— Готовь наряды для девочек девяносто-шестьдесят-девяносто, — хихикнула Людмила Ивановна. — Я с модельным агентством договорилась. Мой фотограф, он же дизайнер, сделает тебе не каталог, а конфетку.
— Спасибо, — поблагодарил Виталик мамочку. — А можно включить в каталог дам с размерами сто двадцать-сто двадцать-сто двадцать?
— Где же я тебе таких девочек найду? — растерялась Людмила Ивановна.
— А вдруг получится, — жалобно попросил Виталик. — Мне фигура не важна, личико поприличней, и потянет. Может, в твоей базе такие красотки имеются?
В душе он страшно обрадовался, что все его просьбы мамочка не отложила в долгий ящик, а тут же стала заниматься ими.
— И все же Виталик, будь осторожнее, — попросила Людмила Ивановна. — Не нравятся мне те мерзкие рожи.
— Я постараюсь, — пообещал он женщине и нажал на «отбой».
Разговор окончен. Если не отключиться самому, то Людмила Ивановна как истинная мамочка начнет учить его жизни.
— Ну, что же, — вздохнул Виталик, — мужички не от Нюрки-паучихи. И этот факт не может не радовать.
Он принялся судорожно перебирать всю свою короткую жизнь, эпизод за эпизодом. В карты он не проигрывал по-крупному, да и по-мелкому тоже. Но тут же улыбнулся, вспомнив, как буквально пару дней назад проиграл целых пятнадцать тысяч двум дамам поровну, копейка в копейку — Людмиле Ивановне и Жанне Марковне. Истинное мастерство не пропьешь. Но этот проигрыш он в расчет не брал — его можно отнести к разряду подарков, не иначе. Захотел и подарил женщинам деньги на шпильки. Почему бы нет? Пусть искренне порадуются. Они и порадовались — сам видел.
Тогда остается Оленька. Что он знает о ней? Ничего… Даже не удосужился поинтересоваться, действительно, ли она служит в театре. Или нагло врет. Два мужика стали следить за ними, а не за ним, после того, как он познакомился с девушкой.
Виталик тут же залез в Интернет и выцепил телефон театра, где по словам Оленьки, она служила.
— Ольга Фролова? — переспросил на том конце провода мужской голос.
«Ну, все, — обреченно подумал про себя Виталик. — Сейчас скажут, что в штате театра такая актриса не значится. Вот и верь после этого людям».
— Как же, как же, — ответил радостно человек. — Есть такая актрисочка. Недавно она у нас в труппе появилась. Не красотка, но талантливая. Только что проку — пока прима не состариться, не видать ей главных ролей.
— Как давно Ольга играет в театре? — поинтересовался Виталик.
— Сезон отвела, — сообщил мужчина. — Ровно сезон.
Виталик просмотрел в Интернете, что значит театральный сезон — тот как раз и заканчивался. С июля по середину августа спектаклей не будет. Что же, Оленька абсолютно свободна, можно ее брать в разработку.
— Шпионский термин какой-то, — фыркнул Виталик.
Но так оно и было. Раз он нигде и никак не мог засветиться, то оставалась только Оленька, и ей надо было заниматься плотнее. Но к этому делу Людмилу Ивановну он привлекать не будет. Сам и только сам во всем разберется.
Итак, он встретил ее в своем любимом клубе. Танцевать надо начинать от печки…
Виталик отправился в клуб сразу после работы. К своей огромной радости слежки не увидел, а может, просто не заметил. Но это абсолютно неважно — по крайней мере, его никто не нервировал и ему никто не докучал.
Бармен Вовчик кивнул на приветствие.
— У меня стоит твоя недопитая бутылка коньяка. Ее будешь допивать? — спросил он. — Или налить что-то другое?
— Ее, — ответил Виталий, усаживаясь на высокий стул за стойкой. — У меня к тебе есть несколько вопросов.
— Задавай, — согласился Вовчик. — Если смогу, то отвечу.
Посетителей пока что мало. Почему бы не поговорить? Он вставил перед постоянным клиентом бокал с коньяком.
Виталик положил фото Танечки рядом со своим бокалом. Вовчик, не беря фотографию в руки, а привычно работая шейкером, глянул на девушку, что была изображена на ней — у него была отличная память на лица, он ждал вопроса.
— Она бывала здесь до того и после того? — спросил Виталик.
