Поскольку изображать процедуру торжественного жевания было не перед кем, а жевать впустую такую ценность не хотелось, Витя решил отложить ритуал жевания, но тут заметил приближавшегося к ним Мишку с соседнего двора. Тот шёл как по минному полю. Медленно и оглядываясь. Шастать в чужих дворах не запрещалось, но и не приветствовалось. Можно было и из рогатки схлопотать.
- У вас тут котов под рукой нет? - Смахнув пот со лба облегчённо спросил Мишка.
- А зачем тебе наши коты? - Подозрительно прищурился Толик.
- Для спаривания!
- А чего это? - Удивлённо спросил Генка. Ему это представилось как задачка по арифметике. Спаривать это как удваивать, только пары. Дважды два - четыре! Значит спаривание связано с арифметикой. Маленький урочек среди летних каникул? Бедный Мишка на каникулах ничего другого не нашёл, как заняться арифметикой!
- Деревня. Если не знаешь, значит мал, чтобы знать! - Пренебрежительно покосился в его сторону Миша. Он тоже не знал. Для того, чтобы узнать, подрядился кота найти для соседской кошки, у которой внезапно началась течка.
- Не... нечего на каникулах задачки решать...
- Мы тут жвачку жуём! - Глядя в сторону произнёс Витя. Это было сказано таким тоном словно эту американскую жвачку он вместо масла каждый день намазывает на хлеб.
Он открыл рот и положил пластинку на язык. Жвачка прилипла к нёбу. Пришлось языком сдвигать на зубы. Только после этого зачавкалось.
- Смотри! - Крикнул Генка и показал на забор. От этого крика жвачка чуть не проскользнула в горло Вити и он поперхнулся. Наглая усатая морда лениво передвигалась по заострённым планкам штакетника. Самоуспокоенность подвела кошатину. Её чуть на разорвали пополам мальчишечьи руки.
- А как понять, кошка или кот? - Философски спросил Толик и подмигнул Вите.
- Да это все знают! - Ответил Мишка. - Хвост кверху - кот. Вниз - кошка. Спасибо тебе Генка. Замолвлю за тебя словечко может и тебя допустят на спаривание.
Мишке этого тоже никто не обещал. Он поудобнее сжал лапки зверушки и поспешил в свой двор.
Жвачка особенного впечатления на Витю не произвела. Лучше, чем карамель, зато глотать нельзя.
- Ты так и будешь всю её жевать? - Возмутился Толик. - Тоже мне друг!
- На! - Нехотя, всю в слюнях, протянул комок резинки Витя.
- Пойду из рогатки постреляю! - Спрыгнул со стола Генка.
- А мне дашь? - Поскольку Витя лишился жвачки делать ему тоже было нечего, так у него ещё и день рождения. Должен же Генка уважуху проявить!.
- С какой радости? Ты жвачку жуёшь, а я из рогатки стреляю! - Вышел из беседки Гена.
Но тут из подъезда вывалили гости, которых провожали родители. Отец махнул рукой. Витёк неохотно слез со стола и заковылял к ним. Чуть было подзатыльник от отца не схлопотал за то, что сидел на столе.
- Пока Витьки нет, жуй! - Протянул вытянутую в полоску жвачку Толик. - А я пока постреляю из рогатки.
Гена не возражал и молча положил рогатку на стол. Чтобы Витька сразу не увидел как он жуёт несанкционную жвачку, он отошёл за кусты и начал усиленно перетирать её между зубов. Не знал, но жевал как умел. Но Витя вернулся гораздо быстрее, чем рассчитывали его однодворцы. В этот момент Толик пытался растянуть резинку рогатки, но у него не получалось.
- Ты проглотил? - Из-за спины оскорблённо крикнул ему Витя. Он планировал эту жвачку дожевать.
- Нет.
- А чего не жуёшь?
- Генке дал!
- А у меня чего не спросил? Тоже ты мне лучший друг! Он ещё не достоин мои жвачки жевать!
- Да... я ... это... хотел салют в честь твоего дня рождения устроить! - Не слишком быстро нашёл что ответить Толик.
- Молодец! Дай я сам! - Толик медленно протянул рогатку.
