- Вы мизантроп, - ответил Ян.
- Разумеется! Стоит сказать правду, и тебя сразу объявляют мизантропом. Даже вы. Но меня не интересует то, что думает толпа, главным образом потому, что она вообще не думает. К тому же, случись что, на шкафу меня не найдут.
- И всё-таки я с вами не согласен. Власть лжёт и использует людей в своих целях. Даже стремление к ней отвратительно.
Чиновник желчно улыбнулся.
- А что, по-вашему, отвратительнее, стремление к власти или стремление к подчинению? Диктатура - форма демократии, если её приняли добровольно. Зачем думать самому, когда это можно поручить другим? Тем, кто разбирается? Специалистам? Почему нет, если они, по их словам, тебя любят и уважают как личность? Народ относится к себе не лучше, чем власть к нему, что ещё раз подтверждает их единство. Люди не слишком упрекают начальство за обман и воровство, поскольку понимают, что их действия механически следуют из общепринятой системы норм и ценностей, Как могут не лгать и не воровать в обществе, где человек - далеко не самое важное? Это знаменитый закон перехода ценностей в поступки, согласно которому главная причина преступлений - лишь возможность извлечь из них выгоду.
- Когда власть лжёт, это нормально, - продолжил он. - Но если начинает верить в то, что говорит, тогда действительно страшно. И нельзя называть обманом легко проверяемое. Доверие указывает на стремление верить в то, что тебе сообщают. Попробуйте согласиться с тем, что вам очень не по душе. Получилось? Или изо всех сил цепляетесь хоть за что-нибудь? Обманутый почти всегда соучастник обмана. Нежелание думать - обдуманный выбор. Марионетка нетерпеливо оглядывается и дёргает кукловода за нити. Правит скорее не тот, кто отдаёт приказы, а те, кто их исполняет. Не власть придумала хамство, озлобленность и бесхребетность, хотя она их с брезгливостью культивирует в народе, ведь это позволяет ей оставаться властью, но поскольку эти качества являются надёжным социальным лифтом, она, оказывается, выращивает их ещё и в себе. Люди всегда делали только то, что им нравится, или, по меньшей мере, для них приемлемо. Когда что-то не устраивает, они ведут себя по-другому. Вспомните, какие усилия могут порой прилагать! Но если происходящему подыскивают оправдание, то им более-менее довольны. Бывает, они протестуют против несправедливости, но это протест не против несправедливости, а против несправедливости по отношению к ним. Власть даёт людям то, что они хотят. Людям не нужна реальность, им требуется миф. Без мифов неуютно и страшно. Если отбросить мифы, от некоторых стран ничего не останется. Вы представляете народ, живущий в мире фактов? То-то! Мир фактов полон жутких чудовищ, а во сне им на смену приходят тоже кошмарные, но уже привычные видения. Всё, во что верит большинство, даже в лучшем случае является упрощением, и значит, тем же сном, а попытка пробуждения сделает сон лишь глубже и кровавее. Спящие жестоки. Обходите их стороной, людей с открытыми глазами они ненавидят.
Человек вздохнул, будто от необходимости разъяснять очевидное.
- Есть два вида диктатур: основанные на идеях, или, иначе говоря, на традициях, преследовании утопических целей, борьбе с какими-нибудь врагами и тому подобном, и диктатуры ценностей, где жизнь большей части населения совершенно неважна и приносится в жертву для того, чтобы кто-то мог спокойно существовать в роскоши или хотя бы в благополучии, а идеи используются лишь в роли убогой полупрозрачной ширмы, за которой всё и происходит. Так вот, диктатур идей не существует, потому что они, даже возникнув, быстро превращаются в пародию на себя, в желание любой ценой удерживать власть и перераспределять жизненные блага. Коммунистический атеизм и крикливые религиозные учения не противоположности, а инструменты для управления толпой, и они отлично уживаются в головах. Если шизофрения является идеологией, то это уже не шизофрения, а идеология! Когда государственные ресурсы тратятся на шикарную жизнь власти, а не на образование народа, сплотить общество может только его глупость из-за нехватки образования, и чтобы избежать раскола и революций, надо срочно ничего не менять.