— Нет, — кратко ответил бармен. — Только единожды я ее заметил, именно в тот день, когда ты хотел выпить, но почему-то не стал этого делать.
— С кем она пришла? — задал Виталик следующий вопрос. — Она была очень пьяна, когда я увел ее из клуба. Что пила и с кем? — продолжил он выспрашивать.
— Пришла одна. У меня в баре она ничего не брала, — хмыкнул Вовчик. — Пьяна, говоришь, была? Думаю, прикидывалась.
— Спасибо…
Виталик допил коньяк, забрал фотографию, а стойку положил тысячную купюру — информация денег стоит. А ценная информация — больших денег.
«Актриса, — раздраженно подумал об Оленьке Виталик. — Какая актриса! Вопрос, кто тебя подослал ко мне? Не те ли два мордоворота?»
Танцевать от печки не получилось. А других идей у него пока не было. Оставалось дожидаться информации от мамочки и домработницы. Может, сведения, полученные от них, наведут на мудрую мысль.
Ехать к Танечке было поздно, да и докладывать особо было не о чем. Чем дольше трудился Виталик на фабрике, тем сильнее чувствовал, как его затягивало это самое «жизненное болото», когда ничего особенного в жизни не происходило, и оставался неизменным стандартный маршрут — дом–работа–дом. Чтобы выбраться в клуб, ему пришлось дождаться вечера — не смог бросить все и поехать, как желание появилось развеется. Нет, раньше всяко веселее было, хоть и не нравилась ему та жизнь, в которой совершенно не оставалось места для импровизаций, когда все было подчинено строго заведенному распорядку, а Золушки и Принцы ровно в полночь превращались в самых обычных людей. А бальное платье, туфельки, карета — все это ненастоящее. Этот реквизит, даже абсолютно новый, разящий нафталином, фея из жалости на время выдала, чтобы ничего не залеживалось и молью не портилось. А дальше — хочет Принц, станет разыскивать свою Золушку, а нет, так ведь на нет и суда нет. У него всегда оставалось право выбора и туфелька в руках. Золушка, впрочем, тоже могла сохранить хорошую мину при плохой игре Принца, мол, не очень-то и хотелось. А фея…
Виталик чертыхнулся. До того, как он стал Золушкой или Принцем, с какой стороны посмотреть, была у него своя, своя жизнь с ее взлетами и падениями. Только вот досада — из замка, который при ближайшем рассмотрении оказался тюрьмой, никак по доброй воле не выбраться. Да и не хочется в общем-то, когда все по расписанию, а на ужин макароны…
Виталик вышел из клуба, сел за руль своего автомобиля, собираясь поехать домой.
— Черт! — выругался негромко.
Он не собирался совершенно пить, только поговорить, а теперь за один запах можно на лишение прав нарваться. И ведь ничего не докажешь, а ему без машины никак нельзя.
В заднем кармане джинсов завибрировал телефон.
Виталик снова чертыхнулся, доставая аппарат из-под себя. На мониторе высветился незнакомый номер.
Раньше бы он даже не стал отвечать на него, а перезвонил с другой симки, но сейчас совсем другое дело: после того, как расстался с Людмилой Ивановной, кому только не давал номер своего телефона — и по работе и просто так.
— Хвостов у аппарата, — привычно произнес Виталик.
— Хорошо, что не Прохвостов, — хохотнул в трубке знакомый голос. — Дело есть на сто баксов. Перетереть одну темку надо, — произнес Вадим. — Буду ждать тебя через час в ресторане.
И он назвал адрес.
«Все же побить хочет за мамочку», — обреченно подумал Виталик.
Ехать на стрелку в незнакомое место совершенно не хотелось — там у его соперника вполне могли оказаться знакомые кореша, которые ни за что, ни про что накостыляли бы ему.
Виталик потрогал пальцами щеки и подбородок. А ему терять форму никак нельзя — контингент на фабрике не тот. Не упустят случая поизгаляться над ним. Нет, форма для не него сейчас даже значит гораздо больше, чем раньше.
— Нет, — ответил он резко, — туда не поеду. Приезжай ты лучше сюда.
И Виталик назвал адрес клуба.
— Я нарядно здесь отдыхаю, коньячок, проплаченный некоторое время назад, попиваю. И срываться и ехать куда-то мне, откровенно говоря, влом, — фыркнул он в трубку.
