В отель я попала поздно, не в состоянии пошевелить верхними и нижними конечностями. Немец сидел все в том же камерном баре под картиной Дега. Я не смогла отказать себе в удовольствии поздороваться с человеком, которого так тонко развела на бутылку отменного вина.
– Добрый вечер! Не желаете ли узнать, кто изображен на портрете слева от вас?
Он не желал. Ни новых познаний, ни меня. Об этом свидетельствовал небрежный жест рукой – «уйди, мол, с глаз долой». Как же легко травмировать немецкого гражданина, в планы которого не входило потратить на тебя пятьдесят евро.
– Как хотите… Мне вчера показалось, что вам нравится импрессионизм и современное искусство. – Я отправилась в номер, помахав ему на прощание ручкой.
Итак… чему посвятить завтрашний день в Lisboa? Я корпела над картой и ссылками «TripAdvisor». Те немногие знакомые, которым повезло оказаться в этом городе, говорили мне, что здесь нечего делать более двух дней. Да ну? А галереи? А масонская Синтра? А эти подземные римские катакомбы, которые открыты для посетителей лишь раз в году? А десятка лучших руфтопов, где перехватывает дыхание? Мой взгляд остановился на замке St. Jorge. Решено. Завтра. Только туда.
Что такое панорама? Что такое счастье? Что такое фортуна? На все эти вопросы St. Jorge ответил на следующий день. Ты доходишь до площади Restaurande, становишься ближе к облакам, поднявшись на три сотни ступенек… и все – теряешься, как и все остальные туристы. Я забрела на какую-то тупиковую улочку со странным заведением «Keep calm&Enjoy our view»[8]. Ну, о’кей, допустим. Заведение находится под или над замком? Крутая винтовая лестница напоминала дорогу в неизвестность. Меня встретили канарейки в клетках и бородатый мужик с оружием за поясом. Большой привет.
– Вы гость? – прошептал он.
– Да, – не моргнув, соврала я.
– Здесь сейчас съемки фильма. Мы выкупили этот хостел на два дня. Простите за неудобства.
– Да ничего. А что снимаете?
– Качественное кино.
– А можно познакомиться с режиссером?
– Да, но он сейчас занят. Подождите наверху. Я вас позову.
На каком верху? А, понятно, на каком: жутковатый подъем без перил и ограждений и импровизированный бар, где можно было наслаждаться тем самым обещанным view. Бесконечно страшно и невероятно красиво. Пара охмелевших трупов и затрепанные рюкзаки не смогли испортить вид на уникальный город. Я подкурила сигарету как раз в тот момент, когда ко мне приблизился чрезмерно волосатый португалец:
– Вы очень красиво курите!
– Да ну… Говорят, у меня чересчур детская внешность для сигареты.
– Врут. Вы когда-нибудь снимались в кино?
– Нет. С режиссерами меня связывали лишь краткосрочные романтические отношения.
– Вы будете курить в моей массовке, – расхохотался португалец.
– Так вы и есть режиссер?
– Именно. Не похоже, чтобы вы жили в этом хостеле.
– Не похоже, чтобы вы снимали качественное кино, – пошутила я.
– Так вы готовы покурить на фоне обрыва?
– Да ради бога. А как фильм будет называться?
– «Прости меня».
– За что?
– Не за что. Это название фильма.
– Ясно. Ну, пойдемте курить. Точно не порно?
– Нет. Романтический нонсенс.
Меня усадили за столик на обещанном краю обрыва. По сюжету фильма рядом расположилась пара на грани истерики и расставания. Мне нужно было искоса поглядывать вдаль, пускать лирические кольца серого дыма и всем своим видом давать понять, что одиночество – штука грустная и чрезмерно тоскливая. Не знаю почему, но мои плечи сотрясались от хохота и безлимитного счастья. Пошла одна в замок… Мне постоянно хотелось смотреть на исполнительницу женской роли первого плана и подавать ей знаки утешения: «Да бросай ты этого лощеного кретина, посмотри, как мне хорошо в обществе сигареты…»
– У вас слишком довольное лицо, – подал голос режиссер. – Страдайте, всмотритесь в пропасть. Вы одна. Курите вдумчиво и со вкусом.
Актриса билась в конвульсиях, глядя на меня, а я истекала слезами и содрогалась от неконтролируемого смеха.