Человек перевёл дух.
- Диктатур идей, повторю, не существует. Но! Их не существует, пока в дело не вмешается психиатрия, а та вмешивается быстро. Она, конечно, бывает полезна. Без серьёзных психических заболеваний трудно противостоять мировому заговору хотя бы из-за его отсутствия. Как перевести государство на военные рельсы, если вам никто не угрожает? Исторические параллели с событиями каменного века не очень убедительны. Поэтому не существует как раз диктатур ценностей, поскольку они, даже возникнув, скоро превращаются в безумную пародию на себя. Кое-где нет карикатуристов, их заменили фотографы.
Он ухмыльнулся, немного помолчал и добавил:
- Правда, я давно сижу на шкафу и не помню, когда видел людей, но мои мысли имеют право на существование как некие абстрактные математические модели. Даже если они неверны, то всё равно как-то реальны. Зачем говорить истину, когда можно сказать что-то более важное? Кстати, ошибка считать, что обществу для забытья необходима демонстративная жестокость. Сильные опасны; сейчас они за тебя, но неизвестно, что придёт им в голову завтра. Лучше по-другому. Порядочный гражданин обязан быть не способен ни на что. Идеальный сон - безмятежный. Тот, кто всю жизнь тихо спал, тоже жил, не так ли? Не здесь ли где-то скрывается счастье? Разве это не понятно? Зачем вам Министр? Чтобы повторить то, что и так знаете? И есть ли он? Желания и знания - взаимосвязаны... желания того, кто создал что-то невероятно сложное, не могут быть столь нелепы и примитивны, как о них говорят. Не выдал ли древний переписчик свои фантазии за чьи-то слова?
Ян покачал головой.
- Я всё же хочу с ним встретиться. Я готов.
- Гм, - сухо проворчал голос. - Однако.
Он молчал с минуту, наверно, размышляя.
- А готов ли он? Найдётся ли у него, что сказать? А если он не существует? Вы думали об этом?
- Много раз, - ответил Ян.- Если он не существует, то возможная встреча со мной не должна его сильно беспокоить. Но надеюсь, что он всё-таки есть, о чём свидетельствует множество странных доказательств.
- Как у вас всё просто! - ворчливо отозвался голос. - Зачем вы ищите простые ответы на сложные вопросы? Образованные люди обычно поступают наоборот. Вы случайно не клерк третьего класса? Нет? Тогда давайте я расскажу поучительную историю.
- Жил на свете человек по имени Франц. Жена у него умерла, и он переехал на другую квартиру, подальше от воспоминаний. И вот однажды вечером к нему постучали, но на пороге никого не было. Франц закрыл дверь, но на следующий день стук повторился, и вновь в коридоре никого не оказалось. Шуткой это быть не могло. Стук продолжался каждый вечер, пока Франц не распахнул настежь дверь и не сказал:
- Проходи.
И стук прекратился, и в квартире потом тоже ничего необычного непроисходило. Вернулись тишина и покой.
- Ну, это ясно, - заметил Ян. - Там стояло "ничто", а когда его впустили, оно перестало проявлять себя. "Ничто" часто стучит к нам в двери, особенно с наступлением темноты.
- Вы снова упрощаете, - назидательно ответил голос. - И напрасно. Простые объяснения ненадёжны, одна сомнительная фраза и всё может разрушиться. А достаточно длинное доказательство всегда правдоподобно.
- Но я хочу спросить что-нибудь несложное, - сказал Ян, - например, сколько будет два плюс два.
- Вы думаете, он знает, сколько будет два плюс два? - иронично спросили со шкафа.
- Многие знают, сколько будет два плюс два.
- И вы причисляете себя к ним?
- Да, в какой-то мере.
- А если известен ответ, то зачем спрашивать? Зачем тревожить Министра, даже если он существует?