И почти что не солгал — все равно собирался вернуться за жвачкой, чтобы запах алкоголя перебить. Ну, подумаешь, посидит еще подождет Вадима. Здесь его все знают — вступятся, ежели чего.
— Хорошо, — согласился Вадим, — я скоро подъеду. Там будет возможность уединиться на несколько минут?
Чиллауты в клубе были, причем не один, но билет за вход туда стоил бешеные бабки. Виталик не бывал в них никогда. В чиллаутах под неторопливую легкую музыку расслаблялись после тяжелого трудового дня крутые бизнесмены. Им, конечно, приносили салатики по баснословным ценам, даже разрешали покурить прямо за столиком, не вставая с места, и никто при этом не побеспокоил и не высказывал претензии, могли и девочку по отдельному тарифу подтянуть — все проплачено за красивый отдых.
— Уединение в отдельном номере за твой счет, — сразу уточнил Виталик.
— Да будет тебе дуться, — снова хохотнул Вадим. — Пятнадцать тысяч проигранных все жалеешь? Правда, темка одна есть для разговора. Жди, скоро буду.
Кряхтя, как больной девяностолетний дед, Виталик выбрался из машины и снова направился в сторону входа в клуб.
— Что-то забыл уточнить? — спросил Вовчик, ставя перед ним следующий бокал с коньяком.
— Да нет, — отмахнулся Виталик. — Знакомый для серьезного разговора должен подъехать. Не мотаться же туда-сюда?
— А-а-а, — многозначительно протянул бармен и отошел от Виталия, чтобы обслужить другого клиента.
«И что ему от меня понадобилось?»
Виталик уставился на янтарного цвета жидкость в своем бокале, пытаясь рассмотреть на дне невидимую соринку. Этот вопрос никак не давал ему покоя. Пить не хотелось. До появления Вадима он так и не пригубил коньяк, продолжая держать его в руке. Хотелось курить до невозможности, но Виталик не сделал ни одной попытки, чтобы выйти на улицу — место за стойкой займут сразу.
— И что мы пьем? — раздался над ухом игривый голос.
Вадим забрал у Виталика из рук бокал, потянул носом, а потом нагло отхлебнул.
— Любишь хорошие крепкие напитки? — поинтересовался он. — Мила приучила?
— Я и до встречи с Людмилой Ивановной неплохо зарабатывал, — обиделся Виталик. — Мог себе позволить.
— Ну-ну, не дуйся, — похлопал его по плечу Вадим. — Какой-то ты сегодня бука.
— Говори, что надо, — дернулся Виталик. Он терпеть не мог панибратского к себе отношения. — Я устал, хочу побыстрее разделаться с делами и отправиться домой.
— Побыстрее, говоришь, — кивнул Вадим. — Хорошо.
Он допил коньяк и поставил пустой бокал на стойку.
— Надеюсь, оплачено.
Виталик снова нервно дернулся — он в долг алкогольные напитки в баре не берет. Мог и не спрашивать.
— Ладно, пойдем, — усмехнулся Вадим, — я уже оплатил отдельный номер.
В небольшом помещении играла негромкая музыка. Релакс, так называла ее Людмила Ивановна.
— Присаживайся.
Вадим махнул рукой на массивное кресло, стоявшее с одной стороны от низкого столика с напитками на нем, а сам плюхнулся на диван напротив.
Виталику понравилась аскетическая обстановка помещения и стильная кожаная мебель в нем — он терпеть не мог ни обитые гобеленом кресла, ни диваны, особенно в общественных местах. А здесь его вполне все устроило.
— Я взял только выпить, — как бы извиняясь, произнес Вадим. — Можно что-нибудь заказать на ужин.
— Нет, не надо, — взмахом руки остановил его Виталик. — Я слушаю.
Вадим разлил по бокалам точно такой же коньяк, что оставался у него недопитым в баре, и подал ему из рук в руки. Не хватало сакраментальной фразы: «За наше случайное знакомство». И таблетки снотворного. Правда, там было вино.
— Я не стану ходить вокруг и около, а спрошу сразу, — хмыкнул Вадим, глядя в честные ничего не понимающие глаза Виталика. — Итак, просматривая телефон Милы…
— Ты шаришься по чужим телефонам? — удивленно перебил его Виталик.
— Есть грешок, — не стал отрицать Вадим. — Так вот, я там наткнулся на фото весьма колоритной парочки. После допроса с пристрастием Мила призналась, что это ты ей передал фотографию.