– Простите, я не могу курить с должным трауром, – наконец-то выдавила из себя я. – Где замок? Выше или ниже?
Замок оказался чуть выше, со всеми своими видами на яркую черепицу, с возможностью рассмотреть мелочи и деревянные пентхаузы, с перспективой на нечто, напоминающее любовь, с прерогативой заказать бокал вина от «Wine with the view» у девочки Каролины, с каменными, прогретыми лучами нишами, где можно бесконечно наблюдать за солнцем, площадями и перевоплощающимися в мимолетный душ фонтанами. Интерьер меня мало интересовал. Достаточно было того, что этот район колоссально пострадал во время страшнейшего землетрясения в 1755 году. Город дрожал и сотрясался на протяжении шестидесяти минут, а сопутствующее цунами приумножило количество смертей и глобальных разрушений. Королева словно предчувствовала приближение катаклизмов и предложила мужу уехать куда подальше. Как же вовремя срабатывает интуиция у гениальных женщин… О прошлом напоминало все. Правда, попугайчики пели в прикрепленных к подоконникам клеткам, а люди продолжали вести свою скромную жизнь, подсушивая адидасовские футболки на тонких веревочках.
В гостиницу пришлось вернуться засветло, так как вылет на Мадейру оказался чрезвычайно ранним. Заказывая такси на рецепции, я по какой-то неведомой мне причине утвердительно кивнула головой в ответ на вопрос, разбудить ли меня звонком в номер. Обычно я рассчитываю на собственные силы и противный звук будильника в айфоне, но почему бы не подстраховаться? Перспектива вновь собирать чемодан меня не прельщала, поэтому я как можно дольше сидела на полюбившемся мне балконе. Терраса на последнем этаже не давала мне покоя. Накинув кардиган на ночную рубашку, я прикрыла дверь номера и потопала по ступенькам вверх. Надпись на входе призывала: «Не входить. Опасно для жизни!» Ручка легонько поддалась, и дыхание остановилось от резкого потока холодного воздуха и вида на ночной Лиссабон. Как же ты прекрасен, друг мой! Огни тебе к лицу. Они подчеркивают безукоризненные скулы твоих холмов и фасады католических церквей с расписными деревянными потолками и электронными свечами… Как же красиво… А можно, чтобы это не заканчивалось?
Нельзя. Все заканчивается. Если бы не звонок в номер, я бы не проснулась. Впервые в жизни забыла завести будильник. На ходу почистив зубы и упаковав разбросанные вещи в огромный чемодан, я с закрытыми глазами застегнула рваный джинсовый комбинезон и пулей понеслась на рецепцию. Сегодня я окажусь на Мадейре, а мой самолет совершит посадку в одном из самых опасных аэропортов мира. В холле гостиницы я на секунду остановилась, подмигнув на прощание девушке Дега. Увидимся через месяц, печальная красавица. Увидимся, если я вернусь.
«Санта-Катарина» и Уильям Рейд
Украдена в Палермо из часовни Сан Лоренцо в 1969 году.
Текущий статус
: картина уничтожена.Звание одного из самых опасных аэропортов мира определенно нужно заслужить. Когда я читала об этом в примитивных статьях из серии «25 поводов пить валерьянку перед посадкой» или «10 фото, которые повлияют на ваше кровяное давление», то абсолютно ничего не чувствовала. Да, красиво. Бесспорно – необычно. Ну и что, что в Куршевеле посадочная полоса напоминает лыжную трассу? Садишься себе и садишься, как на сноублейдах. Ну и что, что на Сен-Мартен здоровенная птица, расправив крылья, пролетает над головами обнаженных пляжников, едва не коснувшись всклокоченных волос? Конечно, это отличается от окруженных ореолом надежности посадок в аэропортах Франкфурта, Вены или Берлина, где стюардессы или соседи по A\B\C будят тебя после приземления. Но «опасность» – нет, не верится.
