«Здесь давно не ходило таких», – закончил мужик, и Вася потерял сознание.
***
Василий Сергеевич, не потерявший опыт того, что подарило ему пребывание в Васе, открыл глаза. Спину ломило из-за лежания на неровном бревенчатом полу, в остальном жаловаться не приходилось. Он вспомнил про себя то, что забыл, свалившись в холодную речку.
Он поднялся и вышел из сруба, где его ожидали – Нисам Рокитянский, которого ранее Василий Сергеевич краем наблюдал на некоторых мероприятиях для элиты по бизнесу, но не сталкивался напрямую, и Игорь – парню сильно досталось, его лицо от изнеможения чуть синело и на лбу в придачу зеленело.
– Василий Сергеевич, приветствую Вас на моей земле и с возвращением. Когда Вы пришли ко мне как Вася, я еще не знал, что Вы тот самый. Предполагаю, что до сих пор ведутся Ваши поиски. Эти ищейки в работу свою не верят, раз до сих пор Вас не нашли, – Нисам Рокитянский окончил и протянул мобильный телефон Василию Сергеевичу.
Василий Сергеевич поблагодарил кивком Рокитянского и, не взяв телефона, пояснил, понимая, что эти двое знают про него больше, чем фантом Сергей Васильевич:
– Двадцать минут назад я пожелал, чтобы за мной прибыл мой персональный вертолет с охраной и моими консультантами по бизнесу.
От этих слов стало не по себе холодно, этот человек не шутил. Тем не менее, Игорь не сдержался и задал вопрос, сложно подбирая слова:
– Василий Сергеевич, допускаю, что я имею надежду получить от Вас ответ на один очень личный вопрос.
Василий Сергеевич повторно осмотрел Игоря. На фоне Рокитянского тот казался мелкой пешкой на шахматной доске, но она была айсбергом и в её подводной части скрывались и ожидали приказа одновременно сходить три фигуры – королева, слон и ферзь. Не зависимо, чей черед ходить – твой или противника.
– Валяй, – подтвердил он в стиле Васи.
В небе зашумело, это приближался вертолет, давая понимание окружающим, что желание Василия Сергеевича начались исполняться. Видно было, что парень истощен, и слова даются ему тяжело:
– Когда Вы упали с лошади в ледяную речку, это было Вашим желанием?
Вертолет мастерски садился на поляну, из него выпрыгивали боевики, запаянные в броники с автоматами Калашникова наперевес. Они бежали к хозяину, спешили так, как будто спешка могла оправдать их за то, что они не выловили Василия Сергеевича из ледяной речки пару лет с лишним тому назад.
На плечи Василия надели темное, теплое и нечто длинное, спрятав под этим изодранную верхнюю одежду, и он произнёс мысли вслух:
– Когда я стоял на мосту, то в отражении речушки увидел лицо Сергея Васильевича, и тогда до меня дошло, по какой причине я его вижу, хотя лицо-то мое. Я вижу его, потому что всё то время не находил смелости признать, что у меня не было друга, а значит меня кто-то обманывал, создав его. Кто? Что? Разум? Не думаю. Это что-то другое, мне неведомое. И через друга нашел способ вытянуть из меня мою тайну. Мне нужна была полная перезагрузка, а про тебя уже тогда ходили слухи, так что все это придумал я за тем исключением, что не представлял, как будет проходить обряд возвращения.
На лбу Игоря заиграло так много морщин, что Василий подумал, что ошибся с возрастом парня, ему было далеко за тридцать.
– Возьми, – сказал Василий, и один из боевиков протянул исцелителю визитку фиолетового цвета, – с сегодняшнего дня ты под моей защитой.
Игорь принял визитку и в благодарность кивнул: слова были не нужны, того что произошло за одну ночь хватало на всю оставшуюся жизнь.
У боевика, что выдал визитку, зазвонил телефон, тот ответил. Присутствующие с интересом ждали окончания разговора, и когда боевик перестал десятикратно повторять «да», сбросил разговор и кратко доложил Василию, подогревая ситуацию:
– Умерли оба, разрыв сердца.
