Annotation
Фрейдзон Игорь Леонидович
Фрейдзон Игорь Леонидович
Четырнадцать ночей длиною в жизнь
ВСТУПЛЕНИЕ
Неужели вы ни разу не задумывались, что для вас важнее - день или ночь?
Днем мы работаем, воспитываем детей, продаем и покупаем - много разных дел у нас днем.
День мы посвящаем людям, с которыми постоянно сталкиваемся. Мы с ними ссоримся и миримся, встречаемся и расстаемся, мы с ними разговариваем или проходим мимо. Мы многих людей знаем, но больше тех, с кем совершенно не знакомы .
Конечно, я не все смог вспомнить, чему мы посвящаем день, но каждый вправе добавить от себя, как и с кем он проводит светлую часть суток.
Давайте поговорим о ночи.
Мы приходим вечером с работы домой. Нас встречает дома вкусный запах приготовленного женой ужина. Вокруг суетятся маленькие дети и ждут нашего к ним внимания. Они могут рассказать не спеша о своих проблемах и успехах.
Конечно, как о светлом времени суток, так и о темном всего не расскажешь.
Во-первых, что-нибудь упустишь.
Во-вторых, у каждого свои дела в дневное и ночное время.
Я не знаю, начиная эту работу, каким будет произведение , но знаю кому оно будет посвящено.
Не нужно искать здесь правду и только правду, это художественное произведение на основе жизненного пути одной женщины.
Я с трепетом в душе приступаю к этому рассказу. Наступило у меня такое настроение или душевное состояние, что не написать об этом я не могу.
ПЕРВАЯ НОЧЬ
Небольшой поселок в Литве. В маленькие окошки деревянного дома заглянула луна.
-Хая, ты посмотри какая дивная сегодня ночь. Когда я вижу эти звезды, то вспоминаю нашу первую брачную ночь. Ты хочешь, любимая, я тебе расскажу, как все это происходило?
- Спасибо, Моисей, ты мне часто рассказывал про это, а я хочу тебе рассказать о недавней нашей ночи.
- Так расскажи, дорогая моя жена. Я готов слушать тебя днем и ночью. И так бесконечно. Днем я работаю, но все равно вспоминаю прошедшую ночь, все наши ночи. Я помню каждую из них, потому что они были прекрасны и каждая из них отличалась от другой своим разнообразием.
- Ты прав, мой родной муж, поэтому у нас двенадцать детей...
- А каких детей? Это настоящие наши бриллианты.
- Ты так говоришь, как будто видел настоящие бриллианты.
- Я не видел бриллианты? Я обладаю самым ценным, что может быть на этом свете - тобой, моя Хая. Что могут стоить все бриллианты мира по сравнению с тобой.
- Моше, умеешь ты зубы заговаривать, - улыбаясь в темноте, сказала женщина, - но слушай дорогой мой, не пора ли нам остепениться.
- А что случилось, родная моя?
- Ты еще спрашиваешь?! - укоризненно произнесла женщина.
Она взяла его тяжелую, натруженную, шершавую, всю в твердых мозолях руку и положила себе на живот.
- Теперь понимаешь?
- Нет, пока ничего не понимаю.
- Моше, я жду ребенка.
-Как это? Ты же говорила мне, что больше такого быть не может.
- Я тоже так думала, но вот...
- Может ты заболела? Может тебе надо обратиться к нашему доктору Вэлвэлу?
- Была я у него, только зря деньги заплатила.
- Что он сказал?
- Сказал то, о чем я знала задолго до визита к нему. Моше, это у нас не первый ребенок, а тринадцатый будет. И ты считаешь, я хуже доктора знаю, что такое беременность?
- Хая, какое счастье нас ожидает! Еще один ребенок! Я сейчас брошусь в танцы!
- Тише сумасшедший, ты разбудишь детей.
- За такую новость, я готов разбудить все местечко и закричать им всем на зависть, а кому-то и на радость, что Моше и Хая самые счастливые люди на свете и у них скоро появится еще один сын.
- Какой сын, что ты мелешь? Доченька у нас будет, я точно знаю и имя ей придумала.
- Какое?
- Фрида.
Он начал ласкать свою жену.