Не признаешься же другу, что натянуть, хоть как-то, резинку рогатки ни разу не удалось. Витёк поднял рогатку вверх и начал натягивать резинку. Чем сильнее он тянул, тем ниже опускалась рука. Силы в руках покинули его, пальцы разжались и камень полетел. Не вверх, не далеко, а в ближайшее окно на втором этаже. Громкий звон разбитого стекла доложил, что салют всё-таки состоялся. Витёк растерянно выронил рогатку, испуганно оглянулся и бросился наутёк вслед за Толиком.
Генка, услышав непривычные звуки, вышел из-за кустов посмотреть откуда они взялись. У беседки стоял невысокий, худощавый, чернявый с тёмными, грустными, большими глазами мужчина в рубашке с короткими рукавами. В руках он держал Генкину рогатку и внимательно рассматривал её.
- Твоя? - Встряхнул тот добычей.
- Моя! - Протянул к ней руку Генка.
- А зачем ты мне окно разбил?
- Я не разбивал.
- А зачем за кустами прятался?
- Я не прятался.
- Писал?
- Нет, жевал!
- Что жевал? - Не понял мужчина и посмотрел на Генку с подозрением. Вроде и не врёт, но что в кустах можно жевать? Да и зачем?
- Жвачку! Вот! - Генка постарался распахнуть рот посильнее, как на приёме у зубного врача.
Мужчина не постеснялся осмотреть ротовую полость. Потом задумчиво-растеряно посмотрел на Генку.
- Седьмой и двенадцатый кариес! Отец в наличие? - Генка кивнул. - Тогда пошли к нему.
- Пошли. - Идти пришлось недалеко, до дома напротив. Так вдвоём в квартиру и зашли.
- Пап! Ты дома? - Во весь голос заорал Генка.
- Чего орёшь? - Вышел с кухни папа со здоровым ножом в руке. Рубал капусту для щей.
- Ваш сын? Рогатка его? - Вместо приветствия спросил чернявый.
- Нет, не его, старшего, Вовки!
- Хорошая рогатка! - Похвалил её чернявый. - Только окно мне разбила.
- Когда?
- Только что!
- Тогда не Вовка. Они с матерью картошку окучивают! Малой не мог!
- Так он и мне не признался! Этот-то почему не мог? -- Не понял чернявый.
- Вас как звать-то? А то разговор будет долгий, сядем на кухне чайку попьём! А ты Генка дуй на огород, окучивать помогай. Переодеться не забудь!
- Семён Абрамович! - Протянул руку с рогаткой для пожатия чернявый, но увидев её в руке, подал левую. Генкин отец невозмутимо пожал и её.
- А меня Пётр, можешь Петя. Пошли на кухню! - Пётр воткнул нож в ещё не оструганный капустный бок. - Чай будешь?
- Жарко же!
- А у меня холодный, на смородине заваренный. - Пётр достал чашки, литровую банку из холодильника и разлил в них ровно до золотистой каёмочки. Из пакета на столе достал два пряника. - Чай хоть и на ягодах, но не слишком сладкий! Давай за знакомство.
Они стукнулись чашками. Только после того, как первые глотки достигли желудка, Семён Абрамович понял, что от чая здесь только цвет, остальное или разведённый спирт или водка. Но запаха-то не было! Теперь он понял для чего пряник. Чайная церемония!
- Я что Генку с глаз сплавил? - Спросил не столько Семёна Абрамовича, сколько себя Пётр. - Не хочу чтобы он знал. Он эту рогатку натянуть не сможет. Здесь должен быть кто-то или постарше или покрупнее. Генк, ты не ушёл?
Генка давно бы ушёл, и переодеваться не надо было, но хотелось узнать о чём взрослые тереть будут... теперь он пожалел, что не ушёл, и придётся Толика заложить. Поэтому решил взять вину на себя, если дойдёт до допроса. Он прокрался в прихожую и буркнул.
- Ухожу!
- Ко мне! - Отец, а за ним и Семён Абрамович не постеснялись зайти в тесную прихожую. - Ты кому рогатку дал?
- Это я разбил! - Генка уставился на свои кеды.
- На сколько подзатыльников спорим что ты врёшь?
- Может на один? - Робко предложил Генка.
- Но от души! На! - Протянул рогатку отец. - Натягивай.
Как Гена не пытался резинка не удлинялась.
- Понял? Я её для Вовки сделал, а тебе ещё рано. Кому дал?
- Толику со второго подъезда.
- Этот шкет тоже не мог. Давай в позу!
