И для подтверждения схватил себя за руку. Потом он встал из-за стола, подошёл ближе, и Ян поразился воодушевлению на его лице. Удивительно не усталое лицо.
- Молчите и слушайте меня, - сказал Борис, - я буду откровенен. Внемлите голосу истины. Я вышел из-за своей спины.
- Власть - вот вершина человеческих ценностей, и мы, получив её, никогда с ней не расстанемся. Мы -- жрецы власти, и нас занимает только она. Ни богатство, ни роскошь -- только власть, чистая власть, правда, роскошь тоже очень неплохо. Неверно считать, что показную роскошь любят одни дикари, хотя любит ли кто-то ещё, неизвестно.
- Диктатуры существуют в обществах двух видов, удивительно различных между собой. Первые примитивны, архаичны, погрязли в средневековье или попросту безумные; зато вторые высокодуховны, свято оберегают культурные традиции, порой берущие начало со времён до появления человека, и успешны в противостоянии с врагами, чьи мечты - напасть и лишить несчастный народ доступа к жизненным благам даже ещё хлеще, чем нынешняя власть. Диктатура во втором случае диктатурой не является, ведь в битве с внешними и внутренними врагами без сильных и, конечно, хорошо обеспеченных лидеров не обойтись. При отсутствии диктатора-людоеда эти страны, увы, впадут в хаос и анархию, но менять в них ничего нельзя, ведь тогда граждане потеряют свою национальную идентичность, историческую память, и усомнятся в необходимости тех самых диктаторов-людоедов.
- Чтобы узнать, в каком из этих обществ ты живешь, прекрасном или жутком, лучше не тратить время на размышления, а напрямую спросить власть или людей, которых она кормит специально для ответов на такие вопросы, ведь желание ловить зубами сытные объедки с барского стола не позволит им солгать. Если вы умны, то усмехнётесь от этих слов, но если окажетесь ещё умнее, то перестанете смеяться и будете вести себя как и большинство людей. Есть-то надо! И лучше жалкое место у кормушки, чем почётное внутри неё.
- Пытаясь выжить, вы всё равно сделаете так, как требуется, а чтобы не мучила совесть, стоит поверить в справедливость своих поступков. Очень неплохой метод! Те, чья мораль гибка и подвижна, имеют солидное преимущество перед остальными, хотя эти "остальные" уже, наверное, все исчезли. Эволюция, господа! Её законы не изменить, как бы нам не хотелось, да нам, в общем-то, и не хочется. А со временем вы научитесь верить в то, во что следует, автоматически, бессознательно, сами того не замечая. Психология - точнейшая из наук!
- И почему мы столь чувствительны? Почему некоторые слова так впечатляют? Если убийца поднял экономику, то не такой уж он и убийца. Если людоед накормил народ, то какой же он людоед?
- Идеология - обёртка, фантик, который прячет суть. Идеологий легко выдумывать по десятку в день, они почти одинаковы. Довольствуйтесь обёрткой! Она - названия, ярлыки, заключения, сделанные не тобой, но для тебя. Она яркая, блестящая, с красивыми картинками, но внутри факты, и поэтому не надо её разворачивать. Учитесь у клерков третьего класса, те хорошо это умеют. Специалисты! Говоря глупость, они не ошибаются - они прячутся за ней от реальности. Им не нужны факты, им нужны выводы. Они не способны думать, но любят обобщать. Или вы хотите пойти против нас? Не получится! Большинство по закону непобедимо! У клерков третьего класса тоже есть право голоса! И пусть никаких других прав нет, они на это согласны. Они доверяют власти и прощают ей многое в обмен на россказни о страшных врагах, хотя если кто-то у вас ворует, то можно предположить, что он вас ещё и обманывает. Но эта мысль для большинства слишком сложная. Пока существует демократия, диктатуры не исчезнут.
- Фашизм - если вы так нуждаетесь в этом слове - на самом деле блюдо простое и бесформенное, его главный элемент - отсутствие ценности человеческой жизни. Этот привкус перебить не удастся, что ни добавляй. А тарелки нетрудно украсить восхитительными антифашистскими лозунгами. Толпа сожрёт и попросит ещё.