Аэропорт «Санта-Катарина», Мадейра. Мелодично ведь звучит? Более того, со стороны это еще и безумно красиво выглядит. Я боялась проспать посадку. Ну, раз уж «Святая Катарина» занимает почетное пятое among the most dangerous airports[9], какой там спать после двух часов пребывания на закрытой лиссабонской террасе? Лететь всего-то навсего полтора часа. В арсенале авиакомпании «TAP Portugal» оказался очень вкусный кофе, ягодный сок, незабываемый рассвет и ветер с турбулентностью на десерт. И скрытый ужас в глазах людей. Когда я увидела предполагаемое место посадки, я улыбнулась. Браво, девочка! Это, пожалуй, лучше, чем охота на карликовую акулу в океанических водах. Это что такое? И как сюда вообще можно посадить самолет, если короткая посадочная полоса находится над обрывом и бушующими волнами?
Самолет сделал резкий крен и попытался приземлиться. Как говорится, первый блин комом. Мы не смогли сесть, и летающий аппарат пошел на разворот, чтобы повторить попытку. Бесполезно и без шансов. Ветер был настолько безграничен в своей ярости, что нас швыряло из стороны в сторону вместе с ручной кладью, которая периодически вываливалась с открывающихся багажных полок.
– Мы не сядем, – вздохнул мой сосед-португалец.
– Что значит «не сядем»? – насторожилась я.
– Слишком сильный ветер.
– Но нам ведь дали разрешение на вылет из Лиссабона. – Я пыталась ухватиться хоть за какую-то ниточку. – Они же знали, что здесь такой ветер?
– Да, но это Мадейра, мисс. Когда мы вылетали из Лиссабона, здесь могло быть тихо и спокойно, как в гробу. Никто не способен предугадать настроение местного ветра. Иногда он спит, но если уж просыпается – ничего не поделаешь.
После метафоры с гробом я непроизвольно поежилась:
– Вы часто бываете на Мадейре?
– Довольно часто. Я здесь живу, – подмигнул португалец.
– Так, а что мы будем делать, если пилот не сможет сесть? Бл…дь, – из меня автоматически вырвалось распространенное русское слово, потому что мы пошли на третий круг и самолет тряхнуло так, что ремень безопасности больно врезался в нижнюю часть живота.
– Либо вернемся в Лиссабон, либо полетим в Порто-Санто.
– Куда-куда мы полетим?
– В Порто-Санто. Это остров, на котором временно жил Колумб.
В тот момент биография Колумба интересовала меня меньше всего на свете. Третья попытка спланировать ознаменовалась абсолютным провалом.
– Так, а как потом добираться из Санто-Порто? – я уже просчитывала возможные варианты.
– Порто-Санто, – поправил меня сосед. – Плыть.
– В каком смысле плыть? – Сил противостоять нервному смеху больше не было. Мы пошли на четвертый разворот.
– На пароме. Пожалуй, это уже рекорд.
– А долго плыть? Вы сейчас о каком рекорде?
– Не очень. Около двух часов. Знаете, за всю свою жизнь я садился здесь максимум с третьего раза. А сейчас уже четвертая попытка.
– Мои поздравления… – невнятно промямлила я.
Мне казалось, что встроенная прямо в обрыв полоса станет неотъемлемой частью моих кошмарных сновидений. Пятый круг… Пятый… Ну, давай же… Я уже готова была плыть хоть десять часов, лишь бы не кружить в небе под оханье перепуганных пассажиров.
– А неудачные посадки здесь были? – Черт дернул меня за язык.
– Да, но мало, – кивнул сосед. – Пилоты, которым разрешено совершать посадку в аэропорту Мадейры, получают специальную лицензию. Они – великие профессионалы. В 1977 году произошла крупнейшая авиакатастрофа в истории португальской авиации. Во время третьего захода на посадку боинг врезался в гору. Часть его отвалилась и рухнула с обрыва прямо на пляж. Погиб сто тридцать один пассажир. В том же злополучном году еще один самолет сел прямо на воду. Погибло тридцать шесть человек. Говорят, это случилось из-за оптического обмана. Затем наши власти пришли к выводу, что полосу необходимо продлить.
– Я поняла, спасибо…
Мы сели с шестого раза. С ШЕСТОГО! Не помню, чтобы я когда-либо так громко хлопала. Когда мы получали багаж, а экипаж скромно проходил мимо наших выживших чемоданов, весь терминал зааплодировал на бис. Как же здорово смотрелась команда «TAP Portugal», шагающая в одинаковой униформе на фоне сурового океана! Это были люди, которые с помощью опыта и идеальных расчетов постоянно вступали в борьбу с мощнейшей стихией и противостояли ее изощренным прихотям.