Василий Сергеевич, выслушав краткий доклад, обратился к Рокитянскому:
– До падения в ледяную речку слышал вам стал мешать вести бизнес Чернявский. Сегодня он умер, разрыв сердца. Умер, так сказать, лежа на любовнице. Он более не сможет вам помешать. Его правая рука – Адольфович, умер от передоза. Сыновья Чернявого также не смогут вам помешать, оба героиновые наркоманы, безраздельно занятые самоублажением, поэтому и не устранены, как безобидные. Примите в знак благодарности и помните, этот грех не ваш, а мой.
Василий, закончив речь и не прощаясь, направился к вертолету, переключившись на собственные проблемы, которые уже казались простейшими потребительскими на фоне того, о чём он минутами ранее говорил:
– Сегодня, после того как обсужу с консультантами мои дела, сразу после посадки потребуется: для Васи литровая бутылка пшеничной водки, а для меня, капиталиста, доставите актрису Лену Толкалину. Она одета, собрала вещи и ждет, когда вы заберете её от только что брошенного ей футболиста и отвезете ко мне в номер отеля Ритц-Карлтон12. Меня доставьте туда же, пока я буду разбираться с консультантами. И закажите такой номер, чтобы с собственной кухней и купите на пару дней шеф-повара с Манежки, там ресторанчик не помню, как называется, но при входе в него дичь – подают на золотом блюдце черную икорку с медом. Пусть тот повар, что меня склонил попробовать фаршированного верблюда, со своими поварятами к вечеру готовит много вкусной и белковой еды. Так… как же он умудрился в городе приготовить фаршированного верблюда? Блять, мысли путаются. Так, обедать буду в отеле. После приготовь мой самолет к перелету до….
Игорь и Рокитянский подождали, когда останутся наедине, пропадут слова «мой… мой…», и стихнет шум улетающего вертолета.
– Не укладывается. Сказкам нет места в жизни, – выдал Игорь.
– Игорь, в том то и дело, что дело мутное. Василия заказывали пару десятков раз, и каждое покушение заканчивалось несчастным смертельным исходом для исполнителя заказа, а чуть позже несчастным смертельным исходом для заказчика покушения. Люди его заказывали такой высоты в обществе, что мне было бы страшно дальше вести бизнес, а ему как с гуся вода. Если он и работает с профессионалами, которые имитируют несчастные смерти, то их уровень как профессионалов бесконечен. Но это не объясняет его появления после двухлетнего отстранения от дел и этого гребаного вертолета с командой. Ясно, что мы теперь как бы на его стороне – не в его команде, но и не напротив стоим, закрывая дорогу.
– Какой-то блять злой настоечный оджас13, – заскрипел Игорь.
– Ох, – вздохнул Низим, – у меня много легенд в запасе имеется, как-нибудь расскажу за сковородкой бурбона.
– Я думал, чтобы его вернуть до чаадыра точно дойдем, – расчувствовался Игорь.
– Со мной же до шептуна не дошли, как с ним. Часто у тебя такое было? – поддержал Рокитянский.
– За всю практику доходили максимум до шептуна, – ответил Игорь.
– Значит, получается так – первый этап – это собственный полет, затем – шептун, какой этап следует затем? – заинтересовался Рокитянский.
– Чаадыр – место отшельника, – ответил Игорь, – затем людное место.
– Шептуна я сегодня видел, а что представляет собой людское место?
– Любое скопление людей: базар, рынок, площадь. Место безобидное, последнее пристанище тому, у кого несколько серьезных потрясений, наложенных друг на дружку.
– А дальше есть? – не унимался Рокитянский.
– Есть и дальше – это костёр. Там никогда не был и вам не желаю там побывать.
На этом Игорь и Рокитянский разошлись.
Часть 5. Творческий тип использования свободного времени: конец
И.:
– Хорошая история.
Заказчик:
– Продолжаю тему по порядку проведения лечения. Контроль приема ЛСД, как будет осуществляться?
– Вашу дозу я буду контролировать, так как прием будет многократным. Совершится ли полет на воздушном шарике – не скажу. Трип не предсказуем. Создается за счет фантасмагорий лидера трипа. Но важно знать, что он не усилит страхи, а их растворит. Его я трипом то называю только по той причине, что называть его выздоровлением слишком пафосно. Да и не врач я: тем, чем занимаюсь, невозможно как-то выразить словами.
– Еще мне важно понять, какую общую сумму мне необходимо заплатить, не в качестве подтверждения готовности участвовать в трипе, а вторую часть, которая платится по окончанию трипа.
