— Все может быть банально просто. Он заболел, а больные мужчины становятся, как дети, капризными и слабыми. А женщины рядом с такими мужчинами превращаются в клуш. Он просто этого не захотел, не захотел, чтобы та женщина видела его слабым. Именно это произошло со мной несколько лет назад. И я просто не знаю что делать, моя Галочка…
Ольге стоило больших трудов сдержать возглас удивления и восторга — ее пациент свою жену назвал не просто по имени, а нежно и ласково. Все же она неплохой психолог. Он говорил еще и еще, как обычно, она кивала ему, соглашаясь — мужчине надо было выговориться, пусть говорит, Ольга подождет, пока он не закончит излагать свою версию происходящего, а потом предложит посетить ее вместе с супругой. Не в нем проблема, а в ней. С ним, любящим ее, как раз все в порядке.
Вторым посетителем тоже был мужчина, и ему тоже Ольга задала тот же самый вопрос о мужчине и женщине, несколько его переиначив, назвав мужчину сильным, а женщину просто красивой. И на удивление он предложил ей другую версию. Она ей не очень понравилась, но это только ее внутреннее ощущения, она над этим еще подумает.
И у Лизоньки она тоже спросит, почему уверенный в себе мужчина может избегать встречи с красивой не менее уверенной в себе женщиной. Ее ответ больше всего интересовал ее. Может, удастся невзначай разговорить ее.
— Уверенный в себе, — вдруг встрепенулась девушка и зло прищурила глазки, над красотой которых трудился, по всей видимости, не один час визажист. Ольге всегда было интересно, она так каждый день выглядит или только тогда, когда к ней приходит на встречу. — А вы абсолютно точно уверены, что мужчина уверен в себе, — продолжила она, выплевывая каждое слово. — А может, это всего лишь маска, игра, и полной уверенности там нет и в помине. И уверенность его заключено только в том, что они случайно общались на его волне, а потом он просто испугался, что женщина не просто красивая, но и гораздо увереннее его. Вы даже не представляете, как могут повести себя такие вот уверенные в себе мужчины в обыденных жизненных ситуациях. И знаете, Ольга Николаевна, но я вам наврала про изнасилование. Никто меня не трогал, даже не прикасался. Только пригрозил такой вот уверенный в себе мужчина, если я не присмотрюсь к вам. А я даже не знаю, о чем с вами говорить, вот и выдумала несуществующее изнасилование.
Ольга улыбнулась внутри, внешне оставаясь совершенно спокойной — а вот это уже лучше. Правдивее. Значит, ей не показалось, и Лизонька, и Глеб — не случайные знакомые. К ней присматриваются. Вопрос только один — кому она понадобилась? Если удастся на него ответить, то других вопросов не возникнет.
— Не хотите со мной сходить в ресторан? Сегодня. После приема, — спросила равнодушным тоном Ольга. Откажет Лизонька, значит, солгала, согласится, значит, будут они с ней присматриваться друг к другу и дальше. Только вот внутри неприятно обожгло, она ведь до боли, до отчаяния полюбила девочку, которую вдруг по-матерински захотелось защитить. А может и, правда, ей нужна помощь и защита.
— Можно, — согласилась девушка, — это не идет вразрез с моими планами.
«С моими тоже».
Ольга поднялась со своего кресла, показывая всем своим видом, что прием в кабинете на сегодня окончен, и дальше они будут встречаться только в непринужденной обстановке. Им обеим это нужно.
Когда игрок идет на блеф, ему плевать, что у него есть, важно заставить поверить других, что у него что-то есть.
Чтобы блеф получился, нужно самому в него поверить.
========== Глава 5 ==========
Уже несколько дней Виталик следил за Татьяной Печкиной, директором и единственной владелицей швейной фабрики.
Никакого эксклюзива на той фабрике не шили — исключительно ночные рубашки, пижамы, которыми торговали на всех рынках города, униформу для медицинских работников, поваров, корпоративную и рабочую одежду и прочая, прочая, прочая. Но все изделия фабрики неизменно пользовались огромным спросом и на складах подолго не залеживались, уходя в продажу буквально с колес и тем самым обогащая свою хозяйку.
