Не успели мы толком прийти в себя после сногсшибательной конной прогулки, как муж опять взялся за свое.
– Сегодня у нас выходной, поэтому экскурсировать будем по месту, то есть в пределах Коктебеля, – непререкаемым тоном заявил он. – Объявляется поход на гору Волошина!
Каким же надо быть настырным и жестоким человеком, чтобы еле живых барышень силком тащить на экскурсию?! Ох уж эти его планы...
Жили мы на улице Десантников, и чтобы попасть на гору Волошина, нужно было пройти всю коктебельскую набережную и потом еще столько же. Я уже молчу про подъем на саму гору. Она хоть и ниже Карадага, но значительно выше нашего «замка». А выше его третьего этажа я в Коктебеле никуда не поднималась. После езды на лошади ноги меня категорически не слушались, но интуиция подсказывала, что идти придется. Нужно знать моего мужа: он мертвого поднимет с постели и насильно заставит делать то, что он задумал. Ему легче дать, чем объяснить, почему ты этого не хочешь!
Сопротивляться было бесполезно, и мы с Инночкой покорно засобирались в поход. Вдруг меня осенила мысль: а что если вызвать такси? Какой-то подъезд там наверняка должен быть. Что тут началось! Меня подняли на смех, не забыв сообщить о том, что я диванный пилигрим, почетный член клуба кинопутешествий и пенсионер союзного значения. Правда, когда такси прибыло, в него погрузились все, включая Рудольфа. Тихо так погрузились, без возражений. Да и таксиста ничуть не удивила конечная цель нашего маршрута. Видимо, не одни мы в Коктебеле отдыхали по-богатому, с комфортом.
Ехать было не очень далеко, не то что идти. Подъехав к подножию горы, я была неприятно удивлена тем, что на вершину такси не везет. Правда, вскоре мое настроение несколько улучшилось. Со стороны поселка к нам, продвинутым автотуристам, приближалась группа пеших экскурсантов. Дамочки из этой группы, отмахавшие несколько километров, выглядели уставшими и какими-то печальными. С завистью посмотрев на нас, они искренне удивились: «А мы и не знали, что на гору Волошина можно ездить на такси». Меня распирало от гордости, как ту лягушку-путешественницу. Это же я все придумала, я внесла свежую автомобильную струю в прозаический мир пешего туризма!
Поднявшись на вершину горы, под одиноким деревом нашли могилу поэта. Могильная плита была вся усыпана морскими камешками. Про них есть какая-то история, но я ее забыла... С вершины нам открылся потрясающий вид! Далеко внизу блестело море, в которое зазубренным клинком врезался мыс Хамелеон. Тем утром он был серо-голубым, но на закате менял свой цвет от песочного до терракотового. Слева виднелся поселок Орджоникидзе, справа Карадаг, а под ним как на ладони лежал Коктебель. Позади нас было плато, с которого взлетали самолеты и планеры. Из-за этого поселок одно время назывался Планерским. За спиной до самого горизонта тянулись холмы, поросшие молоденькой травкой. Сквозь нее пробивались к солнцу яркие весенние цветы. Вот и нам наконец удалось насладиться буйством красок пробуждающейся крымской природы, подумала я, вспомнив конную прогулку. Как же хорошо, что железный конь пришел на смену крестьянской лошадке, снова подумала я на этот раз о такси.
Назад возвращались молча, вчерашняя усталость давала о себе знать. У подножия горы пилоты-коммерсанты предлагали полетать на параплане, но мы с Инкой, не реагируя на них, продолжали плестись дальше. Сзади шествовал муж и на предложения покатать девочек на крыле отрешенно отвечал: «Не, ребята, в другой раз». Ребятам было невдомек, что девочки вчера накатались так, что надолго отбили себе охоту к экстремальным покатушкам. А Рудольф в обстановке сориентировался правильно: предложи он тогда полетать – живым бы домой не вернулся, летел бы с обрыва без параплана!
А знаете... сейчас, по прошествии лет, мне отчего-то становится грустно и снова хочется туда. Как будто я забыла что-то очень важное. Может, на крыле прокатиться?