– Двести сорок тысяч долларов – минимальная сумма платежа. Как правило, за полных два дня, это четыреста сорок тысяч. Если трип будет длиться недолго, то сделаем пересчет, и излишки будут Вам возвращены за минусом минимальной суммы платежа. Когда Ваш диагноз будет излечен – сами выйдете из трипа. Я из-за лишнего заработка не будут специально держать Вас в нём.
– А если пробудем там дольше двух дней?
– Помните, я говорил по присутствие здравого человека во время трипа. Я попрошу его доплатить еще за сутки, и так будет продолжаться каждый день. Если по ряду причин вы не сможете оплатить следующий раз, то я вас авансирую часов на пять, надеясь, что вам этих часов хватит закончить начатое. Если этих пяти часов хватит, то после окончания трипа сами решите, оплачивать аванс или нет. Здесь повторюсь, при таком развитии событий также существует риск того, что за пять часов вашу душевную тоску полностью не сможем разогнать. Диагноз Вы пока не объявляли. Но не уверен, что мы так долго будет триповать. Если трип реально затянется больше чем на пять суток, то, честно говоря, при таком варианте я бы даже сам заторчал подольше, так как в некотором роде мне это интересно в качестве эксперимента. Соответственно, после пяти суток – комплимент от фирмы.
– С деньгами почти определились. Следующая тема – гарантии. Неустойка с вашей стороны предусмотрена, если, определяя моими терминами, Пятачок все-таки появится и продырявит шарик, да и ракета рухнет?
– Неустойка фиксированная – компенсация неудобств в размере ста тысяч долларов и возврат всех внесенных заказчиком сумм.
– Еще вопрос, а как вы это делаете, ну мне не секрет нужен, мне верхне-уровнево понять, как вы противостоите кислоте? У вас иммунитет?
– Иммунитета у меня нет, для меня это такой же «день велосипеда», как и для вас. Я как бы пограничник – нахожусь на границе привычного и измененного состояний. Остальное предпочитаю оставлять без комментариев. Возвращаясь к гарантиям – на счет поиска меня, если не срастется, то скажу так – вы перед тем, как принять окончательное решение, поговорите с тем, кто меня порекомендовал. Вы мне главное скажите, вы же меня не по объявлению нашли, меня вам порекомендовали люди, имеющие право на доверие, так?
– Да, тем не менее, поймите меня правильно: мне в то, что это работает, до конца поверить анрил14. Это же, блять, сказка какая-то со счастливым концом. Много вы каких болезней повидали?
– Чего только не было: зависимость от любых препаратов или азартных игр, болезни приобретенные и врожденные. У меня, как правило, один пациент в месяц, если болезнь, например, уровня сахарный диабет. В избавлении от зависимости – хоть раз в неделю готов принимать пациентов, после прохождения трипа исключен возврат к ней. Тут надо сказать, если с болезнью – вылечил и жизнь продолжается, то с наркоманами, актерами и прочей богемой проблемы – возвращаются и просят обратно вылечить, называю разлечить – вернуть возможность снова принимать наркотики. У меня принципы – не разлечиваю. В целом, рассказать обо всем, что было – не берусь. За новые недуги берусь смело. Пришло время откровенничать Вам.
На этом месте разговора заказчик не выдержал и начал точными порциями выдавать то, что выдавал любой настоящий заказчик, созревший оплатить трип. Игорь постоянно отмечал эту особенность для себя на деловых встречах – последняя подвижка заказчика, чтобы доказать себе, что оплатить безумно дорогое лечение в один сеанс ему жизненно необходимо. Выходило: Игорь уговорил его, оставалось выслушать «душевный понос».