- Скоро всё станет по-другому. Наступает новое время, в котором нет места разговорам. Да, эти времена возвращаются! Критика руководства - логическая ошибка, и за неё можно ответить. Достаточно большой начальник вправе быть примитивным, эгоистичным и обязывать себя любить, ведь так написано в законах, которые он сам и написал. Вечные страдания ждут того, кто, обладая хотя бы зачатками разума, в этом засомневается. Общество забыло тёмные лики средневековых истин и почувствовало себя гораздо лучше, но счастье окажется недолгим. Да придёт неизбежное! Да воспылают костры формальной логики!
- Я не остановлюсь ни перед чем. Что мне чужая боль, если я её не чувствую? В метре от меня может быть что угодно, меня это не касается. Вот и все объяснения. Зачем какие-то ещё?
- Как странно, что я когда-то тратил время на увещевания и опасался, что вы попадёте в беду. Теперь так не будет! Ваши проблемы из-за того, что мало забот, и я найду, чем вам заняться. И попробуйте не выполнить указания!
- С высшими силами я договорюсь. Независимо от того, существуют ли они. Только дурак с ними не договорится. Люди для них - инструмент для утоления желаний, очень похожих на мои. Помочь им в этом нетрудно, а мифологию надо использовать в любом случае. Если научить народ проглатывать совсем абсурдное, остальное пойдёт ещё легче. Я и сам не против поверить во что-нибудь. Тёмное и дремучее, что сидит в голове, проще кормить, чем прятать под замок.
- Я не буду лгать. Зачем? Не будет лгать даже телевизор. Ну, насколько сумеет, конечно. Лгут только плохие пропагандисты, ведь любой факт легко интерпретировать так, что он послужит укреплению власти. Есть много методов, наука не стоит на месте. Ложь - примитивна; её можно опровергнуть. А попробуйте опровергнуть развлекательное шоу! Художественный фильм! Выражение лица телеведущего! Они сделают с вами то, на что неспособна самая чудовищная ложь.
- И не пытайтесь упрекать меня. Вы такой же, как я, но вам не повезло. Мне настолько приятно так думать, что я никогда не откажусь от этой мысли. Я не отвратителен, поскольку все вокруг тоже отвратительны!
- А теперь идите работать. И запомните, что если откроете дверь до того, как услышите разрешение, я вас накажу.
6.13.
- И как мне быть, - сказал Ян, выключил лампу и спрятался в невидимой темноте.
- Убежать? Но куда? Есть ли что-то ещё? Как похожи все здания.... Не окажусь ли я в другом Министерстве, копии этого? И было ли прошлое, если оно неотличимо от настоящего?
- А может, я всего лишь боюсь одиночества, хотя страшнее одиночества только умение его не бояться. Когда ты один, тебя словно нет. Жаль, что в толпе чувствуешь себя так же.
- Нет, убегать не стоит. Лучше кошмарные сны, чем никаких. Надо идти на компромиссы. Мне кажется, я всё-таки нужен людям, да и Министерству. Даже самому безумному механизму требуется кто-то, ведь возможность откровенно поговорить приятнее слепого повиновения. Сложное не может быть примитивным... настолько примитивным. Сотрудники любят Министерство, но любовь, состоящая из послушания, не любовь. Она не спасаёт от одиночества. Если, конечно, Министерство способно чувствовать одиночество. Хотя если оно способно чувствовать хоть что-то, то и одиночество тоже чувствует.
- Поэтому надо продолжать.
- Но при этом необходимо найти Адама. Думаю, после этого станет ясно и многое другое. Однако искать, наверное, придётся самому. По всем правилам детектива. В первую очередь нужно понять, где он был перед исчезновением, а затем хорошо собранная информация сама сделает выводы.
- Какие есть основные версии? Исчез по постановлению суда, был утащен сотрудниками отдела проверок, снова оказался под бумагами в архиве, зашёл в подвал и не вернулся, ну или его съели мыши. Все версии достаточно правдоподобны, особенно по сравнению друг с другом. Какую предпочесть? Люди обычно из списка возможного выбирают то, что им нравится, но это скорее касается взглядов на мироустройство. Читая детективы, они более осмотрительны.