Первым делом я позвонила Жоржу – владельцу квартиры, которую я сняла через AirBnB. По телефону мы говорили впервые, и я не была уверена, как правильно произносить его имя – Хорхе или Жорж.
– Жорж?
– Джулиа? – ответил приятный мужской голос. – Ты уже в Фуншале или вас вернули в Лиссабон? Сегодня жуткий ветер.
– Да, Жорж, спасибо, все в порядке. Сели с шестого раза. Я, правда, не знаю, в Фуншале ли я. Аэропорт находится в каком городе?
– В Санта-Круз.
– Тогда и я в Санта-Круз. На сайте написано, что чек-ин в 14.00. Я сейчас возьму такси, приеду в Фуншал и где-нибудь погуляю.
– Не выдумывай. У тебя было не самое легкое утро. Квартира давно готова. У тебя остался адрес, который я скидывал?
– Конечно.
– Едь по этому адресу и жди меня возле входа в музей. Надеюсь, что доберусь туда раньше, чем ты.
– Не спеши, пожалуйста. Спасибо, что не заставляешь меня ждать до двух часов дня. До встречи.
В английском языке размыта разговорная граница между обращением на «ты» и «вы», поэтому у меня сразу же возникло ощущение, что с Жоржем мы знакомы всю жизнь. Когда таксист мчался по красивейшим горным дорогам, периодически заныривая в таинственные тоннели, я себе и близко не представляла, какую роль Жорж и его квартира сыграют в моей судьбе.
С моим счастьем, водитель такси перепутал музей. Castada de Santa Clara – одна из самых исторических улочек Фуншала, узкая и непревзойденная в своей уникальности. Моя квартира находилось напротив дома-музея «Frederico de Freitas», но мы с чемоданом по ошибке оказались возле «Museu da Quinta das Cruzes».
– Жорж, это снова я. – Оставив багаж возле кованых ворот музея, я разгуливала с айфоном взад-вперед. – У тебя же дом номер 16, верно? Мне кажется, что меня высадили чуть выше. Музей другой.
– Я понял, где ты. Жди там, мне нужно сделать небольшой круг.
Честно говоря, я высматривала юношу-португальца на дребезжащем мотороллере. Почему-то у меня были связаны именно такие ассоциации с непринужденной островной жизнью. Когда ко входу в музей подъехала вылизанная до блеска BMW моей любимой серии, я подумала, что такие модерновые машины прекрасно гармонируют с античными двухэтажными домами и мозаичной парковкой. За рулем сидел импозантный мужчина в темно-синем костюме и что-то оживленно обсуждал по телефону.
«Интересно, что он делает возле закрытого в воскресенье музея? Наверное, ему сейчас откроют ворота, он припаркуется во дворе и направится в расположившийся неподалеку особняк», – предположила я.
К моему грандиозному удивлению, мужчина вышел из машины, приветливо махнул рукой кому-то из охраны и одарил меня жемчужной улыбкой:
– Джулия! Я – Жорж. Надеюсь, что не заставил тебя ждать.
Я заулыбалась, стараясь скрыть легкое смущение – уж больно не совпадал реальный образ владельца моей квартиры с лохматым юнцом на поцарапанном скутере.
– Очень приятно, Жорж.
Он ловко забросил в багажник мой чемодан и приоткрыл пассажирскую дверь.
– Добро пожаловать домой, мисс. Мы почти на месте.
После такого приветствия и внешнего вида владельца моего будущего жилища сомнения в соответствии качества квартиры идеальным фото на AirBnB сразу же отпали. Жорж протянул метров сто по обворожительному переулку, остановил машину прямо на проезжей части и, выскочив на минуту, открыл дверь одного из двухэтажных домов:
– Квартира на втором этаже. Дай мне несколько секунд. Я припаркуюсь у церкви и все тебе покажу. Мне еще нужно захватить из багажника пару вещей.
Ширина улицы едва достигала двух метров. Интересно то, что вход в дом находился прямо на проезжей части, по которой то и дело шныряли различные автомобили. Тротуар и пешеходная зона располагались с противоположной стороны переулочка. Другими словами, если бы архитектор допустил незначительную оплошность, то я бы выходила из подъезда, сбивая дверью зеркала скатывающихся вниз машин.