Генка поставил левую ногу вперёд, руки согнул в локтях впереди себя, пальцы растопырил и доложил: К полёту в стратосферу готов!
- Пуск! - Негромко произнёс отец и двинул ладонью Генку по затылку.
Эта стратосфера, была не стратосфера. Но с метр Генка пролетел прямо в настенную вешалку. Он быстро выскочил за дверь, пробежал через двор и выплюнул надоевшую и принёсшую столько страданий, жвачку. Он выплюнул её на асфальт с таким гневом, словно собирался казнить, а всего-навсего отправил в изгнание.
Увидев такое воспитание Семён Абрамович как-то расхотел проводить дальнейшее расследование. Неизвестно в какое пространство отправится Толик.
- Не слишком ли строго? - Смущённо пробормотал он.
- Не слишком. Он может врать кому угодно: учителю, прокурору, начальнику, но не отцу. Я, считая, что он честен, начал бы биться за него, вот тебе это надо? Пошли на кухню! Я папаню Толика знаю, так что Абрамыч, разговор буду вести я!
- Почему? Моё же окно!
- Честь семьи задета! - Пётр посмотрел взглядом Вито Корлеоне из "Крёстного отца".
Они допили чай и пошли к отцу Толика, но пошли не на квартиру, а в гараж, хотя это был обыкновенный сарай, обитый крашеным железом и с двойной воротиной.
Выходной день - святое и Тимофей был в гараже. Чуть ли не треть гаража занимал верстак с огромными тисками, тиснутыми с завода. В них, как обычно, была зажата какая-то железяка, по которой тот скрежетал напильником.
- Тимофей! - Обратился к нему Пётр. - У нас проблема, нужна твоя помощь!
- Когда проблемы, все идут ко мне за помощью! - Откликнулся тот не прерывая работу.
- А Толик где?
- А он зачем? - Тимофей отложил напильник в сторону, одной тряпкой обтёр лицо, а второй руки.
- Пока что вышли на него, но я не думаю, что это он! Человеку окно разбил из моей рогатки, которую выменял на жвачку у Генки.
- А почему не он? - Как-то даже слегка обиделся за сына Тимофей.
- На! - Протянул ему рогатку Пётр.
Тот схватил со стола гайку и заложил её в кожаную пяту и прицелился в сарай напротив. По закону подлости гайка выбрала сучок в дощечке и выбила его. Ладно глухой стук дерева, но звон пустого стекла?
- Вот это да! - Пробормотал изумлённый Тимофей. - Я её еле натянул. Да, это не Толик. Он где-то тут на моём велике катается. Вот до чего буржуи докатились, через резинку нам вредят!
Размашистым шагом Тимофей вышел из гаража. Вернулся минут через десять. Сообщил, что оказывается у дружка и соседа Толика по парте Вити Хромова сегодня день рожденья. Вот жвачка - это подарок. Он дал пожевать жвачку, а Толик рогатку. Витёк, случайно разбил стекло. Они испугались и убежали.
- Что за Витька? - Поинтересовался Пётр.
- Да знаешь ты его! Кабанчик такой упитанный. Его мать с Украины, поэтому хлеб на сало мажет, а не наоборот! Хромов служил там, вот оттуда и привёз её. Пойдём к нему.
Прятался у оврага, но потом надоело. Комары, мухи ещё какая-то летающая и кусающая хрень! Витёк спрятался дома, благо что никого не было. Лимонаду попил, салатом, оставшимся, закусил. Послонялся без дела, захотел телевизор включить, но тут зазвонили. Он на цыпочках прошёл к двери и посмотрел в замочную скважину. Мало что увидел, но и этого ему хватило. Это были не ребята со двора. Ничего не видно, да и голоса бу-бу-бу. Громкие, уверенные и глухие.
Вернулся в комнату и залез под кровать. Поместиться там было сложно мешали и ящик с игрушками и армейский рюкзак отца, с которым Витёк ездит в пионерлагерь. Как-то расстроился. Ясно что за ним из-за разбитого стекла. Милиция. Вон их сколько, да ещё с Мухтаром. Собаки Витя не видел и не слышал. Но как же, милиция может прийти за ним без Мухтара? Рогатку он же бросил. Значит тот по следу милиционеров привёл. Отпраздновал день рожденья, выпил лимонада - в тюрьму! Что такое тюрьма он знал по фильмам. Ему казалось, что это что-то вроде пионерлагеря для взрослых. Кормят, поят, на прогулку выводят. Отбой, подъём. Разница небольшая, пионер руку наискось у лба держит, а арестованный за спиной. Он пустил горячую слезу и начал вспоминать фильмы где герои томились в тюрьме. Он стал подумывать о напильнике, но что-то заснул.