- Моше, ты снова? Когда уже угомонишься?
- Никогда, тем более сейчас уже можно себе позволить все.
- Можно подумать, когда-нибудь тебя что-то сдерживало.
Они самозабвенно, забыв все на свете, чувствуя и понимая, только друг друга, предались любви.
Этому посвящено много музыки и стихов и в прозе пытались описать все это, но никому никогда это не удалось донести с точностью все то наслаждение, которое дарит любовь и ее физическое воплощение.
А потом Моше лежал на спине, нежно гладил Хаю по чуть выпирающему животу и уже начавшую полнеть грудь и повторял с улыбкой одно и тоже
- У меня будет дочь, Фрида. Моя Хая никогда не ошибается. Фрида!
ВТОРАЯ НОЧЬ
Ночь вступила в свои права. Небо было темное. Ни одной звезды не проглядывало сквозь облака. Моросил противный холодный дождь и продувал все на свете пронизывающий ветер.
Мужчина с трудом поднялся с земли. Одной рукой он держался за грудь, из которой вырывался тяжелый хриплый кашель.
Он огляделся кругом и подошел к женщине, лежащей невдалеке.
- Хая, родная моя, милая, поднимайся. Земля холодная, смотри простудишься и Фриду нашу застудишь. Поднимайся. Давай я тебе помогу.
Он пытался растормошить женщину, но у него ничего не получалось. По щекам его лились слезы и он непрерывно кашлял.
Он попытался поднять ее на руки, но и это у него не получилось. Тогда он сел на землю рядом с ней, согнул ноги в коленях, положил на них голову и сказал.
- Хая, родная моя, мое место всегда было рядом с тобой. Если ты умерла, то и мне не жить.
- Моше, что это было? - вдруг спросила женщина, лежащая на земле.
- Мы сейчас поднимемся и зайдем в дом, а потом я тебе все расскажу. Зачем ты встала на пути у этого казака, ну ударил бы он меня еще один раз, что случилось бы? Эх ты, неразумная женщина, тебе надо Фриду беречь. Давай, поднимайся, я тебе помогу.
Он пытался снова и снова ее поднять, она помогала как могла, но у них ничего не получалось.
Моше взял ее подмышки и попробовал волочь по земле по направлению к их дому, но ему без помощи и это было сделать трудно, он останавливался на каждом шагу и откашливался, а отплевываясь, при этом у него изо рта шла кровавая слюна. Но он не обращал на это внимания, главное как можно быстрее затащить жену в дом.
- Моше, я не чувствую ног, я не могу тебе помочь, плача, оправдывалась Хая.
- Ничего, родная, потерпи немножко, осталось совсем чуть-чуть.
Она помогала ему , отталкиваясь руками от земли. Вот так очень медленно и тяжело, но они оказались в доме.
А там весь пол был покрыт пухом и перьями от вспоротых подушек и одеял. На полу валялась битая посуда и сломанная мебель.
- Моше, что мы им плохого сделали? Ты постоянно им наливал водку, нужны были деньги, мы из последнего им давали в долг, который они никогда не возвращали. Что мы им сделали?
- Мы - евреи, вот поэтому виноваты. Мы виноваты, что живы. Мы виноваты, что наши дети ходят чистыми. Мы виноваты, что наши дети умеют читать и писать. А еще мы виноваты, потому что умеем любить наших женщин и детей. А главное мы виноваты в том, что любим и ценим нашу жизнь.
Он поднял ее и уложил на единственную уцелевшую железную кровать.
- Я пойду за доктором, а ты полежи тихонько. Я скоро вернусь.
Он вышел из дома и побрел, бежать он не мог, за доктором в соседний городок Утена.
*****
- Доктор, помогите моей жене. Только у меня нет сейчас денег, но я отработаю. Обязательно отработаю, вы не сомневайтесь в этом, очень вас прошу, помогите моей Хае.
- Успокойтесь, Моше. Сейчас нам с вами надо думать как помочь вашей жене, а не о том, чем и как вы будете со мной рассчитываться. Подождите, я уже сказал конюху, запрягать лошадь.
Они ехали в местечко, а Моше по дороге рассказывал, что с ними случилось.
- Издалека Хая увидела казаков и приказала взрослым детям, а в первую очередь дочерям, бежать в лес и прятаться.