Источник энергии
На протяжении многих лет меня неизменно притягивает одно и то же место в Крыму. Еще студентом я исходил его вдоль и поперек, после пару раз отдыхал в пансионате и знаю каждую тропинку, бухту и утес. Однако всякий раз приезжая в Крым, я вновь и вновь возвращаюсь туда. Это удивительное место зовется Новый Свет. По-моему, все участники нашей команды раньше там были, но не включить его в план поездки мы не могли.
Из Коктебеля выехали впятером на одной машине и не торопясь покатили по предгорьям Карадага. Добрались до Судака, где осмотрели старинную Генуэзскую крепость. Подниматься на вершину Крепостной горы не стали: я там не раз бывал, а девочки после коней и Волошина ногами владели еще не вполне. Следующие несколько километров двигались по извилистой и узкой, но безумно красивой дороге. Справа – отвесные скалы, подходящие вплотную к дорожному полотну, слева – обрыв, заканчивающийся где-то внизу у кромки прибоя. Сколько раз я проделывал этот путь пешком, позже часто колесил здесь на машине, но всякий раз приходил в восторг. За пару километров до Нового Света я неизменно останавливался на смотровой площадке, с которой открывается живописная панорама побережья от мыса Меганом на востоке до горы Орел на западе. Но более всего поражает воображение отвесная стена Сокола, что стоит за спиной и загораживает полнеба! Наши принцессы пожелали сняться на фоне этой красоты, и бойфренд, упав на спину, принялся ловить кадр: фотоискусство требовало жертв...
Спустя несколько минут въехали в поселок и припарковались на набережной.
Как известно, Новый Свет был основан князем Голицыным в конце девятнадцатого века и изначально назывался Парадиз. Это название полностью соответствует действительности: и сам поселок и окружающий его ландшафтный заповедник – подлинный рай на земле. Тогда же Лев Голицын основал и завод шампанских вин «Новый Свет», работающий и сегодня. Исключительное по качеству игристое вино производят здесь по традиционной технологии шампанизации с выдержкой в подземных штольнях.
После рассказа о шампанском туристы начинают испытывать жажду, которую водой не утолить, и легкий голод. Спасти их может столик в одном из прибрежных кафе. Расположившись там, мы сразу же заказали бутылку «Новосветского» полусухого с какими-то закусками. Дашка возжелала свинину «по-царски». Мы переглянулись: как же иначе? Принцесса! Разумеется, одной бутылки оказалось мало, и я попросил официантку повторить. Через время она вернулась и с прискорбием сообщила, что такого, как нам надо шампанского, нет.
– Как?! – моему удивлению не было предела. – В самом пафосном кафе на набережной Нового Света, в пятидесяти метрах от завода и фирменного магазина нет новосветского шампанского?! Зови хозяина!
Официантка грустно поплелась за хозяином. Тот пришел и, расшаркиваясь, стал объяснять, что заказанного нами полусладкого шампанского у них нет, так как подобный шмурдяк он, как уважающий себя ресторатор, клиентам не предлагает и поэтому не держит у себя вообще, а держит только полусухое и брют.
– Какого такого полусладкого? – возмутился я. – Мы только что осушили бутылку полусухого и желаем повторить! Готовы, так сказать, и дальше работать над вашим шампанским – осушать и осушать!
– А-а-а! – наконец-то вник хозяин. – Это всё официантка перепутала! Сезон только начинается, и она тут первый день.
К взаимному удовлетворению сторон мы посчитали инцидент исчерпанным и принялись за вторую бутылку под мой рассказ о покорении Сокола. Тем более что объект рассказа находился прямо перед нами.
История эта давняя (времен очаковских и покоренья Крыма), но правдивая. Лет двадцать пять тому назад мы с товарищами посчитали, что слишком просто взбираться на Сокол со стороны Судака. Самым опасным там был начальный участок – с десяток метров отвесной расщелины, – а дальше можно идти пешком, вначале на четырех, а потом и на двух ногах. А вот забраться со стороны Нового Света – совсем другой коленкор! Сказано – сделано: одним погожим летним днем вчетвером отправились на штурм.