Мужики, втроём, как-то уместились на лавочке у подъезда и начали ждать Ивана Хромова. Тимофей, не успел выкурить и папиросу, как увидел его с женой Татьяной, идущими от автобусной остановки. Он первым встал с лавки, затушил папиросу о каблук и забил её этим каблуком в землю. За ним поднялись и остальные. Хромов заметил это и замедлил шаг, понятно, что по его душу. Вроде и лица знакомые. Это же Тимофей - отец Толика. Что-то случилось.
- У мужиков, тут дело ко мне! - Кивнул он жене на троицу. - Домой иди, посуду мой, ну и всё такое.
Татьяна ужиком проскочила между мужиками и вошла в подъезд.
- Что? - Посмотрел Иван на Тимофея.
- Вон! - Показал тот на разбитое окно на втором этаже.
- Мой?
- Твой. Но мы и себя ответственность не снимаем.
- Тогда сначала.
Семён начал скрупулёзно, шаг за шагом, рассказывать о предшествующих разбитию окна событиях с ним. Это было так нудно, что когда Семён добрался до момента открытия окна, Иван прервал его.
- Понятно, что ничего не понятно. Так мы ситуацию будем выяснять до второго пришествия. Без бутылки здесь не разберёмся. Ждите. - Он повернулся и вошёл в подъезд.
Дома его встретила встревоженная Татьяна.
- И шо?
- Ты не у себя в Николаеве. Сколько лет прошло, а ты всё шокаешь!
- Волнуюсь Ваня. А когда волнуюсь всякие чито - забываются. Серьёзное что-то?
- Догадайся с одного раза. Наш юбиляр соседу окно разбил.
- При Лоре?
- Повезло. Она сегодня на приёме. Но до её прихода надо успеть.
- А точно это Витенька?
- Хорошо, что ребята свои, с понятием. А то бы Лора поставила всех на уши, а там Витенька, не Витенька никого бы не интересовало. Ты посмотри как кабанчика откормила. Везде это сало! Скоро сало начнёшь в шоколад заворачивать!
- А как же без сала?
- Явится, запереть в туалете и до моего прихода не выпускать.
Иван взял глубокую эмалированную миску наложил в неё остатки порезанных огурцов, помидоров, немного варёной картошки и много сала. Посмотрел на початую бутылку водки на столе. Не слишком он со своим братцем сильно её уговаривали, но с открытой идти неудобно. Он достал из холодильника целую, засунул в карман брюк и вышел из квартиры.
3.
- В беседке беседовать неудобно. - Сообщил Хромов партнёрам по оконному делу, оглядев двор. - Может к тебе в гараж, а Тимофей?
Тимофей кивнул и все пошли к сараям.
Обсуждение ситуации прошло быстро. Водка моментально закончилась. Их же четверо. Что тут пить?
- Подведём итоги. - Тимофей, как хозяин выполнял роль спикера. - Мы с Петей идём на рынок. Там, где райпо шкуры принимает, по субботам, под навесом, стекольщик. За стекло рупь, да за работу тоже, а может наоборот. Ты Иван вынимаешь стекло, а Семён идёт в магазин.
- И что купить?
- Портвейном обмывать стекло... - Начал пояснять Пётр.
- Только водка. Она прозрачная и стекло прозрачно. А если твоя Лора увидит на стекле разводы портвейна?
- А давайте я пойду! - Сказал Иван. - А Семён пусть стекло вытаскивает. Оно у тебя на штапике или в замазке?
- Ребята вы правы. В магазин иду я! - Встрепенулся Семён. Что такое замазка он знал, а вот штапик?
Иван протянул два рубля Тимофею. - За стекло. - Потом осмотрел верстак. - Стамеску дай!
- На! - Протянул стамеску Тимофей и какой-то кулёк завёрнутый в коричневатую обёрточную бумагу. - Это замазка.
Тимофей и Пётр вышли со двора, пересекли улицу и пошли через другие дворы к рынку.
- Стой! - Схватил Пётр за руку Тимофея. - Мы же размеры не знаем.