Когда казаки ворвались во двор, они начали избивать Моше, потому что он преградил казакам дорогу, для погони за детьми. Его били шомполами и плетьми, но он не отпускал лошадь казака, держа ее за повод.
- Потом вышла моя Хая. Зачем она это сделала, доктор? Она начала кричать и клясть их. К ней подскочил один из бандитов этих и ударил ее саблей, держа ее плашмя, по спине
Я бросился к ней, хотел ей помочь, она ждала ребенка, наверно уже не будет его, и закрыл ее телом, умоляя не бить нас больше. Но разве они нас слышат? Разве они имеют жалость к евреям? Они себя не жалеют. Они своих детей не любят, а виноваты евреи.
Вот так Моше все рассказал доктору о случившемся. Пока он рассказывал, они подъехали к дому.
Доктор долго осматривал Хаю.
- Надеюсь, все обойдется, но нужно время. О повреждении позвоночника я ничего сказать не могу, нужно более тщательное обследование, но могу сказать и хорошее, Хая не потеряла ребенка. А сейчас, Моше, я хочу вас посмотреть. Что-то мне не нравится ваш кашель.
- Что вы, доктор, не нужно. У меня все пройдет. Мне и так нечем заплатить вам за Хаю, но я обязательно отработаю.
Врач поднял верхнее веко у Моше и сказал.
- Вы вполне разумный человек, почему все время говорите о какой-то отработке. Поднимите рубашку.
Он долго прослушивал его легкие, потом покачал головой.
- Не нравится мне все это.
- Ничего, доктор, не впервой, все пройдет. Вот только надо все начинать сначала, но мы и это переживем. Видите, они все поломали здесь , забрали все, что можно было унесли, кур порезали, корову увели со двора, но мы встанем на ноги, не сомневайтесь, доктор. Я потом с вами рассчитаюсь, только придите еще на этой неделе, хоть один раз, посмотрите мою Хаю.
- Конечно, Моше, я обязательно приеду к вам завтра и потом буду вас навещать. Как вы это говорите, не сомневайтесь.
Он бережно собрал свои инструменты и вышел из дома.
- Вот видишь, Хая, все будет хорошо и наша Фрида родится. Вот мы ей потом расскажем, сколько было страха, а она вон какая, родится и будет нам под старость утеха.
- Моше, подай мне воды, в горле все пересохло.
Он встал, оглянулся
- Хая, доктор забыл кошелек на столе. Мне надо догнать его и вернуть, а то некрасиво получается.
- Моше, не будь наивным, он же сказал: " Мы все евреи."
ТРЕТЬЯ НОЧЬ.
- Бася, беги к Лее, скажи мама рожает.
Старшая дочь Моше, выскочила в холодную зимнюю ночь и побежала спотыкаясь и поскальзываясь на другой конец местечка за акушеркой Леей.
- Бабушка Лея, давайте быстрее бегите к нам домой. Там мама Фриду рожает. - закричала девушка, даже толком не продышавшись.
- Прямо так уже и рожает. А может и рожает, чай не впервой, Слава Всевышнему, тринадцатый раз, но первый раз у меня такое будет, роженица не встает с кровати, отнялись у нее ноги, а рожает. Но откуда ты знаешь, что будет Фрида.
- Мама сказала, а она всегда знает, так папа уверил нас.
- Много твой папа знает.
- Бабушка Лея, ну очень вас прошу, поторопитесь пожалуйста.
- В таком деле, девочка моя, торопиться нельзя. Вот будешь рожать, снова позовут старую Лею, и она придет точно в срок, не раньше и не позже. Пошли уже, что стоишь, я не могу тебя долго ждать.
Они пришли в дом Моше и Лея начала командовать.
Подогреть воды, порвать простыни, а главное, чтобы никого постороннего в доме не было.
- Давайте, дети, идите в дяде Михаэлю, побудете у него пока Фрида появится на свет, - скомандовал детям Моше.
- И ты туда же, старый идиот, - проворчала Лея, - а может какой-нибудь Файвел появится.
- Все, иди, Моше, в сторону, не суетись, когда надо будет, позову. Ты первый раз находишься при родах жены?