул руку Сергею и пристально посмотрел ему в глаза.
– Будем знакомы! – сказал Олег, – нам придется с завтрашнего дня включиться в работу. Я давно ждал тебя, нам пора действовать, так как с меня мое начальство требует уже отчета. Ты проинструктирован о смысле нашего сотрудничества?
– Да, конечно, – ответил Сергей, – товарищ командарм вчера проинструктировал меня в полном объеме.
– Вот и хорошо, – заметил Олег, – о нашем знакомстве и моей личной симпатии к тебе я сегодня, как бы, между прочим, расскажу Кожевникову. Попрошу его о предоставлении тебе увольнительной, чтобы показать Таганрог. Об этом вроде бы ты попросил меня сейчас….
– Я понял, – ответил Сергей, – мне бы и вправду хотелось бы пройтись по городу, посмотреть порт и другие известные места.
Уже на следующий день Сергей приступил к службе и незаметно спрятал в потайной карман шинели несколько личных писем начдиву. В журнале регистрации входящей корреспонденции он не записал их получение, это следовало сделать завтра, когда Олег вернет письма, предварительно скопировав их. Начдив после обеда объявил Сергею, что выполняет его «просьбу», и он может отправляться после службы на экскурсию по городу.
Вечером Олег отвез начдива домой и вернулся к въезду в казарменный городок, где его ждал Сергей. Они вместе поехали к порту, якобы на экскурсию, но "начал барахлить мотор" и Олег подрулил к дивизионным гаражам. Пока механик досконально проверял двигатель, Олег ушел к себе в комнату и спустя час вернулся, весело подмигнув Сергею. "Мотор оказался исправным" и новоиспеченные друзья поехали в порт. Было уже темно, когда, Олег, остановившись у причала, передал письма Сергею. Тот взял их и внимательно осмотрел в освещенном салоне, конверты были опечатаны, как прежде, сургучом. Не имелось малейших следов, что они были вскрыты и вновь запечатаны.