========== Глава 1 ==========
— Ну и убирайся ко всем чертям!
Выкрикнул молодой мужчина, скорее парень. На вид ему было не более двадцати трех — двадцати пяти лет, невероятно смазливый, которого совершенно не портили всклокоченные после сна волосы. Он с силой захлопнул дверь бунгало, было слышно, как сразу запер ее изнутри на замок. В утренней тишине его гневный голос и стук двери прозвучали особенно громко и, казалось, перебудили всех, спавших в таких же домиках, стоявших на некотором отдалении друг от друга.
— Дурак, — совершенно не зло, а как само собой разумеющееся или как свершившийся факт, произнесла женщина, которой были адресованы эти слова. Она была гораздо старше парня и в отличие от него ни сонной, ни растрепанной не выглядела, словно еще не ложилась спать или встала достаточно давно и успела умыться и привести себя в порядок. — Дурак и есть, что с него взять.
Она подняла с земли выброшенную из бунгало сумку с вещами, соображая, как лучше добираться до деревни, расположенной в нескольких километрах от базы отдыха, где она до сих пор нарядно отдыхала на берегу озера с молодым любовником в компании его друзей.
Зря она с ними согласилась поехать, в который раз пожалела Людмила Ивановна, шарясь в сумке, пытаясь отыскать среди вещей телефон и кошелек: без них ей придется добираться до дома только автостопом — на доброту кондукторов автобусов и контролеров в электричках рассчитывать не приходилось, а в двери постучаться, чтобы потребовать свои вещи, скорее всего, оставшиеся лежать в домике на прикроватной тумбе, гордость не позволяла. Никуда не денется — привезет, и в ноги упадет, вымаливая ее прощение. С другой стороны, она сама виновата, первая начала высказывать Виталику претензии — тот прокрутился весь вчерашний вечер возле девчонки, а ей это не понравилось. Она даже усомнилась, что молодой, но шустрой, исполнилось уже восемнадцать. Не паспорт же спрашивать у нее?
Старой по сравнению с девахой в свои тридцать восемь Людмила Ивановна себя не ощущала, а уж тем более не считала, а таким молодым и глупым могла дать фору — тягаться с ней было тяжело, да и бесполезно. У нее было все, а у этих левреток, по-другому она их даже не называла про себя, ничего. Но они, глупышки, этого не понимали, не осознавали, искренне полагая, что молодые мужчины, находившиеся рядом с ней, — принцы, которых приворожила злобная престарелая колдунья и которых они своей любовью непременно расколдуют. Только не знали девочки, что на самом деле она не колдунья, а добрая фея, которая никак не околдовывала принцев, а совсем даже наоборот, извлекала такой бриллиант из такого навоза, а потом пристраивала его в надежные руки.
Ёжась от утренней прохлады, Людмила Ивановна вытащила из сумки легкую курточку и, встряхнув ее, надела. Прошлась по карманам — а вдруг нечаянно завалялась пятисотка. Ей хватило бы этих денег, чтобы до районного поселка Шарапы добраться, а оттуда до города она уже на такси прокатилась бы. Но денег в куртке не оказалось, зато в ней самым приятным образом обнаружились ключи от минивэна Виталика. Как они туда попали, можно только догадываться. Вот бы их поискали перед отъездом!
Людмила Ивановна довольно поджала губы и улыбнулась — пусть теперь ее любовник с компанией добираются до дома хоть на такси, хоть пешком, как им больше нравится, а она лично прокатится с ветерком…
Последнего ей сделать не удалось. Накануне прошел короткий, но довольно сильный ливень, превративший деревенскую дорогу в непролазную грязь, но и это, как выяснилось, не самое страшное. Хуже, что все ямы и колдобины оказались скрыты водой, и Людмиле Ивановне приходилось по лужам пробираться с величайшей осторожностью, чтобы не застрять ненароком. Как известно, чем больше машина, тем дальше за трактором бежать приходится. А у нее ни сапог не было, ни кроссовок, только легкие босоножки на ногах, в таких не особенно разбегаешься. Впрочем, она бы вряд ли надела и первые и вторые, только в том случае, если бы кроссовки оказалась на каблуках. И во-вторых, ее безумно раздражал посторонний «чавкающий» звук — она то разгонялась, где дорога была посуше, то притормаживала, непрерывно прислушиваясь к звуку. Просила же Виталика не раз, чтобы он обратился в автосервис.