***
На его памяти хватало пришедших на встречу потенциальных клиентов, впоследствии отказавшихся от трипа, испугавшись невероятного обещания о полном выздоровлении. По слухам, были обеспеченные люди, желающие трип, но не рассматривающие его как мистически неправдоподобное, а рассматривающие как рекламу, выпрыгнувшую с сайта-паразита с контентом, в том числе с кремом по увеличению размера груди. Вроде хочется прокачаться, да и не особо дорого, и поэтому необидно будет потерять некую сумму денег. Спустя комплекс сеансов, понимаешь, что крем не работает. Иначе они после общения с Игорем боялись бы, что с ними трип не сработает. Не потому, что он некачественно исполнен, а потому, что это окажется обыкновенным розыгрышем. И слухи об этом мгновенно распространятся, а они ведь успешные, богатые и неподражаемые умудрились в эту чушь поверить: что с помощью какой-то кислоты можно излечить любую хворь быстро и безболезненно. Люди начнут складывать про них анекдоты и постоянно насмехаться. А неустойку Игорь заплатит, возместив весь ущерб, а после стрясёт свой гонорар с тех, кто придумал розыгрыш. Про тех, кто боялся, Игорь наивно успокаивал себя, подсчитывая упущенные доходы, что трип бы им не помог. Их он называл «ненастоящие заказчики».
До кучи «ненастоящие заказчики» после оглашения стоимости лечения хамили, быча, кривили пальцами и размахивали в разные стороны руками. А после кричали разные ругательства, но их возгласы сводились к одному вопросу «как, блять, это может лечить?», или просто ссылались на медицинский туризм, стоимость которого была доступнее, но умалчивали о том, что его они уже пробовали, и он не помог. Они забывали, что Игорь в случае провала гарантировал неустойку, и никто не задумывался, что такую неустойку мог гарантировать или сумасшедший, или тот, кто уверен, что обеспечит полное выздоровление. Не состыковав простые истины, заказчики уходили ни с чем, но никто из тех, кто уходил, не клеветал и не распространялся о том, что Игорь не помог, закрываясь приговором «слишком дорого».
Игорь немного расстраивался от несостоявшейся сделки, когда попадались ненастоящие заказчики, так как заказов не хватало. В последнее время ему требовалось все больше и больше денег, и привычный режим (один заказчик в две недели, а то и раз в месяц) уже не закрывал огромные расходы, тянувшие его в долговую яму из-за обязательств.
***
– В двадцать пять лет за моими плечами остался клуб анонимных алкоголиков, психотерапевты, потом наркотики. Было выбрано направление излечения – экстрим. Прыжки с парашютом и самые высокие в мире банжди-джампинги, занятие парапланерным спортом, дайвингом и хождение на скоростных катамаранах в Карибском море. Наркотики остались. В тридцать лет перестал канать экстрим. При том, что мой очередной годовой отпуск мог длиться до шести месяцев. Приучился к безумным поступкам – прыжок с башни в Макао в ливень, двести тридцать три метра в свободном падении. Купание в океане с акулами, ночевки на необитаемых островах… Ловил себя на том, что надеялся в попытках получить адреналин уйти на продолжительное время от мысленного процесса, зарожденного трудоголическим стремлением решать проблемы. Когда испортил себе жизнь, то попытки её улучшить оказались напрасными. Лет в двадцать, когда мозг кипел: напьешься, вызовешь индивидуалок, устроишь секс с золотым дождем… уложатся в голове те сложности, которые раньше спать толком не давали, вызывая повторяющуюся циклическую чушь. После, когда океан перестал успокаивать, солнце стало раздражать, секс–вставлять при долгом воздержании, любое одурманивание давало обманное облегчение, возросла озабоченность отсутствия контроля своих мыслей. Лет в тридцать, сидев укуренным, окруженным танцующими полуголыми моделями мув, а в голове бил в бубен выписанный с Таймыра шаман, вспомнил, как когда-то лет, примерно, в девятнадцать танцевал на дикой дискотеке с курносой девушкой со светлыми волосами под музыку Роберта Майлса «Чилдрэн». Через пару дней после дискотеки я нашел на ЭмТиВи этот клип, в котором светловолосая девочка, находясь в автомобиле, путешествовала по городу под захватывающий дрим. Прошло так много лет, а именно этот танец вспомнился так четко и нужно, что ровно после того как шаман был отправлен домой, а модели были возвращены на подиум, я нашел эту светловолосую девушку с дискотеки, женился на ней и обзавелся дочкой. Пока дочка росла, я старался путешествовать с ней и с женой по тому миру, что восхищал когда-то меня. Это лицемерно помогало, остудив накалившуюся голову, найти землю под ногами. Через три года спустя с рождения дочки, понял, что этого слишком мало, и начались приступы равнодушия. Поддерживающая психология и глубинно-психологическая терапия не помогли. Вы готовы вытащить это дерьмо из меня?