- Дело в том, что в последнее время случаются события, которые заставляют сомневаться и в очевидном, и поэтому хочется его подтверждения кем-то ещё. Подлинная уверенность основана не на увиденном своими глазами, а на чьём-то авторитетном мнении. Психология - точнейшая из наук, её законы надо соблюдать.
- Так вы говорите, многие заявляют о том, что знают, сколько будет два плюс два? - вновь с сарказмом поинтересовался голос.
- Да, - ответил Ян.
- Глупцы, - проворчали на шкафу. - Жалкие самодовольные глупцы! Я не о вас, конечно. Вы идеалист, а это не всегда синоним глупости. Их ответ - подделка, хотя с ней и проще, чем с настоящим. Настоящие вещи требуют внимания и многое себе позволяют.
Человек опять вздохнул.
- Представьте чёрный ящик. Даже назовём его ящиком фокусника. Два плюс два означает, что в нём лежит два холодных целлулоидных шарика, и мы кладем ещё два. Однако если в ящик что-то попадает, сжимается пружина, и из-за стенки выкатываются другие такие же шарики. Сколько их всего окажется внутри, неизвестно. Но может, вы знаете?
- Нет, - сказал Ян, - не знаю.
- Сложение является процессом, и происходит он в незакрытой системе, вмешаться может что угодно. А если её кто-то якобы и закрыл, какие этому могут быть гарантии? Разумеется, никаких. Мир похож на такой ящик. Находящееся рядом с высказыванием может менять его реальность. Истинность слов зависит от их целей, и они временами отличаются от привычных, а иллюзии - самостоятельная часть мира, и они не обязаны ничему соответствовать. Тавтологии ненадёжны и по сути представляют собой такое же сложение. Арифметика незыблема лишь в сновидении, да и то, не в каждом. Большинство всегда неправо, хотя бы из-за своей привычки упрощать. Иногда мне кажется, что настоящая логика состоит только в описании фактов, ведь если они известны, то ничего другого уже и не надо, и можно предположить, что когда в игру приглашают логические термины, здесь что-то явно не так. Тавтологии должны показывать себя и без посредников. Если логика только описывает факты, то зачем она? А если нет, то тем более! И выходит, что логика - лишь часть несовершенства языка. Ему находят применение, не сомневайтесь! Подлинный новояз - не новые слова, а подмена реальности словами. Искать факты без помощи фактов означает накидать в ящик, где они спрятались, ещё больше бумаг. Да, с реальностью сложно, она непослушна, постоянно убегает за пределы игрового поля, и попробуй её поймай; поэтому взамен используют что-то более спокойное, но правы ли мы, так поступая?
Человек невидимо развёл руками.
- Я долгие годы бьюсь над загадкой, однако не приблизился к ответу даже на пару метров. Но благодаря огромным усилиям и не отдалился! Мир - игра света и тени, причём тень преобладает. Не расстраивайтесь, два плюс два равно четыре или сколько-то ещё тоже в какой-то мере существует, например, как часть возникшей при сложении системы, проблема в том, что свойства части могут не иметь никакого значения. То, что между сном и явью, всегда ближе ко сну.
- Впрочем, если хотите, ступайте к Министру, - затем изрёк голос. - Кабинет шесть тысяч четыреста тридцать два, дальше по коридору. Но, откровенно говоря, не думаю, что здесь есть смысл. Не стоит заходить так далеко, и вам предпочтительнее неудача в поисках. Если он действительно существует, то вряд ли ответит на вопросы; а если его нет, легко верить, что он когда-нибудь появится и что-то всё-таки скажет. Раньше и я хотел многое спросить, но это было очень давно. Теперь я не надеюсь получить ответы. Мои мысли - способ скоротать время. Когда сидишь всеми забытый на шкафу, развлечений мало. То, что я так длинно говорю, конечно, не означает, что я соскучился по общению... хотя, безусловно, означает и это.
- Спасибо, - обрадовался Ян. - Помочь вам слезть?
- Благодарю, но пока не надо. И лестницу перекиньте туда, где она была до вашего прихода. Кстати, вы носите шляпу?
- Да, ношу...