Виталик считал себя пикапером еще тем. Снять девицу на ночь для него не проблема — сами гроздьями на него вешались. И все равно ради любви к искусству он делал это классно, задорно, с огоньком. Виталик знал, как подать себя, — спасибо, госпоже Войцеховской научила. Он даже за глаза свою матушку-кормилицу не называл иначе, как Людмила Ивановна, тем самым подчеркивая разницу в возрасте и доводя ее этим до бешенства неимоверно. Но Танечка не девица из клуба или бара, с ней все его умения ничего не стоили. Он это сразу понял, лишь взглянул на фотографию, лежавшую в конверте вместе с деньгами и банковской картой. Здесь нужен был совершенно другой подход.
Да и само знакомство Виталика с Татьяной должно произойти абсолютно случайно, иначе та может заподозрить, что заезд смастырен, и белая лошадь ходит не под тем седоком, не под настоящим, а фальшивым, принцем. А ему надо с ней не только познакомиться. Знакомство, что, — это полбеды, это маленький короткий шаг по длинной дороге на пути к соблазнению. А вот соблазнять женщин его никто толком не научил. Да и зачем, когда от девиц отбоя не было? Что они могли ему дать? Кроме своих тел, ничего.
А миллионерша Печкина —решение всех жизненных проблем, причем не только самого Виталика, но и ее тоже, по крайней мере, он так искренне полагал, и в этом была доля истины, так как деньги отдельно от мужчины еще ни одной женщине счастья не приносили. И эта несчастна по-своему со своими миллионами, раз в свои тридцать с хвостиком лет продолжала оставаться девственницей, по крайней мере, это следовало со слов Людмилы Ивановны.
И тут вдруг неожиданно перед ней возникнет он, красивый, умный, жестокий… Интригует, особенно последнее…. Станет для нее принцем, который разбудит ее ото сна, научит любить. Ну а там, как жизнь повернется, то есть как будет составлен их брачный договор — удачно, он сбежит сразу, не очень, значит, какое-то время придется помучится. Виталик, еще не женившись, продумал до мелочей, как станет добиваться развода. Но за этим не заржавеет — он не сомневался, что удастся привести дамочку к алтарю довольно быстро. Как можно не влюбиться в него — красив, умен, воспитан?
«Понять бы, что ей надо, этой Танечке Печкиной. Нынче садизм — признак мужественности в глазах современных дам. Каждая их них, пока не состарится, ждет своего жестокого принца», — рассуждал Виталик, наблюдая за своей будущей спящей красавицей… Он сплюнул в открытое окно — красавицей Таню можно было назвать с большой натяжкой. Сам Виталик привык вращаться среди совсем других женщин — дорогих, холеных. Он искренне надеялся, что Людмила Ивановна сдаст его с рук на руки такой истосковавшейся по крепкому мужскому телу матроне с толстым кошельком, и делать-то ему особо ничего не пришлось бы, пока в наличии имелся капитал в виде молодости, красоты и здоровья. А если он не станет слишком расточительным, то скопит себе на безбедную старость.
А, может, свести Таню с опытными стилистами, те смогут что-то из нее сделать?
Он потряс головой. Сейчас ему надо думать о другом: как с Печкиной технично познакомиться — второй попытки не будет. В случае провала придется идти на поклон к Людмиле Ивановне, чтобы та ему еще одну «невесту» подогнала. А этого, ой, как не хотелось, он желал показать своей бывшей, этой старой фее, что и сам на что-то способен, а не ждать милости от нее…
Из дверей двухэтажного здания фабрики вышла госпожа Печкина собственной персоной с коробкой в руках. Виталик уже знал — деньги развязывали язык любому, даже самому преданному человеку, будь то личный водитель, или просто вахтер на входе, — что новые образцы рабочей одежды директриса сама лично развозила по заказчикам, предлагала, убеждала, советовала. А потом получала список, кому, что и каких размеров. И сейчас путь директора фабрики лежал в областную больницу — она везла на показ свои лучшие модели для врачей и обслуживающего персонала.
Можно попытаться отыскать ее в административном корпусе больницы и там познакомиться, но Виталик ничего не смыслили в медицине и боялся брякнуть что-нибудь невпопад. Может быть, и Танечка полный профан в вопросах, связанных со здравоохранением, но на всякий случай рисковать не хотелось.