И он, вытащив из кармана брюк телефон, продемонстрировал Виталику две мерзкие рожи, которых сняла Оленька на свой телефон.
— И что?
Виталику стало любопытно, чем это фото могло заинтересовать Вадима. Он вопросительно выгнул бровь.
— А то…
Вадим отставил свой бокал и тоже весьма выразительно выгнул бровь — сказывалась школа госпожи Войцеховской. Он театрально выдержал паузу.
— Эти два мордоворота на фото — никто иные как подручные известного нижегородского каталы. Тебе имя Заика не о чем не говорит?
Виталик скривился и отрицательно покачал головой — нет, ни о каком Заике он ничего не слышал.
— Странно, — нахмурился Вадим. — Тогда поведай мне, при каких обстоятельствах ты с этими парнями познакомился.
Виталик пожал плечами и честно, стараясь не вдаваться в подробности, рассказал о встрече в кафе, а потом о пробежке по парку.
— Странно, — снова произнес Вадим. — Секундантов Заики мог заинтересовать только ты. С женщинами Заика в карты не играет и подружки его партнеров тоже его мало волнуют. Конечно, все может поменяться в этой жизни, — он развел руками, — но только не привычки и принципы Заики.
Виталик абсолютно честно взглянул на Вадима. Тот молчал, видимо, что-то обдумывая.
— Знаешь, — произнес вдруг Вадим, — если бы они начали преследовать и прессовать меня, то я мог бы понять. Но ты… Хотя в карты играешь неплохо и маячки понятные шлешь. Не хочешь про карты говорить, колись тогда, как к Миле попал.
— На заводе она меня нашла, — пожал плечами Виталик. — Ничего интересного. Приезжала по какой-то надобности, а я ей навстречу попался. Предложила к ней перейти.
— А для чего не сказала? — спросил Вадим.
— Нет, — снова пожал плечами Виталик. — Я стал ее любовником. А потом она от меня избавилась, заменив на тебя. Но я не в обиде. Мамочка…
— Как ты ее назвал? — рассмеялся Вадим. — Весьма подходящее погоняло. Так что там она? Извини, что перебил.
— Людмила Ивановна выдала мне довольно неплохие отступные, — продолжил Виталик. — Дамочку одинокую подогнала. Мол, удастся уговорить ее выйти замуж за меня, буду, как сыр в масле кататься. Насчет сыра не скажу, но в машинном масле каждый день по локоть.
Вадим рассмеялся.
— В масле говоришь?
— Ага, — улыбнулся Виталик, — пришлось снова от одного секс-станка к другим секс-станкам вернуться. Эта дамочка меня приняла на работу своим замом. Чем только не приходится заниматься.
— Вон оно как! — покачал головой Вадим. — Но ты все-таки вспомни, кому проигрался или у кого много выиграл — эти парни не отстанут, пока не выяснят все, что им надо. Может, кассу взял чужую? Подумай.
— И думать тут нечего, — развел руками Виталик. — Не был. Не состоял. Не привлекался. Не участвовал. Родственников за границей не имею.
— Очень знакомая фразочка, — протянул Вадим и внимательно взглянул на Виталика.
Тот мгновенно прикусил язык.
— Фраза из Интернета… — произнес Виталик.
— Фраза-то, может, и из Интернета, — согласился с ним Вадим. — Но только не сама фраза, а тон и интонации мне показались весьма знакомыми. А на завод как попал? — продолжил выпытывать он.
— Через отдел кадров, как положено, — хмыкнул Виталик. — Ты уж задай свой вопрос в лоб.
— Нет, — усмехнулся Вадим, — я не доставлю тебе такого удовольствия. Я стану рассуждать логически.
Он взял со столика свой бокал с коньяком и немного отпил. За все время беседы ни один, ни второй так и не прикоснулись к спиртному.
— Валяй, — согласился Виталик, — может, у тебя и получится.
— Итак…
Вадим покрутил бокал в руке.
— Сколько ты тогда у них лямов в поезде снял? Семь? Восемь?
— Жидко, — поморщился Виталик. — Двадцать. А, может, и все пятьдесят. Кто ж их считал. Легкие деньги — пришли, ушли.
Он тоже взял бокал со стола и нервно сделал несколько глотков.
— Не зачем было держать меня за лоха, — фыркнул Виталик. — Имея столько баблища в бауле, им, видите ли, захотелось срубить еще несколько сот по-легкому. Но не на того напали.