Сокол встретил нас неприветливо. Мало того, что полкилометра над уровнем моря, так еще ни рукой за щель не ухватиться, ни ногой на выступ не стать – почти что гладкая отвесная стена. По пути к вершине начали попадаться забитые в скалу и забытые скалолазами костыли. У нас же из всего снаряжения были только кроссовки. Поднялись мы уже слишком высоко, когда поняли, что погорячились. Откуда-то из глубины памяти стали всплывать строки горьковской «Песни о Соколе»: «Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!». К счастью, наш вариант финала «песни» получился не таким траурно-героическим, как у Горького:
Живым примером, помню, быть хотелось гораздо больше, чем примером мертвым;
А кончить жизнь на Соколе как Сокол, сорвавшись вниз, нам не хотелось вовсе.
И наплевав на смелых, сильных духом, на их призывы гордые к свободе,
Ужу подобно мы к скале прильнули и до вершины доползли живыми.
Допив шампанское и дослушав былину, отправились по вырубленной в прибрежных скалах тропе Голицына, чтобы еще раз насладиться красотами местной природы. Посетили грот Шаляпина, где сам маэстро никогда не пел, да и не был вовсе. Зато была в нем размещена винотека, каменные арки которой сохранились до наших дней. Полюбовались восхитительным цветом новосветских бухт: изумрудным – Зеленой бухты, ультрамариновым – Синей и нежно-лазурным – Голубой. Вспомнили по живым декорациям фильмы «Три плюс два», «Человек-амфибия», «Пираты ХХ века» и другие, снимавшиеся в этих местах. Выслушали рассказ о ныне закрытом для посещения Сквозном гроте, где я разгуливал еще студентом, а до меня пираты прятали свои сокровища. С мыса Капчик окинули взором Голубую (Царскую) бухту и Царский пляж, где в 1912 году действительно загорал Николай II. Быть может, поэтому в советские времена путь простому смертному туда был заказан. На пляж возили партийных членов, рангом не ниже секретаря райкома.
За Голубой бухтой виднелась Караульная гора, которую за причудливые очертания мы называли Носорогом. С нее просматривалось всё побережье от Судака до Ялты. На гору лезть не стали: ни времени, ни соответствующей физической подготовки у нас не было.
В поселок возвращались холмами через Можжевеловую рощу. Реликтовый древовидный можжевельник, эндемичная сосна Станкевича и даже полевые цветы, встречавшиеся по пути, производили на нас, жителей каменных джунглей, необычайное впечатление! Нагулялись, насмотрелись и надышались вдоволь. Переполненные положительными эмоциями мы снова вернулись к жизни, зарядившись магической энергией на целый год. В следующем году, когда магия начнет рассеиваться – снова сюда!
Автомобильный алкотуризм
У населения одной шестой части суши на майские праздники существует две забавы – посадка картошки и шашлык под водку. Для тех счастливчиков, кто лишен огорода, из забав остается лишь одна. Зато при наличии денег забавляться можно в весьма экзотических местах. У нас немного денег было, и пролетарский праздник мы встретили в Крыму.
Утром второго мая, когда все нормальные люди лежат пластом и мучаются похмельем, нас почему-то понесло в Ялту. Я, Леся и Инка запрыгнули в Камри и тронулись в путь. Не отъехав и нескольких километров от Коктебеля, нарвались на бравых гаишников, у которых тоже этим утром был праздник – праздник «выхлопа» незадачливых автолюбителей, который случается у них каждое утро с субботы на понедельник, а также в разгар новогодних и майских каникул.
– Инспектор Петренко, еще не завтракал! – представился младший по званию, пытаясь носом учуять «драгоценное» амбре перегара.
– Водитель Рудольф, уже протрезвел! – намекнул я на то, что денег не будет.
Такой поворот событий не устроил мента, и он попросил меня выйти из машины – номер кузова или еще что-то посмотреть. На что был незамедлительно послан нах... то есть отправлен самостоятельно смотреть номер кузова. Из машины я не вышел и вообще чувствовал себя достаточно уверенно. Хотя вчера и устраивали маёвку, но без фанатизма. Учитывая влияние целебного морского воздуха на процесс приема, запаха почти не осталось. Это «почти» никак не давало покоя гаишнику. Он как конь топтался на месте несколько минут, но так ничего не натоптав, пошел за старшим по званию. Подойдя к машине, старший мигом оценил всю бесперспективность ситуации и с грустным лицом вернул документы. Это напомнило мне харьковских клоунов Гепу и Допу: «Миша, у тебя скучное лицо! Тебе никто денег не даст!»