Согласно указателю до шоссе оставалось не более пяти километров. Людмиле Ивановне предстояло проехать по убитой в хлам дороге еще несколько десятков метров вдоль пары домиков на окраине деревни, а потом она выбралась бы на гравийку. По крайней мере, та выглядела не так страшно, как дорога, которую она только что с таким трудом почти преодолела.
Вдруг раздался страшный хруст, и машина, дернувшись, замерла на месте как вкопанная прямо посреди огромной лужи.
«Хорошо, что скорость была небольшая, — подумала Людмила Ивановна, потирая рукой ушибленную о рулевое колесо грудь, — так можно головой и лобовое стекло пробить».
Она потихоньку нажала на газ, но машина стояла мертво, дала задний ход с точно таким же результатом — мотор ревел, но автомобиль лишь покачивался, не трогаясь с места. Людмила Ивановна приоткрыла дверцу, чтобы прикинуть, что можно сделать в ее ситуации, и с ужасом уставилась на развороченное крыло и вывернутое колесо, торчавшее поперек автомобиля.
— Все, приехала! — зло выкрикнула она и с силой постучала кулаками по рулю, словно тот был в чем-то виноват. — Вот дрянь, — не заботясь, что ее кто-то может услышать, закричала она на всю улицу, ругалась на Виталика, который после покупки своего Одиссея ни разу не удосужился заехать к механику. Да будь машина новая — это одно, но до него на ней кто-то уже ездил и непонятно, как обслуживал машину. — Только жрать, спать, да трахаться. Ни на что более ты не способен.
Про себя подумала, что она, похоже, тоже — отправляясь в лес на отдых, совершенно не позаботилась ни о соответствующей обуви, ни об одежде.
Что дальше делать, совершенно не представляла — она застряла в незнакомом месте без телефона и без денег. Хоть закричись на всю улицу, на помощь все равно никто не придет.
В глухом заборе отворилась калитка, и Людмила Ивановна сразу замолчала, перестав ругаться и на себя, и на Виталика. Она быстро и профессионально окинула взглядом шагнувшего в ее сторону парня. Лет ему от силы двадцать — двадцать два, высок, строен, хорошо сложен — плечи, руки, не скрытые рубахой, вызывали восхищение. Если умыть и причесать, вполне что-то из него может получиться. Руки с грязными неухоженными ногтями парень вытирал ветошью. Но пальцы, Людмила Ивановна залюбовалась ими, длинные и тонкие, как у музыканта.
— Шаровая полетела, — произнес он приятным бархатистым голосом, подходя к автомобилю.
— Что? — переспросила Людмила Ивановна, завороженно прислушиваясь к нему.
— Шаровая опора, говорю, полетела, — повторил парень, слегка повысив в голос. — В мастерскую надо. Сейчас вызову эвакуатор.
Он достал из кармана грязного комбинезона телефон и пробежался по клавишам, как пианист.
— К моему дому подруливай, — обратился к кому-то невидимому, даже не звав его по имени. — Тут в луже дамочка застряла с вывернутым колесом. Для тебя работа, для тебя.
— В вашей дыре и автомастерская имеется и эвакуатор? — игриво поинтересовалась Людмила Ивановна — в ней проснулся профессионал.
— Обижаете, — улыбнулся парень. — В нашем селе автомобили ломаются ничуть не реже, чем в любом другом месте, да плюс приезжие, как например, вы, добавляют работы.
— Селе? — выразительно приподняла бровь Людмила Ивановна.
— Конечно, селе, — нисколько не обиделся парень, протягивая к ней руки, чтобы помочь выбраться из машины. — Дорога к озеру на базу проходит по окраине, вот вы и не видите всех местных красот.
Он поднял женщину на руки, секунду постоял, раздумывая, куда ее поставить, а потом перенес на сухой участок возле забора.
— У нас и церковь старинная имеется, — парень махнул рукой куда-то в сторону. — Говорят, ей лет триста, как селу, не меньше. Школу новую недавно построили, клуб…
— И клуб… Как же без него, — съехидничала Людмила Ивановна.
— Никак, — совершенно серьезно отозвался парень. — Там кино по выходным показывают. И танцы.
Людмила Ивановна обратила внимание, что речь его была абсолютно грамотной, можно сказать, литературной, городские так порой не разговаривают, а вот шуток он, похоже, не понимал.