Виталик, нервно прикусив губу, наблюдая за ней, а потом грустно вздохнул —прошел фактически еще один день, седьмой по счету, вечер маячит на горизонте, а он ничего не добился, даже не предпринял попытки познакомиться с госпожой Печкиной.
Он увидел, как тонкий каблучок ее туфли застрял в решетке слива, а она не заметила, не почувствовала. Виталик представил как наяву, что в следующую секунду Татьяна уронит коробку с образцами, взмахнет руками и рухнет навзничь, уткнувшись носом в асфальт. Хорошо будет, если ничего не сломает при этом.
Он пулей вылетел из машины и стремительно бросился на помощь женщине. Почти успел, сказывались регулярные занятия спортом: коробку она все же уронила, и даже руками успела взмахнуть, но носом уткнулась не в асфальт — была поймана сильными руками Виталика.
— Извините, — пробормотала Танечка.
Она уперлась руками в грудь неожиданно пришедшего ей на помощь мужчины, пытаясь отстраниться от него, но, потеряв равновесие снова упала на него — каблучок намертво застрял в решетке и не давал нормально ей встать на обе ноги.
— Ничего страшного, — улыбнулся Виталик, поддерживая Танечку. — К вашим услугам.
Он наклонился, продолжая придерживать ее, и выпростал сначала ногу из туфельки, а потом и саму злосчастную туфлю освободил из плена решетки и зачем-то сунул ее в карман своего легкого льняного пиджака.
— Кажется, я подвернула ногу, — простонала Татьяна.
Виталий, даже будучи человеком, далеким от медицины, заметил тоже, как буквально на глазах голеностоп женщины стал распухать и приобретать синеватый оттенок.
Не раздумывая, он подхватил Танечку на руки, крякнув от веса на вид худенькой женщины, донес до своего белого Туарега и с величайшей предосторожностью, словно та хрупкая японская ваза, усадил ее на заднее сиденье автомобиля, стараясь не задеть больную ногу и пристроить ее поудобнее. Затем поднял коробку, аккуратно запихнул в нее выпавшие образцы одежды и поставил рядом с собой на пассажирское сиденье.
— Мне бы в областную больницу, — жалобно попросила Татьяна своего неожиданного спасителя. О том, чтобы сесть самой за руль, речи не было — нога не только распухла, но и начала нещадно болеть.
— Мы туда и едем, — мрачно отозвался Виталий, делая вид, что его оторвали от самых важных и нужных дел, а на самом деле радуясь в душе, что все так отлично сложилось. Нет, конечно, плохо, что Танечка подвернула ногу, но знакомство произошло самым естественным образом — можно только поблагодарить небеса за его величество случай.
Охранник на въезде поднял шлагбаум без лишних вопросов, пропуская Туарег на территорию больницы. Попробовал бы не пустить, когда водитель отчаянно ему сигналил, словно у него в машине рожающая женщина, не меньше.
Виталий с величайшими предосторожностями донес Татьяну до травмопункта и усадил на стоявшую рядом с дверями коляску для перевозки неходячих больных.
— Что случилось? — на стук в дверь из кабинета выглянула молоденькая медсестричка.
— Вот, пациентку вам привез, — подмигнул ей Виталик и улыбнулся.
Та смущенно зарделась.
— Сейчас придет доктор и выпишет направление на рентген, — сообщила она. — Я отвезу вашу больную.
— Мне не сюда, — обратилась Татьяна к Виталику, глядя на него снизу-вверх и дергая за полу пиджака.
— Именно сюда, — нахмурился он строго. — А вашей коробкой я сам займусь. Куда ее отвезти прикажете и кому передать?
— Не хотелось бы вас напрягать, — проговорила Татьяна, глядя в глаза своему новому знакомому, но ей совершенно не понравилось его перемигивание с медсестрой и сразу почему-то захотелось отослать его от нее куда подальше, — если нетрудно отнесите коробку в кабинет главного врача. Извинитесь за меня. У меня назначена встреча, — она взглянула на маленькие наручные часики, — и я даже еще не опоздала. Покажите ей модели одежды, она в курсе.