- Не получится ли так, что во время расследования я потеряю больше, чем найду? Например, попытаюсь установить, был ли Адам в тот день в архиве, увижу росписи о выходе в журнале, и окажется, что почти все из них - подделки, которые заведующий ставит за людей?
- Посмотрю книгу учёта сотрудников в отделе кадров, и выяснится, что он в ней никогда не существовал? А старик схватит меня за руку и спросит, не слышу ли я сейчас чей-то крик? И я скажу - нет, не слышу?
- Узнаю, что у Адама в тот день планировался суд, на котором он должен был выступить в роли обвиняемого, но он не пришёл, исчезнув даже раньше заседания. Может ли приговор иметь обратную силу, то есть действовать до вынесения? Или все приговоры таковы?
- Я снова спущусь в подвал, сумею как-то доказать, что никому не причиню вреда, и спрошу, не заходил ли к ним кто-то, похожий на Адама, а мне ответят, мол, да, приходил, а потом почему-то убежал, выронив документы, и покажут мне письмо - то, которое меня просили передать.
- Приду в логово отдела проверок, а они окажутся милейшими людьми, предложат выпить чаю, поговорить по душам, перейти в их отдел, и я не смогу отказаться?
- А вдруг речь вообще идёт не о физической пропаже, а об исчезновении Адама как некой идеи? Но в таком случае он начал исчезать задолго до своего появления!
- Здесь можно ожидать чего угодно. И тогда, вероятно, придётся искать не только Адама.
Ян поёжился, будто от холода.
- Для детектива, как и для любой игры, необходимы правила. А есть ли такие детективы, где главное найти не преступника, а правила поиска? Какая разница, почему это случилось, если допустить, что это могло случиться?
Он опустил голову на руки.
- Я уже устал думать. Вещи прячутся в темноте, даже когда на них падает яркий свет.
Ян включил лампу, подошёл к зеркалу и долго смотрел на отражение. Потом убрал зеркало и сжал виски.
- Наверное, стоит попросить Адама мне помочь. Конечно, это очень странно, но он часто заявлял, что хорошо ко мне относится и что на него можно рассчитывать. Больше обратиться не к кому. До недавнего времени был Борис, однако он теперь похож на себя куда меньше, чем один человек на другого, и идти к нему совсем глупо.
6.14.
Через минуту или даже меньше дверь приоткрылась, и из-за неё выплыла знакомая вкрадчивая улыбка.
- Не помешаю?
- Нет, - ответил Ян, - я как раз хотел вас кое о чём попросить.
- Клянусь, сделаю всё, что в моих силах! - вскричал Адам.
- Помогите узнать, как пропал Адам, - сказал Ян. - Для меня это очень важно.
Просьба застала Адама врасплох. Он покрутил головой, сложил на груди руки и задумался.
- Это будет некая игра, - ответил он. - Игра - хороший способ связать несоединимое, но если вы против, то можно назвать ещё как-то.
- Нет-нет, я совершенно не возражаю.
- Тогда зовём происходящее игрой, но об этом сознательно не вспоминаем. Игра, во время которой не забываешь, что это лишь игра, вовсе не игра, а её жалкое подобие. Она не подходит для серьёзных целей. Я абсолютно уверен, что ничего страшного не случилось, я и есть Адам, ваш старый друг, который никуда не пропадал. Как вы считаете, надо ли для установления его последних минут перед исчезновением использовать классическую логику детектива и посетить архив, отдел кадров, а то и рискнуть и спуститься в подвал?
- Я размышлял об этом, но боюсь в итоге потерять даже остатки реальности, то есть правил игры, что совсем никуда не годится. Иначе я бы к вам не обратился, сами понимаете.
- Да, наверное, вы правы, - нахмурившись, согласился Адам.
Но потом радостно вскочил.