— Мила, — кокетливо улыбнувшись, она протянула ему руку.
— Вадим, — улыбнувшись в ответ, отозвался парень, беря ее маленькую ручку в свои ладони.
— Скажите, Вадим, — напирая на каждое слово, спросила Людмила Ивановна, — почему в вашем распрекрасном селе такие дрянные дороги?
— Вы намекаете на вторую беду? — фыркнул тот. — Я же сказал, возвращаясь к первой беде, что кратчайшая дорога к озеру проходит по окраине села, вот отдыхающие и сворачивают с асфальтированной дороги на гравийку, чтобы срезать путь, а потом по проулкам, по которым наши пастушата свиней и гусей гоняют, пытаются проехать к лесу… Нет чтобы…
— Ни на что я не намекаю, — перебила его, неожиданно обидевшись, Людмила Ивановна. — Рассуждаю, сколько времени продлится ремонт, а точнее, сколько мне придется торчать под вашим забором.
— Зачем же стоять столбом на улице? — усмехнулся Вадим. — Проходите внутрь, отдохните в доме, если хотите. Могу вам чаю предложить с пирогами, бабушка только что напекла. А сколько ремонт продлится, скажут только в мастерской, я же не знаю, насколько они загружены работой.
При упоминании о пирогах в животе у Людмилы Ивановны противно заурчало — позавтракать не помешало бы, тем более неизвестно, когда ей удастся пообедать.
— Пойдемте. Что же мы стоим? — она потянула Вадима во двор и сама первой шагнула в калитку на широкий деревенский двор. Она совершенно не беспокоилась по поводу брошенной посреди дороги машины с оставленными в замке зажигания ключами. Угнать ее точно не угонят, а эвакуатор приедет и отвезет, куда надо. Потом механик сам же и пригонит ее к дому Вадима, пусть договариваются. Не в босоножках же ей мастерскую разыскивать по грязным улицам?
Стоявшая на крыльце немолодая женщина в платке, повязанном на деревенский манер, окинула Людмилу Ивановну удивленным взглядом: возникла перед ней этакая не пойми кто — юбчонка в клетку чуть попу прикрывает, как у молоденькой, под маечкой ничего нет, видно, как торчат горошины сосков, туфлишки на каблуке, самая подходящая обувь по лесу шастать, а по виду дама в годах, не девочка точно. Она молча вошла в дом, пригласив следовать за ней, налила и Людмиле Ивановне, и внуку в большие кружки свежезаваренного чая, из корзины, накрытой полотенцем, положила на тарелку несколько расстегаев.
— В доме чай пить будете или вам на улице накрыть? — спросил Вадим, забирая свой чай и пару пирогов.
— Если можно, то на свежем воздухе, — отозвалась Людмила Ивановна.
— Почему же нельзя? — подала голос бабушка. — Под яблонькой и столик раскинут для этого.
Откинувшись на шезлонге после чая с пирогами, Людмила Ивановна, нежась, подставляла лицо под еще нежаркое утреннее солнце — еще немного и от него придется скрываться в доме, а пока можно и позагорать. И вдруг ее осенило — чем она будет расплачиваться за добрый прием и оказанные услуги. Ну если пироги можно списать на русское хлебосольство, то ремонт Виталиковой машины никак не получится. Она подскочила как ужаленная и отправилась разыскивать Вадима, чтобы обрисовать ему ситуацию во всех деталях. Тот отыскался за домом в огромном гараже, похожем на ангар.
— У тебя есть машина? — спросила Людмила Ивановна с порога, оглядывая помещение, в котором, кроме трактора, ничего больше не наблюдалось.
— Есть, — кивнул Вадим.
— Какая?
— Старая двадцать первая «Волга», — ответил он. — А это имеет какое-то значение?
— Она на ходу? — продолжала выпытывать Людмила Ивановна.
— Обижаете, — улыбнулся Вадим. — Я реанимирую мертвые трактора, возвращаю их к жизни, а моя машинка летает, как ласточка.
— Где она?
Людмила Ивановна снова обвела все помещение взглядом.
— Выгнал на улицу, — как ни в чем не бывало отозвался Вадим. — Пусть, думаю, подышит свежим воздухом.
— Мне нужно в город, — быстро заговорила Людмила Ивановна. — Не могли бы вы меня туда отвезти. Я заплачу. Щедро заплачу за беспокойство.