Виталик поражался сам себе — он не только непринужденно познакомился с нужным ему субъектом, но и легко выполнил ее первое, и он надеялся, не последнее, задание.
Главный врач почему-то решила, что Татьяна Георгиевна прислала вместо себя приятного во всех отношениях молодого менеджера, и позволила тому не только показать новые образцы униформы, доставая их из коробки, но и продефилировать в тех, что подошли по размеру по ее кабинету. Моделями она сталась весьма довольна, как, похоже, и фигурой манекенщика.
— Подождите, пожалуйста, — попросила главврач. — Я сейчас быстренько набросаю список с размерами…
Виталик хотел выйти в приемную к очаровательной молоденькой секретарше, чтобы сделать девушке парочку комплиментов и, может, договориться о свидании. На данный вечер он абсолютно свободен. Почему бы и нет? Он с удовольствием посетил бы с секретаршей какой-нибудь клуб. Но немолодая врачица указала ему пальцем на одно из кресел за длинным столом переговоров.
— Ирина, — попросила она по телефону, — зайди ко мне.
Улыбчивая секретарша с блокнотиком в руках тут же нарисовалась на пороге.
— Нам с Виталием, — главврач внимательно взглянула на своего посетителя…
— Викторовичем, — подсказал он ей — сказывались тренинги с Людмилой Ивановной.
— Нам с Виталием Викторовичем сделай по чашке кофе…
— Сахар? Сливки? — спросила Ирина.
— Нет, черный, — помахала руками главврач, отказываясь от всего, — и покрепче. И заявку на униформу подготовь. Включи в нее всех врачей и медсестер. Не забудь сгруппировать по размерам.
— А обслуживающий персонал? — Виталик выжидательно выгнул брови. Он прекрасно помнил, как демонстрировал хозяйке кабинета одежду, предназначенную для уборщиков.
Дама виновато улыбнулась, ласково прикоснулась к его руке и томно произнесла: — Виталий… Викторович, вам придется заехать еще раз ко мне в любое удобное для вас время, чтобы согласовать и эту заявку.
«Да-а-а, дела, — протянул про себя Виталик. Он чуть не запустил руку в волосы и не растрепал свою тщательно уложенную прическу. — Надо придумать, как выпутаться из этой ситуации. Впрочем, можно и не выпутываться. Пусть идет, как идется. Не получится с мадам Печкиной, авось срастется с госпожой… А, может, с ней в клубешник завалиться?»
Он не запомнил, ни как звали хозяйку кабинета, ни ее фамилию, когда, держа в руках коробку с образцами, открывал задом дверь. А зря… Ирина тоже ни как не обращалась к своей начальнице. Но он же не мог предвидеть такой ситуации.
Еще и перед Танечкой придется оправдываться, что так долго делал у главврача. И спасти его могла только заявка, которую подготовила бы Ирочка, пока он тут распивал кофе.
Но на удивление напиток оказался отменным — секретарша была весьма искусна в приготовлении кофе. После ее ухода главврач с таинственным видом извлекла из ящика своего стола бутылку с коньяком и, не спрашивая согласия, влила пару чайных ложен не только себе, но и Виталику в чашку. Протестовать бесполезно — от такого количества алкоголя, хоть и крепкого, он бы не опьянел, а так женщине радости добавил. От общения с собой. Но вот с запахом теперь бороться придется однозначно. В больнице явно был буфет, где можно разжиться жвачкой или еще чем-то подобным — даже вида не выносил, как жуют другие, только поэтому в кармане у него никогда не было даже жалкой пластинки «Орбита».
Еще вы выкурить сигаретку…
Виталик похлопал себя по карманам, как бы намекая, что неплохо бы перекурить. И что с того, что больница? И кабинет главврача? Как будто врачи не люди.
Хозяйка кабинета на его выразительные жесты прореагировала мгновенно — она распахнула настежь окно, а перед Виталиком выставила хрустальную пепельницу. Он ей был за это весьма благодарен… Надо запомнить. Вот только зимой такой фокус не прошел бы, наверное… Холодновато… Для зимы следовало придумать что-то другое. Хотя неизвестно, на что бы пошла женщина, чтобы полностью завладеть внимаем понравившегося ей мужчины.