- Правильно делаете, - сказали из темноты. - Тот, кто не носит шляпу, неспособен познать логику.
- А как поступить, если человек пропал? - спросил Ян.
- В его исчезновении нет никакой загадки, - ответил чиновник. - С точки зрения формальной логики обычное не страшно. У нас бывает, что целые кабинеты пропадают, и ничего, никто не удивляется. Шутка. Человек - его мысли, а не биография; без них все биографии одинаковы, поэтому задумайтесь, был ли он когда-то. Тоже шутка.
Он замолчал, потом скрестил руки и сказал:
- Но найти его несложно.
От неожиданности Ян едва не упал с лестницы.
- И как это сделать?!
- Превратите розыски в многословную и неспешную интеллектуальную игру.
- Думаете, поможет?
- Нет, но позволит отыскать то, зачем вы ищите своего друга: иллюзию понимания, незамысловатое счастье и безмятежность, которые, несомненно, появятся во время игры. Её финал где-то очень далеко, и можно не торопиться. Попробуйте, вы же образованный человек.
--
Несмотря на сумрак, Ян издалека увидел дверь под нужным ему номером, взволнованно подбежал и понял, что она ненастоящая. Никакого кабинета здесь нет, а тем более кабинета Министра. Старик на шкафу обманул. Ян остановился, не зная, что делать, но тут дверь открылась.
За ней оказалась крохотная вырубленная в стене ниша, в которой стоял письменный стол, и за ним сидел маленький грустный чиновник.
Целиком стол в такое узкое пространство не поместился, и потому его часть отрезали. Линия разреза прошла по лежащим документам и даже через телефон, от которого осталась лишь половина, однако его рассекли настолько искусно, что он продолжал работать.
- Кто вы, - спросил Ян.
- Меня зовут Феликс.
- Вы случайно не Министр?
Клерк не ответил, наверное, посчитав вопрос глупой шуткой.
- Почему вы здесь? - воскликнул Ян.
- Когда-то давно я надеялся перейти в отдельный кабинет с высоким потолком. Был ли кто-то счастливее меня! Когда маленький человек переходит в большой кабинет, он становится большим человеком, хотя большие люди по статистике обычно маленькие. К сожалению, перевод затянулся, поступали противоречивые указания и приходили разные бумаги, его то отменяли, то назначали вновь, а затем пришли к компромиссу, результат которого вы и видите. Теперь я существую только наполовину, и потому я точно не Министр. В реальный мир мне доступа нет. Не смейтесь.
- Я не смеюсь, - возразил Ян. - Мне сообщили, что за дверью под таким номером сидит Министр.
- Какое дело Министру, что у его кабинета есть двойник, или даже не двойник, а жалкое подобие двойника? Вам сказали правильно. Идите по коридору и не переживайте за меня. Помочь мне невозможно. Министерство отняло у меня всё, но я люблю его, ведь оно могло отнять ещё больше, и при удобном случае так и сделает. Любовь к родине не всегда от неё спасает. Как можно отнять больше, чем всё? Я верю в Министерство. Оно сумеет.
Ян виновато попрощался и пошёл дальше.
6.8.
Скоро Ян очутился перед гигантской роскошной дверью из тёмного дерева. На блестящей медной табличке виднелась надпись "министр", однако номер кабинета действительно совпадал с прошлым.
Ян поправил волосы, застегнул все пуговицы и постучался. Никто не ответил, но Ян нажал ручку, замок скрипнул и дверь распахнулась.
Было очень темно, поэтому Ян зажёг спичку, вытянул её вперёд и увидел человека за громадным лакированным столом. От неожиданности Ян выронил спичку, огонь погас, но тут же щёлкнул выключатель настольной лампы, вокруг неё появилось световое пятно, и теперь Ян смог человека рассмотреть. Невысокого роста, в дорогом костюме, с тонкими грустными чертами лица, среднего возраста, но может и гораздо старше.
- Извините, вы Министр? - тихо спросил Ян.
- Пожалуй, нет, - помедлив, ответил мужчина. - Я его секретарь. Вы в приёмной.