— А ваша машина? — недоуменно вскинул брови Вадим.
— Я дам телефон, — тут же нашлась Людмила Ивановна. Это машина Виталика, пусть он за нее и расплачивается. — Когда она будет готова, позвоните по нему, хозяин сам заберет автомобиль и рассчитается за ремонт.
— Вы что, угнали машину? — спросил Вадим удивленно.
— Можно сказать и так, — истерично рассмеялась Людмила Ивановна. — Почти угнала в отместку, но далеко не уехала, сами видели, что с ней случилось. И хорошо, что это произошло здесь, а не на шоссе, где все могло закончиться гораздо хуже.
— Ждите во дворе, — приказал Вадим, вытирая руки ветошью.
Он вышел спустя несколько минут в джинсах и футболке без рукавов, обтягивающей его мускулистую грудь и выгодно подчеркивающей его сильные руки.
— Пойдемте, мадам, — позвал за собой и качнул головой в сторону еще одних ворот, выходящих в проулок.
«Волга»… Когда-то она была современным, динамичным, комфортабельным автомобилем, развивавшим высокие для тех времен скорости на шоссе и при этом успешно справлялась с отнюдь не бывшими в те годы редкостью участками тяжелого бездорожья, была конструктивно простой и не требовала особенно высокой квалификации обслуживающего персонала, когда владелец был не только водителем, но и сам себе механиком.
Людмила Ивановна с подозрением взглянула на машину, усомнившись, что та сможет выехать дальше, чем за околицу.
— Прошу, — Вадим распахнул перед ней дверцу, спутав сомнения с благоговением перед ретро-автомобилем.
— Мне бы мою сумку забрать из Одиссея, — жалобно проскулила Людмила Ивановна. — А, впрочем, черт с ней, — она тут же резко сменила тон. Ничего в той сумке не было, о чем можно было сожалеть — сменное белье, пусть и дорогое, дешевого она себе ничего не позволяла, пара платьев, джинсы. Таким барахлом она обзаведется в любом бутике.
— Заберем, — ответил Вадим, забираясь на водительское сиденье и отбрасывая пятерней волосы назад. — Все равно нам по дороге. Надеюсь, там твои вещи, — хмыкнул он. — Ее-то ты не украла?
— Мои, — вздохнула Людмила Ивановна. Она продолжала тихо проклинать и поездку, и себя, что позволила уговорить. Еще неизвестно, что кот, ее рыжая бестия, натворил, оставшись в доме один. Она даже соседку не попросила проведать его — не терпела ни домработниц, ни посторонних в своем доме в свое отсутствие, казалось, что те обязательно что-то лапают, хапают, перекладывают с места на место, у нее непроизвольно возникало чувство брезгливости. В молодости Людмила Ивановна никогда не позволяла подружкам надевать ее вещи. А как хотелось поменяться — ведь любая вещь на другом человеке выглядит совершенно по-иному. Точнее, человек в ней преображается, только поэтому никогда не надевала чужого, а если давала свое, то насовсем.
Почему-то вспомнилось, как к ней однажды забрались воры в квартиру. Сейчас в ней жил Виталий, так сказать, она стала служебной площадью. Все, к чему прикоснулись, ей тогда казалось, их грязные лапы, она безжалостно выбросила, даже мебель — все равно не смогла бы пользоваться. Выбросила — это сильно сказано. Сейчас, да, она бы все спалила или свезла на свалку, а тогда сдала в комиссионку, но это было равносильно, что выбросила. Воры искали деньги: она копила на машину — ее бизнес пошел в гору — и кто-то прознал о том, что крупная сумма хранится где-то в доме. Будь они поумнее или посообразительнее или хотя бы просмотрели фильм «Ва-банк» перед тем, как идти на дело, обязательно нашли бы ее сбережения, а так удовлетворились парой кожаных курток и норковой шубкой. Но Людмиле Ивановне тогда показалось, что и взяли-то эти вещи воры из вредности — не с пустыми же руками уходить.
«Волга», мягко заурчав, как сытый кот, тронулась с места. Людмила Ивановна сильно удивилась, ей казалось, что такой старый автомобиль должен чихать, трястись и дергаться, а внутри у него все просто обязано дребезжать, особенно при езде по дороге в кочках и рытвинах…