Спустя пять минут въехали в Щебетовку – поселок, где производится лучший в Украине коньяк. Не зря Коктебель называют Страной Коньяков, а закрома этой страны как раз и находятся в Щебетовке.
Здесь надо сказать пару слов о коньяке – самом благородном из крепких напитков, который, строго говоря, должен производиться только в районе французского города Коньяк. С легкой руки Шустова, в 1900 году получившего от французов официальное разрешение именовать свою продукцию коньяком, это название закрепилось и у нас.
С коньяком я познакомился в начале 90-х и сразу с французским Camus хорошей выдержки. После у меня были разные напитки: трех-пятилетние VS и VSOP, шестилетние и старше XO, но хотелось более выдержанных. А французские коньяки, более старые, чем ХО, имеют очень неприятное свойство: они жутко дорогие! От пятисот евро за бутылку и до бесконечности. Такой коньяк поперек горла станет, если за свои кровные куплен, а на шару таким почему-то не угощают. В общем, пришлось пожертвовать контролируемым регионом происхождения и ради выдержки переключиться на коньяки местного производства, среди которых выделялись торговые марки «Таврия» и «Коктебель». Они выпускали всю линейку коньяков от ординарных трех-пятизвездочных, до марочных шести-девятилетних (КВ, КВВК) и коллекционных КС и ОС с выдержкой от 10 и 20 лет соответственно. Коньяки этих брендов производятся по классической технологии, исключающей «стахановские» методы прогона через дубовую стружку, и радуют отсутствием искусственных размягчителей. Это придает им легкую натуральную жесткость, которая с увеличением срока выдержки уходит, сменяясь естественной мягкостью и округлостью. Группы КС (коньяк старый) и ОС (очень старый) отличаются богатым букетом и длительным послевкусием с весьма заметными тонами выдержки. Забытый на ночь в комнате пустой бокал к утру превращает ее в дубовую бочку, настолько силен запах оставшихся на стекле миллиграммов этого божественного напитка.
Мне очень нравились пятнадцатилетние «Херсон» и «Коктебель 15», которые в силу их умеренной цены (на уровне дешевых французских) я мог употреблять регулярно. Но особый восторг вызывали, конечно же, 25-летние шедевры «Кутузов» и «Империал» – их удавалось пить лишь изредка. Однажды «КоммерсантЪ» опубликовал статью, в которой называлась примерная цена французских коньяков подобного уровня: три-пять тысяч евро за бутылку. Так что хотите сэкономить – купуйте українське!
За Щебетовкой дорога пошла в гору, и после перевала нашим глазам открылась удивительно красивая долина, окаймленная с трех сторон горами и заканчивающаяся где-то далеко внизу у моря. Это была Солнечная долина, существующая в трех ипостасях: как долина, как поселок и как торговая марка вина, о котором не могу не сказать, раз выпала возможность.
Возникновение виноделия в Солнечной долине обязано тому же Льву Голицыну, что основал и новосветский завод шампанских вин. Сегодня «Солнечная Долина» выпускает два десятка сухих, крепленых и десертных вин, но ее жемчужиной, без сомнения, является «Черный доктор». Он производится из аборигенных сортов винограда и, в отличие от массандровского «доктора», является продуктом аутентичным.
С появлением названия «Черный доктор» связывают забавную историю. Когда-то это вино называлось «Рубиновое», имело невзрачную этикетку и пылилось на полках магазинов. Вино даже хотели снять с производства, но помешал этому министр пищевой промышленности, большой его любитель. Название сменили на «Черный доктор» (перевели на русский название винограда Эким Кара, из которого делалось вино) и в срочном порядке озадачили художника созданием новой этикетки. Художник для стимуляции творческого процесса запросил две бутылки мадеры, и к утру этикетка была готова. С новым названием и этикеткой вину сопутствовал невиданный успех, что, впрочем, объясняется его уникальными качествами: «Черный доктор» отличается удивительно богатым букетом, насыщенным вкусом и легкой терпкостью. По моему мнению, это лучшее крымское вино, наряду с «Мускатом белым Красного камня» из Массандры.