Конечно, Соломон не собирался уничтожать голема совсем, он лучше бы умер сам. Соломон хотел лишь временно обездвижить голема, перевезти в другое место и там оживить снова.
Придя домой, он подошел к Мойшке, который спал на лавке послеобеденным сном еврейского праведника, вздохнул и стер у него со лба первую букву «алеф», без которой дыхание жизни извергнется из голема. Так, во всяком случае, полагал старый Соломон. Однако голем не умер, а, напротив, повернулся на спину и захрапел еще сильнее…
Удивленный Соломон по очереди стер все остальные буквы – все было то же. Голем не умер, а, проснувшись, продолжал шататься по поселку с прежним энтузиазмом.
Невозможно передать, как изумился и обрадовался Соломон.
Значит, голем его Мойшке ожил окончательно и теперь ничем не отличался от праотца Адама, которого так же в свое время слепил из глины и оживил сам Всевышний, да не сотрясет основ мира его истинное имя! Из этого со всей ясностью выходило, что и он сам, Соломон, уподобился теперь Богу. Мысль эта – соблазнительная и кощунственная для обычного человека – каббалисту Соломону вовсе не показалась дикой. Был ведь случай в истории, когда Иаков боролся с Богом и Иаков победил Бога. А Иаков, как и Соломон, был евреем. Значит, такое же могло случиться и с Соломоном. Как говорили в китайской части села: «Сегодня император ты, завтра – я». Почему бы и Соломону не стать Богом, разве он не соблюдает субботу и закон Моисеев? Он, Соломон, пошел против судьбы и своими руками создал себе сына – кто сравнится с ним теперь!
Пока старый еврей пребывал в гордыне и соблазне, голем его бродил по поселку.
Ходил он в основном в русскую часть, ему там нравились куры и женщины. Неизвестно, как там обстояло с курами, вряд ли они отвечали ему взаимностью, но женщина – вдовая, нестарая еще Наталья, – кажется, разделила его интерес. Уверенности, само собой, ни у кого не было, но если не так, с чего она зачастила к бабке Волосатихе советоваться насчет вытравления плода? Конечно, травить плод – грех, но какого ребенка можно было ждать от еврейского глиняного папаши, а значит, кто ее осудит?
Каждый день, когда старый Соломон вставал с постели и видел своего Мойшке, был для него днем радости. По ночам он тоже почти не ложился: сидел, улыбаясь, над спящим големом и гладил его по черным жестким волосам.
А голем продолжал прогуливаться по поселку – несмотря на явное, хоть и боязливое неудовольствие жителей. Пытался он заглядывать не только в русскую, но и в китайскую часть, но быстро завязал с этим. Китайцы приняли его за демона и так отходили своими верными тяпками, что он еле ноги унес и потом еще два дня отлеживался на лавке у старого Соломона…
А потом голема убили.
Как-то ночью он проснулся от приступа голода и привычно полез в русский огород – воровать кур. Заспанный хозяин решил, что это любовник пришел к его жене. Зная блудливый характер голема, можно думать, что он не слишком-то и ошибся. Так или иначе, хозяин выбежал в огород, в чем мать родила, но с ружьем в руках, увидел темную фигуру и что было сил ударил по ней из обоих стволов.
Голем упал на жаркую, не успевшую еще остыть землю, облился мочой и черной собачьей кровью – и умер. Набежали ближние соседи, а потом и все остальные поселяне. Русские и евреи голосили, китайцы смотрели молча, соображая, выгода ли им тут светит или убыток.
Особенно убивалась над големом русская женщина Наталья.
– На кого ж ты нас покинул?! – кричала она, имея в виду себя и своего невытравленного ребенка.
Явившийся последним Соломон неожиданно поднял всех на смех. Любой каббалист знает, что голема невозможно убить. А чтобы вернуть его к жизни, надо просто залепить дырки в нем, не давая духу вытекать наружу, и обновить письмена на лбу.
Конец ознакомительного фрагмента.