- Я придумал! Вам нужно прийти сюда ночью! Как известно, в темноте видно гораздо лучше, так как всё мелкое и незначительное прячется и можно заметить то, что действительно важно!
Он оглянулся, проверяя, не подслушивает ли кто и шепнул Яну на ухо:
- Двадцать пятый этаж, в ста шагах справа от лестницы. Номер двери не помню. Приходите строго к полуночи. Я буду ждать вас внутри.
- И что мы увидим?
- Ответы на все вопросы, - очень серьёзно сказал Адам.
- Откуда вы знаете, что они там, - вновь спросил Ян.- В Министерстве тысячи кабинетов.
- Чувствую, - самоуверенно воскликнул Адам. - Интуиция, то есть логика, меня редко подводила. Надо верить, и тогда любая найденная мелочь послужит подсказкой, поразительно точно выводящей на след. К тому же все кабинеты не слишком различаются, а поскольку где-то разгадка существует, мы, по меньшей мере, встретим нечто на неё похожее, и этого будет достаточно. Если искать схожесть, её можно найти очень легко! Всё уже сказано, и новое лишь цитата. Мы же образованные люди!
- Хорошо, я приду, - сказал Ян.
-- Суд
7.1.
Ночью Министерство выглядело совсем жутко. Гигантская каменная глыба. Ни огонька, не светилось даже окно сторожа. Может, там никого нет?
Ян поправил шляпу и прикоснулся к двери. Она легко открылась.
В вестибюле, поскрипывая, вращался турникет. Ян осторожно пробежал мимо и зашёл в лифт.
Скоро он попал в длинный коридор с редкими лампами, и одна из них горела над нужной ему дверью.
7.2.
Это был зал суда. Огромный и тёмный, освещалась лишь пустая сцена и небольшой участок рядом с входом. Ян присел на свободный стул, посмотрел вокруг и обнаружил многих своих знакомых: Бориса, Эрнста, старичка из отдела кадров, выпавшего из двери чиновника и других. К сожалению, места в отдалении и люди на них были почти не видны.
Чья-то лысая голова в сумраке поразительно напоминала искусственный череп заместителя начальника отдела регистрации, хотя здравый смысл указывал на невозможность этого.
Однако Адама Ян пока не заметил.
Неожиданно на сцену вышел невысокий человек в судейской мантии, в руках он держал свёрнутый лист бумаги. Ян понял, что это тот клерк-слесарь, который когда-то менял у него номер на двери. Теперь он судья. Его так сильно повысили? А может, наоборот, разжаловали?
Пока Ян удивлялся, тот не торопясь развернул документ и торжественно прочитал:
- Исходя из вышеизложенного, руководствуясь законом, традициями, формальной логикой, инструкцией по делопроизводству 2025/61261 и пожеланиями сотрудников Министерства, суд, являясь судом очень высокого уровня, постановил:
- Назначить сотруднику отдела статистики по имени Ян, тому самому, которого не разбудил проводник, ведущему себя странно и непоследовательно, небольшой штраф, а также перевести его из кабинета с необычно высоким потолком на другую работу, более лёгкую, связанную с хранением документов в неосвещённой комнате за узким тёмным окном, сквозь которое ничего не видно, при этом, руководствуясь принципами гуманизма и человеколюбия, помочь ему исправиться и лучше выполнять новые служебные обязанности, в первую очередь сделать так, чтобы его ничего не отвлекало. Приговор подлежит исполнению незамедлительно. Копий не снимать.
Клерк скатал лист обратно в трубочку.
Ян увидел, что все повернулись и смотрят на него. Он оцепенел, потом медленно встал и кинулся к выходу. В зале раздались возмущённые возгласы, люди вскочили со своих мест и бросились следом.
7.3.
Ян изо всех сил бежал по коридору, слыша за спиной рёв толпы. Скоро он очутился в тупике, путь преграждала стена с маленьким окошком. В ужасе Ян открыл первую попавшуюся дверь и заскочил в пустой кабинет, в котором не было ничего, кроме огромного шкафа. Ян прыгнул в него, мельком успев заметить нарисованный сбоку номер, кажется, сто один.